Мартин ответил после некоторого колебания:
– По всей стране.
Легче выдернуть зуб, чем вести с ним беседу! Аманда посмотрела ему в глаза и решительно задала следующий вопрос:
– А где именно? – заметила, что он помрачнел, и тоже нахмурилась. – Едва ли ваши путешествия являются государственным секретом.
Неожиданно губы Мартина сложились в улыбку.
– Кстати, – сказал он, откидываясь на подушки, – некоторые из них действительно являются секретными.
– Вы работали на правительство?
– И на компанию.
– На «Ост-Индскую»?
Мартин кивнул и после непродолжительной паузы ответил на готовый сорваться с губ Аманды вопрос:
– В Дели было очень мало выпускников Итона, а магараджи предпочитали иметь дело с теми, кого считали равными себе.
– И где вы побывали?
– Большей частью путешествовал по основным торговым путям на севере, бывал в Бангалоре, Калькутте и Мадрасе.
– Расскажите, как там?
Позже Мартин вспоминал, что именно неподдельный интерес, в тот момент горевший в ее глазах, побудил его приступить к рассказу – а еще мысль о том, что она прекратит готовить его крах на то время, пока будет слушать истории. Она забрасывала его вопросами, и он, неожиданно для себя самого, впервые рассказывал о том, о чем не рассказывал никому. Потому что больше никто не спрашивал.
Аманда получила ответ на свой последний вопрос как раз тогда, когда закончился виноград. Взяв тарелку, она встала и, пройдя к столику, замерла, глядя на темную воду. Мартин залюбовался ею: с откинутым капюшоном, в плаще, она выглядела чрезвычайно таинственной, недоступной как разумом, так и телом.
И вдруг в нем вспыхнуло желание познать ее – полностью, во всех отношениях. Он подавил это желание, отогнал прочь стремление подойти к ней, обнять… Он отвернулся и стал смотреть на скрытый во мраке берег, на проплывающие мимо такие же, как у них, лодки.
Вид пар в лодках напомнил ему о встрече с Люком.
– Сядьте, – велел он Аманде, хватая ее за руку. Справа к ним как раз стремительно приближалась чья-то лодка. – Вас могут узнать.
Она уже сделала шаг к нему, но в этот момент их лодка качнулась на волне. Аманда зашаталась, Мартин дернул ее за руку, и она упала на него.
Хохоча и опираясь рукой ему на грудь, она принялась выпутываться из просторного плаща. А у него перехватило дыхание.
Вдруг их взгляды встретились.
И Аманда замерла. Веселость исчезла, уступив место желанию. Взгляд опустился к его губам, ее рот приоткрылся, она провела язычком по губе.
Мартин не двигался, и она опять посмотрела ему в глаза. Вопросительно. А потом решительно обвила рукой его шею и притянула к себе.
«Нет, нет, нет…» – но Мартин сдался, несмотря на предостережения внутреннего голоса. Он позволил себе вкусить сладость ее губ, погрузиться в нежную глубину ее рта. Аманда открывалась ему, предлагала ему себя. Он отлично знал, что она делает.
Знал, что она пытается заманить его в свои сети, знал, что правильнее было бы противостоять ее очарованию.
Но не мог.
Тем более когда его логический ум напомнил ему о том, что она неопытна, что у нее нет оружия, которому он не смог бы противостоять, что у нее нет плана, который он не смог бы разрушить, что ему не раз удавалось выскальзывать из цепких коготков более опытных женщин. Что она ему не опасна. Поэтому ничто не мешает ему наслаждаться ею и учить ее вкушать удовольствие, к которому она стремится. С ним ей ничего не грозит, и, если рассуждать логически, ему с ней – тоже.
Аманда погладила его по щеке. Ее касание было легким как перышко. Дразнящим. Мучительно сладостным. Мартин еще сильнее впился в ее губы и ощутил, как она трепещет в его руках. Он сам не заметил, как наклонился над ней…
«Нет». В нем опять заговорила осторожность. Он же не настолько глуп! Вот она лежит рядом с ним, завернувшись в свой плащ, гибкая, стройная – само искушение в бархатной обертке. Как же хочется дотронуться до нее! Но нет! Мартин до боли сжал кулаки, чтобы побороть соблазн.
Аманда отлично понимала, что с ним творится. Она сама пылала в том же огне. От каждого поцелуя, неторопливого, страстного, по ее жилам растекался расплавленный свинец. Она пыталась освободиться… но все ее попытки оканчивались неудачей, потому что ласки Мартина лишали ее воли и разума.
Она знала, что они оба испытывают одинаковый восторг – ей не требовалось большого опыта, чтобы понять: поцелуй доставляет ему не меньшее наслаждение, чем ей. Конечно, она новичок в этом деле, а он – знаток, но каждое его движение говорит о желании, о разгорающейся страсти.
О сдерживаемой страсти. Аманда осознала это не сразу. Об этой страсти говорили его губы, язык, его сильное тело, но он сдерживал себя неимоверным усилием воли. Открытие пробудило в Аманде упрямство и прояснило сознание. Она хотела, чтобы он прикасался к ней, гладил и ласкал. Одна мысль об этом вызывала в ее теле сладкое томление.
Он связал себя запретами, установил пределы, воздвиг стену – значит, перед ней стоит сложная задача сломить все преграды. Вернее, заставить его сломить их. Только вряд ли он сдвинется с места, если она усилит натиск. Так как же?
Желание Аманды нарастало. Ей стало трудно дышать, и она развязала тесемки плаща. Мартин подсунул руку ей под голову и принялся терзать ее губы.
Раньше в ней просто пылал огонь – сейчас разгорелся всепоглощающий пожар.
Аманда отстранилась от него, откинула голову на подушки и стала судорожно хватать ртом воздух. Губы Мартина переместились на ее шею, потом ниже, к груди. Аманда выгнулась, подгоняемая непреодолимым желанием прижаться к нему.
– Пожалуйста… – Ей было трудно словами выразить то, что происходило у нее внутри. – Дотронься до меня. Мне больно. Очень больно. Просто… прикоснись.
– Если я это сделаю, тебе будет еще больнее, – хрипло проговорил Мартин.
Аманда открыла глаза и посмотрела на него.
– Я все же рискну.
А вот рискнет ли он? И нужно ли рисковать? Мартин изо всех сил пытался держать себя в узде, не поддаваться порывам. Аманда снова провела рукой по его щеке.
– Прошу тебя.
Ее прикосновение поколебало его решимость быстрее, чем страстный шепот. Приникнув к ее губам, он сунул руку под плащ, одновременно убеждая себя в том, что если он не будет откидывать полы плаща, то сможет…
Едва Мартин дотронулся до Аманды, он понял, что ошибался.
Ее кожа была гладкой как шелк. Он накрыл ладонью ее грудь, и вдруг что-то рухнуло, то ли в нем самом, то ли в ней. Разрушилась стена – внутри ее или его, он так и не понял. Она тихо застонала. Он посильнее сжал грудь, потом взял пальцами сосок. Он продолжал ласкать ее, стремясь облегчить боль и подарить ей наслаждение, и с радостью вслушивался в ее учащенное дыхание.
Мартин поднял голову и вгляделся в лицо Аманды. Как жаль, что у него нет сил защититься от ее огня. Насколько он помнит, женская страсть почти никогда не возбуждала его. Причем так сильно. До боли.
И самое ужасное то, что ничто не сможет облегчить эту боль.
Отбросив все сомнения, Мартин откинул полы плаща и принялся неистово целовать ее плечи, а потом оттянул вырез платья и обнажил розовый сосок.
В этот момент Аманде показалось, что она умирает.
Мартин взял губами сосок – это было как раз то, чего она хотела, желала, сама того не понимая. Тишину ночи прорезал ее вскрик. Пальцы непроизвольно сжались в кулак.
– Да! Да! – выдохнула Аманда.
Мартин продолжал ласкать ее сосок, изредка отрываясь, чтобы поцеловать ее в губы. Страсть усиливалась, обоюдное желание, как приливная волна, подхватывало их и несло вдаль, мягко, нежно, но неудержимо.
Чувства Аманды обострились, и она наслаждалась ласками, в полной мере ощущая все, что с ней происходит.
Но вот наступил отлив. Аманда не противилась этому. Она не пыталась подбить Мартина на то, чтобы идти дальше. Его сопротивление было твердым, как скала, однако ей удалось пробить крохотную брешь в этой стене. Что ж, и на том спасибо. Нужно на время удовольствоваться этим результатом.
И новым опытом, и новыми ощущениями.
Мартин запахнул полы плаща. Аманда посмотрела на него. Его губы плотно сжались, взгляд был полон решимости. Она догадывалась, что творится в его душе, потому что чувствовала, как набухла его плоть. Еще не настал момент для чего-то большего – она не настолько глупа, чтобы давить на него.
Не настолько глупа, чтобы в открытую подвергать испытанию его самообладание.
Приподнявшись на локте, Аманда поцеловала его. Этот поцелуй был невинным, но от этого стал еще сладостнее.
– Спасибо, – проговорила она, отрываясь от его губ, и заглянула ему в глаза.
Пусть увидит ее искренность.
Но Мартин отвел взгляд, а потом, поколебавшись, слегка прикоснулся к ее губам.
– Всегда рад сделать приятное.
Через два часа, переступая порог своего дома, Мартин с некоторой иронией вспоминал свои последние слова. Ведь он поддался на ее мольбы исключительно из стремления доставить ей радость, облегчить сладкую боль от его поцелуев. А закончилось все тем, что он потерял голову от одного прикосновения к ней. От ее ласк. От ощущения округлой груди под своей ладонью и набухшего соска под языком.
Она дарила ему наслаждение, сильное наслаждение. И пробуждала в нем желание дарить наслаждение ей. А эта дорога ведет к безумию. И за границы того мирка, в котором он предпочитает существовать.
Она уже вызвала у него желание стремиться к большему, хотеть того, чего он не может иметь. Чем дольше она будет оставаться в его жизни, тем быстрее ослабеет его сопротивление.
Устроившись на кушетке в библиотеке, Мартин сделал довольно большой глоток бренди и устремил взгляд на огонь в камине. Его руки еще помнили упругость ее тела, губы помнили сладость ее губ. Все его существо помнило ее ласки и желание, разбуженное ею.
Мартин заставил себя сосредоточиться на главной проблеме: как прекратить все отношения с Амандой?
Глава 6
Утром два дня спустя Аманда одевалась к верховой прогулке. Она делала это машинально, так как ее мысли занимал Декстер, вернее, Мартин Фалбридж – человек, огородивший себя стеной. Их последняя встреча подтвердила ее догадки: по складу характера он оказался именно таким, каким ей представлялся. В его душе существовали более глубокие желания, более глубокие порывы. У него оказался даже более сложный характер, чем она предполагала.
Значит, тем слаще будет победа, когда ей удастся завоевать его.
Теперь она знает, что это ей по силам. Ей повезло, она заглянула в душу своей будущей добыче. Когда они плыли на лодке, он раскрылся перед ней так, как не раскрывался ни разу. Он утратил бдительность, причем достаточно надолго для того, чтобы она увидела разницу, почувствовала ее в его поцелуях и ощутила в ласках.
Желание, страсть, удивление – вот что обнаружилось за маской пресыщенного жизнью повесы. Следовательно, в ней есть нечто, в чем нуждается этот неуловимый хищник, нечто, с помощью чего ей удастся выманить его из логова.
Та ночь подтвердила, что все ее мечты могут стать явью. Следующая преграда, которую ей предстоит преодолеть, – это его самообладание, абсолютное и непоколебимое. «Как же это сделать? – спрашивала она себя, укладывая волосы. – Как упрочить свою власть над ним?» Их совместные приключения принесли плоды, однако в ее списке осталось еще одно, значит, у нее есть лишь один шанс пустить в ход свои хитрости. Интересно, какие возможности дает маскарад в «Ковент-Гардене»?
Продолжая размышлять, обдумывать свои дальнейшие шаги, Аманда спустилась вниз и выскользнула из дома через черный ход. Как далеко она может позволить себе зайти, чтобы поймать его в ловушку, чтобы всколыхнуть его чувства и подавить волю? Чем она может разжечь в нем желание? Стремление покровительствовать. Гордость. Собственнический инстинкт, в конце концов, об этом еще говорила Амелия. Все это сильные чувства. Какое из них будет правильнее и безопаснее пробудить? В каком направлении идти дальше?
Через десять минут она уже въезжала в парк.
Однако под дубом у ворот ее никто не ждал.
Отсутствие Мартина подействовало на Аманду как пощечина. Она была шокирована. И ощутила внезапную пустоту.
Она не знала, что и думать. С минуту постояв у ворот, она подобрала повод и поехала в парк. Грум Мартина покорно последовал за ней.
В душе, где еще совсем недавно царила легкость от предвкушения встречи, повисла свинцовая тяжесть. Сердце сжалось. Она перебирала в памяти их свидания и постоянно возвращалась к одному и тому же вопросу: о многом ли он догадался?
Аманда доехала до аллеи для галопа и дала шенкеля кобыле. Грум остановился под деревом.
Через несколько минут бешеной скачки, когда ветер бьет в лицо и развевает волосы, она вдруг сделала неприятное для себя открытие: кататься в парке одной совсем не так интересно.
Внезапно Аманда услышала позади себя стук тяжелых копыт. Оглянувшись, она увидела знакомого всадника верхом на мощном жеребце и, зная, что он еще не может различить выражение ее лица, довольно улыбнулась.
Когда Мартин подъехал к ней, она приветствовала его радостной улыбкой, стараясь при этом, чтобы он не заметил торжествующего блеска в ее глазах.
«То, что он здесь, еще ничего не значит», – напомнила себе Аманда. Он еще не приручен. До этого далеко. И она достаточно сообразительна, чтобы понимать, что он пусть и не до конца, но раскусил ее.
Они доскакали до конца аллеи, осадили лошадей и съехали на газон. Оба тяжело дышали, и Мартин изо всех сил старался не смотреть, как вздымается и опускается грудь Аманды, предмет его грез, пробуждающий в нем непреодолимое желание вновь испытать то, что он испытал предыдущей ночью, вновь ощутить под пальцами нежность кожи.
Дав груму знак ехать к воротам, Мартин указал на тропинку, вьющуюся между деревьями, и предложил:
– Давайте вернемся этой дорогой.
Он то рассчитывал держаться от нее подальше, вообще оборвать все отношения, выйти из ее игры, поэтому его совсем не радовало то, что эта совместная прогулка верхом состоялась.
Мартин покосился на Аманду. Гм, на лице безмятежное выражение, взгляд устремлен на деревья. Такое впечатление, будто она не видит в его опоздании ничего особенного, ну, проспал человек. Но он не дурак, чтобы верить в ее игру, это все стратегия. Хитрость и коварство. Что ж, надо признать, что она более интересный противник, чем все его прежние знакомые.
Они углубились в лес, и деревья скрыли их от дорожек, на которых могли появиться первые наездники. Мартин осадил лошадь. Аманда последовала его примеру и вопросительно посмотрела на него.
– Вы хотели побывать на маскараде в «Ковент-Гардене»… Так вот, боюсь, я не смогу сопровождать вас.
– Да? – Ее лицо не дрогнуло. – А почему?
Потому что после прогулки по Темзе он не желает давать ей еще одну возможность искушать его!
– Потому что это неподобающее времяпрепровождение для дамы вашего круга. – Помолчав, он добавил: – Тем более в обществе такого субъекта, как я.
По взгляду Аманды трудно было понять ее реакцию. Со стороны можно было бы решить, что она просто обдумывает его слова.
Наконец она кивнула и подобрала повод кобылы.
– Хорошо, – проговорила она и пустила лошадь шагом.
Мартин секунду ошарашенно смотрел ей вслед. «Хорошо?!»
– Значит, вы соглашаетесь не ходить на маскарад? – спросил он, догоняя ее.
– Естественно, нет, – ответила Аманда, поворачиваясь к нему. – Просто я найду себе другого сопровождающего.
А что он ожидал? Она, черт побери, делает из него второго «дорогого Реджи»!
Он сказал бы, что она блефует. Если бы был уверен, что она действительно блефует.
Аманда ехала с задумчивым видом, притворяясь, будто решает, кого бы попросить сопровождать ее на маскарад в «Ковент-Гардене». Когда впереди показались ворота, у которых их ждал грум, она наконец-то услышала заветные слова:
– Ну ладно, ладно! – Она оглянулась на Мартина и натолкнулась на его мрачный взгляд. – Я обещал, что поведу вас на этот проклятый маскарад, и я сдержу обещание.