Нора потянулась к следующей пуговице на джинсах Уесли, но он вцепился в ее запястье, останавливая ее.
- Жестче, - приказала Нора и он отпустил, словно она обожгла его своей кожей.
- Я так и думала. Иди, - сказала она, опустив свои руки по бокам.
Сделав шаг назад, Уесли прижал ладонь к своему животу.
- Иди, займись домашним заданием, малой.
Взяв свой почти позабытый бокал, Нора поднесла его к губам, но до того, как она успела сделать глоток, Уесли, слегка трясущимися руками, забрал его, поднял и выпил. После, поставив тот рядом с Норой на стол, и больше не сказав ни слова, он вышел из кухни.
Нора взяла бокал и посмотрела внутрь. Он осушил его до капли.
Поставив его на место, она повернулась, провожая Уесли взглядом. Она ненавидела, когда они ругались, хотя это почти всегда происходило по ее вине. С Уесли все будет в порядке, говорила она себе. Ему, в любом случае, надо было немного закалиться.
Нора никогда не забудет тот день, когда впервые его увидела. Войдя в университетскую аудиторию, первым, что она заметила, была пара больших, карих глаз, смотрящих на нее так, словно они никогда прежде не видела ничего подобного. И в ту секунду, когда он открыл свой рот, из которого полилась мягкая, южная речь, она знала, что с этим парнем недостатка в проблемах не будет.
Нора предложила всем студентам рассказать о своем любимом произведении. Для Уесли им оказалась новелла "Дары Волхвов", О.Генри - история жены, продавшей свои волосы, чтобы купить мужу цепочку для часов, и мужа, продавшего свои часы, чтобы купить жене гребни для волос.
Нора назвала эту историю ужасом. Возразив, Уесли назвал ее историей любви. Их спор продолжался даже после окончания занятия. Два человека, пожертвовавшие своей наиболее значимой ценностью ради любви, и оставшиеся ни с чем, разве это история любви? - требовала она. Уесли аргументировал тем, что они, по-прежнему, были вместе. Рассмеявшись, она ответила, что когда он окажется в ее возрасте, то будет смотреть на вещи немного иначе.
Нора знала, что этим вечером она была с ним чрезмерно груба, но порой ей было не под силу остановиться. В конце концов, когда ей было столько же, сколько сейчас Уесли, Сорен провел ее через все круги ада. Сейчас, она была благодарна за дисциплину, которой он ее обучил, и силу духа, которую он в ней развил. И теперь, когда такой мужчина, как Зак, смотрел ей прямо в глаза, говоря, что она не стоит ни его времени, ни его усилий, она только улыбалась и спрашивала, неужели это все, на что он способен.
Сорен сделал ее сильной, и за это она всегда будет ему благодарна. Но Зак делал из нее настоящую писательницу - единственная фантазия, которую Сорен не мог для нее осуществить. А Уесли... посмотрев на пустой бокал, она быстро наполнила его за здоровье парня - Уесли просто сводил ее с ума.
Повернувшись, Нора увидела свою книгу и записи Зака, лежащие на кухонном столе.
- Черт бы тебя побрал, Зак, - сказала она себе, выливая вино в раковину, - почему тебе нужно было сказать, что у меня все получится?
Глава 7
Осталось пять недель...
Образовавшаяся в уголке глаза Норы слеза, скользнула по щеке, прежде чем она успела ее остановить. Утерев ее рукавом, она заставила себя моргнуть.
Нора смотрела в монитор так долго, что у нее начали слезиться глаза. Потянувшись, пока копировалась ее работа, она решила проверить личную корреспонденцию, перед тем, как прерваться, чтобы сходить в туалет.
Нора просмотрела письмо от ее агента, и удалила несколько спам-сообщений. Буквально перед уходом, ей на почту пришло новое письмо. Это было сообщение от Зака с заезженной темой "О Сексе".
- К чему это, Закари, - хихикнула она про себя, - о сексе я думать не перестану.
Письмо излагалось на двух страницах с подробным описанием каждой причины, по которой ей следовало урезать большинство эротических сцен. Нора перестала читать после пятого по счету слова "необоснованный".
"Ты скучный", написала она Заку. "Неужели я не могу оставить хотя бы три мои сцены?"
Зак, очевидно, все еще сидящий за своим компьютером, быстро ответил единственным словом,
"Нет".
"Две?" не унималась Нора.
"Нет".
Засмеявшись, она чуть не грохнулась со своего кресла. Нора воочию представила его суровое, но удивительно красивое лицо и то, как его брови все больше хмурились с каждым ее маленьким, надоедливым письмецом.
"Одну? Обещаю, я доведу ее до совершенства. Пожалуйста... Я куплю тебе щеночка".
"У меня аллергия на собак", ответил он.
Нора прикусила губу, мысленно запустив шестеренки в своей голове.
"Давай поиграем в игру", написала она.
"На этой неделе я отправлю тебе пятьдесят дополнительных страниц, если ты позволишь мне оставить три мои сцены - конечно, после тщательного редактирования".
В ожидании его ответа, Нора задержала дыхание. Наконец, в ее ящик упало письмо.
"Ладно. Но каждый сексуальный акт должен раскрывать развитие, как сюжета, так и персонажей. Теперь, перестань играть, и начни писать. У тебя осталось пять недель и четыреста страниц для редактирования".
"Я все равно куплю щеночка", написала она, не удивившись, когда он ничего не ответил.
Нора перечитывала последние записи с замечаниями Зака по ее новым главам, когда ей позвонили по прямой линии. Раздавшийся с кухни рингтон со звуком клаксона, доносился до самого ее кабинета. Закатив глаза, Нора встала, и без особой спешки направилась в ту сторону.
Войдя на кухню, она увидела Уесли, стоящего у стола с ее телефоном в руке. Он выглядел, до странного мрачным и усталым. Молча передав Норе трубку, он прошел мимо нее.
- Кинг, клянусь, я выбью из тебя все дерьмо, если ты не прекратишь мне звонить.
- А теперь ты флиртуешь со мной, ma cherie.
Сжав зубы, Нора сделала глубокий вдох. Был ли хоть один человек на свете, такой же раздражающий, как Кингсли Эдж? Сорен, напомнила она себе. Только Сорен.
- Я не флиртую. Я работаю.
Нора медленно произносила слова, словно разговаривала с маленьким ребенком.
- У меня есть и другая работа, забыл?
- Я пытаюсь сделать все возможное, чтобы ты забыла о другой работе, Maitresse. Она влетает мне в копеечку.
- Зато, приносит ее мне.
- А мне что с того?
- Кингсли, скажи, чего ты хочешь, и оставь меня в покое. Мой редактор заставляет меня переписывать всю книгу.
- Нора Сатерлин выполняет мужские приказы. Я думал, те дни уже давно позади.
Она сжала челюсть.
Сегодня Нора не позволит Кингу учинить ссору.
- Я un petit peu занята, monsieur.
- Ты никогда не занята для клиента. В частности, для этого.
Нора прислонилась лбом к холодной дверце холодильника. Большинство клиентов ждали удобного для нее времени. Она обслуживала их на досуге, что попросту являлось частью таинственного образа Госпожи. Но существовал ряд клиентов, которых даже ей было неприлично держать в ожидании. Нора предположила, что это был Джек Сайзмор - генеральный директор компании, занимающейся делами мирового значения. Когда он приезжал в город, Кинг, ни при каких обстоятельствах, не позволял ей его упускать.
- Ладно. Что мне нужно знать?
- Просто надень самое лучшее, и будь на месте через час. C’est ca.
Наспех записав координаты, Нора отложила свой блокнот.
Она старалась не браться ни за какую работу на время редактирования с Заком. У этого англичанина налицо были все признаки довольно серьезной депрессии. Нора очень хорошо знала это чувство, знала, что под ним скрывалось. Такая депрессия сигнализировала о внушительном запасе злости, таившейся под этим возмутительно прекрасным внешним видом. Ее потрясающий, голубоглазый редактор, уже успел выразить недовольство каждым ее шагом. Нора могла только представить, насколько ужасной будет реакция Зака, узнай он, что писательская деятельность была не единственной ее работой. Уже более года она мечтала оставить это занятие, но без подписанного контракта с Главным Издательским Домом, боялась остаться без постоянного заработка.
- Знаешь, Кинг, меня от всего этого уже начинает тошнить...
- Даже когда ты произносишь эти слова, в твоем дыхании мне слышится la petite morte. Ты сама знаешь, что любишь эту работу.
- Я люблю деньги. Только и всего.
- Ты любишь его, cherie.
Закрыв глаза, Нора подавила зарождающееся в горле рычание.
- Он не имеет к этому никакого отношения.
Нора отказывалась обсуждать Сорена с Кингсли, который непременно донесет обо всем Сорену.
- Ma petite , - пожурил он, - ты делаешь это, чтобы привлечь его внимание. C’est vrai, oui?
- Это все равно, что сказать, якобы преступники нарушают закон, для привлечения внимания копов.
Нора услышала тихий, пьянящий смех.
- Exactement. Один час, Maitresse.
Нора повесила трубку и направилась к себе в спальню. В доме было слишком тихо. Уесли нигде не было видно. Обычно, в это время дня, он, слушал музыку, занимаясь домашним заданием. Или, если заданий было немного, играл на гитаре, тихонько напевая себе под нос.
Нора помнила тот первый раз, когда застала его за этим делом. Она сказала ему, что по звучанию, он был немного похож на группу девяностых, Nelson. Уесли спросил, - Кто это? - и Нора запустила в него книгой.
Она надела черную, кожаную юбку с разрезом сзади, и черно-красное парчовое бюстье. Отыскав черные перчатки, она натянула и их. Они обвязывались по рукам шнуровкой, и ей пришлось несладко, пока она пыталась справиться с ними в одиночку. Нора отправилась на поиски Уесли.
Он ненавидел ее работу профессиональной Госпожи, но более или менее, терпел. До переезда Уесли более года назад, Нора рассказала ему, кто она, и чем занималась. Уес был в шоке. Он даже не знал о существовании таких вещей. Однако, немного успокоился, когда Нора объяснила ему, что она не была проституткой, и у нее с клиентами никогда не было секса, во всяком случае, с мужчинами-клиентами. Им даже не позволялось целовать свою Госпожу, кроме носков ее сапог.
Нет, объяснила Нора, она не была проституткой. Она была, в некотором роде, мануальным терапевтом, причиняющим боль, вместо удовольствия.
Несмотря на свое потрясение, Уесли все равно переехал. Впечатлившись тем, как спокойно он на это согласился, Нора даже рассказала ему про Сорена.
- Только не дай мне оказаться с ним в одном помещении, - сказал Уесли Норе, когда та раскрыла природу их взаимоотношений.
- Думаешь, сможешь одолеть Сорена?
- Ты сказала, ему сколько... сорок пять? Восемнадцатилетний против сорокапятилетнего? Любому мужчине, избивающему женщину, не под силу противостоять тому, кто дерется только с мужчинами.
От этих слов Нора рассмеялась так сильно, что чуть не рухнула на пол. Неужели Уесли мог быть еще очаровательнее? Успокоившись, Нора взяла парня за подбородок и заставила его встретиться с ней взглядом. Однажды, Сорен сказал, что у нее самые опасные глаза, которые он только видел. Он сказал, что смотря в их зелень, мужчина видит отражение своих самых сильных страхов. Как правило, Нора старалась не прибегать к своей необычайной способности. Но на этот раз, в одном взгляде, она позволила Уесли увидеть и ее, и его страхи.
- Малой, Сорен съест тебя на завтрак, и ему даже жевать не придется. Не смей связываться с садистом, Уесли. Для Сорена, пытка - всего лишь прелюдия.
- Тогда, почему ты была с ним? - прошептал он.
Улыбнувшись ему, в милых, карих глазах парня Нора увидела новый страх.
- Мне нравится прелюдия.
Уесли... она нигде не могла его найти. Встав посреди гостиной комнаты, она увидела прикрепленную к двери записку. В ней говорилось, что он в библиотеке, но домой вернется к шести. Внизу записки были слова, которые он всегда произносил, когда Нора отправлялась на работу - "Ты не обязана это делать".
Нет, себе не обязана. Но она обязана этим Кингсли. Взяв пальто и сумку с игрушками, Нора ненадолго зашла в ванную комнату. Достав из аптечки пузырек, она, не запивая водой, проглотила одну таблетку, и ушла.
Понадобилось сорок минут, чтобы добраться до отеля. Ее клиентами были представители мировой элиты - ее могли заказывать только богатейшие и влиятельнейшие мужчины и женщины. Некоторые из них являлись широко известными личностями, поэтому Нора редко проникала в дом или отель через главный вход. Но Кингсли не упомянул ни о каких мерах предосторожности, поэтому, она не стала утруждаться.
Пересекая главный холл самого грандиозного и старинного отеля этого города, она на секунду заволновалась, что ее могли узнать сотрудники ГИД. Но потом, Нора отбросила все волнения - ни один, из работающих в издательстве, не мог позволить себе подобное заведение.
Холл был полон женщин в платьях от Prada и мужчин, в костюмах от Armani. Нора сдержала улыбку, небрежно проходя мимо этих снобов в коже и шнуровке, с черной сумкой с игрушками, закинутой за спину, и в солнечных очках, несмотря на то, что находилась в помещении, а на улице кружила зима. Она не стыдилась того, что делала. Но ей было забавно находиться в окружении людей, которые начинали нервничать, просто находясь с ней в одном пространстве.
Когда Нора присоединилась к паре ожидающей лифт, те отошли от нее подальше. Порой, ванильные люди были такими милыми.
Войдя в лифт, она нажала на кнопку девятнадцатого этажа, и поднялась наверх в полном одиночестве. Выйдя, Нора сориентировалась и направилась в номер 1909. Карта от номера была спрятана в сложенной перед дверью газете. Открыв дверь, она зашла внутрь и увидела стоящего к ней спиной, высокого мужчину со светлыми волосами, и в черной одежде.
- Здравствуй, Элеонор, - произнес он.
Нора ахнула, а ее сумка шлепнулась на пол с выразительным звяканьем металла.
- О, Боже... Сорен.
* * *
Зак сидел за столом своего кабинета в Главном Издательском Доме. Проверив почту в последний раз, перед тем как выключить компьютер, он был удивлен, что ему не пришлось и дальше воевать с Норой по поводу сцен секса. Возможно сейчас, она поняла характер своей книги, и начала осознавать, что может писать эротику, не злоупотребляя имиджем эротической писательницы.
Приводя в порядок бумаги на столе, Зак наткнулся на копию контракта, составленного юридическим отделом. Он еще был не подписан. И даже если бы Нора подписала его сегодня, до заверения Истона, документ являлся недействительным.
Он просмотрел условия. Жан-Поль оказался весьма щедрым. ГИД крайне редко выделял крупные авансы. Естественно, Нора воспользовалась своей внушающей армией поклонников. Зак понимал надежды Боннера на то, что Сатерлин придаст чувственный оттенок их довольно консервативному издательскому дому. Это был смелый шаг, который мог оправдать себя, если Истон сделает свою работу правильно.
Зак улыбнулся, пролистав неподписанный контракт Норы. Когда они с Грейс покупали свой первый дом, соглашение на сделку было вдвое меньше этого, нерационального. Бедняжка Грейс. Он помнил, как смотрел на нее, сидящую за крошечным кухонным столом в их первой, убогой квартирке, которую они наспех сняли при переезде в Лондон. На тот момент, они были женаты меньше года.
Грейс думала, что ей полагалось знать значение каждого слова в контракте, понимать, на что ссылалась каждая статья. Она часами ломала голову над отдельной страницей. Зак уходил и возвращался, а у Грейс набиралась для него очередная дюжина вопросов. Что означает право первого выбора? В курсе ли они оценочной стоимости? Требовалась ли им разница, если Зак работал из дома? Думая, что ей следовало во всем разбираться, Грейс проводила за этим занятием весь день. На нее было так чертовски приятно смотреть, что, в конце концов, Заку пришлось подойти, разбросать бумаги, и заняться с ней любовью прямо на их заявлении о сделке.
Истон очень хорошо помнил шок на лице Грейс, когда контракт разлетелся по всей комнате. Она думала, что он на нее разозлился. Но Зак не мог забыть улыбку своей жены, когда он поцеловал ее так горячо, что сдвинул с места стол. Он помнил ее рыжие волосы на темном дереве, и с каким, почти детским усердием ее ножки обхватывали его тело, пока он двигался в ней.