От волшебства поцелуя их оторвал женский визг, смешанный с болью.
* * *
Придя домой, и, увидев кучу народа, я была недовольна. Но заметив полупустую, бутылку виски в руках брата сразу подобрела. Наши гости удивленно смотрели на меня. Смотрите, смотрите. Когда вы еще увидите гордость университета в таком непотребном виде.
Когда эти алка… простите, люди захотели поиграть в бутылочку, я поняла — пора спать. Стас и так вот глаз не сводит, но не подходит, слава Богу. А если я еще с ними играть останусь, то придется с кем-то целоваться, а мне этого делать не хотелось, совершенно.
Дойдя до ступенек, я ухватилась за перила. Просто вокруг все так весело заморгало, закружилось и запрыгало, что я забоялась, что в комнату вообще не попаду. Пока я пыталась преодолеть препятствия, гости восторженно зашумели. Оглядывать, что бы узнать чему они так рады я не стала. Мне и так сейчас тяжело.
— Я дошла! — восторженно произнесла я, когда коснулась ручку. Дверь открылась и моему взору предстала убийственная картина. На моем мягком ковре, обложившись моими личными дневниками (наверно все девочки в детстве его вели) и фотографиями, которые, между прочим, были спрятаны под кроватью в коробке, сидела Ира Григорьева.
Я так и застыла в дверях, не замеченная этой сучкой. Руки сжались в кулаки. Вы можете представить, что я чувствовала? Это как в душу залезли, и не просто так, а для зла. Почему в моей жизни все плохо? Неужели я сделала, что-то очень плохое?
Комната начала сужаться до размеров маленького кружка, на котором расположилась эта дрянь. Она держала в своих грязных руках мою душу для того, что бы потом в нее плюнуть. Я не могла вздохнуть. Мне уже начало казаться, что воздух исчез вообще. Над моей головой начали появляться тучи, из которых слышался гром, и летели молнии. Я ведь много не просила, я просто хотела забыть. А сейчас глядя на мои фотографии, лежавшие на полу, я ощутила приступ боли, самой острой, которую может испытать человек.
С фотографий смотрели улыбающаяся мама, Пашка, нежно обнимал меня за талию. Там лежало наше общее фото, фото нашей семьи: мама, папа, я, брат. Рядом с нами были Машка, Лера, Паша, которые когда-то были членами нашей семьи. Она брала мои воспоминания? Она знает, что случилось? Знает, что чувствовала? Знает. Как же хочется ее разорвать. Эта мразь сидит и читает отголоски моей души. Место, где никому нельзя бывать, кроме меня. Теперь она знает ответы на многие вопросы.
Вы можете представить, что чувствует птица, прилетевшая в свое гнездо, и не обнаружила там своих детей?
А то, что вы тщательно скрывали ото всех, и даже от самых близких — стало достоянием общественности?
Или то, из-за чего у вас болит сердце или душа высмеивают на центральном канале? И все это видят, но не просто видят, но еще обсуждают и смеются.
Именно это я сейчас и чувствовала. В висках застучало, кровь забурлила, сердце выстукивало барабанную дробь, даже глаза от злости и безысходности покрылись красной пеленой. Перед глазами заплясали маленькие, но злобные и противные чертики.
Теперь вместе со стенами начал двигаться и потолок. Он опускался медленно, но уверенно, собираясь накрыть меня с головой. Им на помощь пришли тучи и мрак, обещая полностью меня захватить.
Сколько я уже не дышу? Может я умерла от недостатка и кислорода? Закрыв на мгновенье глаза, я поняла, что жива. Но сейчас точно кто-то умрет. И это буду не я! сейчас только вздохну, наберу кислорода в легкие и убью ее! И меня не волновало, что со мной будет. Мне хотелось только одного, что бы эта мразь не открывала рта, а в идеале просто перестала дышать. Что со мной? Я не была такой кровожадной. Не знаю, чего я ждала, но когда эта тварь улыбнулась, я поняла — все! То, что держало меня на месте — разбилось и осыпалось к ногам. Когда я вновь почувствовала сердце, я издала судорожный вздох, который услышала эта покойница. Она быстро вскочила на ноги, и с ее колен посыпались фотографии. Мои фотографии, черт ее побери. Чтоб она в аду горела!
Ира смотрела на меня, и в ее взгляде не было раскаяния. В глазах и на губах было ехидство. Я не ждала от нее жалости, или понимания. Я думала, ей будет стыдно, что хозяйка комнаты, в которой лазила эта тварина, поймала ее с поличным. Я не угадала. И в тот момент, когда на ее губах появилась самодовольная улыбка, я не выдержала.
В одно мгновенье я подлетела к ней и схватила за волосы, а волосы у нее длинные — схватить было за что. Она еще не понимала в чем дело, да и я себе отчета уже не отдавала. Сейчас я сделаю убийство в состояние аффекта (ст.107 УК РФ, ограничение свободы на срок до трех лет или лишением свободы на тот же срок — недаром на заочке на юриста учусь).
Я протащила ее за волосы по всей комнате, потом со всей силы ударила ее о стену. Что-то хрустнуло, я искренне надеялась, что это череп, а потом брызнула кровь. Она что-то пыталась говорить, визжала. И когда я хотела ее ударить ее раз, меня остановили сильные руки.
— Стас, держи ее крепче, — в панике орал брат. — А лучше уведи в спальню.
* * *
Девичий визг ударил по нервам всем присутствующим. Милана никогда не визжит. Макс знал это прекрасно, это знала и Маша. Значит, в ее комнате кто-то есть. И кто бы, это не был, ему сейчас будет плохо… очень.
Комната девушки состояла из двух половин: гостиная и спальня. В свою спальню Мила не пускала даже брата. Да и проход в гостиную был не всем открыт.
— Оставайтесь все на местах, — крикнул Максим, побежавший в комнату сестры. И, наверно, он должен сказать спасибо Маше и Стасу, которые побежали за ним.
Стас думал, что кричит Милка, и сердце болезненно сжалось. Вбежав в комнату, они увидели, как Ира врезается лицом в стену, ну не без помощи Милы, конечно. На ковре валяются кучка тетрадей и фотографий. Максим сначала оторопел, наблюдая, как из разбитого носа Григорьевой лилась ручьем кровь на ковер. Мила решительно подходила к девушке, явно собиралась что-то сделать еще.
Ее обычно синие глаза были почти черного цвета. Такой ее ни брат, ни подруга никогда не видели. Сейчас девушка была похоже на приведение: лицо бледное, а на нем выражение, как у маньяка, который собирается отправить свою очередную жертву в последний путь. Из черных глаз летят искры, губы скривились в зверином оскале.
Спасибо Стасу, который успел схватить Милку. Тут Максим все-таки очнулся и попросил Барского увести девушку. Взгляд Станислава зацепился за очень яркую фотографию.
На улице осень. Деревья покрылись золотом и багрянцем. Но по видимому было тепло, потому что люди на ней были легко одеты. Девушка в ярко-зеленом платье. На ее лице играет счастливая улыбка, а в глазах — любовь. Молодой человек был в такой же яркой зеленой футболке и белых брюках. Он нежно обнимал Милану за тонкую талию, а это была именно она, и счастливо улыбался в камеру. От этой фотографии исходили флюиды любви, нежности и большой привязанности.
Парень недовольно поморщился и потащил все еще сопротивляющуюся Милу в спальню. Через пару минут девушка успокоилась и просто обвисла в крепких мужских руках. Стас взял Милану на руки, она оказалась легкой как пушинка, и сел на большую двуспальную кровать, все так же продолжал обнимать Милану.
* * *
В это время в гостиную спустилась Маша и проводила гостей на выход, извиняясь за все. Ничего не понимающие люди, пожали плечами и направились на выход. Кто-то из них решал, куда можно сходить еще.
Макс долго стоял посреди комнаты и разглядывал то Иру, то фотографии и тетради. Если к нему так ворвались в комнату и стали лазить в воспоминаниях — он бы убил этого человека. Что в принципе и пыталась сделать его сестра. В комнату вошла Маша, и не говоря не слова начала собирать вещи подруги в коробку, стараясь не глядеть на них.
— Я на нее заявление напишу, — разрезал тишину голос Иры.
— Ага, давай, — согласился Макс. — Только помни, что ты вторгнулась на чужую территорию, может даже украла что-то. — Кивком Максим показал на золотой браслет с алмазной крошкой на ее руке.
Вообще-то Ира не хотела его красть, а просто хотела примерить. А Макс тем временем продолжал.
— У нас свидетели есть: я, Маша, — и немного подумав, добавил. — Думаю, Барский станет на нашу сторону. Ну, что милицию вызывать? Тебя ведь с поличным поймали.
— Я все поняла, буду молчать, — все же пришлось признать девушке свою неправоту.
Максим решил напугать ее еще больше, ну мало ли, трепаться где начнет. Когда Григорьева уяснила, что с ней может случиться, ее отпустили восвояси.
* * *
Пока брат и подруга Миланы разбирались с проблемами, Стас укачивал Милу, как ребенка. Девушка доверительно расположилась, обняла и уткнулась носом в шею. Теплое дыхание Милы приятно щекотало кожу. Когда молодой человек пытался положить девушки на кровать, Милана протестующе засопела и сказала почти беззвучно 'останься со мной'. Стас, услышавший эти слова, прижал хрупкое девичье тело к себе сильнее.
Когда Машка и Максим зашли в спальню, они невольно улыбнулись, увидев такую идиллию.
— Почему не положишь? — кивком показал на кровать Максим.
— Она не хочет, — Стас и сам не хотел ее отпускать.
— Дай ее мне, — Макс протянул руки к сестре.
Но Милана к брату, как и на кровать не хотела.
— Ладно, — буркнул Малинин. — Можешь остаться с ней, но если…
— Ты слишком плохого обо мне мнения, — возмутился Барский, стараясь не разбудить эту спящую красавицу.
— Я уверен, что не ошибся в тебе, — по-доброму улыбнулся Макс. И вместе с молчаливой Машей удалились.
Стас долго смотрел на девушку и улыбался. Хоть ее лицо было очень бледным, но она все равно была красива.
— Что же нам делать? — сам у себя спросил парень. Спать хотелось ужасно! Поднявшись с кровати, он убрал с нее покрывало. Вместе с Милой залез под одеяло, которая по-прежнему продолжала его обнимать.
Станислав прижал девушку крепче, уткнулся носом в волосы. Вздохнул приятный аромат и тоже уснул.
* * *
Просыпалась я долго. Пить хотелось ужасно! Разумеется, вчерашнего вечера я не помнила. Вздохнула. Ммм… какой запах приятный. Интересно откуда он?
Веки были тяжелые, наверно, поэтому глаза не хотели открываться. Я уже хотела встать с закрытыми, но рука, которая лежала на моей талии, прижала меня, обратно к кровати. Значит, вставать еще рано. Стоп! Какая еще рука? Глаза моментально открылись, и перед моим взором предстал Стас. Он что со мной спал? У нас что-то было? Боже, этого не может быть! Заглянув под одеяло, я поняла, что одетая. Вух, пронесло! Какое пронесло! Почему Барский в моей постели?
— Стас? Стас! — тихо спросила я и потрясла его за плечо. Почему тихо? Да потому, что я подумала, если бы братец видел, как я привожу парня в свою комнату, то спустил бы Барского с лестницы, ну и меня за компанию. Значит, он не видел? Или видел?
— Доброе утро, Мила! — пробормотал он, поворачиваясь на другой бок.
— Что значит, доброе? — зашипела я на парня, пытаясь вспомнить события прошлого вечера.
— Слушай, отстань, а. Я спать хочу! — полностью залез парень под одеяло.
Я даже растерялась. Проснулась в своей кровати с парнем, который мне объяснить ничего не может. Миленько, правда?
— Что значит отстань? Какой спать? Ты что здесь делаешь? — начала заводиться я. То, что я не помнила события прошлой ночи, злило еще больше.
— Проснулись, голубки? — со смешком спросил Максим, протягивая мне стакан с водой, в ней пузырилась таблетка. Рядом с Максом стояла Маша, которая была погружена в свои мысли.
— Проснулись, — буркнула я. Значит, он знал. Я потянулась за стаканом и быстро осушила его. Интересно, от чего таблетка похмелья или от головной боли? А, не важно! Главное горло промочила.
— Ага, проснулись, — поддержал меня Стас, а потом счел нужным добавить. — Поспишь с ней, конечно. Сама выспалась, а другим типа не обязательно. Сочувствую я твоему будущему мужу.
— Какому мужу? — совсем обозлилась я. — Я тебя спрашиваю, как ты оказался в моей постели?
— Мил, а ты что совсем ничего не помнишь? — спросил Максим без тени улыбки.
— Если бы я помнила, то не спрашивала, — что за глупости? Они что издеваются? Неужели так трудно рассказать? — Короче, вываливайтесь из моей спальни в гостиную. Я сейчас схожу в душ, а когда выйду, вы расскажите мне все! Вам понятно? — Зловеще проговорила я. Я не была зла, потому, что сама виновата. Не надо было вчера так напиваться.
Приняв холодный душ, я вышла в гостиную. На меня смотрели три пары глаз. И одна пара смотрела так, что мне захотелось сбежать.
— Перестань на меня так смотреть! Если ты провел ночь в моей постели, это ничего не значит, — возмутилась я, стараясь не смотреть Стасу в глаза. — Рассказывайте. — И они рассказали. По ходу их повествования, настроение уходило. В теплые края, наверно. Я начала усиленно тереть виски, пытаясь хоть как-то вспомнить события вчерашнего дня.
Вот же Григорьева падлюка. Надо было ее все-таки грохнуть еще в раннем детстве — проблем бы было меньше. Вот не люблю я таких людей. Она что компромат на меня искала? Хотела, таким образом, Стаса от меня отвадить. Да если б был такой, я бы сама воспользовалась, что б он отстал. А если нет, то зачем ей это все? Зачем надо было лезть в мое прошлое? Что бы понять мое настоящее или изменить будущее. Где-то внутри неприятно кольнуло.
Вроде жила, никому плохого не делала, и зла никому не желала, так почему фортуна от меня отвернулась? Может я совершила страшный грех, и теперь небеса наказывают меня? В голове закружился вихрь из мыслей, и я никак не могла ничего понять.
— Хватит! — возразила я, когда рассказчики дошли до места, где я не хотела расставаться с Барским. Сам он сидел и довольно улыбался. Я была вчера в состоянии не стоянии! Не чего так лыбиться. И вообще, я же не жениться ему вчера предлагала. Надеюсь, что не предлагала. Хотя, я сомневаюсь, что такой перспективе он был бы рад.
Максим замолчал, смотря на меня с сожалением. Как же меня убивает эта ситуация.
— Как ты? — произнесла свои первые слова за утро подруга.
— Могла бы быть и лучше. Оставьте меня, пожалуйста, — попросила я своих визитеров.
Через мгновенье я осталась одна. Думать не о чем не хотелось. Я подошла к своей кровати и достала из-под нее свое прошлое. Коробка была большая и тяжелая. Открыв ее, я сразу увидела нашу последнюю фотографию. Золотая осень, я в зеленом платье и рядом Паша, одетый в такую же яркую футболку.
Странно, но злости я уже не испытывала, осталась небольшая обида. Интересно, его черти в ад затянули или еще не успели?
От мыслей меня отвлек деликатный стук в дверь.
— Можно? — спросил Стас, заглядывая. Я поспешно закрыла коробку.
— Да, заходи, — разрешила я.
— Мил, может я не во время, но ты обещала сходить со мной поужинать.
Да горбатого только могила исправит. Ведь я даже не сомневалась, что он предложит, что-то подобное. Хотя чему я удивляюсь? Это же Барский Стас.
— Ну, раз обещала, значит сходим, — сказала я, от своих слов не отказываюсь.
— Тогда я заеду сегодня в восемь, — даже не спросил, а просто поставил перед фактом.
— Сегодня? Но…
— Пожалуйста, — перебил он меня, смотря на меня жалостливыми глазами.
— Ладно, буду готова, — согласилась я, тяжело, вздыхая.
Через несколько минут после ухода Стаса, пришла Машка. Ну, я же попросила их оставить одну. Она сидела, молча, минут пять, а потом предложила.
— Пойдем, погуляем?
— Нервишки полечим? — спросила я.
— А? — не поняла меня подруга.
— Шопинг, Маша, шопинг! — проговорила я.
— Ты хочешь? — спросила подруга, выделяя местоимение.
— Хочу, — закивала я головой так, что она опять начала кружиться.
Мне надо было проветриться. А покупки лечат нервы, наверно, всем девушкам.
* * *
Через час мы уже ходили по магазинам. Я рассказала, что иду сегодня ужинать со Стасом. Подруга удивилась.