Возможно ли, что она вышла за него исключительно ради богатства? Если так, то ему некого в этом винить, кроме себя. Он сам вовлек мисс Эллис в эту авантюру, не ослабляя усилий, пока не достиг своей цели.
Рейн запустил пятерню в свои волосы. Может, она просто дурачила его с самого начала. Мадлен утверждает, что безразлична к его состоянию, но в действительности она может быть такой же хищной, как когда-то была Камиль.
Под воздействием этой гнетущей догадки Рейн смотрел в окно невидящими глазами, испытывая дежавю. Камиль отчаянно нуждалась в его деньгах, чтобы выручить свою семью, и по этой причине притворялась, будто отвечает взаимностью на его любовь. Сопоставление поведения этих двух женщин напрашивалось само собой. Используя графа для достижения своих целей, Мадлен, вполне возможно, ставила интересы своего семейства на первое место, как это делала его предыдущая возлюбленная. Не исключено, что его жена так же пойдет на предательство во имя спасения своего брата.
Нуждалась ли она настолько, чтобы вынашивать какие-либо корыстные планы против него? Возможно ли, что она в сговоре с бароном Эккерби? Мадлен тайно писала ему, а затем уверяла, что ее единственной целью являлось упросить его отменить свой вызов. Но не было ли еще каких-нибудь причин?
Впрочем, чем бы ни руководствовалась Мадлен, все больше накапливалось фактов, свидетельствующих против нее. Поступки, которым она давала вполне невинное объяснение, теперь представлялись ему исполненными зловещего смысла.
Рейн твердил себе, что это не должно сильно беспокоить его, но странная боль, сжимающая сердце, не отступала.
Признавая это, он тихо выругался. Граф зарекался никогда более не повторять своей ошибки, но теперь явно было уже слишком поздно. Мадлен значила для него намного больше, чем он бы хотел.
Так что же ему теперь делать? Первым делом, безусловно, нужно выяснить мотивы ее поступков. Можно создать искусственную ситуацию для проверки ее преданности. Если она так интересуется содержимым его сейфа, то можно подсказать ей, где находится ключ, и посмотреть, проглотит ли она наживку. Для выяснения ее намерений подойдет даже откровенная ложь. Ему не следует чувствовать себя виноватым, поскольку поведение самой Мадлен никак не назовешь прямодушным. Нужно будет хорошо обдумать, как это все получше устроить.
Что касается сегодняшнего вечера, то совершенно ясно, что она опять собирается его соблазнять. Он намеревался временно воздержаться от супружеской близости с Мадлен, но приступ животной похоти был таким острым и труднопреодолимым, что он поддался ему и согласился разделить с ней ужин в ее апартаментах.
На щеках Рейна заиграли желваки. Ей опять, скорее всего, удастся завлечь его в свою постель, но чем больше она старается завладеть его чувствами, тем более недоверчивым он становится.
И если Мадлен надеется достичь своих таинственных целей с помощью женских чар, то скоро она поймет, что это игра с огнем.
Глава пятнадцатая
Мои действия, направленные на завоевание сердца Рейна, похоже, не приносят успеха, маман, несмотря на все мои старания.
Мадлен уделила много внимания следующему акту соблазнения Рейна, на этот раз в гостиной, смежной с ее спальней. По распоряжению девушки стол и два кресла были поставлены напротив камина; рядом располагался маленький столик, на котором кроме графина с вином и двух бокалов пока ничего не было. Ужин должны будут подать позже, так как сначала она была намерена применить свой план по разжиганию в муже любовного пыла.
В эту ночь она страстно желала стать любовницей, о которой он мечтал. На ней был шелковый пеньюар розового цвета, который она надела, следуя рекомендациям Фанни Ирвин. Это был женственный и романтичный наряд, в котором Мадлен чувствовала себя неотразимой, притягательной, преисполненной силы завоевать такого мужчину, как Рейн. И все же холодок пробежал у нее по коже, когда раздался негромкий стук в дверь ее гостиной.
Она впустила его, закрыв дверь позади Рейна. Он был одет по-домашнему: красный парчовый халат, под которым виднелись панталоны, и мягкие туфли.
Также Мадлен отметила едва уловимое напряжение в его осанке, оглядывая его с целью определить, какое она произвела на него впечатление. Это было не очень хорошее начало, учитывая, что девушка собиралась доставить ему незабываемое удовольствие. За окнами стемнело и шел осенний дождь, но здесь было тепло, в очаге уютно потрескивали дрова. Свет камина и тускло горевшей лампы создавали в комнате интимный полумрак.
Поставив бокал на стол, она вытащила из прически шпильки. Рейн, не отрываясь, смотрел, как ее волосы тяжелой шелковой массой упали вниз, скрывая локонами ее грудь.
— На тебе слишком много одежды, — сказала Мадлен низким, грудным голосом. — Сейчас я это исправлю.
— Поступай, как считаешь нужным.
Его настороженное безразличие уже начинало раздражать ее. Тем не менее, потянувшись, она игриво поцеловала графа, задержавшись на его губах, пока развязывала пояс роскошного халата и распахивала полы. Затем девушка ловко скинула его с мощных плеч Рейна, обнажая широкую грудь мужа.
Подаваясь еще ближе, Мадлен поднялась на цыпочки и провела языком по его ушной раковине, прижимаясь к нему животом. Она ощутила у него под панталонами быстро твердеющую от ее прикосновения плоть.
По крайней мере, его физическое возбуждение не вызывало сомнений. К тому моменту, когда она закончила его раздевать, во взгляде Рейна читалась жажда обладания ею, а черты заострились от томительного ожидания.
Опустившись на колени, Мадлен сняла со ступней графа домашние туфли и стала расстегивать на нем панталоны, после чего стянула их вниз, скользя по его сильным ногам. Когда она вновь поднялась, у нее перехватило дыхание от великолепия его превосходного тела, сотканного из упругих мышц, и мужской вздыбленной плоти, действующей на Мадлен завораживающе.
Он был возбужден и не делал из этого тайны.
Мадлен ощутила влажный жар у себя между бедер. Она вызвала в нем желание, и сознание этого возбуждало, в свою очередь, ее.
— Что теперь? — спросил он.
В его словах прозвучало легкое поддразнивание, но она не стала тушеваться.
— Сейчас я покажу тебе, чему научилась, — пообещала она.
Подталкивая его ладонью в обнаженную грудь, она направила графа к креслу, стоящему позади него. Когда он сел, подчиняясь ее жесту, она опустилась между его разведенных в стороны бедер. Его нагое мужественное тело наполняло ее жгучим желанием ласкать его руками и ртом, и она намеревалась утолить свою жажду без промедления.
Рейн лениво откинулся назад, а она, удивляя его, окунула два пальца в вино и провела ими по его груди, оставляя влажный, прохладный след на теплой коже.
— Похоже, в тебе есть скрытая порочность, — прокомментировал он ее действия уже чуть хриплым голосом.
Мадлен улыбнулась мягкой, соблазнительной улыбкой.
— Я всего лишь пытаюсь не отставать от тебя, дорогой. Твоя порочность была видна с первой же нашей встречи.
Вновь обмакнув пальцы в вино, она провела извилистую тропинку вниз по его мускулистому животу. Теперь глаза Рейна выражали другое чувство. Проблески ленивого желания в их синей глубине сменились горящим вожделением.
Желая заставить его полностью утратить самообладание, она прошлась по отяжелевшим округлостям под его эрегированным органом, медленно поглаживая мягкую кожу. Затем, поднявшись выше, обхватила пальцами его возбужденный член, прижимая ладонь к твердой плоти. Толстый и длинный, он наливался в ее руке, явно приходя во все большее напряжение.
— Ты не должен шевелиться, — приказала она, кокетливо улыбнувшись.
Еще раз намочив пальцы, она, глядя ему прямо в глаза, провела ими по наконечнику его копья, увлажняя его вином.
От этого на его лице напряглись мышцы, что удовлетворенно отметила Мадлен. Но и она тоже стремительно возбуждалась. Девушка знала, что Рейн видит ее возрастающее волнение, которое учащенным пульсом билось в ее жилах.
Затем она склонилась над ним, слизывая языком сладкое вино с его тугой плоти, заставляя его шумно дышать. Его жаркий, пьянящий вкус ударил ей в голову, доводя до предельного возбуждения.
Продолжая удерживать его твердый член ладонью, она плотно обхватила его губами. Когда он застонал от наслаждения, она сильнее сжала его ртом, упиваясь чувством власти, которую ее прикосновения имели над Рейном.
Мышцы его бедер страшно напряглись от сладких мучений, которые она ему причиняла, он начал легонько двигаться у нее во рту, инстинктивно приподнимаясь и опускаясь в кресле, но Мадлен это сразу же пресекла.
— Не шевелись, — скомандовала она хриплым голосом. — А то я прекращу.
Он подчинился, хотя, девушка подозревала, ему стоило немалых усилий преодолеть себя в то время, как она продолжала свои эротические манипуляции. Пальцы графа сжимали подлокотники мертвой хваткой, а Мадлен продолжала распалять его, согласованно орудуя ртом и руками, лаская, сжимая и облизывая, ни на секунду не прекращая своих сладостных истязаний.
В конце концов он вскрикнул и схватил ее за волосы, принуждая поднять голову.
— Достаточно, ведьма.
Он смотрел на нее сверху вниз, и глаза его были полны томительного желания. Мадлен знала, что ее собственные глаза выражают жажду и мольбу, и она смотрела прямо в лицо этому великолепному мужчине, заставляющему ее сердце и душу разрываться от боли.
Их взаимная похоть наэлектризовала атмосферу, в то время как Рейн опустил взгляд с ее влажных губ на голую грудь, к соскам, которые в напряжении ожидали его прикосновений.
— Иди сюда, — потребовал он.
Не давая ей времени отказаться, он схватил ее за плечи и потянул ее вверх, усаживая верхом к себе на колени. Но Мадлен и не собиралась сопротивляться, повинуясь сильному позыву глубоко внутри себя. Ее тело сгорало от потребности полного слияния. Она сходила с ума от вожделения.
Наслаждение, жажда, потребность — все вместе толкало ее навстречу графу. Она расслабилась, готовясь оседлать его орудие, но, к ее удивлению, Рейн остановил ее.
— Нет, — пресек он ее настойчивые попытки добиться желаемого. — Медленно… Слегка касайся верхушки… раздразни его. А потом без предупреждения погрузи в себя.
Не спуская с него глаз, Мадлен немного опустилась, едва касаясь своим влажным, разгоряченным лоном его твердого толстого члена. Ей доставляло наслаждение видеть вспыхнувшее пламя в его глазах.
С трудом сдерживаясь, чтобы не поддаться страстному желанию полностью им овладеть, она слегка терлась о самый кончик его эрегированного фаллоса, дразня его нежными прикосновениями своей жаркой плоти. Разжигая в нем все большее желание, она выгнула спину, подставляя ему грудь и дотрагиваясь отвердевшими сосками до его губ.
Трудность положения, однако, состояла в том, что ее смелые действия возбуждали ее не меньше, чем его.
Рейн, должно быть, уловил лихорадочную жажду в ее взгляде, и, просунув руку между их телами, обхватил ее снизу ладонью, лаская сокровенные складки.
Ее нервы натянулись до предела.
— Хочешь меня? — выдавил он.
Да, она хочет его. Она безумно хочет ощутить его внутри себя, горячего и шелковисто-гладкого. Она уже изнемогала от потребности в нем, истекая соками.
— И что же ты собираешься делать?
Более не дожидаясь приглашений, она опустилась, насаживаясь на его древко, пронзая им свою податливую плоть. Потрясающее ощущение его твердого тела, туго охваченного ее мягкой, скользкой пещерой, с новой силой обожгло Мадлен острым наслаждением, и Рейна, очевидно, тоже. Она задохнулась, полностью вобрав его в свои женские недра. Она ощутила дрожь, охватившую графа, и осознание своей власти над ним возросло в ней еще более, равно как и ее возбуждение.
Он мучительно стиснул зубы от невероятного напряжения, сжав ладонями ягодицы Мадлен. Но уже через секунду он приподнял ее и опрокинул на спину так, чтобы иметь возможность проникать в нее еще глубже.
А затем, вызвав в ней замешательство, вдруг порывисто вдохнул и сдавил ее бедра, удерживая от всякого движения.
— Так у тебя слишком много свободы действий.
Дотянувшись до бокала с вином, он отодвинул его подальше, освобождая место на столе. Удивляя девушку еще больше, он завел ладони под ее ягодицы, поддерживая, и встал вместе с ней. Потом, развернувшись, посадил ее на край стола рядом с бокалом.
Мадлен крепко ухватилась за него, не в состоянии поверить, что он может выйти из нее сейчас, когда ее тело так нуждается в нем.
К счастью, граф этого не сделал. Его член продолжал оставаться глубоко погруженным в ее лоно.
— Ляг на спину, — распорядился он.
Он собирается любить ее на столе, восторженно подумала Мадлен.
Она повиновалась, правда, Рейн должен был помочь ей, поскольку ее тело трепетало от переживаемых ощущений.
Мадлен лежала перед ним, широко раздвинув бедра, а он смотрел на нее, пронзив твердой пульсирующей плотью. Его взгляд обжигал ее кожу почти так же, как если бы он ласкал ее горячими губами, жарким дыханием. Затем, взяв за руку, он засунул ее указательный палец себе в рот, посасывая его и продолжая бесстыже пожирать ее взглядом. Мадлен ахнула, когда муж начал обласкивать все ее пальцы один за другим. Эти необычные ощущения вместе с его оценивающим взглядом и твердым горячим стержнем, который она чувствовала в своей глубине, заставили трепетать ее лоно еще сильнее. Новые переживания были настолько сильны, что она едва выдерживала их энергичный наплыв.
Однако через считанные секунды Рейн переменил тактику. Отпустив ее руку, он положил свои ладони ей под мышки, а большими пальцами принялся поглаживать ее груди снизу вверх, вызывая в Мадлен фейерверк ощущений.
Когда он ухватил ее сосок своими жаждущими губами, она с силой сжала зубы.
— Ты собираешься замучить меня?
Его улыбка произвела на нее пьянящее воздействие, как и всегда.
— О да, так же, как ты мучаешь меня.
Вдруг, вызвав ее изумление, он вышел из нее, хотя и остался тут же, между ее разведенных в стороны бедер. Мадлен едва не закричала от разочарования, но Рейн пока не думал заканчивать свою сладострастную игру. Он опустил указательный палец в вино, а затем провел им по ее губам и ниже, по шее. Она сдавленно вздохнула от сладкой прохлады хмельной жидкости. Потом, вновь окунув палец в бокал, граф прошелся им ниже, к ее животу, рисуя на коже замысловатые узоры, после чего вернулся наверх, к вздрагивающим обнаженным грудям.
— Рейн, пожалуйста…
— Замолчи, дорогая. Меня бесполезно упрашивать.
Говоря это, он намочил вином ее тугие соски, скользкими пальцами вминая их внутрь, вызывая в персях Мадлен сладостную боль, массируя и раздразнивая налитую плоть.
«Опасен. О, этот мужчина очень опасен», — подумала оцепеневшая Мадлен, закрыв глаза.
А потом он неожиданно остановился. Мадлен распахнула полные непонимания глаза.
— Ты должна подставить мне свою грудь, чтобы я мог пососать ее.
— Рейн… — взмолилась она.
— Давай, милая, или я все прекращаю.
Она не смогла бы перенести этого. Она вожделела его поцелуев на своей коже, на своих разгоряченных грудях. Она хотела его поцелуев… везде.
Прикусив губу, Мадлен подняла руки и развратно обхватила ладонями умащенные вином перси.
— Теперь поиграй со своими сосками. Представь, что твои руки — это мои руки.
Она ущипнула себя за твердые кончики, в точности так, как это делал Рейн.
— Развратная женщина, — сказал он с одобрением. — Это очень возбуждает.
В самом деле, она развратная женщина. Она ощущала себя первобытной, похотливой, стопроцентной самкой.
Но Рейн все еще не выполнял обещанного — не целовал ее соски. Вместо этого он рыскал своим жарким взглядом вверх-вниз по ее телу. Затем он медленно склонил голову к ее животу и слизнул капли вина, которые оставил на ее коже.
Граф не торопился, как будто бы ему хотелось насладиться покоем, в котором пребывало ее тело. Его язык ласкал ее с умопомрачительной нежностью, мастерски выписывая на коже девушки будоражащие фигуры, раздразнивая сводящими с ума страстными прикосновениями. Мадлен дрожала от наслаждения чистейшим развратом. Затем, в конце концов, он все же продвинулся вверх, к ее груди.