жадно вдохнул этот запах, но Белла отступила на шаг, теперь ожидая, что он объяснит цель своего визита.
— Мальчишки приходили к тебе вчера? — спросил он, хоть и знал ответ.
Затем Вардван снова поглядел, как парила в безоблачном небе темная птица.
— Да, — кивнула в ответ Белла.
— И ты простила наглецов, — с легким возмущением констатировал факт проректор.
— Верно, тебе и это известно. Могу я…
— Ты слишком добра, Белла. Твое сердце… оно… — Аристакес опустил взгляд на ее грудь, — такое… большое…
— Арис… — с укоризной проговорила Токум и щелкнула мага по носу, как одного из своих учеников.
— Прости… — Вардван почувствовал себя идиотом.
Почему с этой женщиной он всегда себя так чувствовал?
Слова шли не те, все не то!
— Ты слишком привязываешься к ученикам, Белла. Не хочу, чтобы ты страдала. Ты помнишь, как было в прошлый раз?
Зачем он это упомянул?! Вардван мысленно застонал. Токум напряглась всем телом, но смолчала, глядя на проректора исподлобья. Он знал этот взгляд. Снова задел за живое, и так — каждый раз! Может, ему принести обет молчания? Но тревога за подругу не дала остановиться.
— Ты ведь знаешь, какова судьба большинства из этих детей. Не повторяй своей ошибки.
Вардван сделал к ней шаг и протянул руку, в которой лежала небольшая бумажная коробочка.
— Что это? — спросила Белла, принимая подарок.
Коробка казалась совсем крошечной в ее мозолистой ладони.
— Это… — Арис прочистил горло и хрипло продолжил: — Откроешь ее вечером.
— Вечером?
— Когда будешь одна! — уточнил маг, скрывая за хмуростью свое смущение.
— Спасибо, Арис. — Белла тепло улыбнулась ему, и проректор почувствовал, как застучало в висках.
Он что-то хотел добавить, но Токум повернулась, глядя в небо, на своего любимца. Вардван проследил за ее взглядом. Ястреб. Красивое создание. Почти совершенное. Но он знал, что у смотревшей на птицу подруги сейчас в глазах тоска.
— Уже третий год как его нет. Пора отпустить, Белла.
— Никогда! — Глаза великанши вспыхнули теплым светом. — Он должен знать, что его ждут. Всегда.
— Ты действительно веришь, что его душа парит в небесах? Ты так веришь в это, Белла? — глухо спросил маг.
Хмуро он глядел, как одно перо кружится в воздухе, опускаясь на землю.
— Не верю — знаю, — твердо отозвалась Токум.
Она уже привыкла к тому, как шептались за ее спиной, считая немного сумасшедшей. Не странно ли считать, что душа погибшего ученика возродилась в парящей в небе птице? Поскольку мастер была единственным близким для юноши человеком, то и сейчас он оставался рядом, наконец ощущая свободу полета и чувствуя, что не одинок.
— Арис! — Громкий сердитый голос заставил обоих обернуться.
Широким шагом к ним направлялся сам ректор. Саргон сощурился от яркого солнца и поглядел на Вардвана.
— Где Хьюго? Почему ученики до сих пор болтаются по двору? Где его носит?
— А я тебе говорил не приглашать Эверета в академию, — проворчал в ответ проректор.
— Я не приглашал его! — возмутился Элазар. — Он мне должен. И обязан отработать!
— Чем это он тебе обязан? — хитро сощурился Вардван.
Саргон не стал распространяться перед своими товарищами о том, как совсем недавно совершенно «честно» обыграл Эверета в карты на праздновании коронации в Ксабире. Спорили на то, что в случае проигрыша Хьюго обязуется год преподавать в Арфене. Если бы проигрался сам Саргон… Ректор боялся даже представить, как пришлось бы прохаживаться по Центральной площади обряженным в дамское платье…
— Я видела, как Хью покинул замок еще перед рассветом, — вмешалась в их разговор Токум.
— Что значит — покинул?! — Саргон яростно сверкнул глазами.
— Я уже велел Бродику сместить свои занятия и принять вторую группу учеников, которым полагалось заниматься в Кабриуме. Охотник всегда остается охотником, Элазар. Хьюго не место в Арфене, — сухо проговорил Аристакес.
— Он отличнейший специалист. Не являясь, по сути, двуликой сущностью, он как никто знает нашу природу. Он нужен этим детям! И он отработает положенный год! — Ректор прошелся по площадке, затем снова поглядел на своих подчиненных. — Раз ушел, значит, не все спокойно в Ксабире.
Многим при дворе стала мешать корона на голове Дарема Эллгара. Поздно спохватились! Саргон нахмурился, продолжая размышлять, и покинул площадку. Он был почти уверен, что скоро правлению всего рода Эллгаров придет конец. Новые законы, новый порядок… Люди начинают ценить только то, чего уже нет и что невозможно вернуть. Столетия сменяют друг друга, но ничего не меняется в человеческих умах. А значит, быть перевороту.
Ректор тяжело вздохнул и остановился в опустевшем дворе, глядя на замок. В этих стенах опальный принц в безопасности. Но ровно до тех пор, пока королем не будет отдан соответствующий приказ. Если Ирса Эллгара обвинят в измене, то даже стены Арфена его не спасут. Саргон поглядел на разоренные клумбы и покачал головой. Эти дети — как цветы малинии. Яркие, упрямые, цепко держатся своими корнями. Пока кто-либо не додумается взять нож и с легкостью срезать их. Из груди ректора вырвался приглушенный рык.
— Надеюсь, ты вернешься с добрыми известиями, Хью.
Порядок занятий неожиданно был изменен, и теперь студенты следовали по темному коридору под самим замком. Келейр поежилась, прижимая к груди книгу. Было жутко, и оставалось надеяться, что ни один паук или другое многоногое безобразие не додумается спуститься на ее макушку с черневшего над головами потолка.
— Трусишь? — Броган ухмыльнулся и по-братски закинул руку ей на плечи. — Не трясись мелкий.
Она уж было вздумала немного расслабиться, ведь от соседа исходило чудесное тепло. Келейр почти улыбнулась, но дракон продолжил загадочным голосом:
— Эти твари чуют испуг, — он потянул носом сырой воздух, — выходят из своего логова, почесывают свои мохнатые лапки… А потом как кинутся!
Он внезапно сжал пальцы на ее плече, и, только услышав чей-то противный визг, лиса поняла, что этот звук исходит от нее.
— Оставьте свои волнения и страхи. Мы пришли. — Глубокий умиротворенный голос мастера позволил чуть-чуть успокоиться.
Ведьмак распахнул высокие решетчатые ворота, которые
совсем потемнели от времени и тихо скрипнули, поддаваясь его рукам.
— Места в зале, отведенном для занятий, на всех не хватит, поэтому в подобных случаях я предпочитаю проводить уроки здесь. Башня «Не бойся» покажет вам сам принцип сосуществования человека и природы. Смысл доверия. — Мастер прошел вперед, вынуждая учеников следовать за ним.
Келейр сделала шаг и замерла с раскрытым ртом. Рейн не ожидал, что она остановится, и налетел на лису, толкая в спину.
Здесь не было крыши, она давно рухнула. Щедрое солнце, пробиваясь сквозь листву высоких деревьев, немедленно согрело учеников. Корни ияра так облепили истрескавшиеся серые камни старой башни, что теперь она, полуразрушенная, буквально находилась на исполинской ладони самой природы. С одной стороны башня примыкала к скалам. Теперь оттуда, тихо журча, тек ручей, теряясь тонкой блестящей лентой где-то за потемневшими от влаги камнями. Когда ученики шли, то земля пружинила под их ногами. Казалось, еще шаг — и сорвутся вниз, падая к подножию скал, туда, где плещется полноводная Орва.
Келейр схватила Рейна за руку, до боли стискивая его пальцы. Он позволил лисе эту вольность, припоминая, как она боялась высоты. Да, для мелкой пакостницы это было испытанием. Броган потянул лису за собой, понимая, что недаром эти развалины назвали «Не бойся».
Без крыльев ему не взлететь. Быть человеком отвратно, но своей тревоги он соседке не собирался показывать.
Студенты расселись на старых бревнах, которые, видимо, использовались здесь как скамьи.
— Исцеление тела невозможно без исцеления души. В этом — ошибка многих. Не все раны видны взору. Вас научат видеть, научат слышать и понимать. Вы будете учиться чувствовать.
Ведьмак был высок и широкоплеч. Гладкая кожа головы покрыта черными татуировками, уходившими куда-то за воротник его простой рубашки. Большие ладони мастера также были исписаны неизвестными им знаками. Он окинул учеников спокойным взглядом:
— Я мастер Бродик. Сегодня на первом ознакомительном занятии я расскажу вам о способах исцеления, которые применимы в тех случаях, когда ваша вторая сущность блокирована, либо вы не имеете возможности применять магию.
Ведьмак посмотрел на Рейна, отвлеченно постукивавшего ботинком по бревну.
— Стоило бы обратить внимание на мои слова. У меня есть подозрение, что данные методы будут тебе полезны.
Дракон одернул воротник своей рубашки, скрывая ошейник, и угрюмо поглядел на мастера. Эти методы понадобятся кое-кому другому, когда истечет срок его наказания.
— Я бы не рекомендовал, — внезапно проговорил Бродик.
Рейн поежился. Что-то было во взгляде этого ведьмака… он не мог понять, что именно. Но на какое-то мгновение дракону показалось, что даже время вокруг застыло и остались лишь они двое. Но нет, он был среди своих соучеников, правда, те сейчас замерли, не шевелясь.
Бродик прошелся по небольшой природной площадке, ограниченной несколькими бревнами. Проклятье! Броган нервно ухмыльнулся, понимая, что ведьмак действительно умеет останавливать время. Дракону бы такое точно пригодилось! Особенно когда…
— Местью ничего не решить, Броган Раегданский. — Бродик остановился перед учеником, заложил руки за спину и сейчас глядел на него с высоты своего роста.
— Не лезьте в мою голову! — сердито потребовал дракон. — Я просто Рейн Броган, и не стоит прибавлять к моему имени название земель, которых много лет не касалась моя нога!
Он глядел на ведьмака исподлобья, ожидая ответного выпада, но его не последовало.
— Ты добр. Но пламя, которое рождает твоя грудь, вот здесь, — ведьмак протянул руку и коснулся пальцами середины груди Рейна, — причиняет тебе боль.
— Я из драконьего рода! Огонь — моя суть!
— Я говорю не о драконе в тебе. Я говорю о человеке. Страх потерять то, что тебе дорого, заставляет терять самого себя. Смею утверждать, что и контроль обращения дается тебе с трудом. Тебе кажется, что ты ненавидишь тех, кто причинил или смеет причинить боль, вред. Но это только страх.
— Я не боюсь! — рыкнул дракон. — Просто ненавижу, когда так!
Рейн не удержался и кинул короткий взгляд на застывшую соседку. Затем заметил Ирса, сидящего, прислонившись спиной к дереву. Яркий синяк на весь его подбородок заставил Брогана зло сощуриться.
— Ненавижу, когда так!
— Война из ненависти лишь порождает новую ненависть. Ты считаешь, что должен ответить на каждый удар. Но так теряются бесценные жизни, Рейн Броган. Это порочный круг. Нужно иметь мудрость разорвать эту цепь.
— Что же тогда справедливость? — глухо спросил дракон.
— Восстановление порядка, а не поддержание хаоса, — не меняя спокойного тона, ответил ведьмак.
— Вы точно учитель травологии? Уж больно нотации любите читать… — проворчал Рейн. — Что вы знаете об этом? О таких, как я?
Дракон отвернулся и сложил руки на груди. Ветер подхватил пряди его волос, открывая черную метку на виске. Губы Бродика отчего-то дрогнули, то ли от улыбки, то ли от того, что пожелал сдержать слова. Ведьмак снова протянул руку и коснулся печати. Он моментально ощутил исходившую от нее магию. Вязкая, сильная, она обволакивала его ладонь, устремляясь по руке все выше. Мастер отстранился от ученика.
— Однажды мастер друт расскажет о Рейне Брогане. История запомнит тебя. Не дай страху указать тебе неверную дорогу.
— Мне не нужно, чтоб некий старец рассказывал обо мне небылицы. — Дракон тряхнул черной головой, пряча свое клеймо.
Бродик ничего не ответил, вернулся на середину площадки и продолжил занятие, будто и не было этого странного разговора. Время пришло в движение, словно сон растаял. Ученики загудели, зашевелились, а птицы принялись щебетать, теряясь среди густой листвы над их головами.
— Приступим. Поговорим о ядах. Путешествуя по лесам Грахеймна, вы рискуете столкнуться со многими обитателями, использующими яд для обороны и охоты.
— Раньше, чем эта тварь посмеет подумать о том, чтоб пообедать мной, я обращу ее в пепел, — фыркнул один из учеников.
Остальные бурно поддержали мальчишку, уверенные в собственной силе. Бродик потер большим пальцем гладкий подбородок.
— Тогда с удовольствием послушаю, как ты собираешься обратить в пепел айку, — проговорил ведьмак, глядя на веселящегося юношу.
Тот притих, поджимая тонкие губы. Скорость передвижения верткого существа была так высока, что человеческий глаз едва мог заметить его. В гуще леса это становилось просто невозможным. Небольшой хищный зверек доставлял много