Или он настоящий сумасшедший? Кто знает, какие «контакты» могло «замкнуть» в голове у этого парня? Возможно, Скобцов увидел сотрудников, присланных Третьяковым, а искалеченное воображение мгновенно подсунуло ему ложные воспоминания. Не может быть? Еще как может. Черт. Вот задачка-то. Разбирайся теперь.
Волин зевнул еще раз, покосился на кружку с кофе, решая: не допить ли. Нет, пожалуй, не станет он допивать. А то ведь потом ворочаться будет полночи.
Потихоньку снял костюм и аккуратно повесил его на спинку стула. Пошел в ванную. Умылся, почистил зубы. Погасил везде свет и на цыпочках пошел в комнату. В темноте налетел на что-то, пребольно ударился голенью и, не сдержавшись, выругался громко, через стиснутые зубы. В спальне зажегся ночник, и в пробивающемся сквозь витражное стекло свете Волин разглядел пару импортных пластиковых чемоданов и сумку-баул. Об угол чемодана он, судя по всему, и ударился. Не о сумку же. Сумка мягкая.
Волин потер ногу. Дверь в комнату открылась. На пороге стояла Люська, старательно изображая сонливость.
— Волин, — шепотом сказала жена, — ты угомонишься уже? Можем мы хотя бы ночью отдохнуть?
Не спала Люська. По глазам же видно, что не спала. Лежала небось, обгладывая в темноте собственную обиду.
— Понаставили в проходе, — пробормотал он. — Чуть ноги не переломал. Минное поле какое-то, а не коридор.
— Потише, — зло сказала жена. — Катьку разбудишь.
— Ее разбудишь, как же, — прошипел Волин.
Люська развернулась и скрылась за дверью комнаты. Волин осмотрел голень. Ссадины нет, но синяк будет здоровенный. Ночник погас, и коридор вновь погрузился в темноту. Волин на ощупь отыскал дверь и вошел в спальню. Теперь главное — не налететь на диван. Нашел, улегся, повернулся на бок и, завернувшись в одеяло, закрыл глаза.
Последней его мыслью было: «Интересно, нашли ли эти двое на замке следы взлома?» Затем он погрузился в сон.
Он проснулся с ощущением, что что-то не так. Неуютное было ощущение. До тяжести в животе. Волин поднял голову, поморгал, туманно уставился на часы. Десять минут десятого. Он проспал, опоздал катастрофически.
Слетел с кровати, огляделся затравленно. Люськи нет, Катьки нет, чемоданов тоже нет. Ясно. Умчались в аэропорт. Это же надо быть такой… Хотя бы будильник завела. Ну что за… Волин метнулся в ванную, умылся наскоро, выдавил на щетку пасту. Бегом в кухню, набрать номер на телефоне, одновременно шлифуя остатки былой роскоши тем фирменным, которое рекомендует не существующая в природе ассоциация.
— Костя? Волин… Приехали? Черт, как плохо. Я-то? — Врать не любил, а пришлось. Позорно признаваться, что проспал. — Я, Костя, своих провожал. Да, сейчас еду. Голос? Нормальный голос. Все, бывай.
Голос у него и впрямь был нормальный, если учесть, что рот забит пастой, щетка торчит из-за щеки. Кофе хотелось — хоть застрелись, но времени не было. Ладно, попьет на работе.
Волин торопливо прополоскал рот, в армейском темпе натянул костюм.
Ботинки, пальто. Все взял? Черт, чуть дело не забыл. В кухню, папка на столе — в «дипломат» ее. Дверь на ключ и… какой автобус, граждане? Состаришься, пока дождешься. Рысью к метро. Нет, не рысью, галопом.
Через сорок минут, взмокший, помятый, как наволочка после стирки, ввалился в прокуратуру. Костя, увидев его, улыбнулся, поприветствовал. Волин, пробегая мимо, только кивнул в ответ.
— Аркадий Николаевич, — окликнул дежурный. Тот резко затормозил, обернулся. — Вам звонил Русницкий. Просил передать, что он поехал к… — Костя заглянул в бумажку. — Сейчас. У меня тут записано… К Ольге Львовне.
— Понял, — кивнул Волин. — Спасибо, Костя.
Скобцов и «компания», в лице «кожаного» Паши и рыжего Стаса, дожидались в коридоре. На появление Волина отреагировали по-разному. Паша многозначительно промолчал. Стас остался равнодушен. Единственным человеком, искренне обрадовавшимся приходу следователя, был Скобцов. Лицо его просветлело, на губах появилась слабая улыбка.
Волин открыл кабинет:
— Заходите.
Как-то само собой получилось, что разместились как и накануне: Стас у окна, Скобцов на стуле у волинского стола, Паша у него за спиной. Только стул у двери был пуст.
— А ваш товарищ… — Волин кивнул в сторону пустого стула.
— Амир-то? — хмыкнул Паша. — Так вы же сами его вчера отрядили телефонные номера проверять.
— А-а-а, ну понятно. — Волин занял свое законное место, положив кейс на колени, извлек из него дело, шлепнул на стол. — Окно приоткройте, пожалуйста, — попросил он Стаса, доставая из несгораемого шкафа магнитофон. — Итак, — продолжал, вставляя кассету в деку, — я прочел показания вашей жены и Третьякова, относящиеся к утру девятнадцатого октября.
— Да, да, — кивнул Скобцов. — Как раз насчет показаний Третьякова я и хотел поговорить.
— Давайте пого… — Волин полез в «дипломат» за ежедневником, — …ворим насчет показаний Третьякова.
— Понимаете… Третьяков врет.
Паша нарочито громко вздохнул и повернулся к окну, словно говоря: «Как мне надоело слушать сказки».
— Вот как? — Волин вывел на страничке «колдуна» цифру 19, подчеркнул ее жирно и отложил ручку.
— Да, да, поверьте.
— Ну, допустим. Допустим, ваш Третьяков врет. Но тогда получается, что и ваша жена врет. И Чернозерский, и еще целая куча сотрудников банка. Я не ставлю под сомнение ваши показания, но они противоречат показаниям двух десятков свидетелей. Вам самому это не кажется странным?
— Нет, — покачал головой Скобцов. — Мне не кажется.
— Почему?
— Потому что тот, кто все это организовал, действовал очень умно и расчетливо. Он специально подставлял меня таким образом, чтобы половина банка могла впоследствии подтвердить, что вру именно я. Я, а не он.
— И вы, конечно, знаете, кто этот таинственный злодей?
— Конечно, — с театрально-таинственным прищуром тряхнул головой Скобцов.
В данную секунду у Волина сложилось впечатление, что подследственный настоящий сумасшедший. Было что-то странное в этом кивке.
— И вы можете назвать его имя?
— Могу.
— Так назовите. — Волин потянулся к магнитофону, нажал клавишу «запись». — Я вас слушаю.
— О, — Скобцов выпрямился, улыбнулся победно. — Я назову его имя и фамилию. Только сначала придется объяснить, почему я пришел именно к такому выводу.
Волин помолчал секунду, затем спросил:
— А просто назвать фамилию вы не можете?
— Если я просто назову фамилию, вы мне не поверите. Я знаю.
— Хорошо, — кивнул Волин. — Рассказывайте. Почему вы убеждены… И так далее.
— Значит, сначала я решил поехать в автосервис, — приступил к рассказу Скобцов.
Ситуация начала выравниваться. Мусор он выбросил. Хотя бы с этой стороны неожиданностей не предвидится. Что дальше? Первым побуждением было поехать в банк и выяснить у ТриТэ, не является ли кто-нибудь из его сотрудников владельцем черного «Сааба-9000», и если да, то в каком состоянии машина. Однако, подумав пару минут, решил, что имеет смысл сперва отогнать «Нюську» в мастерскую.
Андрей выехал на Волоколамку и покатил в сторону «Сокола», пытаясь сообразить, где же находится ближайший автосервис. Вроде бы на Ленинградке он что-то такое видел, у «Войковской».
За Покровкой Андрей свернул под мост, на улицу Царева. Притормозил, пропуская трамвай, автоматически взглянул в зеркальце заднего вида и… В душе у него зашевелился червь тревоги. «Ленд-Крузер», стоящий прямо позади. Андрей был уверен, что видел эту же иномарку еще на площади Курчатова. Кто-то следит за ним? Но почему так небрежно? Или всему виной нервы? Может быть, им просто по пути, а он напридумывал себе черт знает чего?
Андрей едва дождался, когда трамвай, громыхая на стыках, проползет мимо, и ударил по газам. Он не отрывал взгляда от зеркала заднего вида. Может быть, «Ленд-Крузер» уйдет влево, на Героев-Панфиловцев? Нет. Идет следом. Иномарка приблизилась, повисла в паре метров позади. Андрей специально притормозил, надеясь, что мощный джип обгонит «Нюську». Ничуть не бывало. «Ленд-Крузер» тоже сбросил скорость.
У Андрея запершило в горле. Страшно захотелось курить. Просто до ужаса захотелось. То и дело поглядывая в зеркальце, он достал сигарету, большим пальцем скинул крышку зажигалки, чиркнул колесиком.
Андрей вдруг подумал о том, что у него появился шанс. Шанс увидеть одного из тех, кто следит за ним. Одного из тех, кто побывал в его квартире и украл вещи. Одного из тех, кто организует все эти идиотские розыгрыши.
Впереди маячил светофор. Зрачком алкогольного змия горел зеленый глазок. Внезапно Андрей успокоился. Абсолютно. И сбавил скорость. За джипом катился морковного цвета «Москвич», но за мостом он ушел на поворот. Кроме «девятки» и «Ленд-Крузера», на дороге машин не было. Только громыхал за домами трамвай. Расчет Андрея оказался точен. «Нюська» подкатила к светофору, как раз когда зеленый свет, озорно подмигнув, сменился на желтый. Тот, в свою очередь, на красный.
Для верности Андрей выждал еще пару секунд, затем резко толкнул дверцу и выскочил на улицу. От «Ленд-Крузера» его отделяло метра два, не больше. За лобовым стеклом четко различалось лицо водителя. Точнее, водительши. За рулем могучей иномарки сидела женщина. Длинноволосая блондинка в больших темных очках и с ярко накрашенными губами. Это все, что Андрей заметил. Волосы, очки и губы. На мгновение ему показалось, что он совсем недавно видел ее.
Он быстро зашагал к джипу. В следующее мгновение иномарка приняла влево и, едва не задев Андрея серебристой дугой отбойника, промчалась мимо. Он остолбенел от неожиданности. Блондинка чуть не сбила его! Сантиметров на пять правее — катился бы сейчас по асфальту, как кегль! Да и дверцу «Нюськи» вполне могла бы снести.
— Дура!!! Ты соображаешь, что делаешь?!! — крикнул Андрей, поворачиваясь вслед иномарке.
Как будто в насмешку над этим его истеричным криком, «Ленд-Крузер» проехал метров пять и встал.
Андрей побежал к иномарке.
— Эй!!! — крикнул он.
Когда до джипа оставалось не больше полуметра, лакированно-хромированная громадина дрогнула и медленно поползла вперед.
— Эй!!! Стой!!! Стой, тебе говорят!!!
Он почти догнал «Ленд-Крузер» и даже потянулся, чтобы схватиться за ручку двери, когда иномарка увеличила скорость. Совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы дистанция вновь увеличилась на несколько метров. Андрей перешел на рысь, затем на галоп. И каждый раз, когда ему оставалось только протянуть руку, «Ленд-Крузер» уходил вперед. Довольно скоро и светофор, и «Нюська» скрылись за поворотом.
Метров через двести Андрей выдохся. Сердце билось часто и гулко, как индейский тамтам. Голова закружилась, подступили к горлу прочие «радости». Андрей наклонился, уперся ладонями в колени, ловя загазованный воздух широко раскрытым ртом. «Ленд-Крузер» тоже остановился, но лишь на секунду, а затем сдал назад и притормозил метрах в двух.
— Черт, — пробормотал Андрей. — Вот черт.
Она играла с ним. Конечно, играла. В догонялки. Андрей облизнул губы, выпрямился.
— Ну уж дудки, — пробормотал он. — Больше ты меня на эти дешевые фокусы не купишь, понятно? — Его губы сами собой скривились в сумасшедшей улыбке. — Я не стану за тобой бегать!!! — Женщина за рулем даже, не шелохнулась. Как мертвая, ей-богу. — Да пошла ты, — в сердцах пробормотал Андрей и, развернувшись, зашагал к повороту, за которым оставил «Нюську».
Джип медленно покатил назад. Андрей сделал еще несколько шагов, а затем резко повернулся и мощным стайерским рывком бросился к иномарке. Женщина не успела отреагировать на его маневр.
Андрей в два прыжка оказался рядом с машиной и заглянул внутрь.
Женщина сидела неестественно ровно, глядя прямо перед собой, совершенно не обращая внимания на Андрея. Тот же стоял рядом с машиной, вцепившись в ручку, но так и не открыв дверцу. Все потому, что наконец увидел блондинку с расстояния в тридцать сантиметров. Увидел и почувствовал, как становятся ватными колени, язык высыхает и прилипает к небу, а по спине ползет неприятный холодок.
В соломенного цвета волосах женщины Андрей четко разглядел комочки засохшей земли. Желтые пряди свалялись. Должно быть, к ним не прикасались расческой уже несколько недель. Лицо блондинки имело неживой, иссиня-серый оттенок. Оно было застывшим, как пластиковая маска, абсолютно мертвым. Черты смазанные, словно ловкий фокусник подчистил их ластиком. Руки в крови. Сквозь мятый, покрытый грязью газовый шарфик, обмотанный вокруг шеи, четко проглядывали две темные полосы — черного шелкового чулка, затянутого узлом под самым подбородком, и… похоже, разреза. Концы чулка, выбившиеся из-под шарфа, свободно лежали на плече блондинки. Платье же ее, — Андрей разглядел это совершенно отчетливо, — было густо покрыто темно-коричневыми запекшимися пятнами.
Андрею хватило секунды, чтобы вспомнить, ГДЕ и КОГДА он видел эту женщину. Сегодня утром, на фотографии, в той самой папке, которую принес ему ТриТэ. Только на снимке блондинка лежала в луже крови. И очки лежали в луже крови. Сомнений быть не могло. Именно эту женщину нашли вчера утром у платформы Москворечье.
Андрею стало страшно. По-настоящему.
— Эй! — просипел он, отступая на шаг. — Что тебе нужно?
Мерно и ровно работал двигатель иномарки. Блондинка сидела не шевелясь, глядя перед собой.
Андрей попятился, втянув голову в плечи, зашагал к повороту. Двигатель за спиной взвыл, придвинулся, зазвучал за самой спиной. Андрей невольно ускорил шаг, торопливо оглянулся через плечо. «Ленд-Крузер» катил следом, набирая скорость. И Андрей вдруг понял, что сейчас эта рычащая махина собьет его. Он понесся во всю прыть. Насколько позволяли ватные ноги, конечно. Бежал, с ужасом слушая нарастающий рокот двигателя, пока тот не стал оглушительным. Андрей закричал, сбился с шага, едва не упал, но выровнялся, закрыл глаза, ссутулил спину и втянул голову в плечи, ожидая страшного удара в спину. И… ничего не произошло. Рокот мощного двигателя вновь стал ровным. Затем начал удаляться, пока не растворился в шуме Ленинградского шоссе.
Все еще не веря в чудесное спасение, Андрей медленно открыл глаза и обернулся. «Ленд-Крузера» не было. Исчез, словно дурной сон. И тогда Андрей заплакал. Мимо прополз одинокий «Москвич». Водитель его не без удивления взглянул на плачущего посреди дороги мужчину и, дважды нажав на клаксон, махнул рукой: «Уйди с дороги, придурок». Андрей шмыгнул носом, достал из кармана платок, высморкался и медленно, на подгибающихся ногах побрел к повороту. Господи, как же он испугался. И ведь, как назло, вокруг ни души. Все еще судорожно вздыхая, Андрей шагнул за поворот и… остановился как вкопанный. «Нюська» пропала. Пять минут назад он оставил ее здесь, вон у того столба, а теперь машины нет.
Сил удивляться не осталось. Андрей просто отошел к тротуару и присел на бордюрный камень, не особенно заботясь о чистоте брюк. Черт с ними, с брюками. Все равно теперь. Его провели, как сопливого пацана. Заявить об угоне? Пока он доберется до ближайшего поста, угонщиков уже след простынет. С другой стороны, кому могла приглянуться битая машина? Приметная больно. Такой спектакль — и все ради изувеченной «девятки»? С трудом верится.
Андрей посмотрел на часы. Семнадцать минут третьего. А ростовчане приедут к трем. Ему уже не успеть. Второго раза Вихрев не простит. Можно считать, через сорок три минуты Андрей официально вольется в безбрежную армию безработных. Он подумал о том, что, может быть, еще удастся что-то исправить, позвонить в банк и предупредить о задержке. Маловероятно, что поможет, но все-таки. Андрей хлопнул по карману пальто, в который обычно клал трубку, выходя из машины и… Телефона не было. Его сотовый укатил вместе с «Нюськой» в неизвестном направлении. И визитка, кстати, тоже укатила. А в визитке деньги, кредитные карточки, паспорт, документы на машину, права, записная книжка, одним словом — все.
Вот это был удар.
Андрей еще несколько минут посидел на тротуаре, затем поднялся и, уныло сунув руки в карманы брюк, побрел в сторону Ленинградского шоссе.