– О! Я же говорила! – довольно прошептала Таня и расплылась в улыбке.
А через секунду из портала вышла такая знакомая фигура. Я сунула зеркало подруге и медленно повернулась, не зная, что следует сейчас сделать. Элим тоже обернулся, увидел меня и замер.
– Алиса?! – И такое радостное неверие прозвучало в его голосе, что у меня комок в горле встал.
– Привет! – выдавила я из себя и на негнущихся деревянных ногах пошла к нему.
– Я так рад, что ты пришла! Не надеялся, не верил… Точнее, надеялся, верил, но так боялся, что ты не придешь! – проговорил он.
– А мы это… гуляли. Дай, думаю, загляну на перекресток. А тут ты, – проговорила я и поковыряла мыском кроссовки землю.
– Алиса, я так по тебе скучал! Все время о тебе думал и ничего не мог делать, все из рук валилось, – тихо произнес Элим.
– Правда? – обрадовалась я. – Я тоже. Все время… – И совсем смутилась.
– Алис, а давай мы попробуем еще…
Договорить он не успел, потому что из портала раздался весьма нервный женский голос:
– Да признавайся же ты уже! А то она опять сбежит! – И прямо из облачка марева в нас полетел букетик цветов.
А голосочек-то знако-о-о-мый.
Я вопросительно посмотрела на Элима, держа в руках букет, который он неловко мне подал.
– Алиса, я… я…
– Да?
– Я тебя люблю! – выдохнул он, наконец, и зажмурился. – Очень, очень!
– И я тебя! – прошептала я и отвернулась, так как щеки начали гореть.
– О господи! – не выдержала Таня. – Да целуйтесь же вы уже быстрее! Сил моих нет смотреть, как вы мямлите. И учти, Элим, еще месяц ее рыданий и историй о том, какой ты удивительный, – я не вынесу! Я ведь не железная!
– Таня! – возмутилась я и покосилась на Элима.
А он смотрел на меня с такой блаженной улыбкой, что мне даже неловко как-то стало.
– Целуются? – спросил голос лирры Эйрины из портала.
– Нет! – сердито ответила ей Таня. – А ну быстро целуйтесь, кому говорят! – это уже нам.
Элим взял меня за руки, начал наклоняться, и тут снова прозвучал вопрос, но уже от лирра Эйтана:
– А сейчас?
Мы с Элимом прыснули от смеха, посмотрели глаза в глаза и… Кажется, из портала снова что-то спрашивали, а Таня отвечала… Но нам было не до них.
Когда мы оторвались друг от друга, Элим опустился на одно колено и серьезно заговорил:
– Алиса, я очень тебя люблю. Не представляю свою жизнь без тебя, твоего смеха и голоса. Пушистых светлых волос и лучистых глаз. Я предлагаю тебе руку и сердце! Согласишься ли ты разделить свою жизнь со мной? Сможешь ли принять меня таким? – Он дернул плечом.
– Это, в смысле, замуж? – робко уточнила я. А то мало ли, что у драконов из другого мира подразумевается под таким предложением.
– Да! – взволнованно подтвердил Элим. – Давай поженимся?
– Давай! – улыбнулась я парню, в которого влюбилась по уши.
Мой дракон вскочил, обнял меня и поцеловал. И тут раздался удивленный голос Тани:
– Элим, а куда делся твой горб?
– Что?! Проклятие спало?! Это все-таки истинная любовь?! – выкрикнули одновременно три взволнованных голоса из портала.
– Правда исчез? – с безумной надеждой в глазах уточнил Элим, дождался подтверждения и прошептал мне: – Я покатаю тебя по небу! У меня теперь есть крылья!
– Таня, увидимся через месяц! – крикнула я, и мы с Элимом шагнули в портал.
Зимний Лорд (Александра Черчень)
Он приходит с первым снегом. Глубокой ночью, когда город уже спит.
Я не спала. Ждала. Сидела на окне, зябко кутаясь в безразмерный свитер с широким воротом, и грела в руках чашку с давно остывшим кофе, к которому так и не притронулась за все эти часы.
Ему никогда не нравился вкус этого напитка на моих губах, хотя коснулся их всего однажды, опалив меня холодом. Больше таких экспериментов мы не позволяли. Но я запомнила… И теперь каждую ночь хоть и готовила кофе, но не притрагивалась. Зачем готовила? Наверное, из чувства противоречия. Кому? Наверное, себе. Ведь он не приближался. И мне было… жаль?
Откинулась головой на стенку, наблюдая за танцем серебряных снежинок в ярком свете фонаря. Они медленно кружили в воздухе, плавно оседая на белоснежный покров своих, уже павших с неба, собратьев.
Моя Зима всегда появлялся бесшумно. Просто возникал на соседнем окне, в противоположном углу комнаты. И мы молчали… пока кому-то это не надоедало. Иногда за всю встречу не было сказано не единого слова. Когда уставала, я так же молча поднималась, ложилась в постель и засыпала, глядя на темную фигуру на фоне белоснежного царства холода за окном.
Я на него не взглянула. И так знаю, что Зимний сидит в своей любимой позе, расслабленно положив руку на согнутое колено, и смотрит. Он на меня, а я в окно, на его стихию.
– Маргарита, – окликнул меня тихий голос.
– Да? – поворачиваю голову к нему, привычно лаская взглядом резкое, худое лицо с невыносимо яркими голубыми глазами, короткие белоснежные волосы были, как обычно, немного встрепаны. Ровно настолько, чтобы к ним хотелось прикоснуться, пригладить.
– Я скучал, – ровно, бесстрастно, так, как будто это была дежурная фраза.
– Это бессмысленно, – в том же тоне ответила, снова отворачиваясь к холодному стеклу. Коснулась кончиками пальцев прозрачной преграды и чуть заметно вздрогнула от обжигающего прикосновения мороза.
– Ты замерзла? – почти неслышно спросил мой Зимний. Горечь интонаций полынью осталась на губах.
– Как обычно, – спокойно кивнула, поворачиваясь к нему. Вздрогнула, поймав взгляд, и постаралась не утонуть в его глазах. Как и в первую встречу, поразилась их цвету: красивее арктического льда. А руки холоднее. И губы…
– Прости, – только и ответил он, присаживаясь рядом.
– Зачем так? – непроизвольно поежилась я, обхватывая себя руками и с легким осуждением глядя на Зимнего.
– Иначе не получается прийти к тебе, – пожал плечами, затянутыми в полночно-синюю рубашку. – Так плохо?
Я закрыла глаза, втягивая в себя его запах. Мороз, свежесть и зимнее солнце. То самое, которое не греет. Вот и он – мое зимнее солнце.
– Тогда хотя бы отойду, – шевельнулся он, собираясь снова пересечь комнату.
– Нет! – испуганно распахнула глаза и подалась вперед, желая удержать. Мои пальцы замерли в нескольких сантиметрах от светлой кожи руки. Красивая узкая ладонь с длинными изящными пальцами дрогнула, приближаясь, желая хоть на миг ощутить мое тепло. Но разум снова оказался сильнее.
– Я забываюсь, – грустно констатировал он.
– Это плохо?
– Это нехорошо. – Бледные губы тронула едва заметная улыбка. – Для тебя – да. Забавно…
– Что именно? – склонила голову, глядя на него сквозь упавший на глаза рыжий завиток.
Он так жадно посмотрел на меня, что я снова вздрогнула, но на этот раз вовсе не от холода. Волна, прокатившаяся по телу, была горячей.
Зимний резко подался вперед и откинул с моего лба непослушный локон, и он тут же покрылся инеем.
– То, что ты меня поймала, – ласково улыбнулись льдисто-голубые глаза. – Мое лето.
– Я не лето, – спокойно возразила, машинально пропуская через пальцы пострадавшую прядь, ощущая холод волшебного инея на пальцах. Отголосок его прикосновения. Все, что доступно, – даже не след, лишь воспоминание. Но и оно не исчезнет еще несколько дней.
– Я не имел в виду Время Года, – покачал головой Зимний. – Ощущение. Мое тепло, мой огонь. Недоступный, – бесстрастное лицо, на котором всегда отражалось так мало эмоций, исказилось злостью и отчаянием, и он ударил кулаком по стене. – Почему?!
– Ингрид, не громи мой дом, – спокойно попросила в ответ. – Толку все равно не будет.
– Я же просил не сокращать так мое имя, – недовольно фыркнул он.
– Ингридир – мне не нравится, – невозмутимо ответила я.
– Скажи, почему из нас двоих холодна, невозмутима и бесчувственна именно ты? – снова взял себя в руки Зимний.
– Может, потому, что ты меня выморозил за это время? – вскинула бровь. – Измотал, выжег из дома последние крохи тепла. Не давал отогреться с кем-то другим. Ведь сразу было понятно, что прикосновения нам недоступны… только боль! Ты эгоист, Ингридир…
– Тебе же не нравится это имя, – язвительно напомнил мне собеседник.
– Сейчас у меня не находится в твой адрес другого, – взглянула на него, ощущая смутное удовлетворение от того, что он теряет контроль над эмоциями.
Или это тоска по былой живости, которая как будто моей Зиме передалась?
– Рита, я не могу отказаться, – безнадежно признался он, откидываясь на стекло и обессиленно закрывая сапфировые глаза. – Я впервые начал чувствовать свой холод. Это… ужасно.
– Ты для меня мучителен, – тихо призналась я, беря в руки чашку кофе, хотя заранее знала, что в ней не осталось даже крохи тепла, которое могло бы согреть мои руки. – Знаешь, что самое удивительное? – горько улыбаюсь – Если ты не приходишь, то мне еще хуже: в твое отсутствие я замерзаю даже сильнее… Абсурд.
Ингрид шевельнулся, я скосила глаза и успела заметить, как из сгустившегося в воздухе пара материализовывается чашка с горячим напитком. Я уже знала, что это каркаде. Как ни странно. Когда в первый раз увидела это, то думала, что там будет зеленый чай. Не ассоциировался у меня с ним этот рубиновый напиток с ярким вкусом. На мой невысказанный вопрос Зимний только улыбнулся и сказал: «Это не я. Это ты».
– Спасибо, – поблагодарила, быстро принимая из его рук кружку. Стараясь не коснуться бледной, опасной, но такой манящей кожи. Хоть украдкой… Даже зная, какова будет расплата, я не могу избавиться от искушения.
Он поморщился и потер покрасневшую ладонь. Обжегся… Для него только одно тепло живительно. Мое. А для меня – его, хотя оно и убивает меня с каждым прикосновением.
Руки обдал жаром горячий фарфор, а мне это было почти приятно… Мазохистка. Кто бы мне сказал до встречи с ним, что это простое ощущение будет так дорого?
Ингрид. Он давит, замораживает, он невыносим. Каждый миг рядом мучителен для меня. Но без него жизнь вообще прекращается. Душу окутывает метель, чувства индевеют… И уже ничего не важно. Сквозь ледяной панцирь избранницы Зимы не пробиться никому. И даже самый обжигающий чай не сможет согреть мои руки, пока его нет рядом.
Встряхнула головой, отгоняя непонятные мысли, и поднесла к губам чашку. Глотнула сладкий рубиновый напиток, посмаковала кисловато-терпкое послевкусие и тихо спросила:
– Что это за марка? Искала, но так и не нашла ничего настолько яркого.
Посмотрела на мужчину, который так и не сменил позу. Даже глаз не открыл.
Он не совершенен. Я бы даже не назвала его красивым.
Но он МОЙ. И это окупает все.
Но бывает так, что половинки принадлежат к разным стихиям. И если уровень сил примерно одинаковый, то можно выжить. Но не тогда, когда он воплощение самого холодного Времени Года, а во мне едва теплятся искры огня. Которые, казалось, исчерпали себя, окрашивая волосы в невероятно яркий рыжий цвет.
Да, он МОЙ. Хоть и приняла я это не сразу. Но это ничего не меняет. Зимнему холодно, он тянется к теплу, как и любой, кто нашел СВОЮ. А я умираю от каждого мига рядом. От каждого прикосновения мое робкое пламя души как снегом заметает. И огоньку очень нелегко его растопить.
Я вздрогнула от неожиданно резко прозвучавшего голоса мужчины: – Это выращивают только для тебя. И снова пауза. – Рита, – позвал меня Ингрид. – Хочешь полетать?
– Хочу, – отпила еще один глоток. – Но как?
Полет… Недосягаемая мечта. Сколько раз я с тоской смотрела в высокое небо, понимая, что никак не получится. Да, новинки механики никто не отменял, но… не то! Просто не то. Это как плавать со спасательным кругом.
Так же и с полетом. Если нет крыльев… в небе ты калека и только будешь еще больше чувствовать свою ущербность, не в силах слиться с небесами.
– Будет холодно, – спокойно ответил Ингрид.
– Но будет свобода?
– Да, – медленно кивнул Зима.
За окном погас фонарь, и комната теперь утопала в темноте.
Я слабею с каждым мигом. Но ни за что бы не променяла эти минуты на что-то другое! И выхода нет.
Его не знает даже великий Зимний Лорд.
Он тоже изменился за это время: когда мы впервые встретились, он был совершенно иным. Встретились… Случайно. Естественно, я не знала, кто он, пока не прикоснулась. Пока не похолодела от ужаса. Или ужас пришел следом за холодом?
Молоденькая, отчаянно рыжая, конопатая веселая девушка, почти слетала со ступеней ратуши. Ее приняли на работу! Ее, молоденькую выпускницу, и к самому Месяцу! Январь хоть и слыл суровым, но был справедлив.
Волосы, убранные в аккуратную прическу, в очередной раз не удержали шпильки и выпустили на свободу несколько огненных язычков. Я была так счастлива, что смотрела куда угодно, но не вперед. А он просто слишком привык к тому, что ему уступают дорогу.
В общем, каждый из нас был слишком занят собой. Потому никто и не свернул, и, как следствие, столкнулись. Его руки коснулись моих и замерли. Надменное лицо перестало быть таким уж отталкивающим. В тот момент он казался мне лучше всех на свете. А потом… пришел холод. Он проникал под кожу, расползался по венам, проступал инеем на волосах и скулах. Я отшатнулась.
Зимний отчаянно и непонимающе смотрел. А я плакала. Плакала, уже понимая значение того, что сейчас случилось.
Встретить свою половину – это высшее счастье из возможных.
Над нами судьба, наверное, посмеялась.
– Хватит, – почти неслышно попросил Зимний. – Рита, это бессмысленно.
– Жить вообще бессмысленно, – угрюмо ответила я. – Лучше бы я никогда тебя не видела, Ингрид.
– Не в этой жизни, так в следующей, – пожал плечами Лорд. – Мы неотделимы.
– Но, может, в следующей повезло бы больше? – одними губами сказала я.
– Не рви мне душу, – простонал с такой мукой в голосе, что мне стало жутко. – Я не могу, Рита! Меня притягивает. Все дороги ведут к тебе, к твоему дому, любимому кафе, всюду, где есть хоть легкий флер твоего присутствия.
– Тогда почему ты так долго не приходил?! – вскочила с подоконника и резко повернулась к нему. – Почему?!
– Потому что ты умираешь! – Ингрид порывисто отвернулся, запустил ладонь в белоснежные волосы и с силой дернул, вымещая ярость и бессилие. – Думаешь, я не вижу? С каждым мигом, с каждой фразой, с каждым глотком этого воздуха! Моего воздуха!
– Без тебя в сто раз хуже! – подалась вперед, желая заставить его обернутся, снова посмотреть на меня. Я хочу его видеть, разве это много?! От движения слабо заплетенная коса растрепалась окончательно, и медные кудрявые волосы рассыпались по плечам и спине, укутывая меня огненным плащом. – Цвета, запахи, жизнь вокруг – все на втором плане! Никто, никто не может вытащить!
– Мне не легче. – В голосе мужчины не было уже и тени эмоций, которые бушевали там недавно.
– Ты обещал мне полет, – спустя некоторое время, которое никто так и не нарушил даже случайно оброненным словом, напомнила я.
– Ты хочешь полетать на снежном буране? – принял мою молчаливую просьбу оставить тему наших безнадежных отношений Ингрид.
– Я же… – начала, уже сейчас вздрагивая от холода, который еще даже не коснулся кожи.
– У меня сюрприз. Сегодня ты не будешь мерзнуть, – покачал головой Зимний.
– Ты не уйдешь?! – перепугалась я, подаваясь вперед, не обращая внимания на то, что теперь он стоял совсем близко от меня, невыносимо близко. Сейчас я могла увидеть каждую синюю крапинку в голубой радужке, настолько, что могла ощутить, как от него пахнет морозом. Захотелось прижаться еще ближе. Но я снова замерзаю.
Странно… Обжигающий холод в первую секунду так похож на невыносимый жар…
У нас такая двоякость наших отношений.
Влюбленность, отчаянное желание быть рядом.
Иллюзорность.
Обреченность.
Он рвано выдохнул, протянул вперед руку, остановившись почти в миллиметре от кожи, провел вниз, лаская воздух, который донес до покрывающейся мурашками кожи отголоски этого странного прикосновения.
– Я ходил к Лету, – не находя сил отстраниться, хрипло сказал Ингрид.
– Зачем? – нарочито спокойно осведомилась я. Ох, если бы было можно хоть немного придвинуться ближе. Обнять, прижаться, не расплачиваясь за это судорогами мышц, которые так и не привыкли к такому резкому переохлаждению. – Вы же не любите друг друга.