Он достал бумажник, кинул две двадцатки на стол, и встал.
— Стой, — сказала Лиз, хватая его за руку, — я не говорила, что меня это не интересует.
Ее щеки горели от признания, но она была точно уверена, что не собирается позволить ему вот так вот уйти из закусочной.
Его карие глаза смотрели прямо сквозь нее, так, будто он оценивал, насколько честным было ее заявление.
— Хорошо, — обратно садясь, сказал он.
— Э-э, — начала она, покусывая свою нижнюю губу, — мне никогда не делали предложение…не говоря уже о закусочной с утра.
— Как бы мне не было приятно это слышать…все же, мне с трудом в это верится. Разве никто не пытался заполучить тебя? — с любопытством спросил он.
— Это другое, — сказала она, пытаясь подобрать правильные слова, — У меня были раньше парни, но я встречалась с ними в нормальных местах, например, в школе или на работе, что-то типа этого. Но, обычно, люди не интересовались мной, пока не узнавали меня поближе. Эмм…говорят, я отпугиваю людей, — она пожала плечами.
— Правда? — спросил он, посмотрев на нее сверху вниз. — Думаю, я знаю почему.
Она не знала как. Она не могла выяснить, почему все так думали о ней.
— Ты хорошо образованная женщина, учишься в одном из лучших университетов, с ошеломляющей уверенностью, — сказал он, заполняя пробелы.
Лиз посмотрела вниз, смутившись комплименту.
— Ну, я однажды поставила на колени самого сенатора, — сказала она, пытаясь снять напряжение.
Он нежно усмехнулся.
— Надеюсь, еще не один раз, — ответил он.
Лиз уставилась на салфетку, лежавшую на столе. Она не знала что сказать. Он сделал предложение, которое, честно говоря, звучало очень привлекательно. Не то, чтобы они могли когда-нибудь выйти на публику и обнародовать их отношения. И он не предлагал с ним встречаться. Он просто хотел ее, и он хотел ее всегда, когда будет такая возможность.
Это были его слова… Обсуждать условия он отказался.
— Ты слишком много думаешь по этому поводу, — сказал он, покачав головой.
— Я не могу об этом подумать?
— Чем дольше ты думаешь об этом, тем больше шансов, что ты примешь решение, с которым я не смогу согласиться, — ответил Брейди.
— Так ты говоришь, если я обдумываю это…то я пойму насколько плоха идея связаться с тобой? — спросила она, приподнимая бровь.
— Типа того.
— Тогда, это неправда. Я уже это поняла.
— Это не очень хорошая идея.
Он понизил голос и наклонился к ней.
— А я не говорю, что это хорошая идея. Но это единственный вариант.
— Это так? — прошептала она, услышав напряженность в его голосе.
— Скажи мне, что ты не думала обо мне с тех пор, как мы расстались, — он ждал.
Она не отвечала. Как ей ответить?
— Скажи мне, что ты не думала обо мне, прижатым к твоему телу, о моих губах, целующих каждый дюйм твоей кожи, обо мне, входящего в тебя в темном гостиничном номере. Если ты сможешь мне это сказать, тогда я отпущу тебя. Без вопросов, — сказал он, снова садясь на свое место и скрестив руки. — Потому, что я не прекращал думать ни об одной из этих вещей, и румянец на твоем лице говорит мне, что ты тоже.
От этих слов запылало не только ее лицо. Она скрестила, а потом выпрямила ноги обратно, пытаясь не отводить взгляда, но он напомнил ей обо всех тех вещах, которые она хотела, чтобы он проделал с ней снова. Было еще слишком рано, чтобы ее тело уже так реагировало.
— И так? — поторопил он.
— Я не прекращала думать об этом…о тебе. — призналась она.
— Так я и думал.
«Наглый сукин сын!» подумала она.
— Но это не значит, что я готова заняться этим с тобой. Чтобы это ни было, — сказала она, поднимая руки вверх.
Брейди вздохнул.
— Это будет почти все, что ты захочешь. Это не для публики. Этого не будет в новостях. Это не то, что могло бы использовать против меня кампания. Это просто мужчина и женщина, которые берут все, что им захочется в мир, где они не могут быть вместе. Я многого тебе не обещаю, но я просто прошу быть осторожными. Все остальное зависит от тебя.
— «Осторожность», — она произнесла слово так, будто это была змея, готовая нанести удар. Осторожность не допускалась в журналистике.
— Я буду честен с тобой. Я могу ранить тебя. Ты должна знать это. Я выбираю кампанию. Я выбираю Конгресс, потому что это то, чего я хочу и во что я верю. Ничто и никто не станет на моем пути к Палате представителей.
«Как романтично», проворчала она в своей голове.
— Я также не собираюсь притворяться. Я дам тебе то, что могу дать, и я заранее тебя предупреждаю, я могу причинить тебе боль. Но стоит рискнуть. Черт побери, я обещаю, что оно того стоит.
Он сделал паузу, ожидая, что она что-нибудь скажет. Лиз хотела сказать ему «Да, Господи, да, тысячу раз да!», но столько всего из этого пугало ее. Он столько ей предлагал, но ограничивал еще больше. А если у нее возникнут чувства? Какого черта! Они уже возникли! Она не могла получить от него большего, чем он предлагал, но если она ему откажет, то вообще останется ни с чем. Ей мало одной ночи в темном гостиничном номере. И никогда не будет достаточно.
Сидя здесь, в переломный момент, она вспомнила, что чувствовала, когда покидала вечеринку в Шарлотт. Это было импульсивно и совершенно безумно по сравнению с ее нормальным поведением, но тогда, как и сейчас, она понимала, что если откажется, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Лиз не хотелось сожалеть о Брейди Максвелле.
— Хорошо, — пробормотала она, переплетая пальцы.
— Хорошо?
— Я согласна на все, чем бы там не занимались.
Лиз не могла дышать, настолько улыбка Брейди была привлекательной.
— Чем именно мы займемся? — запинаясь, спросила Лиз.
— У тебя еще есть та визитка, которую я тебе дал?
Она кивнула, беря сумку и вытащив из нее кошелек. Он указал на разные номера.
— Вот этот – мой личный номер. Лучше, если ты не будешь пытаться по нему звонить. Я его не проверяю и часто не раздаю, потому, что подозреваю, что его могут прослушивать.
Мои родители и университетские друзья все еще звонят по нему, но больше никто.
Лиз не могла представить такую жизнь. А другие номера зачем?
— Это номер моей кампании. Он для информации, связанной с политической кампанией. Я всегда на связи по этому номеру. Не думаю, что она прослушивается противниками, но посмотрим, что будет дальше. Ты можешь звонить сюда в течение дня. Будет выглядеть странно, если мы будем связываться по нему в другое время. На этот номер отвечает мой секретарь. Сейчас это Нэнси, но они меняются. Легче всего связаться со мной через нее.
У Лиз гудела голова от всей этой информации. Три разных номера для трех разных вещей, и все, чтобы связаться с одним человеком.
— И что, я просто звоню и прошу позвать тебя?
— Да. Она попросит представиться, и ты назовешь свое вымышленное имя, — проинструктировал он.
— Ты действительно все продумал, да? — глядя на него, заинтригованно спросила Лиз.
— Такова моя работа, чтобы все продумывать, — ответил он.
— Если бы это было так, то ты бы не оставил закон об образовании, — возразила она.
Брейди безучастно уставился на нее, так, будто он вновь в своей маске политика. Когда она успела научиться читать выражения его лица?
— Ты закончила?
Лиз пожала плечами.
— Не используй это выражение лица со мной.
— Какое? — хмуря брови, спросил он.
— То, которое ты используешь для предвыборной кампании. Серьезное, без каких-либо эмоций. Я знаю, под этим ты что-то скрываешь, — ответила она.
— Ты бы не хотела знать все, о чем я думаю.
— Позволю себе не согласиться, — сказала ему Лиз.
— Ну, вернемся к этому позже, — покачав головой, сказал Брейди. — А сейчас, давай вернемся к тому, на чем мы закончили, а именно – звонок моему секретарю, чтобы связаться со мной.
— Как ты поймешь, что это я, если я представлюсь не своим именем?
— Ну, выбери одно сейчас, и я буду его знать.
Лиз пожала плечами.
— Я не знаю, что выбрать. Кем ты хочешь, чтобы я была – Сэнди Кармайкл или что-то типа этого? — усмехнувшись, спросила она.
— Подходит, — одобрил Брейди. — Пусть будет Сэнди Кармайкл.
Лиз закатила глаза.
— Серьезно?
— Ты сама выбрала.
— Хорошо, — сказала Лиз.
В конце концов, это всего лишь псевдоним. Не имеет значения.
— Это главное, — сказал он, посмотрев на часы. — Есть еще кое-что, но мы поговорим об этом позже. Думаю, мне пора.
— Хорошо, — сказала Лиз, и они оба встали из-за стола. — Должна ли я связаться с тобой или ты позвонишь мне?
Брейди улыбнулся.
— Уже не терпится увидеть меня снова.
— Как будто тебе не хочется того же, — прошептала она.
— В точку! — выпалил он. — До встречи, мисс Кармайкл.
Она взглянула на него, ненавидя это глупое имя, которое она сама же и выбрала. Все, чего ей хотелось, так это убрать ухмылку с его лица. Ну, или поцеловать. Хорошо, на самом деле, ей хотелось сделать не только это.
Они отошли подальше от столика. Он улыбался ей, но явно пытался скрыть свое удовольствие от ее компании. А Лиз была уверена, что она не скрывала этого так же как он.
Она остановила его у двери.
— Пока, сенатор Максвелл! — сладко произнесла она, глядя на него невинным взглядом.
Лиз повернулась, чтобы уйти, но он взял ее за рукав. Она с любопытством оглянулась на него.
— Я уверен, что не должен тебе об этом напоминать, но, — сказал он, в тот момент, когда колокольчик звякнул над головой, — это все только между нами.
Глава 12
Игра, настрой, состязание
Лиз оказалась в нескольких кварталах от дома, но она не помнит, как сюда попала. Она только что согласилась на интрижку с Брейди Максвеллом. Ради этого мужчины она ставила под угрозу свою карьеру, возможные (несуществующие) отношения с Хайденом, не говоря уже о ее частной жизни. Но это не главное, теперь ей придется от всех держать свою жизнь в секрете. Никто не должен узнать.
В эту минуту, находясь в своей гостиной, она чувствовала себя очень одинокой. Будет ли так всегда? Виктория уехала домой, и Лиз все равно не смогла бы с ней об этом поговорить. А Брейди не мог прийти к ней. Она могла быть с ним только на его условиях. Тем не менее, сидя с ним этим утром, она не могла думать ни о чем другом. Ее мир перевернулся с ног на голову, и она позволила ему это сделать. Хотя она даже не пыталась ему противостоять. Но какие у нее преимущества? Лиз хотела быть с ним. Благодаря нему она чувствовала себя живой. Каким бы образом они ни были вместе, она согласна на это. Он победил. Он понял это, еще тогда, когда был с ней за кулисами. Она попалась на крючок.
Лиз смертельно устала, но это не заставит ее заснуть. Она продолжала обдумывать все, что произошло этим утром. Как одержимая, она снова и снова прокручивала каждую деталь их утренней встречи. Если он был готов так долго ждать, чтобы быть с ней, то стоит на что-то рассчитывать. Она знала условия. Она знала во что вовлекла себя, но все же…
Все о чем ей хотелось думать, так это о том, как хорошо он выглядит в обычной одежде, о щетине на его подбородке, о том, как он держал чашку с кофе своими руками. Она потеряла контроль над реальностью? Это же просто парень!
В отчаянии она уткнулась лицом в подушку. Это не просто парень. Это Брейди.
Черт, в чем же дело? Почему из-за него она себя так чувствует? Он не был плохим человеком, но он был тем, кого она критиковала в своей статье. И он был тем, перед кем она раздвинула ноги в спальне. Здесь нет логики. Как может быть столько противоречий в мыслях об одном человеке?
Осознав, что больше не сможет уснуть, Лиз поднялась с кровати и начала бесцельно бродить по комнате. Ей необходимо что-то сделать, чтобы очистить разум или она будет в разладе сама с собой целый день. Зачесав волосы в хвост, она надела белую теннисную юбку и топ, зашнуровала туфли, и на пути к двери захватила ракетку.
К счастью, теннисные корты были не слишком далеко от ее дома. В средней школе Лиз принимала участие в соревнованиях на государственном уровне, и даже выиграла несколько чемпионатов, но ничего впечатляющего. Она получила приглашения от нескольких небольших теннисных школ во Флориде, но ей хотелось учиться в Чапел Хилл, поэтому те предложения ни капли ее не заинтересовали. Она ощутила потерю, не имея возможности играть каждую неделю. С детства у нее был свой инструктор по теннису, и было тяжело переехать сюда без него. Лиз потребовалось немало времени, чтобы найти кого-нибудь, кто бы ей понравился в качестве замены для ее прежнего тренера. Но женщина, которую она нашла, была невероятно занята. Иногда Лиз было очень трудно вписаться в ее график.
Сегодня Лиз остается только надеяться на то, чтобы на теннисном корте нашелся хоть кто-нибудь, с кем можно было бы поиграть. Большинство людей, которые часто посещали теннисный корт, были или намного старше, им было уже не так легко справляться с ракеткой, или слишком молоды, чтобы оказаться интересным соперником. Студенты не посещали этот корт, так как большинство из них жили в кампусе и пользовались кортами на территории университета.
Припарковавшись на стоянке, Лиз выключила двигатель и выбралась из своей хонда аккорд. Ее мышцы напряглись, когда она методично взмахнула ракеткой, разминаясь перед предстоящей тренировкой. Сложно думать о чем-то еще, когда по направлению к тебе проносится маленький теннисный мячик.
Улыбаясь, она вошла в здание клуба. Подросток на ресепшне пожирал ее взглядом пока она регистрировалась.
— Тана сегодня есть? — с надеждой спросила Лиз.
— Гм, — парень помедлил, пытаясь казаться крутым, но ему это не удалось, — сейчас проверю.
Он на секунду наклонился к листку бумаги, а затем кивнул:
— Да, думаю, она сейчас с учеником.
— Ах! Ну ладно. Спасибо. А есть кто-нибудь еще из тренеров, кто не занят сейчас? — спросила она.
Он снова проверил записи.
— Хэнк свободен ближайшие полчаса. Мне поставить вам Хэнка?
Лиз застонала. Ей не нравился Хэнк. Он был грудой силы и мышц. Ему не понять всех тех деталей, которым учили ее тренера. Он считал, что он мог силой побороть своих противников и, как правило, работал со студентами, у которых было намного больше мышечной массы, чем у Лиз. Хотя, может, мышечная сила помогла бы вытиснить Брейди с ее головы.
— Пусть будет Хэнк, — тихо сказала она.
Парень связался с Хэнком по рации, в то время как Лиз вышла из клуба и направилась к теннисным кортам. Солнце поднялось и уже припекало голову, подтверждая, что день должен быть жарким. Бег по корту без средств защиты от солнца, приводя в движение свое сердце и душу — да, это звучит как идеальный день.
Спустя пару минут Хэнк появился на корте. Ему было почти тридцать лет, он играл в теннис в университете, но не за Чапел Хилл. Он был одним из тех парней, кто решил поработать тренером для дополнительного дохода после выпуска, и не смог бросить. У него более шести футов рост, широкие мускулистые плечи и выбритые светлые волосы. Она втайне задавалась вопросом, страдал ли он облысением и таким образом старался скрыть залысины.
— Доброе утро, Хэнк, — вежливо поздоровалась она.
— Давненько я тебя не видел, Лиз — произнес он, улыбаясь во весь рот, к чему она уже привыкла.
— У меня не было занятий с Танай.
— Ну, у меня есть только 30 минут. Так что, приступим, — сказал он.
Хэнк пошел к противоположной стороне теннисного корта. Он вальяжно стал напротив нее, а Лиз воспользовалась моментом, чтобы настроиться.
Она сделала вдох через нос и выдохнула ртом. Она слышала игроков на других кортах. Удар. Пауза. Удар. Пауза. Это был правильный ритм. Привычный для нее темп. Воздух гудел вокруг нее и на одну секунду все замерло.
Сосредоточившись, все свое внимание она направила на Хэнка, быстро набивающего мяч о твердую зеленую поверхность. Он три раза прокрутил ракетку в руке, прежде чем крепко ее схватить. Хэнк дважды ударил по мячику, и Лиз увидела, как он улыбается. Она поняла, что он уже готов.