— Это кажется весьма вероятным, — угрюмо согласился Саймон. — Но никто, разумеется, не признается в том, что стал соучастником в таком деле.
У Амелии перехватило дыхание.
— Ты имеешь в виду, что кто-то действительно что-то видел — возможно, он или она даже видели, как забирали Люсиль, — но им заплатили за молчание? — Амелия была потрясена, но и разъярена тоже.
— Если так, это многое проясняет, — зловеще отозвался Саймон.
Амелия сжала кулаки.
— Почему?
Но Саймон не слышал ее — или не хотел слышать. Он обернулся к Лукасу:
— Последний раз Люсиль видели в ее кроватке в половине седьмого. Она спала. Когда миссис Мердок пришла в семь, чтобы покормить ее, колыбель была пуста.
Двое мужчин молча уставились друг на друга.
— Я не смогу помочь, если не узнаю, что на самом деле происходит, — после долгой паузы произнес Лукас.
Амелия насторожилась, во все глаза глядя на брата и Саймона. Наконец, Саймон взглянул на нее:
— Почему бы тебе не оставить нас?
Долго сдерживаемая Амелией ярость хлынула наружу.
— Я никуда не пойду! Я имею полное право знать, что случилось с Люсиль. Ты думаешь, я — дурочка? Просто мы предполагали, что твои враги сделают своей мишенью мальчиков. Но ведь почти никто не знает о том, что Люсиль — не твоя дочь. Проклятье, Саймон! Почему же они забрали ее? — закричала Амелия. — Почему? Чего они хотят?
Он схватил ее за локти, пытаясь успокоить.
— Амелия, сейчас ты должна доверять мне. Чем меньше ты знаешь, тем лучше.
— Да как ты смеешь! — Она вывернулась из рук Саймона, влепив ему пощечину. — С меня хватит, Саймон, хватит! Я не позволю тебе игнорировать меня! Они забрали Люсиль. Они забрали мою прелестную малышку — и все из-за твоих шпионских игр! Почему они похитили ее? Что они с ней сделают? Вернут ли ее нам когда-нибудь… живой? — И Амелия разразилась рыданиями.
Лукас привлек ее к себе, утешая:
— Мы сделаем все возможное, чтобы найти ее, Амелия, но твоей истерикой тут не поможешь.
Она взглянула на брата сквозь слезы, чувствуя, как гнев отступил и на смену ему пришел неукротимый страх.
— Почему они забрали ее? — повторила она, глядя только на Саймона.
Он замялся, а потом, еле ворочая языком, произнес:
— Люсиль — лишь рычаг, с помощью которого можно воздействовать на меня, Амелия. Им немедленно требуется от меня информация, и они лишь позаботились о том, чтобы я сделал все, что они пожелают.
— Если у тебя есть информация, передай ее им! — закричала она, хватаясь за спасительную соломинку. — У тебя есть сведения, которые им так необходимы?
— Это не так просто, как ты, возможно, думаешь, — начал объяснять Саймон.
— Нет! — Она вырвалась из объятий Лукаса. — Выходит, ты предал бы свою страну ради мальчиков — но не ради Люсиль? — Отказываясь верить в происходящее, Амелия снова пришла в ярость. — Ты дашь им то, что они хотят, Саймон. Я говорю серьезно. Ты позаботишься о том, чтобы они вернули нам Люсиль!
Саймон смотрел на нее, тяжело дыша.
— У вас есть то, что они хотят? — очень серьезно спросил у него Лукас.
Саймон повернулся к нему:
— Нет.
Амелия вскрикнула, снова сжав кулаки.
— Тогда придумай что-нибудь! — закричала она.
Саймон вздрогнул, его лицо стало мертвенно-бледным.
— Я должен был понимать, что до этого дойдет. Всего несколько часов назад они угрожали детям — вполне недвусмысленно.
Глаза Лукаса округлились.
— Это моя вина! — Саймон резко обернулся к Амелии. — От этого признания тебе стало легче? Мой худший ночной кошмар стал явью!
Она глубоко вздохнула:
— Нет, от этого мне легче не стало! Я лишь хочу, чтобы Люсиль вернулась. И чтобы этот ужас закончился.
Она часто, тяжело дышала.
Саймон замолчал, пристально глядя на нее.
— Я сделаю все, чтобы вернуть ее, — сказал он.
— Не суйте голову в их петлю. — Лукас схватил его за руку, пытаясь остановить. — Это ничем не поможет.
Саймон стряхнул его пальцы со своей руки и подошел к Амелии, которая в безысходности застыла на месте. Она отчаянно хотела вернуть Люсиль, но это звучало так, будто Саймон должен был пожертвовать собой ради ребенка.
— Что ты задумал? — спросила она.
Он крепко поцеловал ее.
— Я собираюсь сделать то, что должен, чтобы вернуть Люсиль домой. И как только она окажется дома, ты возьмешь ее и мальчиков и отправишься в Корнуолл.
Амелия тут же встревожилась:
— И ты поедешь с нами?
Саймон вдруг улыбнулся, но это вышло и смешно, и грустно. А еще смиренно, будто он уже покорился собственной участи.
— Я в этом сомневаюсь, — сказал он.
И пошел к двери.
— Саймон! Что ты собираешься делать? — в ужасе закричала Амелия.
Но он не ответил ей и ушел.
Саймон прохаживался по вестибюлю престижного джентльменского клуба для избранных «Сент-Джеймс». Два швейцара стояли у главного входа, не обращая на него внимания, и несколько джентльменов сидели в просторном, обшитом деревом фойе, ожидая своих гостей.
Эдмунд Дюк вошел в вестибюль и снял свой промокший черный плащ. Он тут же увидел Саймона, и они посмотрели друг другу в глаза.
Вручив свой плащ слуге у гардероба, Дюк что-то сказал, а потом с кроткой улыбкой направился прямо к Саймону:
— Ваша записка стала для меня сюрпризом. Добрый вечер, милорд.
— Добрый вечер, мистер Дюк, — отозвался Саймон. И тут же заметил, как тревога появилась в глазах его собеседника.
Саймон осознал: Дюк понял, что его голос один в один походил на голос Журдана, и сейчас, несомненно, гадал, могут ли Журдан и Сент-Джаст быть одним и тем же лицом.
За последние три года Саймон встречал Дюка примерно раза три, когда был приглашен на совещания в военное министерство. Официально их никогда не представляли друг другу. В двух случаях Дюк лишь провожал гостей военного министра, после чего уходил; в третий раз он подавал напитки и присутствовал на встрече некоторое время, пока его не выставили из комнаты.
— Могу представить, каким сюрпризом было мое приглашение. Не припомню, чтобы нас когда-либо должным образом представляли друг другу, — сказал Саймон. — Тем не менее мой кузен рассказал мне немного о вас.
Льстивая улыбка Дюка исчезла.
— Прошу прощения?
— Журдану понравилась встреча с вами, мистер Дюк. Или я должен сказать «месье Марсель»?
Дюк побледнел:
— Чего вы хотите?
— Верните Люсиль. А потом отправляйтесь домой, Марсель, и скажите Ляфлеру, что вас разоблачили и ваши карты биты.
Бледно-голубые глаза Дюка вспыхнули.
— Журдан не мог так поступить.
— Я не знаю, как именно вас разоблачили, — Уорлок знает это вот уже некоторое время. Точно так же, как и остальные. Так же как и я. — Саймону удалось изобразить на лице улыбку. — Верните моего ребенка — или вам придется жить в постоянном страхе, опасаясь моего возмездия.
Он повернулся, чтобы уйти, но Дюк схватил его за руку:
— Где Журдан?
Саймон не колебался:
— Журдан мертв.
Глаза Дюка чуть не вылезли из орбит. Саймон улыбнулся и ушел.
Глава 18
— Мисс Грейстоун! Мисс Грейстоун! Малышка вернулась!
Амелия находилась с мальчиками в спальне, хотя ни Джон, ни Уильям не выказывали ни малейших признаков сна. Миссис Грейстоун тоже сидела здесь, погруженная в свою вышивку. Охваченная страхом за Люсиль, вне себя от ужаса из-за того, чем именно Саймону придется пожертвовать ради возвращения ребенка, Амелия надеялась отвлечься, общаясь с мальчиками.
Амелия с трудом поднялась на ноги. Молодая горничная Бесс стояла в дверном проеме, ее глаза сияли радостью, а на губах играла улыбка.
Амелия боялась верить Бесс. Саймон уехал из дому всего три часа назад — чтобы сделать то, о чем знал лишь один Господь Бог. Снова пошел дождь, а Саймон все не возвращался.
— Где она? — не веря своим ушам, закричала Амелия, молясь, чтобы это был не сон.
— В кухне, — задыхаясь, сообщила Бесс.
От волнения у Амелии перехватило горло. Все еще боясь поверить, она обернулась к застывшим на месте мальчикам.
— Пойдемте! Ваша сестра — дома. Это замечательные новости! Поторопись! — Амелия наконец-то дала волю радости.
Все вместе они выбежали из комнаты и помчались вниз по коридору, Джон и Уильям — впереди.
— С ней все в порядке? Вы уже видели ее? — на ходу спросила Амелия, несясь следом за мальчиками.
— Она немного покапризничала, но стоило миссис Мердок дать ей бутылочку, как она тут же успокоилась, — улыбнулась Бесс. — О, мисс Грейстоун, мы все так волновались за нее!
Когда они на безумной скорости летели вниз по лестнице, Амелия вдруг споткнулась, отвлекшись на важную мысль.
— Кто ее вернул?
— Кто-то постучал в кухонную дверь, мисс Грейстоун, а когда повар ее открыл, там стоял крупный человек, на голову которого был натянут капюшон. Он просто отдал ребенка повару. А потом развернулся и ушел, скрылся в ожидавшей его карете.
Саймону каким-то образом удалось добиться возвращения Люсиль, подумала Амелия. Ее сердце колотилось. Мальчики уже пронеслись через вестибюль и мимо столовой. Приподняв юбки, Амелия тоже пустилась бегом.
Влетев на кухню, она сразу же увидела весь штат прислуги, которая окружала центральный стол, на котором, должно быть, и бежал ребенок. Вид Амелии загораживали спины, а вот Уильям и Джон проскользнули между двумя лакеями, громкими криками приветствуя возвращение сестры. И когда люди расступились, Амелия увидела Люсиль.
Лежа на руках у миссис Мердок, малышка с безмятежно-счастливым видом посасывала молоко из бутылочки, обернутой в белое одеяло.
— Люсиль, где же ты пропадала? — мягко пожурил ее Уильям, останавливаясь рядом с миссис Мердок.
Джон встал на цыпочки, поцеловал щечку сестры и лучезарно улыбнулся.
Люсиль оторвалась от бутылочки, содержимое которой с такой жадностью поглощала, и улыбнулась в ответ своим братьям.
Глаза Амелии заволокли слезы. Как же она боялась за ребенка! Амелия бросилась вперед мимо Джейн и Мэгги, чтобы прижать малышку к груди, и миссис Мердок взглянула на нее заплаканными глазами.
— Похоже, с ней все прекрасно, мисс Грейстоун, просто прекрасно!
Вдруг лишившись дара речи, Амелия только и смогла, что кивнуть. Миссис Мердок бережно передала ей Люсиль, стараясь не тревожить девочку. Амелия прижала ее к себе, чувствуя, как нестерпимо тяжелый груз наконец-то упал с души. Миссис Грейстоун ласково сжала плечо Амелии и с чувством произнесла:
— Слава богу!
Люсиль была дома. Прошло еще какое-то время, прежде чем Амелия вновь обрела способность говорить.
— Интересно, мы когда-нибудь узнаем, кто похищал ее — и почему? — тихо спросила миссис Мердок. — Требовали ли за нее выкуп?
Амелия вздрогнула, резко возвращаясь к суровой реальности. Слуги могли быть ужасно любопытными. Судя по всему, никто не знал о деятельности Саймона в военное время, так что вполне логично было предположить, что Люсиль похитили ради выкупа.
— Я еще не знаю подробностей, — задумчиво ответила Амелия. Что ж, им с Саймоном придется обсудить, какое объяснение лучше всего дать прислуге.
Сердце кольнула тревога. Это ведь она, Амелия, обвинила Саймона в том, что произошло с Люсиль, и даже влепила ему пощечину.
— Его светлость уже здесь?
— Он не вернулся, — мрачно изрек Ллойд. — Он отправился куда-то верхом.
Амелия насторожилась. Дождь поутих, но погода оставалась ненастной, и Амелия надеялась, что у Саймона достаточно здравого смысла, чтобы быстрее вернуться домой. Как ему удалось добиться освобождения Люсиль? — подумала Амелия и задрожала от страха. Неужели она и в самом деле хотела это знать?
— Я собираюсь отнести Люсиль наверх. Ее пеленки кажутся сухими, но, думаю, их все равно нужно сменить. Уильям? Джон? Вам давно пора спать, — улыбнулась Амелия.
Вскоре Люсиль уже безмятежно сопела в колыбельке, миссис Грейстоун ушла к себе, а мальчики легли спать.
Амелия внезапно осознала, как измучилась: ее колени подгибались, во всем теле ощущалась слабость. Позади остались тяжелый день и тяжелая ночь. Стоило Амелии закрыть дверь спальни мальчиков, как улыбка сбежала с ее лица: ее навязчиво преследовал один вопрос: где Саймон?
Она не могла лечь спать до тех пор, пока не узнает, что Саймон вернулся целый и невредимый. Сердце уколол острый страх. Как он добился освобождения Люсиль? Разумеется, сейчас с ним все в порядке. Но почему он не возвращается домой?
Амелия уговаривала себя не думать о худшем. Саймон в любую минуту мог войти в парадную дверь. Разумеется, Амелии стоило помириться с ним. Неужели она действительно швыряла ему в лицо все эти обвинения? Сейчас, когда Люсиль мирно спала в своей колыбели, Амелия была полна раскаяния.
Но ведь она просто сказала правду.
Амелия прислонилась к стене, убирая с глаз растрепавшиеся волосы и осознавая, что должна принести извинения, когда Саймон вернется. Страх пронзил ее с новой силой. Она подумала, не стоит ли послать записку Лукасу, не видел ли он Саймона после их разговора днем и не знает ли, где тот сейчас находится.
И тут Амелия услышала шаги. Обернувшись, она увидела Саймона, который поднимался по лестнице в противоположном конце коридора. Он встретился с Амелией взглядом, но даже не замедлил шаг. Просто прошел в свои покои.
Она осела вдоль стены, ощущая невероятное облегчение. Но Саймон не произнес ни слова приветствия, да и выглядел он таким же утомленным, едва держался на ногах от усталости, как и сама Амелия.
Война встала между ними, в смятении подумала она. Приподняв свои синие шелковые юбки, Амелия решительно бросилась по коридору. Теперь она не чувствовала ничего, кроме раскаяния за свое поведение. Остановившись, Амелия энергично застучала в дверь Саймона, которую он оставил немного приоткрытой.
Спустя мгновение Саймон, распахнув дверь, предстал перед Амелией. Он успел снять темный сюртук, но его рубашка была влажной, бриджи тоже промокли, а сапоги испачкались в липкой грязи. С его мокрых волос стекали капельки воды. А во взгляде, который перехватила Амелия, сквозила обычная невозмутимость.
— Слава богу, ты вернулся! Я так волновалась! — воскликнула Амелия.
Саймон провел рукой по своим растрепанным мокрым волосам и посторонился, пропуская ее. Амелия вошла в гостиную.
— С тобой все в порядке? — с опаской спросила она.
— А с тобой? — в тон ей спросил он.
Амелия затрепетала:
— Саймон, я люблю тебя. Мне очень жаль, что я обвинила тебя вот так…
— Ты была права, — перебил он ее.
Она глубоко вдохнула, собираясь с духом:
— У меня не было ни малейшего права так бранить тебя, и я тебя ударила! Мне так жаль! Ты простишь меня?
— У тебя было полное право и побранить, и ударить меня, так что прощать тут нечего. — Он вдруг закрыл дверь и начал снимать с себя рубашку. — Прошу прощения. Я промок до нитки, а сегодня вечером не по сезону холодно.
Он держался так официально, так сдержанно… Амелия бросилась помогать ему стаскивать рубашку.
— Так немудрено и простуду подхватить!
Саймон не ответил, пройдя мимо Амелии. Потом налил два бокала коньяка и вручил ей один.
Амелия отставила бокал. Она направилась в спальню, но рыться в гардеробе не потребовалось — камердинер Саймона предусмотрительно вытащил для него длинный восточный халат. Взяв халат, Амелия вернулась в гостиную. Саймон стоял там уже без рубашки, потягивая коньяк и глядя на нее поверх края бокала.
— Пожалуйста, надень это поскорее, а то заболеешь.
Он поставил бокал и накинул темно-синий жаккардовый халат.
— А тебе не все равно?
— Разве ты не слышал меня? Я люблю тебя, Саймон…
Он снова перебил ее:
— Мне не следовало привозить тебя сюда. Я должен был настоять на том, чтобы ты осталась с детьми в Корнуолле, где, по крайней мере, вы были бы в отдалении от моих врагов.
— Пожалуйста, не вини себя в том, что случилось с Люсиль. С ней все в порядке! — в отчаянии вскричала Амелия.