– Гигант.
– А ты думала. Только велосипедной цепью было бы надежнее.
Джулия прыснула. Ухмыльнулся и Бобби. Однако смешки тут же сменились озабоченным молчанием. Супруги хмурились. Они не забыли, куда и зачем направляются. Даже постукивание "дворников" по стеклу не убаюкивало Бобби – наоборот, лишало покоя.
Молчание прервала Джулия!
– Ты веришь, что Фрэнк действительно исчез на глазах у Хэла?
– Я не помню случая, чтобы Хэл врал или без повода впадал в истерику.
– Вот и я такого не помню.
Машина свернула влево. Впереди за мятущейся пеленой дождя забрезжили огни больницы. Они подслеповато мерцали, сочились влажным светом – точь-в-точь мираж, призрачный оазис, дрожащий в густом мареве над горячим песком пустыни.
Хэл стоял возле кровати, которую было почти не видно из-за шторы. Выглядел он так, будто не только повстречал привидение, но еще и обнимался с ним, и даже поцеловал холодные, влажные, тронутые тлением губы.
– Слава богу, приехали, – вздохнул он, когда Бобби и Джулия вошли в палату. Убедившись, что в коридоре никого, он сообщил:
– Старшая медсестра хотела вызвать полицию, заявить о пропаже больного.
– Мы все уладили, – успокоил его Бобби. – Доктор Фриборн поговорил с ней по телефону, а мы написали бумагу, что больница ни при чем.
– Ну и отлично, – сказал Хэл и, указав на распахнутую дверь, добавил:
– Главное, чтоб никто ничего не узнал.
Джулия прикрыла дверь и тоже подошла к кровати. Тут Бобби заметил сломанные петли.
– Это что такое?
Хэл судорожно сглотнул слюну.
– Он сидел на кровати, ухватившись за перильца, а потом пропал… А с ним и перекладина. По телефону я рассказывать не стал – вы небось и так решили, что я сбрендил.
– Расскажи все по порядку, – тихо попросила Джулия. Разговор шел вполголоса, иначе каждую минуту могла появиться медсестра Фулем и напомнить, что в соседних палатах спят больные.
Выслушав рассказ Хэла, Бобби заметил:
– Флейта, подозрительный ветерок… Все совпадает с историей Фрэнка о том, как он очнулся в переулке.
Ему, помнится, показалось, что ветер предвещает чье-то появление.
Грязь, которую Хэл успел заметить на пижаме Фрэнка, обнаружилась и на одеяле. Джулия взяла щепотку.
– Это не совсем грязь. Бобби пригляделся.
– Черный песок!
– После того как Фрэнк исчез вместе с перекладиной, он больше не появлялся? – спросила Джулия.
– Нет.
– Когда это случилось?
– Часа в два. Две или три минуты третьего.
– Другими словами, прошло уже час двадцать минут, – заключил Бобби.
Все трое молча уставились на перильца с оторванной перекладиной. Снаружи ветер с воем швырял в стекло тяжелые капли – казалось, какие-то проказники, приняв эту январскую ночь за канун Хэллоуина, мечут в окно пригоршни сухих кукурузных зерен.
Бобби взглянул на Джулию.
– Что будем делать? Та растерянно моргнула.
– А я почем знаю? Никогда еще не вела дела, которое бы попахивало колдовством.
– Колдовством? – насторожился Хэл.
"Не дай бог", – подумал Бобби, а вслух произнес:
– Надо думать, до утра он еще появится, возможно, не раз, и рано или поздно насовсем. Должно быть, такое происходит каждую ночь. А утром он про эти путешествия уже и не помнит.
– Путешествия, – повторила Джулия. Надо же: вроде слово как слово – и вдруг оказывается, что оно может звучать так необычно, таить в себе такую необъяснимую загадку.
Стараясь не разбудить больных, Дакоты принесли из соседних палат еще два кресла. Бдительный Хэл уселся прямо в дверях палаты 638, чтобы преградить вход сотрудникам больницы, которые захотят сюда сунуться. Джулия поставила свое кресло у изножья кровати, а Бобби – сбоку, поближе к окну. Тут перильца кровати были еще целы.
Все трое стали ждать.
Джулия выбрала удобное место; стоит чуть-чуть повернуть голову – и она видит Хэла, стоит повернуться в другую сторону – может наблюдать за Бобби. А вот Хэла и Бобби разделяла скрывающая кровать занавеска.
Если бы Хэл увидел, что Бобби преспокойно дремлет, его изумлению не было бы границ. Сам он после этого происшествия сидел как на иголках. А Джулия, которая знала о магическом исчезновении Фрэнка только с чужих слов, ждала с замиранием сердца – но и с опаской, – не представится ли возможность увидеть это чудо собственными глазами. Эх, Бобби, Бобби. Ну что с ним будешь делать? Вроде и воображением его бог не обидел, а удивляется-то он всему на свете, как дитя, и, уж конечно, эта загадочная история волнует его даже сильнее, чем Хэла и Джулию. Тут еще эта мнительность, из-за которой он вбил себе в голову, будто в ходе расследования их непременно поджидают сюрпризы, в том числе и неприятные. Наверняка у него сейчас сердце не на месте. А вот поди ж ты – оперся на жесткий подлокотник, уронил голову на грудь и спит себе без задних ног. Такому никакие стрессы не страшны. Джулия иной раз диву давалась: что за невероятная способность относиться к серьезным вещам как к пустякам, будто справиться с любой напастью для него плевое дело. Неудивительно, что пару лет назад, когда гвоздем сезона стала песенка Бобби Макферрина "Прочь заботы, выше нос", Бобби Дакоту она совершенно покорила: это же про него! Как видно, он действительно способен усилием воли отогнать прочь все заботы. Восхитительная черта.
Часы показывали без двадцати пять, а Бобби все так же безмятежно дремал. Джулия уже не восхищалась, а завидовала черной завистью. Ух, как ей хотелось ногой вышибить из-под него кресло! А толку? Его ничем не проймешь: зевнет, повернется на бок, свернется калачиком на полу – так даже удобнее. И обезумевший от зависти Джулии останется только одно – прикончить его на месте. Она уже представляла себя на скамье подсудимых: "Да, господин судья, я знаю, убивать нехорошо. Но такому благодушному тюленю, как он, на этом свете не место".
И вдруг прямо из пустоты хлынули каскады тихих, чуть печальных переливов.
– Флейта! – Хэл подскочил, как хлопья воздушной кукурузы на сковороде.
В тот же миг, откуда ни возьмись, по палате пробежал холодный ветерок.
Джулия была уже на ногах. – Бобби, – шепнула она и принялась трясти мужа за плечо. Но, едва он открыл глаза, сумбурная музыка смолкла и в палате воцарилось мертвое безветрие.
Бобби протер глаза ладонями и зевнул.
– Что случилось?
Он и докончить не успел, как снова заиграла загадочная музыка – тихо, но все же громче прежнего. Нет, не музыка – просто набор звуков. Хэл прав: если прислушаться, то на флейту совсем не похоже.
Джулия шагнула к кровати, но Хэл, покинув свой пост в дверях, бросился к ней и положил ей руку на плечо.
– Стой лучше здесь, от греха подальше. Фрэнк в свое время рассказывал, что в ту ночь в Анахейме перед самым появлением мистера Синесветика мнимая флейта звучала трижды или четырежды. То же самое, по словам Хэла, происходило и нынче ночью перед каждым исчезновением Фрэнка. Но, как видно, строгой закономерности тут не было: сейчас, как только бессвязная мелодия отзвучала во второй раз, воздух над кроватью зарябил, будто теплый поток взметнул пригоршню блеклых блесток, и на измятом одеяле в мгновение ока появился Фрэнк Поллард. Джулии заложило уши.
– Ну и дела! – ахнул Бобби. Джулия так и знала, что он не удержится от любимого восклицания. Сама она онемела от неожиданности.
Фрэнк Поллард задыхался. Смертельно бледное лицо заливал липкий пот, капли дрожали на небритом подбородке. Мешки под слезящимися глазами походили на синяки.
В руках он держал наволочку от подушки, в которой что-то лежало. Края наволочки были закручены и перевязаны шнуром. Фрэнк спустил ее с кровати в том месте, где перекладина была отломлена, и наволочка с таинственным грузом мягко плюхнулась на пол.
– Где я? – хриплым, неузнаваемым голосом спросил Фрэнк.
– Ты в больнице, – сказал Бобби. – Не волнуйся, все в порядке. Ты вернулся куда надо.
– В больнице, – медленно повторил Фрэнк, словно впервые слышит и произносит это слово. Он тревожно огляделся, все еще не понимая, куда попал. – Держите меня, а то…
Фраза оборвалась на полуслове. Послышался короткий свист, словно воздух устремился из палаты сквозь отверстие в лопнувшей оболочке реальности. Фрэнк исчез.
– Черт! – вырвалось у Джулии.
– Где его пижама? – удивился Хэл.
– Что?
– Два часа назад на нем была пижама. А сейчас туфли, брюки цвета хаки, рубашка и свитер.
Кто-то попытался открыть дверь, но она уперлась в кресло Хэла. В дверную щель просунулась голова медсестры Фулем. Она взглянула на кресло, потом подняла глаза на Джулию и Хэла и перевела взгляд на Бобби, который вылез вперед посмотреть, кто там рвется в палату.
Как видно, все трое еще не пришли в себя после внезапного исчезновения Фрэнка, потому что, оглядев их, медсестра нахмурилась и спросила:
– Что здесь происходит?
Джулия поспешно бросилась навстречу Грейс Фулем, которая уже отодвинула кресло и открыла дверь.
– Все идет как нельзя лучше. Мы только что говорили по телефону с нашим сотрудником, который руководит поисками. Обнаружился свидетель. Он недавно видел мистера Полларда. Теперь мы знаем, куда он направляется. Еще немного – и мы его найдем.
– Вот не думала, что вы здесь так надолго задержитесь, – заметила Фулем. При этом она смотрела не на Джулию, а на полускрытую шторой кровать. Уж не донеслось ли до нее сквозь массивную дверь тихое журчание флейты – якобы флейты?
– Отсюда удобнее всего направлять поиски, – выкрутилась Джулия.
Между ней и медсестрой стояло пустое кресло. Джулия как бы ненароком преграждала путь медсестре. Ведь если та заглянет за штору, вопросам не будет конца: и про перильца без перекладины, и про черный песок на одеяле, и про наволочку, наполненную бог знает чем. Ломай тогда голову, как бы соврать поубедительнее. А тут еще, чего доброго, появится Фрэнк – прямо на глазах медсестры.
– Мы случайно не разбудили больных? – спросила Джулия. – Мы уж так стараемся не шуметь.
– Нет-нет, вы никого не разбудили. Я просто зашла узнать, может, вам кофе принести. Взбодриться не хотите?
– Ах, кофе… – Джулия повернулась к коллегам. – Хотите кофе?
– Нет, – дружно отозвались Бобби и Хэл.
– Нет, спасибо, – добавил Хэл. Бобби тоже бросился благодарить.
– Я совсем не хочу спать, – как ни в чем не бывало тараторила Джулия, думая только о том, как бы сплавить медсестру. – А Хэл вообще кофе не пьет. А у Бобби, у моего мужа, простатит, и кофеин ему вреден.
"Что я несу?" – ужаснулась она и закончила:
– И к тому же мы скоро пойдем.
– Ну что ж, если все-таки захотите… Когда дверь за Грейс Фулем закрылась, Бобби прошипел:
– Простатит?
– При простатите кофеин противопоказан. Надо же как-то объяснить, почему ты не пьешь кофе, хотя зеваешь во весь рот.
– Нет у меня никакого простатита! Что я – старый хрыч?
– А у меня есть, – вмешался Хэл. – Но я же не старый хрыч.
– Да что с нами такое? – удивилась Джулия. – Теперь мы все несем какую-то чушь.
Она снова приперла дверь креслом, подошла к кровати и подняла с пола наволочку, которую Фрэнк прихватил.., там, куда его унесло.
– Поосторожнее, – засуетился Бобби. – В прошлый раз Фрэнк завязал в наволочку своего гнусного жука.
Джулия осторожно положила наволочку на кресло и осмотрела со всех сторон.
– Вроде ничего не шевелится. Она принялась развязывать шнур.
– Смотри мне, – поежился Бобби. – Если оттуда выскочит многолапая усатая зверюга размером с кошку, я тут же подаю на развод.
Джулия размотала шнур и заглянула внутрь.
– Бог ты мой!
Бобби попятился.
– Да нет тут никаких жуков, – успокоила Джулия. – Опять деньги.
Она достала несколько пачек стодолларовых купюр.
– Если тут одни сотенные, то в наволочке не меньше четверти миллиона.
– Чем же это Фрэнк занимается? – недоумевал Бобби. – Шастает на тот свет отмывать доходы мафии?
Неуклюжие, глухие переливы одинокой флейты пронзили воздух, а за ними, как нитка за иголкой, потянулся, прошелестев шторой, сквозняк.
Задрожав мелкой дрожью, Джулия повернулась к кровати. Звуки и ветерок то стихали, то вновь набирали силу. На четвертый раз Фрэнк Поллард опять появился на кровати. Он лежал на боку, прижав к груди кулаки. Лицо его было искажено, глаза крепко зажмурены, словно он ожидал, что на него вот-вот обрушится топор.
Джулия шагнула к кровати, однако Хэл вновь удержал ее.
Фрэнк глубоко вздохнул, содрогнулся, жалобно всхлипнул, открыл глаза и.., пропал. Не прошло и трех секунд, как он снова лежал на кровати, дрожа всем телом. И опять исчез. Так он несколько раз пропадал и появлялся, пропадал и появлялся, как изображение на экране барахлящего телевизора. Наконец он окончательно утвердился в привычной реальности.
Он по-прежнему лежал на боку и стонал. Затем перевалился на спину и уставился в потолок. Разжал кулаки, поднес руки к лицу и стал с изумлением рассматривать свои пальцы, словно видит их впервые в жизни.
– Фрэнк, – позвала Джулия.
Молчание. Фрэнк пальцами ощупывал свое лицо – так слепые читают шрифт Брайля. Он как бы пытался ощупью восстановить в памяти свою внешность.
Сердце Джулии так и прыгало, каждый мускул напрягся до предела, как заведенная часовая пружина. Но причиной этого был не страх, ее держала в напряжении необычность происходящего.
– Фрэнк, как ты?
Фрэнк прищурился и, не отводя пальцев от лица, посмотрел на Джулию.
– А-а, это вы, миссис Дакота. Да, конечно… Дакота. Что случилось? Где я?
– Ты в больнице, – ответил Бобби. – Слушай, где ты сейчас – не суть важно. Скажи лучше, где ты был?
– Был? То есть.., то есть как это?
Фрэнк попытался сесть, но от слабости не мог сдвинуться с места.
С помощью рычагов Бобби поднял изголовье кровати, и Фрэнк наконец уселся.
– Сейчас пять часов утра. Несколько часов назад ты растворился в воздухе и с тех пор то появляешься, то исчезаешь, как.., как.., как будто ты член экипажа космического корабля "Энтерпрайз", и так вот запросто переносишься на свой корабль, когда пожелаешь.
– "Энтерпрайз"? Переношусь на корабль? О чем ты? Бобби вытаращил глаза и повернулся к Джулии.
– Кто он такой, откуда взялся – этого я не знаю, но в одном можно не сомневаться: о современной культуре этот парень понятия не имеет. Дикарь какой-то. Ты когда-нибудь встречала американца, который даже не слышал про "Звездный путь" «Популярный в США телевизионный сериал о приключениях экипажа космического корабля "Энтерпрайз". На его основе был создан художественный фильм.»?
– Очень глубокий вывод. Благодарю вас, мистер Спок «Персонаж "Звездного пути".».
– Мистер Спок? – переспросил Фрэнк.
– Вот видишь! – воскликнул Бобби.
– Расспрашивать Фрэнка будем потом, – отрезала Джулия. – Сейчас он сбит с толку. Надо поскорее отсюда убираться. А то опять заявится медсестра. Как мы тогда объясним появление Фрэнка? Так она и поверит, что он сам вернулся в больницу, проскочил мимо охраны и дежурных, поднялся на шестой этаж и при этом ухитрился остаться незамеченным.
– Точно, – кивнул Хэл. – И потом, вернуться-то он вернулся, и, видно, навсегда, но лишняя осторожность не помешает. Ну как он вздумает опять пропасть на глазах у медсестры?
– Значит, так, – решила Джулия. – Поможем ему слезть с кровати, дойти до конца коридора и спуститься по лестнице. Внизу машина.
Пока все трое прикидывали, как поступить с Фрэнком, сам Фрэнк сидел на кровати и, недоуменно вертя головой, следил за разговором. Можно подумать, он впервые оказался на теннисном матче и сосредоточенно старается уразуметь правила игры.
– Выведем его отсюда, – предложил Бобби, – а медсестре скажем, что отыскали его в нескольких кварталах от больницы. И надо, мол, еще разобраться, стоит ли его опять помещать в больницу, захочет ли он сам сюда вернуться. Нельзя же не считаться с его желаниями. В конце концов, он наш клиент, а не заключенный.