На ней были свободные темно-зеленые брюки, туфли на высоком каблуке и короткое светлое пальто с разрезами — весьма модное и, насколько Ник мог судить, не из дешевых. На плече висела сумочка на длинном ремешке, из ворота выглядывал яркий шарфик. И держалась она с небрежным шиком женщины, привыкшей к подобным вещам и умеющей их носить...
Все это он успел заметить за то короткое время, пока Нэнси шла от калитки до дома. Шагнула в дом, прикрыла дверь и почти привычно уже скользнула рукой в подставленные ладони.
— Привет!
От нее пахнуло чем-то свежим, похожим на только что скошенную траву.
— А где же «целую»? — шутливо-разочарованно протянул Ник.
Она улыбнулась, без малейшего колебания нагнулась и дотронулась губами до его щеки.
— Вот, пожалуйста!
Отступила на шаг, ища глазами, куда бы повесить пальто, и вздрогнула, когда перед ней, словно сама собой, отъехала в сторону дверца стенного шкафа.
Камин в гостиной уже горел.
— Устраивайся! — Ник кивнул на кресло и все-таки не удержался, чтобы не поинтересоваться: — Ну так что же все это значит?
Нэнси сразу поняла, о чем он спрашивает, и неожиданно рассмеялась:
— То, что ты мне сэкономил как минимум тридцатку!
— Каким образом?
— Помнишь, я тебе говорила, что четыре месяца назад разбежалась со своим парнем?
Ник кивнул.
— Ну так вот, он периодически появляется, нудно клянется в вечной любви и просится обратно. В конце концов довольствуется полсотней долларов и исчезает до следующего раза. А сегодня ты позвонил очень кстати: я тут же сказала ему, что у меня новый бойфренд, страшно ревнивый. Так что, если он не хочет лететь кубарем с лестницы, пусть соглашается на двадцатку и уматывает поскорее! Ну он поверил и ушел!
— Но двадцатку взял?
— Разумеется! — снова рассмеялась она.
— И чем же перед тобой провинился бедняга, что ты не хочешь принимать его вечную любовь? — То, как легко она рассказывала об этом, настроило Ника на шутливый лад.
Нэнси поморщилась, как и в прошлый раз, но ответила:
— Я пришла домой пораньше... Дальше ясно, да? — и продолжила, смеясь, но уже не так весело и беззаботно, как до того: — Сцена получилась дурацкая — он меня увидел, начал отпихивать девицу, заорал: «Нэнси, ты все неправильно поняла!» А она... голая... ничего не соображает, за него цепляется... Интересно, а как это еще можно было понять?!
Смех оборвался так же внезапно, как и начался. Нэнси вздохнула и пожала плечами.
— Извини… за подробности. Глупо, правда?
— Да уж... А теперь он приходит клянчить у тебя деньги?
— Он все еще пытается убедить меня, что каждому человеку положен в жизни второй шанс. А деньги это так, между делом. — Нэнси невесело махнула рукой. — Ладно, давай о чем-нибудь другом поговорим. А то ты меня все спрашиваешь — а я про тебя ничего не знаю.
То, что теперь определяло почти всю его жизнь, было видно невооруженным глазом, но Нику не хотелось говорить об этом.
— У меня своя фирма... инвестиции, в основном связанные с горными разработками, — так вышло, что я в этом немного разбираюсь...
Нэнси понимала, что зря рассказала ему эту дурацкую историю, и ей было слегка не по себе. Впрочем, рядом с Ником она все время чувствовала себя немножко неловко, как и обычно в обществе привлекательных мужчин. Она долго не могла вспомнить, кого он ей напоминает, и только потом поняла, что он очень похож на Рея Милланда, только жестче и как бы... более нервный, что ли.
Когда он улыбался или протягивал ей руку, у нее внутри все вздрагивало. Она прекрасно знала эти симптомы и с легким ужасом понимала, что стремительно влюбляется — глупо, по-детски, почти как школьница, но остановить себя уже не могла...
— ...Офис компании на Манхэттене — а я работаю здесь...
Кабинет поразил ее, как и все в этом доме, который она потихоньку, про себя назвала «домом будущего», — он был похож на кабину космического корабля. Огромные плазменные экраны, непохожие на обычные компьютеры, — на одном все время мелькали какие-то цифры; полукруглый блестящий стол с несколькими клавиатурами — и еще какие-то приспособления с мигающими цветными огоньками.
— Ну, как тебе? — поинтересовался Ник.
— Обалдеть! — честно ответила она. — Фантастика!
— Вот тут я и зарабатываю деньги! — Глаза его весело блестели — сейчас он был похож на мальчишку, хвастающегося новым велосипедом.
— И получается? — спросила Нэнси, подхватив его шутливый тон.
— Еще бы!
— Наверное, ты ужасно умный?
— Я ужасно умный! — с серьезным видом подтвердил он, не выдержал и захохотал. Продолжая смеяться, взял ее руку и зажал между ладонями, легонько поглаживая. — А сейчас я тебе покажу нечто совсем-совсем другое. Не такое... современное. Пошли! — И нетерпеливо потянул ее за собой.
Нэнси почти бежала, еле поспевая за ним. Дома у него была другая коляска — не та, ручная, благодаря которой они познакомились, а электрическая, бесшумная и с маленькими колесиками — она так стремительно двигалась, поворачивалась и застывала на месте, словно была частью его тела. Нэнси в прошлый раз не поняла, как Ник управляет ею, и только теперь заметила блестящие шары на концах подлокотников, к которым он слегка прикасался кончиками пальцев.
Короткий коридор, поворот, и он затормозил перед очередной дверью. Пробежал пальцами по пульту — дверь распахнулась, и вспыхнул свет.
— Прошу!
Это была библиотека с невысокими — до верхнего ряда можно достать рукой — стеллажами. Книги, стоявшие на них, даже на расстоянии выглядели солидными, научными. Но внимание Нэнси привлекло другое — то, что было над книгами.
На фоне темных деревянных панелей, покрывавших стены, сверкали и переливались... завороженная, она даже не сразу нашла нужное слово — камни. Точнее, предметы, сделанные из камня.
Белый медведь или, скорее, желтоватый, четко выделяющийся на фоне подставки из льдисто-белого камня. И яркий попугай с распростертыми крыльями и распахнутым клювом. И мозаика — воющие волки при свете луны, и часы, и ваза с серебряной окантовкой...
Нэнси не сразу почувствовала, что ее рука свободна.
— Походи, посмотри, если хочешь.
Она обернулась.
— Это... тоже ты?!
Ник кивнул и, видя, что она продолжает смотреть на него, пояснил:
— Я вообще-то по образованию геолог. И всегда любил камни, даже в детстве коллекцию собирал. А последние несколько лет начал делать такие штуки. У меня здесь, в доме, мастерская есть, я тебе потом покажу.
Нэнси присела на корточки — ей было неудобно смотреть на него сверху вниз. Для удобства оперлась о подлокотник его кресла, не сразу поняла, что вместо подлокотника ее локоть упирается ему в колени — и испуганно дернулась, с трудом удержав равновесие.
— ...Я разные техники пробовал, видишь — и по слоновой кости резьба есть, и мозаика, — продолжал Ник, — а что удачно получилось — здесь поставил... — И в этот момент заметил ее резкое движение. Лицо его как-то сразу отвердело, он запнулся и тихо сказал: — Н-не бойся. — Быстро и нервно потряс головой и похлопал ее по локтю. — Ты не сделаешь мне больно — я там... ничего не чувствую.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Ты никогда не спрашивала меня, как это, — кивнул он вниз, на ноги, — получилось.
Нэнси неловко и, наверное, некстати улыбнулась.
— Я не люблю страшных историй.
— Да тут и рассказывать особо не о чем, просто автомобильная катастрофа...
Они набились в машину ввосьмером — на заднем сиденье была сплошная мешанина из рук и ног. Все изрядно выпили, и всем было море по колено.
Ник сидел сзади, а на коленях у него устроилась девушка Билли — он даже не помнит теперь, как ее звали, но тогда, в давке, сунул ей руку под юбку, и через минуту девчонка уже стонала ему в ухо: «Еще! Еще...»
Он быстро прикинул, что до места миль пятнадцать — все вокруг галдят и ерзают, и если по-быстрому...
Удара Ник не почувствовал. Очнулся он в реанимации, через три дня.
Билли умер на месте, не приходя в сознание. Та девчонка прожила еще немного, потом ей отключили аппаратуру — врачи сказали, что кома необратима. Из всей компании остались в живых только трое.
Смешнее всего, что не Билли, севший за руль пьяным, был виноват в аварии. Отказали тормоза у несущегося по поперечной дороге трейлера, который смял их «форд» в лепешку.
— ...Грузовик сорвался с тормозов, и... в общем, потом фирма выплатила компенсацию. — Ник вздохнул. — Ладно, пойдем лучше я тебе покажу мастерскую.
Первое, что бросилось ей в глаза в мастерской, это еще один компьютер с большим плоским экраном.
— Тут я делаю модели, — показал на него Ник, — все рассчитываю, подбираю материал, а потом уже начинаю работать вон там, — махнул пультом на длинный стол, над которым тут же загорелся свет.
Он провел ее вдоль длинной полки, где лежали куски и плитки разноцветного камня, небрежно бросая:
— Это агат с Сицилии, а это рисунчатая яшма — тут, если удачно отрезать, иногда целые картины появляются. А, вот, кстати!
Повернул камень — на отполированном месте размером с ладонь виднелся фантастический пейзаж, похожий на заросли красных деревьев под зеленым небом.
— И ты уже знаешь, что ты с этим сделаешь? — Нэнси осторожно обвела пальцем одно из деревьев.
Ник покачал головой.
— Я не знаю, сумею ли когда-нибудь это все использовать, просто мне нравится, что они у меня есть. Я тебе говорил, я вообще люблю камни.
— А это что? — показала Нэнси на большой деревянный ящик, наполненный серыми пыльными шарами размером с арбуз, похожими на комья застывшего бетона.
— Это жеоды, мне из Аризоны недавно прислали. — В ответ на ее вопросительный взгляд Ник пояснил: — Ну... это вроде пузырей из камня. Там внутри могут быть кристаллы или агаты — или ничего, как получится.
Нэнси снова посмотрела на серые шары — ей страшно захотелось узнать, что в них! И тут Ник, очевидно уловив вопрошающий взгляд девушки, хлопнул ее по руке и с улыбкой кивнул на ящик:
— Выбирай... распилим один, посмотрим, как тебе повезет!
Жеода оказалась отменной, как но заказу: зеленая порода, затем слой светло-серого агата с ровными темными полосками, а внутри — льдистый кварц, плавно переходящий в аметистовую щетку с крупными, чуть ли не в фалангу пальца, розовато-лиловыми кристаллами.
При виде такого великолепия Нэнси расплылась в счастливой улыбке.
Ник сделал небрежный вид — мол, и не такое видали! Но потом не выдержал и рассмеялся — уж очень восторженные у нее были глаза! Взял половинку жеоды, взвесил на руке.
— Я тебе из этого куска ночник могу сделать... Хочешь?
Судя по всему, от столь щедрого предложения она просто онемела. Молча закивала и лишь через несколько секунд спросила:
— Ночник? А как?
— Пойдем, у меня в спальне такой стоит, посмотришь!
У двери спальни он на секунду затормозил, подумав, что подобное приглашение может быть истолковано неверно. Или это только у него мысли все время сворачивают не в ту сторону? Скорее всего, она его как мужчину и не воспринимает... И правильно делает.
Внутри стало пусто и холодно. Захотелось, чтобы Нэнси сейчас же исчезла, ушла обратно, в свой мир нормальных здоровых людей, и оставила его в покое!
«Ладно, пригласил — терпи! — подумал он. — Тем более что впереди еще ужин... Кроме того, если она уйдет... когда она уйдет, ты снова будешь, как последний идиот, места себе не находить и ждать новой встречи!»
Нэнси заметила эту короткую паузу и взглянула на пульт — наверное, подумала, что с первого раза не сработал...
Ночник на тумбочке у кровати был тоже из жеоды — белая полупрозрачная порода и коричневые кристаллы, красиво отблескивающие золотистыми бликами. Ник щелкнул выключателем, и ночник послушно начал переливаться медленными волнами янтарного света.
— Вот... а твой будет розовым светиться.
Нэнси сидела на кровати, совсем близко, и как завороженная смотрела на мерцающий свет. Оставалось только протянуть руку и обнять за плечи, и притянуть к себе, и дотронуться губами до шеи... и впиться в нее, и ощутить под рукой атласную, льнущую к пальцам кожу, и...
Он отъехал немного назад, щелкнул пультом — загорелся верхний свет.
— Я сначала сделал неудачно — не сообразил, что на эти кристаллы вся пыль собирается и никакой тряпкой ее там не достать. А теперь мыть можно, он герметичный и внутрь, в патрон, вода не попадает. Видишь, даже о таких мелочах думать приходится...
— А кто у тебя убирает? — неожиданно спросила Нэнси.
Вот уж типично женский вопрос, похожий на завуалированную попытку выяснить, есть ли у него жена или что-то в этом роде...
— Пару раз в неделю приходит какая-то женщина. Я ее редко вижу, стараюсь в это время в кабинете отсидеться, терпеть не могу даже запаха уборки...
«Врешь, голубчик! Ты терпеть не можешь, что кто-то видит тебя таким! Все эти незаметные сочувственные взгляды...» Чтобы заглушить эту мысль, Ник добавил, сам не зная зачем:
— В кабинет я никого постороннего не пускаю, там Бен иногда порядок наводит, когда уж совсем все пылью зарастает. А еду готовит миссис Фоллет — утром приходит и на весь день готовит, потом только разогреть остается.
— А кто такой Бен?
— Это мой… В общем, он живет здесь, в доме, и мне помогает, массаж делает и... Есть вещи, с которыми я не могу справиться сам... Например, одеться, и помыться, и лечь в постель... и многое другое из того, что нормальные люди делают каждый день, почти не задумываясь об этом.
Ну почему нельзя хоть на один день выбросить все это из головы?! Ведь он так ждал ее! И так хорошо все начиналось, и Нэнси ни о чем не спрашивала — он сам начал вспоминать то, о чем не нужно было ни говорить, ни думать. А теперь несет какую-то ненужную чепуху.
— Ладно, пойдем, я тебе еще бассейн покажу.
— У тебя есть бассейн?
— А как же! С подогревом и стеклянной крышей! Хочешь, приходи поплавать!
Естественно, с крышей, ведь плаванье — это часть ежедневной общеукрепляющей терапии, а погода не всегда... Черт, опять!
Он помазал ей бассейн, даже включил над ним и под водой свет и объяснил:
— Тут лампы специальные, вроде ультрафиолетовых — под ними зимой загорать можно. А летом крыша вообще убирается...
Осмотр дома был закончен там же, где и начат, — в гостиной у камина. Настроение у Ника к этому времени лучше не стало, но он все-таки попытался шутливо заметить:
— Вот так я и живу... сам себе хозяин...
И тут Нэнси посмотрела на него и спросила — легко и весело:
— А почему ты не заведешь себе никого?
Глава 5
Нэнси не поняла, что произошло и почему на Ника так подействовал ее вопрос. Он резко обернулся, сузившиеся глаза сверкнули бешенством, лицо стало жестким и чужим — настолько неожиданно, что она отшатнулась.
— Какую-нибудь суку, которая будет наставлять мне рога, тратить мои деньги и ждать моей смерти?! Нет уж, обойдусь!
Еще в библиотеке она почувствовала, что что-то не так и, наверное, лучше будет под благовидным предлогом извиниться и уйти — только не знала, что придумать, чтобы ее уход не выглядел совсем уж невежливо. И вот...
— Можно и кобеля... Вообще-то я имела в виду собаку. — Она неловко улыбнулась, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. — Если бы у меня был свой дом, я непременно завела бы собаку!
— Собаку? — переспросил Ник, закрыл глаза и неожиданно засмеялся — странно, одной половиной рта. — Да... действительно... собаку...
Он уже понимал, что показал себя полнейшим идиотом... психом, который ни с того ни с сего кидается на людей за совершенно невинное замечание. Сейчас Нэнси встанет и уйдет... и будет абсолютно права.
Ник взял ее руку и зажал между ладонями.