— Тяжело, значит.
В избу политрук прошел, котелок с кашей перед Леной поставил и сел рядом с
командиром.
— Иван Иваныч, — улыбнулся, сложив руки замком на столе. Девушка носом
шмыгнула от вкусного запаха. И не сдержалась, взяла ложку, есть принялась,
буркнув:
— Пчела.
— Имя у пчелы есть?
— Угу. Санина, Лена, — пробурчала с полным ртом и смутилась, медленнее есть
стала.
— Ну вот. Хорошее имя — Лена.
— В связные к нам напрашивается, Иваныч, — сказал командир и вдруг светло
улыбнулся, взгляд при этом потеплел, стал добрым, а совсем нестрогим и негрозным.
У Лены от сердца отлегло. А то ведь как боялась с ним разговаривать, даже душа в
пятки ушла.
— А что? Хорошее дело. Девушка сразу видно, бойкая, такие нам нужны. Ну, а что
с дисциплиной проблемы, так обучим.
— Болтливая, — бросил командир насмешливо. Лена чуть не подавилась — это с
чего такой вывод? Уставилась на мужчину пытливо и испуганно. А тот к политруку
развернулся:
— Хвастливая. И бумага, говорит, у меня есть, и данные по железной дороге, и
даже аусвайсы.
— А может, правда, есть?
Лена есть перестала, замерла, поглядывая на мужчин, что вроде меж собой говорили,
но вроде для нее. И чуяла насмешку.
Ладно.
Отодвинула кашу, за занавеску ушла, там топчан, шинелью застеленный — как раз.
Пиджак скинула, платье, из майки сокровище достала и обратно оделась. Положила
молча перед командирами добытое благодаря Пантелею. Иваныч крякнул и заулыбался:
— А ты говоришь, Георгий Иваныч, мол, хвастается.
Майор пристально изучил документы, и пытливо уставился на девушку. Та кашу
доедала, только за ушами пищало.
— Откуда?
— Я же сказала. И еще, — дух перевела наевшись. — С нами военврач.
Мужчины разом посерьезнели:
— А вот это очень кстати, — хлопнул ладонью по столу Иван Иваныч. — Из
медиков у нас две сестры. Девушки толковые, да что могут? А раненых-то хватает.
Некоторых второй месяц на ноги поставить не можем.
Лена кивнула.
— Янек поможет. Только сам ранен был. Здесь немцы где-то лесок с раненными
разбомбили.
— Слышали.
— Он оттуда. С ногами проблемы.
— У нас подвода есть, — майор понял, к чему девушка клонит.
— Хорошо, — улыбнулась: вроде бы все и выяснилось. — Вы своим скажите, чтобы
сверток отдали — у меня одежда там. И оружие, пожалуйста.
Георгий Иванович губы пожевал, изучая Пчелу, глянул на товарища. Тот хмыкнул,
головой качнув и, глаза прикрыл, соглашаясь.
— Ладно, отдадут, — нехотя согласился и майор.
— Где связную разместим?
— С медсестрами.
— Дело, — и встал. — Идем дочка.
Лена свой аусвайс забрала, в пиджак сунула, под удивленный взгляд командира и,
за политруком пошла.
И не видела, как усмехнулся Георгий ей в спину, обескураженный ее поведением.
— К сестрам определишь, — приказал бойцу у избы Иван Иванович и вернулся к
другу.
— Что скажешь?
Тот пальцами побрякал по столу и рассмеялся:
— Ой, не знаю, Иваныч, но что-то в ней есть.
— Тогда поживем — увидим.
Лену Саня нагнал, остановил, сунув миску с кашей в руки.
— Поела уже.
— Да ну?
— Ага. Гляжу, оружие вернули, — кивнула на автомат на его груди.
— Есть такое.
— Мое забери. Сверток тоже.
— Ты куда?
— К медсестрам, — буркнул паренек за ее спиной. — Там жить будет.
— Ладно, туда и принесу, — заулыбался Дроздов.
Землянка медсестер оказалась в самой дальней стороне от центра расположения.
Вокруг на веревках, натянутых мех сосен, сушились бинты, ленты материи, исподнее.
— Там госпиталь, — буркнул опять парень, кивнув на виднеющуюся избу, метрах в
полсотни от землянки.
— Спасибо. Меня Пчела зовут, — улыбнулась ему. Он носом шмыгнул и покраснеет
отчего-то:
— Сашок.
— Приятно, — засмеялась и пошла внутрь своего нового жилища.
Добротная, вполне сухая и довольно просторная и светлая комнатка, была по-женски
уютно обустроена. На столике стояли полевые цветы в гильзе от снаряда, висели
занавески на оконце. Стояли даже настоящие тумбочки. На гвозде, на вешалке
висела одежда, в углу стояли сапоги. А прямо стояли три лежанки в ряд. На одной
сидела курносая девушка и что-то подшивала.
— Здравствуйте. Я Лена… вернее Пчела.
У девушки лицо от такого приветствия вытянулось.
— Надя, — протянула.
И Лена осела на табурет у стола: Надя. Опять — Надя. Ничего общего внешне ни с
погибшей подругой, ни с оставшейся далеко в Москве сестрой, но одно имя чего
стоило.
— Что — то не так?
— Так, — протянула. — Я с вами поживу, ничего?
— Живи, — плечами пожала.
— Спасибо.
— Не за что, — бровку тонкую выгнула. — Ты тоже медсестра? Из какой части?
— Из стихийно образованной.
Надежда моргнула, не понимая, и бросила попытку разгадать загадки новенькой.
Указала на лежанку у стены:
— Твоя будет. Здесь я, посередине Марина. Она сейчас в госпитале. Потом я ее
сменю, потом…
— Потом прибудет военврач и будет легче, — закончила за нее Лена.
— Военврач?! — удивилась и обрадовалась девушка. — Ой, как здорово! У нас же
тяжелые есть, смучались совсем миленькие! А мы делать, что не знаем! Медикаменты,
слава Богу есть, склад аптечный месяц назад взяли. Так и бинты, и йод, и даже
инструмент хирургический есть! А врача-то нет! У Симакова вон гангрена
начиналась, ногу резать надо было. А мы с Маринкой, ну клушки! Страшно — это как
резать-то? Ой, что пережили! А он?!
— Я вообще-то не медсестра, — передернулась, представив себя на месте девушек.
Она бы, наверное, в обморок упала. И умерла вместе с больным.
Надя ресницами хлопнула:
— Не медсестра? А кто?
— Комсомолка.
— А?…
Дверь скрипнула, Саня нос в комнату сунул. Увидел Надю и весь зашел. Заулыбался,
вытянулся, по привычке выказывая перед симпатичной девушкой в самом
привлекательном свете: бравым, высоким, веселым.
— Разрешите представиться? Лейтенант Дроздов.
Надя зарделась, улыбка сама на губы наползла:
— Надежда Симакова. Сержант.
Лена заметила знакомый блеск в глазах лейтенанта, почти точь в точь тот же
взгляд, как в поезде при знакомстве с ней и ее подругой, и пнула Дрозда по
сапогу: хватит флиртовать! Павлин, блин! Перья распустил!
Мужчина молча сунул ей сверток и пистолет грохнул сверху неглядя, и опять к Наде,
серенады петь.
Тьфу! — в сердцах пихнула его Лена и пошла за занавеску. Переодеться жуть как
хотелось, сил не было в грязном ходить. Развернула пакет и расплылась в улыбке
от радости и восхищения: ай, да Пантелей! Появится у него в следующий раз,
обязательно поцелует!
В сверке лежали темные брюки и черный свитер под горло, мягкий и теплый, легкий
как пух.
Лена с удовольствием переоделась. Покрутилась, разглядывая себя сверху вниз и,
огладила обнову: надо же, все в пору!
Стянула платок, расчесала пятерней волосы. Ну, вот, можно жить!
Вышла и сунула пистолет за пояс брюк. И только тут заметила, что тихо стало —
голос лейтенанта больше не гудел, меда в ушки Надежды наливая.
Голову вскинула и встретилась с его растерянным взглядом:
— Ты чего? — не поняла.
— Я? — просипел. Потер затылок и встал. — Ничего.
И ушел, словно сбежал. Девушки вопросительно глянули друг на друга и пожали
плечами: ненормальный какой-то.
Дрозд прижался спиной к двери и уставился перед собой: "мать твою, Коля! Какого
черта ты погиб?!… Что мне-то теперь делать?"
И пошел. Что ему Ленка? Подруга погибшего друга, и точка. А остальное — привык
он к ней, привязался. Естественно, сколько вместе пережили?
Нормально все.
Да?
Глава 15
Хорошо было в отряде, спокойно и ясно — свои вокруг.
Лена быстро освоилась, с соседками сдружилась.
И чем больше узнавала, тем больше ей здесь нравилось.
Отряд состоял не только из разрозненных частей, которые собрались вместе,
пытаясь выйти из окружения, но и из местных жителей, тех, кто не успел уйти от
оккупантов, записаться в добровольцы, получить повестку. А были и те, у кого
никого и ничего не осталось кроме ненависти к врагу.
В отряде было три взвода, десять отделений плюс резервная часть, занимающаяся
охраной лагеря, в которую входили неопытные еще, мало обученные бойцы. За
центральной частью расположения, через пригорок, начинались болота. За полосой
топи был довольно большой участок суши, на котором проходили стрельбы, молодых
обучали стрельбе, основам рукопашного боя. Левее, еще на одном островке, был
расположен «семейный» лагерь: женщины и дети командиров, уцелевшие в боях, не
успевшие эвакуироваться. Мало, с детьми человек тридцать набиралось. Женщины
обстирывали солдат, готовили, ходили за скотинкой, которая жила тут же, на
болоте: три коровы и порося с выводком — подобранные "бродяжки, как те, на
которых в июне наткнулись Лена, Николай и другие бойцы. Дети с удовольствием
присматривали за животными. Им, насмотревшимся ужасов, было в радость следить за
беззаботными поросятками, мыть их, кормить, и словно жить как всегда, как до
войны.
Девушка часто бывала в этом лагере, присматривала за пострелятами, с
удовольствием общалась с ними, читала стихи, поэмы и целые повести, наизусть
выученные в школе.
Дни как-то сами были наполнены до отказа: умыться, позавтракать чаем на травах,
с дикой смородиной, а то и клюквой или компотом из яблок. Потом стрельбы, уроки
рукопашного боя, помощь Наде с Мариной и Яну, которого привез Дрозд буквально на
следующий день. Сбегать в семейный лагерь, помочь на кухне, поболтать с
солдатами у костерка.
Неделя пролетела не замеченной.
Лену и Сашу прикомандировали к разведотделению, но кроме разведки бойцы так же
участвовали в боях, спланированных операциях. Они участвовали, а Лена нет.
Попытка понять, спросить, почему Дроздов идет на операцию, а она нет,
закончилась полным крахом:
— Кругом марш, рядовая Санина, — объявил командир и ушел в свою землянку.
— Ты в воинской части, не брыкайся, — напомнил ей Дрозд и расцвел. —
Девчонкам вон на кухне помоги! Надюше привет! — подмигнул и бегом за уходящими
бойцами.
А она осталась, злая, как черт. Несправедливо!
Постояла, оглядываясь и, рванула за отрядом. Пошла за ребятами, держась на
расстоянии.
Только потом, прибыв на место, девушка поняла, зачем в группе были солдаты из
отделения минеров — Гена Баринов и Гриша Залыгин.
Отряд рассредоточился по краю дороги, идущей через лес, а минеры, установили
взрывчатку, подкопав участок слева и справа, аккуратно сняв дерн.
Посмотришь со стороны и не заметишь опасности — обычная, немного подмытая дождем
колея, трава, грязь.
Девушка залегла неподалеку от бойцов, вытащила пистолет и приготовилась ждать.
Если получится, в этом бою она добудет автомат. Или винтовку. А лучше и то, и то.
Вскоре вдалеке послышался шум, тарахтение. На дорогу выехал мотоцикл, за ним шел
крытый грузовик с солдатами, «виллис» и еще два мотоцикла с фашистами позади.
Получалось, что фрицев на два взвода набралось, а партизан только два отделения.
Ладно. Зато эти два отделения не доедут до фронта. И оружия у гадов фашистских
много. Хорошие трофеи отряду достанутся.
Мотоциклист проехал опасный участок и как только грузовик оказался над
взрывчаткой, Гриша рванул детонатор. Машину приподняло над дорогой, кузов
разнесло в щепки, разметало вместе с немцами. Следом рванул второй заряд,
подкинув мотоциклы, идущие позади легковушки. Начался бой, рядовой, жаркий и
недолгий. Зажатые с двух сторон фашисты, как не сопротивлялись, получили по