Водитель распахнул дверцу и вылез из машины.
– А-а, так это ж Джимми Дэйл! - сказала Бабка.
– Точно, он, - сказала мама, теряя интерес.
– Люк, сбегай, скажи Паппи и отцу, - велела Бабка, и я бросился в дом, крича и зовя мужчин, но те и сами услышали, как хлопнула дверца машины, и уже шли к дому с заднего двора.
Мы все сошлись перед машиной - она была вся новенькая и чистенькая, несомненно, самая прекрасная машина, какую я когда-либо видел. Все хлопали друг друга по плечам и пожимали руки и обменивались приветствиями, а потом Джимми Дэйл представил нам свою молодую жену, тоненькое и маленькое создание, которое выглядело моложе, чем Тэлли. Звали ее Стейси. Она была из Мичигана, и когда разговаривала, слова как будто выходили у нее через нос. Она все время проглатывала окончания и пропускала некоторые звуки, так что у меня вскоре по коже пошли мурашки.
– Почему она так говорит? - шепотом спросил я у мамы, когда все двинулись к веранде.
– Она же янки, северянка, - последовало простое объяснение.
Отцом Джимми Дэйла был Эрнест Чандлер, старший брат Паппи. Эрнест был фермером в Личвилле, но несколько лет назад он умер от сердечного приступа. Лично я Эрнеста не помнил, да и Джимми Дэйла тоже, но много о них слышал. И знал, что Джимми Дэйл сбежал с фермы и подался в Мичиган, где нашел работу на заводе, выпускавшем «бьюики», и стал получать по три доллара в час - невероятно высокая плата, по меркам Блэк-Оука. Он и некоторым другим местным ребятам помог найти работу в тамошних краях. Два года назад, после очередного плохого урожая, отец провел ужасную зиму во Флинте, вставляя в новенькие «бьюики» лобовые стекла. Домой он привез тысячу долларов, которые целиком ушли на уплату наших долгов.
– Ну и машина у тебя! - сказал отец, когда они расселись на ступеньках переднего крыльца. Бабка уже была в кухне - готовила чай со льдом. Маме выпала малоприятная забота развлекать Стейси, которая сразу всем не понравилась, лишь только успела вылезти из машины.
– Новенькая, - гордо ответил Джимми Дэйл. - На прошлой неделе получил, как раз вовремя, чтобы съездить на ней домой. Я и Стейси месяц назад поженились, так что это нам подарок к свадьбе.
– "Стейси и я поженились", надо было сказать, а не «я и Стейси», - вмешалась в разговор его жена с другого конца веранды. В разговоре возникла маленькая пауза, пока все остальные переваривали факт, что Стейси поправила мужа в присутствии других людей. Я такого в жизни никогда не слыхивал!
– Это пятьдесят вторая модель? - спросил Паппи.
– Нет, пятьдесят третья. Последняя модель, только начали выпускать. Сам собирал.
– Да неужели?
– Ага. Фирма «Бьюик» разрешает нам делать для себя машины на заказ, мы сами следим, как их собирают на конвейере. Я в ней сам приборный щиток устанавливал.
– А сколько она стоит? - спросил я и тут же понял, что мама готова вцепиться мне в горло.
– Люк! - вскричала она. Паппи и отец сердито посмотрели на меня, и я уже был готов начать оправдываться, когда Джимми Дэйл выпалил:
– Двадцать семь тысяч долларов. Это вовсе не секрет. Любой дилер знает, сколько они стоят.
К этому времени возле дома собрались и все Спруилы и принялись рассматривать машину, все, кроме Тэлли, которой нигде видно не было. Сегодня же было воскресенье и, как я понимал, подходящее время для купания в прохладной воде Сайлерз-Крик. Я потому и болтался на веранде, что ждал, когда она туда отправится.
Трот ошивался возле самой машины, Бо и Дэйл обходили ее кругами. Хэнк заглядывал внутрь, видимо, высматривая, где ключи. Мистер и миссис Спруил восхищались ею на расстоянии.
Джимми Дэйл смотрел на них настороженно.
– С гор приехали? - спросил он.
– Ага, они из Юрика-Спрингс.
– Приличные люди?
– По большей части, - сказал Паппи.
– И этот здоровенный малый тоже ничего?
– Вот от него всего можно ждать.
Утром в церкви мы узнали, что Самсон все-таки поднялся в конце концов на ноги и сам ушел с ринга, так что Хэнку не удалось добавить в свой список еще одну жертву. Брат Эйкерс в течение целого часа проповедовал нам о греховности аттракционов. Азарт, ставки, борьба, похоть и распутство, вульгарная одежда, общение с цыганами - все это, по его мнению, было мерзко и непристойно. Мы с Деуэйном ловили каждое его слово, но наши имена названы не были.
– А почему они вот так живут? - спросила Стейси, разглядывая лагерь Спруилов. Ее четкий и резкий голос словно резал воздух.
– А где им еще жить? - спросил Паппи. Он тоже уже пришел к выводу, что ему не нравится новоявленная миссис Джимми Дэйл Чандлер. Она сидела прямо, как маленькая птичка, на краю кресла-качалки и свысока поглядывала на все окружающее.
– Вам их негде больше разместить? - спросила она.
Я заметил, что Паппи начинает заводиться.
– А кроме того, «Бьюик» дает нам рассрочку по оплате машины на двадцать четыре месяца, - сказал Джимми Дэйл.
– Правда? Кажется, это самая красивая машина, какую я когда-либо видел, - сказал отец.
Бабка вынесла на веранду поднос и оделила всех высокими стаканами с ледяным чаем с сахаром. Стейси отказалась. «Чай со льдом, - сообщила она, - это не для меня. А горячий чай у вас есть?»
Горячий чай? Слыханное ли дело, чушь какая!
– Нет, мы здесь горячий чай не пьем, - сказал Паппи, свирепо глядя на Стейси.
– А мы в Мичигане не пьем чай со льдом, - сообщила она.
– Ну, тут вам не Мичиган, - буркнул Паппи.
– Не хотите посмотреть на мой огород? - вдруг предложила ей мама.
– Вот-вот, отличная мысль, - сказал Джимми Дэйл. - У Кэтлин самый замечательный огород во всем Арканзасе.
– Я тоже с вами, - сказала Бабка, желавшая увести молодую женщину с веранды, подальше от возникающей напряженности.
Три женщины покинули нас, и Паппи, подождав некоторое время, спросил:
– Господи помилуй, ты где такую откопал, Джимми Дэйл?
– Да она хорошая девушка, дядя Илай, - ответил тот без особой уверенности в голосе.
– Да она ж проклятая янки!
– Янки не такие уж плохие. И у них хватает ума не заниматься хлопком. Они живут в хороших домах, у них там водопровод, и канализация, и телефоны, и телевизоры. Хорошо зарабатывают и строят хорошие школы. Стейси два года училась в колледже. У нее дома уже три года есть телевизор. На прошлой неделе я смотрел по нему бейсбольный матч - «Тайгерс» против «Индиэнс». Можешь себе представить, Люк? Смотреть бейсбольный матч по телевизору!
– Нет, сэр.
– Ну вот, а я смотрел. Боб Лемон был питчером у «Индиэнс». «Тайгерс» неудачно выступают, они опять на последнем месте.
– Меня не особенно интересуют игры в Американской лиге, - сказал я, повторяя слова, которые регулярно слышал от отца и деда с тех пор, как себя помню.
– Какой сюрприз! - воскликнул со смехом Джимми Дэйл. - Слова истинного болельщика «Кардиналз»! Я в этом году одиннадцать раз был на стадионе «Тайгер», и, должен сказать, команды Американской лиги здорово вас догоняют! «Янкиз» играли у нас две недели назад - свободных мест на стадионе не было! У них новый игрок, Микки Мэнтл, самый лучший из всех, что я видел! Мощный малый, скорость отличная, противников выбивает в аут одного за другим, а уж если отбивает мяч, пиши пропало! Из него выйдет толк! А у них еще есть Берра и Ридзуто!
– Все равно терпеть их не могу! - сказал я, и Джимми Дэйл снова засмеялся.
– По-прежнему хочешь выступать за «Кардиналз»?
– Да, сэр!
– Фермером быть не хочешь?
– Нет, сэр.
Я слыхал, что взрослые говорят о Джимми Дэйле. Ему здорово повезло, что он сумел удрать с наших хлопковых полей и хорошо устроиться на Севере. И он любит поговорить о деньгах. Он обеспечил себе хорошую жизнь и всегда готов помочь советом другим ребятам из фермерских семей нашего округа.
Паппи считал, что фермерство - единственная достойная работа, которой должен заниматься мужчина, за исключением, может быть, только профессиональной игры в бейсбол.
Некоторое время мы потягивали чай, а потом Джимми Дэйл спросил:
– Ну и как нынче хлопок?
– Пока что хорошо, - ответил Паппи. - Первый сбор прошел отлично.
– А теперь пойдем по второму заходу, - добавил отец. - Закончим, видимо, через месяц или около того.
Из глубины лагеря Спруилов появилась Тэлли с полотенцем или какой-то тряпкой в руках. Она обошла красную машину, держась от нее на расстоянии, тогда как ее семейка все еще в восхищении толклась около; они ее даже не заметили. Она посмотрела на меня издали, но не подала никакого знака. Мне вдруг наскучило говорить о бейсболе и хлопке и машинах и прочем в том же роде, но просто так свалить было неловко. Это было бы грубо с моей стороны - так вот просто встать и уйти, отец сразу заподозрит неладное. Вот я и продолжал сидеть и смотреть, как Тэлли скрывается за домом.
– А как там Лютер? - спросил отец.
– Нормально, - ответил Джимми Дэйл. - Я его на завод устроил. Зарабатывает три доллара в час, работает сорок часов в неделю. Он никогда не видел таких денег.
Лютер был еще один наш кузен, тоже Чандлер, но из дальних родственников. Я однажды видел его, на похоронах.
– Так что домой он не вернется?
– Сомневаюсь.
– Тоже хочет на янки жениться?
– Не спрашивал. Думаю, сделает так, как ему захочется.
Возникла пауза, и напряжение на минутку спало. Потом Джимми Дэйл сказал:
– Не стоит его винить, что он там остался. Я что хочу сказать, они же, черт возьми, потеряли свою ферму. И он работал на чужих людей, убирал для них хлопок, зарабатывал всего тысячу баксов в год и не имел свободного дайма в кармане. А сейчас имеет шесть тысяч в год плюс премии, а потом и пенсия.
– И в профсоюз вступил? - спросил отец.
– Да, конечно! Все ребята, которых я отсюда вытащил, вступили в союз.
– А что такое профсоюз? - спросил я.
– Люк, пойди погляди, где там мама, - велел Паппи. - Ступай, ступай.
Вот, пожалуйста, стоит задать самый невинный вопрос, и тебя тут же отсылают прочь! Я спустился с веранды и рысью понесся за дом, надеясь увидеть Тэлли. Но она уже ушла и, без сомнений, купалась теперь в речке, но без своего преданного сторожа.
Бабка стояла в калитки огорода, опершись на ограду и наблюдая за тем, как мама и Стейси ходят между кустами. Я остановился рядом с ней, и она взъерошила мне волосы.
– Паппи сказал, что она проклятая янки, - тихонько сообщил я ей.
– Не ругайся.
– Я не ругаюсь. Просто повторяю его слова.
– Они хорошие люди, просто другие. - Бабка явно думала о чем-то своем. Нынешним летом она часто разговаривала со мной вот так, словно меня не замечая. Ее усталый взгляд убегал куда-то вдаль и мысли тоже уносили ее далеко от нашей фермы.
– А почему она так странно разговаривает?
– А она считает, что это мы говорим странно.
– Да ну?
– Точно.
Этого я понять не мог.
Из зелени на грядке с огурцами появился зеленый уж, не больше фута длиной, высунул голову, а потом быстро пополз по тропинке прямо к маме и Стейси. Они почти тотчас же его заметили. Мама показала на него и сказала:
– А вон маленький уж ползет.
Стейси отреагировала на это совсем по-другому. Открыла рот, но была настолько перепугана, что в первую секунду не издала ни звука. А потом испустила такой вопль, что его, должно быть, было слышно у Летчеров, истошный вопль, от которого кровь стынет в жилах, более пугающий, чем самая ядовитая змея.
– Змея! - снова завизжала она и прыгнула за спину мамы. - Джимми Дэйл! Джимми Дэйл!
Змея остановилась и замерла на тропинке, глядя вроде бы прямо на Стейси. Это был всего лишь маленький безвредный ужик. И как можно такого бояться? Я выскочил вперед и схватил его, уверенный, что это самый лучший выход из положения. Однако вид мальчишки, сжимающего в руке такое ужасное создание, оказался для Стейси слишком большим испытанием: она потеряла сознание и рухнула прямо в заросли бобов. Тут появились прибежавшие с веранды мужчины.
Джимми Дэйл поднял ее, а мы все пытались объяснить ему, что произошло. Бедная змейка безжизненно висела у меня в руке; я решил, что она тоже потеряла сознание. Паппи не мог сдержать улыбку. Мы проследовали за Джимми Дэйлом на заднюю веранду, где он уложил свою жену на лавку, а Бабка отправилась за лекарствами.
В конце концов Стейси пришла в себя. Лицо ее было бледным, кожа холодная и влажная. Бабка склонилась над ней, держа в руке мокрую тряпку и нюхательную соль.
– У них в Мичигане что, змей нету? - шепотом спросил я у мамы.
– Думаю, что нет.
– Но это ж просто маленький уж! - продолжал я.
– Слава Богу, ей полоз на глаза не попался! Тогда она вообще умерла бы от страха! - сказал отец.
Мама вскипятила воду и налила ее в чашку, где уже лежал чайный пакетик. Стейси села и выпила чай - это было в первый раз, когда на нашей ферме кто-то пил горячий чай. Потом она попросила, чтобы ее оставили одну, и мы ушли на переднюю веранду, а она осталась приходить в себя.
Прошло совсем немного времени, и мужчины, конечно же, полезли в «бьюик». Подняли крышку капота и стали рассматривать мотор. На меня внимания никто не обращал, так что я смылся с веранды и пошел за дом, высматривая Тэлли. Плотом спрятался возле силосной ямы, в любимом мной местечке, где меня никто не мог видеть. Услышав, как заработал мотор, я сразу понял, что это не наш грузовик - звук был мощный и ровный. Они собирались прокатиться - отец уже звал меня. Но я не откликнулся, и они уехали без меня.
Я не стал больше искать Тэлли и пошел обратно домой. Стейси сидела на табуретке под деревом, с убитым видом глядя на поля и скрестив руки, словно чувствовала себя совершенно несчастной. «Бьюика» возле дома не было.
– А ты что же, не поехал прокатиться? - спросила она меня.
– Нет, мэм.
– А почему?
– Да просто не поехал.
– А ты когда-нибудь на легковушке катался? - Тон ее был насмешливым, так что я решил соврать:
– Нет, мэм.
– Тебе сколько лет?
– Семь.
– Тебе уже семь, и ты ни разу не ездил на легковой машине?
– Не ездил, мэм.
– А телевизор когда-нибудь смотрел?
– Нет, мэм.
– А телефоном пользовался?
– Нет, мэм.
– Невероятно! - Она с отвращением покачала головой, и я пожалел, что не остался сидеть возле силосной ямы. - Ты в школу ходишь?
– Да, мэм.
– Слава Богу, хоть это есть. Читать уже умеешь?
– Да, мэм. И писать тоже.
– Собираешься закончить среднюю школу?
– Конечно.
– А твой отец закончил?
– Закончил.
– А дед?
– Нет, мэм.
– Так я и думала. А у вас тут кто-нибудь в колледже учится?
– Пока нет.
– Как тебя понимать?
– Мама говорит, что я пойду учиться в колледж.
– Сомневаюсь. Откуда у вас деньги на колледж?
– Мама говорит, что я все равно пойду.
– Да нет, ты вырастешь и станешь еще одним нищим фермером и будешь выращивать хлопок, как твои отец и дед.
– Это мы еще посмотрим! - сказал я.
Она в полном разочаровании покачала головой.
– А вот я два года посещала колледж! - сообщила она гордо.
Ну, ума тебе это не прибавило, хотелось мне сказать. Возникла длинная пауза. Я хотел уйти, но не был до конца уверен, каким образом можно выйти из разговора. Она очень прямо сидела на табуретке и рассеянно смотрела вдаль, накапливая яду для следующего укуса.
– Просто уму непостижимо, какие вы тут отсталые! - наконец произнесла она.
Я изучал свои ступни. Если не считать Хэнка Спруила, я никогда еще не встречал человека, столь же неприятного, как эта Стейси. Что бы сейчас сделал Рики? Скорее всего послал бы ее куда подальше. Мне такое было не по зубам, так что я решил просто уйти.
«Бьюик» уже возвращался, за рулем сидел отец. Он остановил машину, и все взрослые вылезли из нее. Джимми Дэйл крикнул Спруилам, чтобы шли сюда. Посадил Бо, Дэйла и Трота на заднее сиденье, а Хэнка на переднее, и они поехали по нашей грунтовке в сторону реки, поднимая за собой клубы пыли.