– Я всегда любил женщин, – ответил он, гладя ее бедра и с силой подавшись вверх. – Ты это знаешь.
Она знала. У него одна старшая сестра и три младшие, он всегда был с ними ласковее, чем братья. Привычка обращать внимание на женщин появилась у него едва ли не с раннего детства.
– Да, но…
Она цеплялась за остатки рассудка: их совместные движения уносили ее к солнцу… все быстрее, мощнее, выше…
– Я имела в виду не это, – охнула она, – как ты сам понимаешь.
Совместная скачка тоже подействовала на него.
Поводья, похоже, выпали у нее из рук.
Чарлз оторвал взгляд от того места, где они по-прежнему были соединены. Похоже, она не отступится, пока не услышит правдивый ответ.
Он с трудом втянул в легкие глоток воздуха: это было нелегко, если учесть то, что она с ним делала.
– С тобой все по-другому. Не то что с остальными. И всегда было иначе.
Ему пришлось остановиться, подождать, пока она снова отпустит его, настолько, чтобы хоть какое-то количество крови могло достичь его мозгов.
Чарлз скрипнул зубами, когда она медленно опустилась вниз.
– Ни одна женщина не пробуждала во мне подобных чувств.
Он поднял глаза и ахнул: на него смотрела гурия – чувственная, жаркая, страстная. В неярком свете ее кожа казалась розовым шелком.
– И какие же чувства я в тебе пробуждаю?
– Отчаянные.
Он сжал ее бедра, насадил на себя и, держа так, вонзился раз, другой, третий… и этого оказалось достаточно, чтобы она забилась в конвульсиях.
Он еще крепче стиснул ее бедра: каждая мышца в теле напряглась, когда он подавил порыв взять ее немедленно. Он ждал, наслаждаясь каждым спазмом, напоминая, что нужно быть джентльменом, не напугать ее и, уж конечно, не причинить боли. Нежность, утонченность… благоразумие. И неплохо бы использовать…
С длинным, тихим стоном она переломилась пополам и рухнула на его грудь, встретилась с ним взглядом, улыбнулась, как только что слизавшая сливки кошка, потянулась к нему и накрыла его губы своими.
И этот поцелуй разрушил, распылил, развеял тот контроль, который он так старался сохранить. Он впился пальцами в ее бедра и снова стал двигаться, но уже не стараясь сдержать себя. Врывался в нее мощными выпадами, проникая глубоко в ее влажную мягкость.
Она взяла в ладони его лицо и стала целовать, умудрившись выдохнуть между поцелуями:
– По-другому…
И попыталась соскользнуть с него. Он понял: она хочет, чтобы он перевернулся и подмял ее под себя.
– Почему?
Почему он спрашивает? При одной мысли об этом у него закружилась голова.
Пенни закрыла глаза.
«Потому что мне нравится чувствовать тебя над собой. Нравится, когда ты закрываешь меня своим телом. Берешь меня. Потому что я наслаждаюсь твоей силой, властью, которую ты надо мной утверждаешь».
Она открыла глаза.
– Потому что мне так хочется.
Он не стал спорить и перевернулся, увлекая ее за собой. Его тяжесть вдавила ее в мягкий матрац. Почти грубо раздвинув ее бедра, он снова вошел в нее. Она обхватила его ногами и руками и стала двигаться в одном ритме с ним.
Поводья наконец лопнули. Все сразу.
Чарлз застонал, нашел ее губы своими и задвигался быстрее, жестче, глубже, чем когда-либо… чем тринадцать лет назад.
Но на этот раз она была с ним, подстегивая, отдавая столько же, сколько брала. Наслаждаясь его неукротимостью. Отвечая своей собственной.
Она и не сознавала, как далеко зашла, пока он не запустил руку в ее волосы, прижался к ее губам и швырнул прямо в огонь.
Они горели, пожираемые пламенем наслаждения, спалившим все ощущения до одного.
Это была смерть. Малая смерть. Они были мертвы. Глухи. Слепы. Ко всему на свете.
Их опалил огонь беспредельной страсти, и они лишились чувств в объятиях друг друга.
Глава 13
Наутро Пенни спустилась в столовую раньше Чарлза и очень удивилась такой необычной его медлительности.
Элли так и не вошла в комнату, пока она не позвонила. А позвонила Пенни почти сразу же после ухода Чарлза, который, перед тем как покинуть ее, показал еще один способ достигнуть небес. Небес. Но она по-прежнему считала это солнцем: небеса слишком нежны и мирны, чтобы описать реальность того, чем они занимались. Особенно сейчас.
Она чувствовала себя чудесно, ослепительно, на вершине мира. Никогда еще она не испытывала подобного счастья. И это несмотря на то что по-прежнему тщательно охраняла свое сердце. Она оказалась права, доверив Чарлзу фамильные секреты, и правильно поступила, сделав его своим любовником, потому что получила внутреннюю свободу.
Войдя в столовую, она поздоровалась с Николасом, уже сидевшим во главе стола, после чего подошла к буфету, наполнила тарелку и уселась.
Сегодня Николас кажется менее расстроенным, более сосредоточенным. Может, прошлой ночью он куда-то уезжал?
Нет. Они с Чарлзом наверняка услышали бы стук копыт по усыпанной гравием дорожке. Но может, кто-то тайком приезжал к нему ночью?
Энергично атакуя тосты с ветчиной, она раздумывала над подобной возможностью.
– А, вы уже здесь, моя дорогая.
Она обернулась, вскинула глаза на Чарлза, пытаясь понять, что кроется за таким приветствием.
Подойдя ближе, он склонил голову набок.
– Я только хотел узнать, не желаете ли прокатиться верхом? У меня дела в Фауи.
Он что-то замышляет!
– О да! – воскликнула она. – Сегодня прекрасное утро. Я, конечно, согласна. Похоже, ты уже позавтракал, но может, хочешь еще что-то?
Она едва не охнула при виде его лукавой улыбки. Сама того не желая, она сказала двусмысленность…
Пенни не смела дышать, но он просто улыбнулся и наклонил голову.
– Спасибо.
Пенни наконец выдохнула и вернулась к своему тосту.
Украдкой взглянув на Николаса, она заметила, как тот злобно пялится в спину Чарлза. Его сдержанное приветствие предполагало, что Николас наконец сообразил причину постоянного присутствия Чарлза в доме.
Он и ее наградил неодобрительным взглядом, но хорошие манеры взяли верх, и он промолчал.
Чарлз, очевидно, ничего не подозревая, упомянул о встрече с Альбертом Кармайклом накануне на рынке в Лостуителе.
Николас признался, что никогда не встречался с Кармайклом. Пенни объяснила, в чем заключаются интересы Кренфилдов по отношению к Кармайклу, а поскольку Николас не помнил, знаком ли с ними, заодно напомнила, кто такие Кренфилды.
– А, да, что-то такое было…
Николас глотнул кофе и перевел взгляд на Чарлза.
– Как продвигается ваше расследование, Лостуител? Есть какие-то предположения относительно того, кто повинен в смерти несчастного молодого рыбака?
Нужно отдать должное Чарлзу: тот и глазом не моргнул, продолжая разрезать ростбиф.
– И да и нет, – жизнерадостно объявил он, словно обсуждая цены на рыбу. – Лично мне по определенным причинам кажется сомнительным, что убийца – здешний житель.
– Почему вы так считаете? – удивился Николас.
Чарлз откинулся на спинку стула и потянулся за чашкой с кофе.
– Джимби не был убит: его допрашивали, пытали и казнили. Это работа профессионала.
У Николаса был такой вид, словно его вот-вот стошнит. Опустив глаза, он стал старательно сгребать в центр тарелки жаркое с рисом под соусом карри.
– Значит… никто из местных…
– Именно. Поэтому я и проверяю всех новичков в этих местах.
.– Бродяг? Но… но вы сами упомянули профессионала…
– Верно, но нет причин, почему профессионал не может появиться в облике бродяги, и если его единственной целью было убийство Джимби, к этому времени он давно уже скрылся. Все же… – Чарлз пожал плечами. – Кто знает?
Пенни все это время молчала, за что он был благодарен. Не хотелось бы, чтобы Николас отвлекся.
Последовала долгая пауза, после чего Николас пролепетал, отводя глаза:
– Единственная цель… но какую еще цель может преследовать злодей?
Иногда типично галльские жесты весьма красноречивы.
Чарлз снова пожал плечами.
– Во всяком случае, он мог быть тем, кто не желал, чтобы я допрашивал Джимби. Не для того, чтобы защитить тайны, которые мог бы выдать Джимби, но потому что он, такой же профессионал, как я, отягощен той же миссией и не желает, чтобы я первым добрался до Священного Грааля.
Сейчас он всеми силами старался надавить на Николаса. Несмотря на взаимную антипатию, презрения к нему не было. Этот человек не трус, просто очень осторожен. Возможно, это хорошая черта для сотрудника министерства иностранных дел… как, впрочем, и для предателя.
Николас побледнел, услышав его слова, но лишь поджал губы и кивнул в знак окончания разговора. У Чарлза сложилось впечатление, что он пытался выудить информацию. Но Чарлз и сам многого не знал. Пока.
Пенни закончила завтракать; Чарлз поспешно доел ростбиф, встал и отодвинул для нее стул. Пенни поднялась и оглядела свое платье.
– Мне нужно переодеться, – заметила она и, поскольку стояла спиной к Николасу, вопросительно вскинула брови. – Встретимся в холле?
– Нет, во дворе. Я велел оседлать и привести лошадей: Мне нужно успеть в Фауи к половине одиннадцатого.
Она взглядом спрашивала «почему?» и «почему ты не сказал мне раньше?».
Но вслух она ничего не сказала, кивнула на прощание Николасу и вышла.
Николас вежливо поднялся и последовал за ними.
– Вы часто ведете дела в этой округе?
– Нет. Мой управляющий и агент занимаются всем.
– Понятно. Я думал, что поездка в Фауи…
– Это часть расследования. Просто сегодня похороны Джимби. Есть старое поверье, что убийцы часто приходят проследить, как опускают в землю их жертвы, очевидно, чтобы удостовериться в их кончине. Надеюсь, наш профессионал окажется плохим профессионалом и появится на кладбище.
Николас пожал плечами и сухо заметил:
– В таком случае я желаю вам успеха. Все, что угодно, лишь бы разоблачить и обезвредить жестокого убийцу! – воскликнул он и, кивнув на прощание, направился к библиотеке.
Чарлз заинтригованно смотрел ему вслед: из всего, что сказал и пробормотал Николас в его присутствии, эта фраза была самой искренней.
Когда Пенни вышла во двор, Чарлз уже ждал с лошадьми. Улыбка предвкушения освещала ее лицо. Она быстро подошла к нему и остановилась, ожидая, пока он поднимет ее в седло.
Он потратил момент, чтобы надавать по физиономии своим демонам: зацеловать ее до потери сознания перед окнами библиотеки, очевидно, было бы не самым разумным поступком.
Чарлз подсадил ее на лошадь, объяснил причину поездки в Фауи и придержал для нее стремя.
Он уже садился на Домино, когда услышал стук копыт. Оба натянули поводья, наблюдая, как по аллее галопом мчится запыленный всадник.
Незнакомец увидел их и придержал лошадь.
– Доброе утро, мэм, сэр. Я ищу лорда Арбри. Пенни показала на дом:
– Позвоните в дверь, и…
Но на крыльце уже появился Норрис. Позади маячил Николас.
– Я Арбри. Депеша из министерства иностранных дел?
– Да, милорд.
Курьер спешился, отстегнул от седла сумку и вручил Николасу.
– Прекрасно.
Николас осмотрел сумку, проверил печати и кивнул курьеру:
– Отведите лошадь на конюшню и приходите в дом. Норрис о вас позаботится.
– Спасибо, милорд.
Поклонившись присутствующим, мужчина повел коня в поводу.
Николас сунул сумку под мышку.
– А я и не знал, что вы и здесь работаете, – лениво бросил Чарлз. Пенни различила вкрадчивые, зловещие нотки в его голосе. Понял ли что-то Николас? Похоже, он немного раздражен.
– Всего лишь кое-какие вопросы, по которым требуется мое мнение, – пробормотал Николас и, кивнув, вошел в дом. Чарлз повернулся к Пенни:
– Едем.
На этот раз они ничем не напоминали легкомысленных беспечных подростков и чинно трусили по дороге бок о бок.
И наткнулись на Джулиана Фотергилла. Он как раз перебирался через стену и, завидев их, отсалютовал:
– Доброе утро.
Пенни, натянув поводья, улыбнулась:
– Доброе утро. Продолжаете наблюдать за птичками?
С шеи Фотергилла свисали на шнурах две подзорные трубы.
– Совершенно верно. – Он показал на дорожку, ведущую к дельте реки. – Собираюсь поразведать, нет ли там подходящих пунктов наблюдения. Я слышал, что там имеется болото, это самое лучшее место для укрытия.
Чарлз согласно кивнул:
– Там много кустарников, но при высоком приливе под мхом остается вода. Так что будьте осторожны.
– Обязательно, – улыбнулся Фотергилл.
– Надеюсь, до сих пор вам везло? – допытывалась Пенни, гадая, какие вопросы могут заставить Фотергилла разговориться. На первый взгляд он чрезвычайно жизнерадостен и добродушен и не похож на убийцу, но следует действовать по совместному плану и проверить всех чужаков.
– О да. Только вчера я заметил пятнистую чайку. И…
И Фотергилл пустился в длинный рассказ о достоинствах вышеупомянутой птицы, причем в его глазах горел огонь фанатика.
– Вижу, вы успели осмотреть большую территорию, – вмешался Чарлз. – Наверное, бродили в холмах, где водятся эти чайки.
Фотергилл кивнул:
– Да, до сих пор я держался холмов, но постепенно продвигаюсь к дельте и планирую медленно подниматься вверх по течению. Честно говоря, я рад, что встретился с вами: вы хорошо знаете здешние места. Я, кроме того, изучаю архитектуру, и вы могли бы подсказать мне самые интересные достопримечательности.
– Замок Рестормел, – немедленно ответила Пенни. – Его развалины нельзя не осмотреть, не только ради истории, но и интерьеров, поскольку там много что осталось Ну и…
– Эбби. Рестормел-Эбби, на той стороне реки. Филчетт, мой дворецкий, будет рад показать вам дом. Он знает его историю не хуже меня, а архитектуру – еще лучше.
– И вы всегда можете заехать в Уоллингем-Холл, – добавила Пенни. – Уверена, что лорд Арбри не станет возражать. В гостиной стоит прекрасный камин работы Адама, а музыкальный салон считается шедевром архитектурного искусства. Да и Лу-Хаус тоже весьма примечателен, но туда придется ехать верхом: это по дороге в Полперро. Его хозяева, Ричардсы, всегда рады показать свой дом.
– Спасибо! – Фотергилл расплылся в неподдельно искренней улыбке. – Вы очень мне помогли.
Домино вздохнул, Чарлз натянул поводья.
– Боюсь, мы должны вас оставить. У нас дела в Фауи.
– Да, – вздохнула Пенни. – Нам нужно идти в кладбищенскую церковь – там сегодня похороны бедного молодого рыбака, которого зверски убили.
– Вот как? Значит, вы его знали?
– Нет, – ответил Чарлз, – просто сочли своим долгом присутствовать, как представители местных семейств.
– Ну конечно, вы совершенно правы, – кивнул Фотергилл. Пенни хотела бы потолковать о нем. Но Чарлз пустил свою лошадь в галоп, что помешало дальнейшей беседе. Они направились прямо к «Пеликану», оставили там лошадей и зашагали по Хай-стрит.
Кладбище находилось на самом высоком участке земли перед обрывом, под которым бушевали волны Ла-Манша. Сегодня, однако, погода была спокойной, и волны мирно шуршали о камни, словно пели погребальную песнь погибшему рыбаку.
Они добрались до маленькой церкви рядом с кладбищем. Чарлз взял ее под руку и повел внутрь. Они пришли как раз вовремя. На козлах перед каменным алтарем стоял простой деревянный гроб. Кто-то положил на нетесаные доски букет белых лилий. Народу собралось мало, только те, кто знал Джимби при жизни, и несколько скорбящих. Это были жители Фауи, знакомые Пенни и Чарлзу.
Все вместе они проводили гроб на кладбище и дождались, пока его опустили в могилу. Каждый бросил на крышку горсть земли, после чего, обменявшись кивками и печальными взглядами, повернулись и разошлись по своим делам.
Чарлз остановился поговорить с викарием, а потом подошел к Пенни, стоявшей рядом с матушкой Гиббс. Обе держались за шляпки, боясь, что их унесет ветер.
Матушка присела перед Чарлзом. Он взял Пенни за руку, и все трое направились в город.
– Ничего не слышали?
– И рада бы вам угодить, но пока что никаких слухов. Можете быть уверены, что я обязательно сообщу, если что-то до меня дойдет.