— Он что, уже убежал? Откуда телеграмма?
— Из Сьюдад-Трухильо.
— Ты ему ответила?
— Не хотела без твоего ведома.
— Ладно, не отвечай ему. Жди меня. Жди терпеливо и ничего больше не делай.
— Ты думаешь, он не приедет?
— Я думаю, что я не ясновидец. Я могу задержаться в Нью-Йорке еще день-два.
— Я тут с ума сойду, Майк!
— Ничего, держись. Сиди тихонько и жди.
— Ты думаешь, кто-нибудь другой послал телеграмму от его имени? Но это исключается, он сам послал эту телеграмму. О встрече в Майами знали только он да я — и никто больше. И он бы им этого не сообщил. Помни, Майк, это единственное, за что я могу поручиться.
— Хорошо, Гарриэт. Больше не звони ко мне, жди терпеливо, больше ничего не могу тебе посоветовать.
— Ты будешь его искать, Майк? Найдешь его?
— Конечно…
Я поговорил с Бисли, сказал ему о телеграмме Мерфи. Сказал также, что считаю это каким-то ходом в игре, но не могу понять, в чем тут дело. Бисли спросил:
— Хочешь помочь Гарриэт?
— Да. Она заслужила, чтобы я ей помог. Фрэнк, а что, есть новости?
— Одна новость. Сенатор Флинн умер… Что, тряхнуло тебя?
— Я знал, что его убьют. Как это случилось?
— Наверно, так же, как с его дочерью.
— Дома?
— Нет, на Мэдисон-Сквер, средь бела дня. Врачи утверждают, что это было кровоизлияние в мозг во время приступа астмы. Что-то в этом роде. Но мы знаем, что кто-то остановил его машину, сел туда на мгновение и сейчас же вышел. Он сразу затерялся в толпе, и люди из охраны Флинна его не нашли. Все произошло молниеносно.
— В газетах сообщат, что это кровоизлияние и приступ астмы?
— Таково заключение врачей.
— А твое?
— То же, что и в случае с Лореттой… Майк, приходи ко мне на работу завтра в одиннадцать. Я приготовлю документы.
— Какие документы?
— Узнаешь завтра в одиннадцать.
48
Генерал Эспайат сказал полковнику Аббесу:
— Генералиссимус обеспокоен оборотом, который приняло дело Галиндеса и этого летчика, как его там…
— Мерфи, господин генерал.
— Дело Галиндеса закрыть, все документы уничтожить. Чтобы никаких следов. Сделать это ночью. Как обстоит с Мерфи?
— Я велел освободить его из тюрьмы, господин генерал. В Штатах пошли слухи о его смерти. Конгресс создал специальную комиссию, которая будет заниматься этим делом.
— Знаю. Генералиссимус вынужден был дать согласие на прибытие этой комиссии в нашу страну и поручил мне курировать все это дело.
— Мы опровергнем слухи о смерти Мерфи, господин генерал?
— Нет.
— Прелестно. Но он на свободе, господин генерал. Разумеется, под наблюдением. Если мы покажем его комиссии, Белый Дом осмеют. Так я думаю.
— Это не имеет значения. Я желаю, чтобы эти слухи поддерживались. Прошу не спорить со мной. Поручите это сложное дело Тапурукуаре, он будет руководить операцией. Он же будет моим связным в переговорах с комиссией, он это отлично сделает. Выполняйте.
Полковник Гарсиа Аббес сообщил майору Паулино:
— Генералиссимус лично поручил дело Мерфи генералу Эспайату. Тапурукуара уладит дело Мерфи. Слухов о его смерти опровергать не нужно. Мерфи напуган, он захочет бежать. Надо ему помочь.
— Понимаю, господин полковник. У нас есть рапорт, что Мерфи спрашивал недавно Монику Гонсалес о возможности побега.
— Прелестно. Пускай Моника ему объяснит, куда и как можно бежать. Вы отвечаете за пробную разработку.
Майор Мигель Анхель Паулино позвонил капитану де ла Маса:
— Октавио, Моника Гонсалес устроит Мерфи побег. Займись деталями, договорись с Тапурукуарой. Он будет проводником Мерфи. Генерал Эспайат назначил его руководителем операции. Позвони сейчас же Монике. Пускай примет Мерфи и устроит ему побег.
— Разрешите сказать одно слово… — начал де ла Маса.
Но майор положил трубку. Никакое слово не могло уже ничего изменить.
49
В одиннадцать утра я пришел к Бисли. Он проводил меня в кабинет. Там уже сидел седой мужчина с высоким лбом и глубоко запавшими глазами.
— Мистер Даниэль Этвуд, член комиссии по делам Латинской Америки, — сказал Бисли, а потом назвал мое имя.
— Мистер Уинн, — сказал Даниэль Этвуд, — у нас мало времени. Скажу вам вкратце, о чем речь. Конгресс решил создать специальную комиссию, которая, независимо от действий полиции и разведки, расследует дело о похищении доктора де Галиндеса, об исчезновении американского летчика Джеральда Лестера Мерфи и о смерти сенатора Флинна.
— Что касается Мерфи, — сказал я, — то я имею точные сведения, что он жив.
— Я этого не знаю, — вмешался Бисли. — Но знаю наверняка, что он должен погибнуть. Аббес не выпустит его из Доминиканской Республики.
— Ты знаешь больше, — сказал я.
— Немногим больше. Его почти два дня держали в тюрьме, чтобы припугнуть. Но он стоял на своем — разрыв контракта и отъезд. За ним постоянно следят. Возможно, его снова арестуют.
— Сведения надежные?
— От нашего агента из Сьюдад-Трухильо. Он с ней виделся, спрашивал, можно ли оттуда бежать, но она ничем не могла ему помочь. Вот и все, что она нам сказала.
— Если за ним следят, он провалил вашего агента.
— Полиция знает, что они знакомы. Она сказала полиции, что Мерфи пришел переспать с ней и что она его прогнала. Они к ней претензий не имеют.
— Чего вы хотите от меня?
Этвуд сказал:
— Государственный департамент получил сообщение от матери Мерфи о том, что ее сын, несмотря на обещание, не приехал. Он предостерег ее, что такое может случиться и что тогда она должна будет обратиться в государственный департамент. Ночью ей позвонила невеста сына — Клэр, спрашивала, приехал ли он. Поговорив, они послали телеграммы в Государственный департамент. Наш посол в Сьюдад-Трухильо сегодня же вмешается в дело. А потом этим будет заниматься наша комиссия.
— Чего вы теперь ждете? Официального сообщения о смерти Мерфи?
— Я предполагаю, — сказал Бисли, — что его уже нет в живых. А, может, его убьют в ближайшее время. Ждем сообщений в прессе. Тогда комиссия начнет действовать официально.
— И вы должны помочь комиссии, — вмешался Этвуд, — Конкретно — мне. Я не разбираюсь в интригах полиции и разведки. Мне порекомендовали связаться с нашим экспертом — майором Бисли. Мистер Бисли считает, что без вашей помощи ничего мы там не добьемся.
— Я должен ехать официально, как следователь?
— Нет, Майк, — сказал Бисли. — Ты поедешь как историк искусства. Вот твой паспорт. Будешь вести расследование самостоятельно, будто бы нанимая людей для археологических изысканий, покупая необходимое снаряжение и складывая его в посольстве, которое патронирует исследовательские работы нескольких наших университетов. Там уже предупреждены, что вскоре прибудет известный ученый, профессор Олджернон де Кастельфранко, личный друг самого Трухильо. Ты появишься там в качестве его ассистента.
— Профессор об этом знает?
— Он знает столько, сколько нужно, чтобы не засыпать тебя, если их полиция начнет проверку. Мы сказали профессору, что вышлем заранее человека, который подготовит на месте все для изысканий.
— На кого я могу рассчитывать в Сьюдад-Трухильо?
— Там есть несколько надежных людей. Но это дело приобретет такой резонанс, что им сможет заниматься лишь кто-то совсем новый, со стороны, — вот так, как ты. Зайди будто бы случайно в ночное кабаре «Гавана» и осторожно установи контакт с танцовщицей, о которой я тебе говорил; ее зовут Моника Гонсалес. Хозяин этого заведения, мулат, работает на их полицию: будь осторожен. После выступления Моники спроси его, кто эта красавица, попроси, чтобы он тебя с ней познакомил. Ну, в остальном ты сам разберешься. Больше ни с кем мы тебя связать не можем.
— Я заеду в Майами и встречусь с Гарриэт. Выпытаю все, что она знает о Мерфи и Галиндесе. Как тебе это передать.
— Я дам тебе фамилию и адрес человека в Майами, которому ты все немедленно перескажешь. Гарриэт должна оттуда уехать как можно скорей и как можно дальше. Помоги ей в этом. Они уже знают ее адрес из телеграммы Мерфи. Потом полетишь в Сьюдад-Трухильо… Мистер Этвуд, вы уже собираетесь уходить? Майк, ты останься, мы должны обсудить детали.
Даниэль Этвуд встал и протянул мне руку.
— Рассчитываю на вашу помощь. Не представляю себе, как смогу работать без вас, хотя в составе комиссии есть ценные специалисты.
— Я тоже рассчитываю на вас, — сказал я, — Надеюсь, что члены комиссии, те специалисты, о которых вы упомянули, и я найдем кое-что в Доминиканской Республике. Но опасаюсь, что материал, который мы соберем, может привести к тому, что все это дело прекратят. Если б я не рассчитывал на то, что вы будете этому противодействовать, я не согласился бы ехать.
— Я своего отношения к делу не изменю. Варварские зверства доминиканского правительства — как это иначе определить? — вызывают у нас не только негодование, но и тревогу за дальнейшие судьбы американских государств. Я доведу это дело до конца.
— Если только вас не отзовут… Все может случиться…
Пока Бисли провожал Этвуда, я заглянул в паспорт.
Теперь меня звали Андреа Кастаньо.
Я долго разговаривал с Бисли о делах, касающихся моего пребывания в Доминиканской Республике. У него был громадный опыт, он в совершенстве знал тактику разведывательной работы.
Под конец Бисли сказал:
— Слушай, Кастаньо. С утра начнется переселение душ, метаморфоза, и Майк Уинн временно перестанет существовать, превратится в Андреа Кастаньо. Берегись, чтобы ничем не обнаружить себя перед теми, кто убил Лоретту, Флинна, Галиндеса и многих других. Мы знаем, что их убили члены тайной организации, объединяющей всех диктаторов мира, даже Франко и, возможно, Чан Кайши. Их главная база находится в Сьюдад-Трухильо. Называется эта организация «Союз Белой Розы». Я еще не сказал тебе, — добавил он после минутного молчания, — Что в автомобиле Флинна, около его трупа, нашли лепесток белой розы. Так же, как в ящике с песком, где лежало тело Лоретты.
Часть вторая
Император Карибских островов
1
Я прилетел в Майами.
— Джеральд не приехал, — сказала Гарриэт, — и ни строчки не написал… Его еще можно спасти?
Такими словами она приветствовала меня в Форт-Лодердейле.
— Сейчас мы будем пытаться спасти то, что еще не попало к ним в лапы, Гарриэт. То есть тебя. Немедленно собирайся, мы уезжаем отсюда. Кстати, вы с Джеральдом явно не знаете Майами: в такое время Форт-Лодердейл не слишком подходящее место любовных свиданий.
В гостинице я взял напрокат автомобиль, и мы поехали в Палм Бич. Зимний сезон еще не начался, и я без труда снял для Гарриэт комнату в маленьком пансионате «Атлантида».
Гарриэт до сих пор имела представление только о городе Майами — торговом центре и коммуникационном узле Флориды с огромным аэродромом. Поэтому было решено, что я покажу ей побережье от Палм Бич до ультрамодного Майами Бич. На этом отрезке протяженностью в семьдесят миль за последние годы возникло десятка два приморских городков, самыми значительными из которых являются: Брайни Бризес, так называемый «город на колесах», Делрэй Бич, чаще всего посещаемый артистами и писателями, Форт-Лодердейл, облюбованный спортсменами, и Голливуд, заимствовавший свое название от известной калифорнийской страны кино — Голливуда и населенный главным образом военными.
Мы проезжали все эти места в молчании; я просто хотел развлечь Гарриэт видом прекрасных пейзажей и ярких красок. Около Голливуда мы свернули с шоссе 140 и поехали по параллельной автостраде № 1, одной из старейших дорог в Штатах. Это главная магистраль, соединяющая Флориду с Севером; длина ее три тысячи миль, на некоторых участках она расширяется, образуя шесть дорожек, разделенных густым кустарником.
Мы миновали Галанддрэйл и поехали по самому красивому участку дороги, Бискай-Бульвару, ведущему в центр Майами. Я остановил машину у входа «Эверглэйдс Отель» с огромной стеклянной, ярко освещенной башней на плоской крыше.
Я пригласил Гарриэт поужинать. Усевшись за столик, заказал вина и устриц. Гарриэт почти не притронулась к тарелке: она Устала после долгой поездки, кроме того, ей необходимо было задать мне множество вопросов, на которые я не в состоянии был ответить.
Она рассказала обо всем, что узнала от Мерфи относительно похищения Галиндеса. Эти сведения, по указанию Бисли, я должен был передать его человеку, остановившемуся в той же гостинице.
Так я узнал о встрече в каком-то баре с рыжим парнем, предложившим Мерфи перевезти тяжелобольного в другой город, название которого тогда не было упомянуто. Я узнал о найме самолета в Линдене и о том, что Джеральда разыскивал некий Освальд Тен и был за это убит; я узнал о посадке на аэродроме Лантана, где Мерфи пополнил запас бензина и где к нему присоединился доминиканский летчик де ла Маса. Я узнал о катастрофе в Сьюдад-Трухильо и о санитарной машине, которая увезла Галиндеса, доставленного в багажнике. На время полета его, видимо, усыпили и связали, а в рот засунули кляп. Но в каком месте Мерфи принял на борт больного, где ждал людей, которые привезли его в санитарной карете, Гарриэт не знала или не помнила. А это было тем важнейшим звеном, которого недоставало, чтобы напасть на след центра агентов Трухильо в Нью-Йорке, на след убийц Лоретты Флинн, ее отца и многих других…
— Не помню я, не знаю, где Джеральд ждал Галиндеса, может быть, он мне об этом и не рассказывал, — твердила Гарриэт.
Мы договорились, что она останется ночевать в гостинице, а утром отвезет взятый напрокат автомобиль, вернется в пансионат «Атлантида» в Палм Бич и там будет ждать известий от меня или от Бисли, которому я еще отсюда дам телеграмму с ее новым адресом.
— А ты? — спросила Гарриэт.
— Через два часа я должен быть на аэродроме.
— Ты полетишь в Сьюдад-Трухильо?
— Да. Но помни, об этом никто не должен знать.
— Господи, только найди мне Джеральда, умоляю тебя, Майк… Если ты отыщешь его, я сделаю все, что ты захочешь. Ты единственный мужчина на свете, с которым я согласилась бы ему изменить…
— До сих пор я получал гонорары только в долларах или вообще от них отказывался, — сказал я.
Она нагнулась и поцеловала меня в щеку.
— Ты прелесть, Майк.
— Не такая уж прелесть, если ты меня бросила.
— Ты знаешь, почему это произошло, Майк. Не говори так.
— Хорошо, больше не буду… А за меня ты не беспокоишься? Не боишься, что меня там прикончат?
— Страшно боюсь, но я не хотела тебе этого говорить.
— Если б я попал в такой же переплет, как по-твоему, Джеральд стал бы меня разыскивать?
— Он совсем другой человек, более рассудительный…
— Неплохо, однако, иметь среди своих знакомых одного менее рассудительного…
— Не говори так!
— Хорошо. Мне пора. Не уходи отсюда, Гарриэт, я договорюсь относительно номера. И сразу же ложись спать.
— Я не засну, Майк. Мне хотелось бы остаться с тобой здесь, в этом светлом зале на всю ночь…
— Ты бы соскучилась, Гарриэт. Мы не нашли бы теперь, о чем так долго разговаривать.
Через минуту Гарриэт спросила:
— Ты не ревнуешь к Джеральду?
— Ревность выдумана для таких «порядочных» щенков, как Джеральд. Я не ревную. Здесь что-то иное.
— И ты уже меня не любишь?
— Это не имеет значения.
— Может быть, ты полетишь завтра? Отсюда часто улетают самолеты в Трухильо…
— Нет.
— А если бы я согласилась провести с тобой всю ночь?
— Ты замучила бы меня рассказами о Джеральде.
— Тебя раздражает моя любовь к Джеральду? Наша любовь?
— Это очень скучная любовь. Такой любви всюду полно, куда ни глянь. Мне уже тошно смотреть на нее.
— И все потому, что я сказала тебе, что Джеральд — порядочный парень?
— Может, и поэтому.
— Но ты тоже очень порядочный, может быть, даже более…
— Ничуть, Гарриэт.
— Ты не веришь мне?
— Пойдем к портье, я закажу тебе номер. Мне нельзя опаздывать на аэродром.
2
— Я у телефона, — сказал Октавио де ла Маса. — Кто говорит?
— Тапурукуара. Я должен был позвонить.