— Что… что ты делаешь?
— Готовлюсь ко сну.
— Но ты ведь раздеваешься!
Его бровь взлетела вверх.
— Но ведь не до конца. Что? Ты ожидала, что я буду спать в джинсах?
— В прошлый раз ты так и сделал. — Мне было просто необходимо чем-то себя остудить.
Дэймон рассмеялся.
— На самом деле на мне тогда были пижамные штаны.
Да, и футболка, но кто теперь об этом будет вспоминать? Я могла сказать, чтобы он немедленно уходил, но вместо этого я отвернулась, сделав вид, что поглощена книгами на столе.
Мороз пробирал меня до глубины души, когда я услышала, как прогнулась кровать под его весом. Нервно вдохнув, я обернулась. Он лежал в кровати, закинув руки за голову с совершенно невинной улыбкой на губах.
— Это была плохая идея, — прошептала я.
— Возможно, это была самая умная идея в твоей жизни.
Я потерла ладонями о шорты.
— Знаешь, чтобы по-настоящему затащить меня в постель, тебе потребуется гораздо больше, чем ужин и рождественская елка.
— Черт. Вот так провалился весь мой план.
Чувствуя безысходность, злость и… возбуждение, я не отрывала от него взгляда. Столько много эмоций просто не могли сосуществовать в одной и той же груди. Моя голова шла кругом, когда я направилась к постели. Боже, когда мы успели поменяться с ним местами? Забравшись под одеяло, я абсолютно точно не хотела знать, оставил ли он на себе джинсы или нет.
— Можешь выключить свет?
Комната сразу же погрузилась во мрак, а он при этом даже не пошевелился.
Прошло несколько молчаливых секунд.
— Удобная способность.
— Это точно.
Мои глаза сфокусировались на тусклом свете, пробивавшемся сквозь занавески.
— Возможно, когда-нибудь я смогу стать такой же ленивой, как ты, и буду выключать свет, даже не шелохнувшись.
— Тебе определенно есть к чему стремиться.
Я немного расслабилась и даже улыбнулась:
— Боже, ты такой скромный.
— Скромность для святых и неудачников. Я ни тот, ни другой.
— Вау, Дэймон. Просто, вау.
Он повернулся на бок, его дыхание касалось волос, лежавших на моей шее. Мое сердце подпрыгнуло к самому горлу.
— Поверить не могу, что ты меня до сих пор не выставила.
— Сама удивляюсь, — пробормотала я.
Дэймон придвинулся ближе и… о, да, он определенно избавился от джинсов. Его ноги задевали мои, и я чувствовала, как меня оглушало биение моего же собственного сердца.
— Я не ожидал, что ты расплачешься сегодня.
Перевернувшись на спину, я посмотрела на него снизу вверх. Он оперся на один локоть. Его глаза блестели из-под густой челки.
— Я знаю. Просто… все, что ты сделал для меня сегодня, это… удивительно, Дэймон.
— Я не хотел, чтобы ты была одна.
Моя грудь поднималась медленно и спокойно. Как тогда, когда он обнял меня на лестнице, и я его поцеловала… так и сейчас… мне совсем не хотелось думать. Чистой воды безумие, если учесть, что его глаза пронизывали меня так же интенсивно, как тысячи солнц.
Дэймон потянулся и убрал прядь волос с моей щеки. Электричество тихой волной подрагивало поверх моей кожи, и теперь уже было совсем невозможно отрицать непреодолимое влечение… притяжение, которое не отпускало ни одного из нас. Мои глаза были прикованы к его губам, словно я была зависимой. Воспоминания о том, какими могли быть его поцелуи, сжигали меня. Все это было сумасшествием. Пригласить его остаться на ночь, лечь с ним в постель и думать то, о чем я думала… Чистейшей воды безрассудство. Возбуждающее безумие.
Я сглотнула.
— Нам нужно постараться уснуть.
Его рука опустилась на мою щеку, и я хотела, чтобы он меня коснулся. Я хотела быть к нему ближе.
— Нужно, — согласился он.
Подняв руку, я провела пальцами по его губам. Они манили меня. Глаза Дэймона полыхнули, и моя грудь сжалась, когда он опустил голову и коснулся губами уголка моего рта. Его руки скользнули к моему лицу, вниз по шее, и когда он снова наклонил голову, его губы тронули кончик моего носа, а потом, наконец, опустились на мои губы. Он целовал меня. Медленно, томительно, заставляя желать, просить все больше и больше. Мне казалось, что я падала вниз в водовороте этого поцелуя. Падала и растворялась в Дэймоне.
Он отстранился, издав гортанный звук, и когда снова лег возле меня, его рука обхватила мою талию.
— Спокойной ночи, Котенок.
С грохочущим сердцем я сделала глубокий вдох.
— Это все?
Дэймон рассмеялся:
— Это все… на сегодня.
Кусая губу, я внушала своему глупому сердцу, чтобы оно успокоилось. Это, казалось, заняло целую вечность. В конце концов, я придвинулась к нему ближе, и когда его рука легла под мою голову, я повернулась на бок и прижалась щекой к его предплечью. Наши дыхания смешались, в то время как мы лежали, глядя друг на друга в полнейшем молчании до тех пор, пока его глаза не закрылись. Во второй раз за эту ночь я признала, что, возможно, ошибалась относительно Дэймона. Возможно, я ошибалась даже относительно самой себя. Самое катастрофичное, что на этот раз я не могла винить в этих мыслях даже вино.
Мое сознание медленно погружалось в сон, пока я пыталась разгадать, что именно он имел в виду, когда говорил: «это все… на сегодня».
Глава 17
Когда в пятницу вечером Блейк написал эсэмэску и попросил встретиться с ним в «Дымной трапезной», я не знала, что делать. Казалось… очень неправильным ужинать с ним, если учесть, что прошлой ночью я спала в объятиях Дэймона.
Мои щеки заливались краской всякий раз, когда я об этом вспоминала. Между нами не произошло ничего, кроме одного поцелуя, но он был таким… безгранично чувственным. Мои чувства к Дэймону затапливали меня с головой, и то, что он сделал для меня вчера… ужин и рождественская елка, — все это значило для меня нечто такое, что я была не в состоянии более игнорировать.
Но и Блейком я тоже не могла пренебречь. Он был моим другом. И после случившегося прошлой ночью мне следовало удостовериться, что он не ожидал от меня ничего большего, кроме этой самой дружбы. И даже если я до конца еще не понимала, что именно происходит между мной и Дэймоном, к концу дня, наконец, точно понимала одно: Дэймон был прав — я использовала Блейка.
Блейк был безобидным, беспроблемным, стопроцентно хорошим парнем, с которым можно и нужно было встречаться. Но я не испытывала по отношению к нему и сотой доли того, что чувствовала по отношению к Дэймону, совсем не то. И это было неправильно. Если я нравилась Блейку, нельзя было подавать ему ложных идей.
Поэтому я написала в ответ, что принимаю его приглашение, в надежде, что этот обед не окажется самым неловким во всей моей жизни.
Погода изменилась сразу же, как только солнце зашло за горы. Комфортная осенняя температура сменилась почти что ледяным ветром, и небо затянулось тяжелыми тучами.
Я припарковалась как можно ближе к двери «Трапезной». Все время, что я провела в дороге, ветер свистел так устрашающе, что мне было даже страшно покидать теплый салон машины. У самого входа я сразу заметила висевшую на стеклянных дверях заведения фотографию Саймона. Нахмурившись, я толкнула дверь и торопливо зашла внутрь. Сегодня в заведении было на удивление полно посетителей.
Блейк сидел возле камина и, как только увидел меня, сразу же поднялся.
— Привет. Рад, что ты приехала. — На его губах появилась улыбка. Он потянулся в моем направлении, как будто хотел меня обнять, но я сделала вид, что не заметила этого и поспешила сесть за стол.
— Не могу поверить, что так похолодало, — выдохнула я. — Как съездил на выходных?
Слегка помрачнев, он тоже уселся за стол.
— Неплохо. Хотя получилось не так захватывающе, как я планировал. — Он начал методично раскладывать столовые приборы вокруг воображаемой тарелки. Когда все было разложено в нужном порядке, он поднял глаза. — Как твои праздники?
— Не слишком отличаются от твоих. — Я сделала паузу, заметив сидевших неподалеку от нас ребят из школы. Они смеялись, пили коку и уплетали большую пиццу. Чад — парень, с которым встречалась Лесса, — помахал мне рукой, и я махнула ему в ответ. — Но мне все равно не хочется, чтобы они заканчивались.
Мы отвлеклись, пока пышнотелая официантка записывала наш заказ. Я попросила содовую и картофель фри, а Блейк — суп.
— Надеюсь, к концу ужина все это не окажется снова на мне, — пошутил он.
Я сжалась. Вряд ли… ведь Дэймона здесь не было… по крайней мере, пока.
— Мне, правда, очень жаль, что все так случилось, Блейк.
— Нет проблем. Бывает и не такое.
Я кивнула, изучая занавески на окнах. Он откашлялся, нахмурившись, когда его сузившиеся глаза остановились на мужчине средних лет, который стоял возле бара и нервно оглядывался по сторонам.
— Думаю, этот парень хочет соскочить, не заплатив.
— Да, серьезно?
Блейк кивнул.
— И он думает, что ему сойдет это с рук. Как много раз до этого.
В ошеломленном молчании я наблюдала, как мужчина сделал последний глоток и поднялся, не дождавшись чека.
— Кто-нибудь всегда наблюдает, — прокомментировал Блейк с легкой улыбкой.
Сидевшие позади этого посетителя мужчина и женщина — оба во фланелевых рубашках и изрядно поношенных джинсах — тоже заметили странного посетителя. Мужчина наклонился к женщине, что-то прошептал ей на ухо, ее грубое лицо помрачнело, и она вдруг с силой ударила рукой по столу.
— Вот, проходимец! Такие, как он, всегда думают, что им можно не платить!
Громкий выкрик привлек внимание менеджера, принимавшего заказ у столика возле дверей. Он обернулся, взглянув на испуганного мужчину.
— Эй, вы заплатили за свой заказ?
Мужчина замер и потянулся к карману. Пробормотав извинения, он поспешно вытащил несколько смятых купюр и бросил их на стол.
Мои глаза метнулись к Блейку.
— Ничего себе, какая поразительная… наблюдательность.
Он пожал плечами.
Я ждала, пока официантка, вернувшаяся с нашими заказами, cнова оставит нас вдвоем. Мне все больше и больше становилось не по себе.
— И все-таки как ты смог понять, что он не собирался платить?
Блейк подул на дымившуюся ложку овощного супа.
— Просто догадался.
— Чушь собачья, — прошептала я.
Его взгляд встретился с моим.
— Мне повезло.
Сомнения переполняли меня. Блейк не был пришельцем — по крайней мере, я так полагала. К тому же ни один из Лаксенов не мог читать мысли или предвидеть будущее… поэтому случившееся, как ни крути, казалось крайне странным. Это могло быть, конечно, удачным совпадением, но инстинктивно я чувствовала, что за этим скрывалось что-то большее.
Я неохотно наколола на вилку ломтик картошки.
— И часто у тебя бывают такие вот удачные предположения?
Он пожал плечами:
— Иногда. У меня хорошо развита интуиция.
— Интуиция, значит, — произнесла я, вскинув брови. — Неплохо, для простой интуиции.
— Да ладно тебе, Кэти. Кстати, я слышал о том парне, который пропал. Это ужасно.
Такая внезапная смена темы заставила меня нахмуриться.
— Да, ужасно. Мне кажется, копы думают, что он сбежал.
Блейк медленно помешивал ложкой суп.
— Они задавали Дэймону много вопросов?
Я нахмурилась еще сильнее.
— С чего бы это?
Рука Блейка застыла:
— Ну… наверное, потому что Дэймон с ним подрался. Я имею в виду, их конфликт мог стать достаточным основанием для того, чтобы к нему возникли особые вопросы.
Да, в его словах был смысл. Похоже, я воспринимала все слишком близко к сердцу…
— Да, наверное, так и есть. Но он не имеет никакого отношения ко всему этому… — Я застыла, не веря тому, что почувствовала вдруг… В области моей груди как будто полыхнул огонь.
Этого просто не могло быть.
Я опустила очередной ломтик картошки назад на тарелку. Обсидиан с каждой секундой нагревался под свитером все сильнее, и моя рука нервно потянулась к шее, дернув за цепочку. Когда камень оказался на поверхности, я судорожно обхватила его пальцами, морщась оттого, как сильно он обжигал мою ладонь. Паника мертвой хваткой сковала мое горло, и я вскинула вверх глаза.
Блейк что-то делал со своим запястьем, но мой взгляд, не задерживаясь на нем, метнулся к входной двери. Она распахнулась. Осенние листья, залетевшие вместе со сквозняком, ворохом закружились над плиткой. В «Трапезной» все так же приглушенно гудели голоса — посетители болтали, не имея ни малейшего представления о том, какой монстр подкрадывается к ним снаружи. Обсидиан становился почти невыносимо горячим. Наш стол начинал заметно вибрировать.
В дверном проеме показалась высокая бледная женщина с темными солнечными очками, закрывавшими половину ее лица. Она окинула помещение медленным взглядом. Ее черные волосы цвета вороньего крыла падали густыми тяжелыми прядями на скулы. Ее алые губы кривились в змеиной улыбке.
Это был Аэрум.
Я начала медленно подниматься, готовая сорвать с шеи обсидиан. Осмелилась бы я противостоять ей? Не знаю, но я должна была хотя бы что-то предпринять. Мои мышцы напряглись. Аэрумы всегда держались четверками, поэтому если здесь был один, то где-то неподалеку обязательно находились еще трое.
Мой пульс бешено грохотал в висках. Я была настолько сосредоточена на Аэруме в женском обличье, что почти не обращала внимания на Блейка до тех пор, пока он не оказался прямо передо мной.
Его рука поднялась вверх и… все вокруг замерли. Все до единого.
У некоторых людей вилки застыли прямо на полпути ко рту. Были такие, кто, замолчав на середине разговора, так и сидел с открытым ртом. Другие куда-то шли и так и остановились с одной ногой, оторванной от пола. Одна из официанток зависла над свечой, совершенно не двигаясь, в то время как огонь от зажигалки продолжал гореть в ее руках. Никто не говорил, никто не двигался, никто, казалось, даже не дышал.
Блейк? Я отступила от него, неуверенная теперь, кого мне следовало бояться больше — Аэрума или безобидного мальчика-серфингиста.
Женщина Аэрум — единственная, кроме меня и Блейка, кто не застыл в неподвижности. Она склоняла голову из стороны в сторону в неестественном, механическом, ритме, пока изучала застывших на месте людей и, полагаю, нескольких Лаксенов.
— Аэрум, — выплюнул Блейк низким голосом.
Существо в женском обличии развернулось, и ее голова все еще продолжала двигаться, когда она, сняв очки, скривила губы:
— Человек?
Блейк рассмеялся:
— Не совсем.
С этими словами он оттолкнулся от пола и прыгнул прямо на нее.
Глава 18
Блейк был чертовым ниндзя.
Двигаясь со скоростью молнии, он нырнул под вытянутую руку Аэрума и, развернувшись, нанес ей коварный удар в спину. Она, пошатнувшись, сделала шаг вперед и повернулась. Пространство вокруг руки Аэрума потемнело от черной энергии, и она отступила, собираясь совершить бросок.
Припав на одно колено, Блейк с разворота ударил ее уже снизу, целясь в ее затянутую в кожаные брюки ногу. Черная энергия выплеснулась, словно лава разверзнувшегося вулкана, и они оба снова поднялись в полный рост, медленно обходя друг друга в узком пространстве между столами и застывшими людьми.
Словно загипнотизированная, я стояла и просто наблюдала за разворачивающимся действом. Лицо Блейка совершенно ничего не выражало, и, казалось, все его естество сейчас сфокусировалось только на Аэруме.
В одну секунду он метнулся вперед, его ладонь подцепила Аэрума за подбородок, и он задрал вверх ее лицо. Заскрежетав зубами, она опустила голову, и на ее губах проступила черная вязкая субстанция.
Аэрум начала растворяться, переходя в свою естественную форму. Ее темное тело стало расплывчатым и дымным, обволакивая Блейка своими парами.
Он расхохотался и, резко развернувшись, вонзил размывшуюся в молниеносном движении руку прямо в то, что являлось чем-то вроде ее груди. Его часы… не были обычными. Это был браслет из обсидиана, который Блейк только что вонзил в грудь Аэрума.
Когда он выдернул руку, Аэрум почти сразу же приняла человеческое обличье. Ее побледневшее лицо было полно неверия, и уже через секунду она взорвалась черным дымом, который сдул мои волосы назад, затопив воздух горько-кислой вонью.