— Недавно вы назвали меня покровителем. Вы должны позволить мне побыть им еще немного.
Мадлен вспыхнула, вспомнив свою дерзость.
— Вы же знаете, я сказала это только с тем, чтобы охладить пыл барона Эккерби.
— Что вы проделали великолепно. Но у меня нет ничего общего с этим нечестивцем. Можете верить мне, мисс Эллис. В моем предложении помощи нет ничего неприличного. Ваш отец спас мне жизнь, и я перед ним в неоплатном долгу.
Мадлен не находила что сказать, понимая, что Хэвиленд со всей серьезностью взял на себя заботу о ее благополучии.
А он продолжал, словно размышляя вслух.
— Вы могли бы поселиться у меня, пока не найдете работу. У меня несколько домов: особняк в Лондоне, родовое поместье в Кенте, загородная вилла недалеко от Чизвика и другие владения. Но это все не годится, одинокой леди неприлично жить с холостяком. Разве что… вот, есть тихая гостиница в Лондоне, вполне подходящая для благородной дамы.
— Боюсь, отель мне не по средствам. Я планировала недорого арендовать комнату.
— Я буду счастлив оплатить ваши расходы.
Мадлен решительно замотала головой.
— Я не могу принять ваше пожертвование, лорд Хэвиленд.
— Это ничуть не пожертвование. Рассматривайте это как мое запоздалое возвращение долга другу.
— Лорд Хэвиленд, — сказала она, раздражаясь, — я всегда заботилась о себе сама и собираюсь это делать и впредь.
— Вероятно, так оно до сих пор и было, но сейчас особые обстоятельства.
Выпрямив спину, Мадлен медленно и четко, как будто бы он мог не расслышать ее слова, произнесла:
— Уверяю вас, я справлюсь самостоятельно.
— Охотно в это верю, но моя совесть не даст мне покоя, если я брошу вас на произвол судьбы.
— Ваш душевный покой в данном случае не имеет никакого значения.
Хэвиленд вскинул голову, улыбнувшись.
— Вам никто не говорил, что чрезмерная независимость иногда вредит вам, мисс Эллис?
Она независима, потому что вынуждена такой быть. Правда, он не дал ей этого сказать.
— Меня восхищает ваше стремление быть самодостаточной, но это безрассудство — отвергать помощь, которую я искренне желаю вам оказать.
Неожиданно для себя Мадлен не нашлась что ответить. Возможно, она действительно была безрассудной, отказываясь от его предложения. По правде говоря, доброта графа тронула ее едва не до слез. Девушке было привычнее хлопотать за других, чем ощущать заботу о себе. Но в то же время ей очень хотелось положиться на человека, излучающего такую силу.
Однако несмотря на искушение, она не могла согласиться. Не столько из-за некорректности предложения, сколько от нежелания оказаться в долгу.
— Благодарю, но я не могу принять вашу помощь.
— Ну что ж, я все равно не отпущу вас в Лондон одну, — и, неожиданно меняя предмет разговора, граф спросил: — А как насчет преподавания?
— А что насчет преподавания?
— Мои соседки в Чизвике, три сестры благородной фамилии, недавно одна за другой вышли замуж. Сейчас они ищут себе замену для преподавания в принадлежащем им пансионе для благородных девиц. Думаю, вам это вполне подойдет. Вот что, вы переночуете у старшей сестры Арабеллы, леди Дэнверс. Я недавно с ней виделся — они с супругом были среди гостей на приеме в Брайтоне, но уехали в Чизвик даже раньше, чем я. Перед этим молодожены провели несколько недель в свадебном путешествии и теперь спешили к твоим домашним делам.
— Вряд ли я могу позволить вам это сделать.
Рейн запнулся.
— Вы хотите сказать, преподавание вас не устраивает?
— Совсем нет, работа учительницы мне по душе. Но я не могу заявиться к ним вот так, без приглашения.
— Конечно, можете. Мое поручительство будет гарантией, что вас примут на должность. Уверяю вас, вы окажете леди Дэнверс любезность, взявшись обучать девиц благородным манерам.
Он поднял руку, пресекая дальнейшие протесты Мадлен.
— Я не намерен более спорить, мисс Эллис.
— Вы всегда так авторитарны?
— А вы всегда так упрямы?
— Да!
Улыбка заиграла в его красивых глазах.
— Что ж, я убедился: вы действительно говорите что думаете.
Она засмеялась, хотя и сама не знала, что может быть смешного в деспотичности этого аристократа по отношению к ней.
Вероятно, полагая, что она все еще колеблется, Хэвиленд продолжал убеждать:
— По крайней мере, обдумайте мое предложение, мисс Эллис. Пусть это немногое будет вкладом в погашение моего долга перед вашим отцом. К тому же недавно вы назвали меня джентльменом, и было бы совсем не по-джентльменски отдать вас на милость этому хаму.
Пока Мадлен продолжала внутреннюю борьбу, Хэвиленд прибавил провокационно:
— Вы ведь не откажетесь» только чтобы потешить вашу гордость? Моя помощь в получении вами доходного места не имеет ничего общего с благотворительностью.
Да, Мадден признавала: гордыня — ее главный недостаток. Маман часто на него указывала. И гордость не позволяла ей принимать милостыню. Ища совета у матери, Мадлен закусила нижнюю губу.
— Так что, согласны? — спросил Хэвиленд, изучая выражение ее лица.
Мадлен коснулась виска. Ее голова закружилась от энергии, с которой граф взялся руководить ее жизнью. Если он представит девушку леди Дэнверс и порекомендует на должность преподавателя… что ж, это не так и плохо, если подумать.
Еще один мужской голос, прервавший ее раздумья, заставил Мадлен вздрогнуть.
— Надо же» не знал, что ты занят, дружище.
Появление ^незнакомца заставило Мадлен вскочить на ноги, при этомлаигель графа сползла с одного плеча, демонстрируя ее ночную сорочку.
Вошедший в комнату долговязый светловолосый джентльмен остановился, восхищенно разглядывая Мадлен.
— Вижу, есть кому скрасить тебе эту дождливую ночь, Рейн, — сказал он с легкой завистью в голосе.
Лицо Мадлен залилось краской. Она стала поправлять на себе шинель, в то время как Хэвиленд поднялся с дивана и, обращаясь к блондину, резко произнес:
— Умерь свое воображение, ротозей. Мисс Эллис — леди. Просто ты застал ее при неблагоприятных обстоятельствах.
И добавил более мягко, обращаясь к Мадлен:
— Я прошу прощения за глупости, которые наговорил тут мой дальний родственник — достопочтенный мистер Фредди Лансфорд.
Мистер Лансфорд скептически глянул на Мадлен, после чего галантно поклонился и расцвел очаровательной улыбкой.
— О, простите, мисс Эллис. Мое воображение меня иногда подводит.
Мадлен показалось, что он сказал это вполне искренне. Она слегка улыбнулась в ответ.
— Да, конечно, мистер Лансфорд, я понимаю. Это я должна извиниться за то, что явилась помехой вашей встрече с лордом Хэвилендом.
Но когда она подняла с дивана свой пистолет, голубые глаза Лансфорда округлились. Теперь настала очередь осклабиться Хэвиленду.
— Лучше не зли мисс Эллис, Фредди.
Лансфорд нервно сглотнул и дрогнувшим голосом произнес:
— Вы же не собираетесь никого убивать, мэм?
Мадлен выразительно взглянула на Хэвиленда.
— Надеюсь, в этом уже нет необходимости, — любезно ответила она Фредди.
В глазах Рейна все еще светилось веселье, когда он заговорил, обращаясь к своему родственнику:
— Я помню о нашем деле, Фредди, но планы придется немного подкорректировать. Я должен доставить мисс Эллис в Чизвик, и желательно сделать это побыстрее.
— Но у нас времени в обрез, Рейн, — взмолился Фредди до того, как Мадлен успела возразить.
Хэвиленд поднял ладонь.
— Мои извинения, старина, но дело мисс Эллис требует безотлагательного внимания. Я вернусь через несколько часов, или можешь ехать за нами и остаться на ночь в Ривервуде — тогда у нас будет достаточно времени, чтобы разобраться с твоей проблемой. В любом случае мы ничего не теряем, так как раньше утра все равно не сможем приступить к ее решению. Да и обсуждать это дело в присутствии леди ты, думаю, не склонен.
Фредди собрался было что-то возразить, но немного подумав, вздохнул:
— Идет, я поеду за вами. Но если я не утрясу это в течение недели, то моя песенка спета.
— Понимаю. Обещаю, до этого дело не дойдет, и твою песенку мы будем слушать еще долго.
Хэвиленд обернулся к Мадлен.
— Возвращайтесь в свой номер и одевайтесь, мисс Эллис. А я тем временем оплачу ваш счет.
Девушка возмущенно подняла брови.
— Я думала, что достаточно ясно изложила свою позицию в отношении благотворительности.
— А я думал, что мы договорились не спорить. Что у вас из багажа?
Мадлен взглянула на него в изумлении, его же взгляд был невозмутим.
— Что из багажа вы хотите взять с собой? — повторил он с твердой уверенностью человека, привыкшего добиваться своего.
— Только небольшой саквояж. Мой чемодан, должно быть, все еще в дилижансе.
— Я распоряжусь, чтобы его доставили в Чизвик.
— Лорд Хэвиленд, — начала девушка, но Рейн мягко перебил ее:
— Мне сопроводить вас в номер, мисс Эллис?
Он был всецело занят организационными вопросами, не обращая внимания на ее растерянность. Это было в высшей степени возмутительно… И вместе с тем в сложившихся обстоятельствах содействие лорда было очень кстати. С ним она чувствовала себя надежней, чем до того, оказавшись в незнакомой гостинице почти без денег. Впрочем, она все еще колебалась.
Прежде чем принять окончательное решение, Мадлен посмотрела на кузена Рейна. Мистер Лансфорд казался достаточно безобидным. Более того, своими милыми манерами он напоминал ей брата Джерарда. Девушку слегка приободрило известие, что Лансфорд поедет с ними в Чизвик. Ей не по душе была перспектива остаться наедине с графом — Мадлен живо вспомнились его сногсшибательные поцелуи. С другой стороны, он был надежным другом ее отца, и она тоже, безусловно, могла ему довериться.
Сдаваясь, Мадлен вздохнула, в точности, как недавно Лансфорд.
— Нет, милорд, мне не требуется ваше сопровождение.
Хэвиленд одобрительно улыбнулся. От этой очаровательной улыбки у нее перехватило дыхание.
— Хорошо. Мы будем ждать здесь и отправимся сразу же, как только вы будете готовы.
Более ничего не говоря, Мадлен кивнула графу и сделала вежливый реверанс его родственнику, после чего поспешила в свой номер.
Последним, что она услышала, выходя из комнаты Хэвиленда, были слова Лансфорда, шутливо жалующегося:
— Ты, конечно, не мог удержаться от роли благородного рыцаря, Рейн, и ввязался помогать этой несчастной дамочке именно сейчас, когда твоя помощь так нужна мне?
Хэвиленд ответил ему в той же шутливой манере:
— Нет, не мог. И скажи спасибо, потому что мое рыцарство выгодно и тебе.
— О да, спасибо…
Она тоже благодарна лорду Хэвиленду, решила Мадлен, быстро шагая по коридору в свою комнату. Однако девушка понимала, что, вверяя свою судьбу милости властного аристократа, сопротивляться которому у нее не хватало силы воли, она вступала в опасную игру с огнем.
* * *
Еще раз извинившись перед сникшим Фредди за непредвиденные обстоятельства, Рейн позвонил в колокольчик, и тут же примчался услужливый хозяин гостиницы. Граф расплатился по счетам и распорядился о доставке чемодана Мадлен в Ривервуд, что поблизости Чизвика, а также велел подавать свою карету. Просьбу не болтать лишнего он подкрепил щедрым вознаграждением. Управившись, Рейн устроился на диване, готовый выслушать скорбную повесть своего кузена.
То, что он услышал, ничуть его не удивило: у Фредди был бурный роман с вдовой-француженкой по имени Соланж Совиль, и теперь она шантажировала его любовными письмами, которые этот повеса имел неосторожность ей писать.
— Она хочет получить две тысячи фунтов, черт бы ее побрал, — жаловался Фредди. — Иначе вдова грозится пойти к моему отцу. Ты должен спасти меня, Рейн. Он не только лишит меня карманных денег, но и ушлет в глушь, в Йоркшир.
И это были отнюдь не пустые угрозы, зная строгого отца Фредди. Если лорд Уэйнрайт проведает о беспутных эскападах своего сына, он, без сомнения, оставит его без пенни.
Поэтому, получив от Фредди зов о помощи, Рейн без раздумий прервал свой визит вежливости в Брайтоне.
Еще со времени обучения в Итоне Рейн защищал Фредди от нападок драчунов и довольно жестоких шуток, которыми мальчики имели обыкновение обмениваться друг с другом. Привычка покровительствовать Фредди сохранилась и в дальнейшем, в Оксфорде, а потом и в их взрослой жизни, отчасти потому, что у Рейна с детства была чрезвычайно развита тяга защищать слабых. Но также и из-за родственных уз, связывающих Фредди с семьей его покойной матери. Кроме того, говоря прямо, Фредди был милым, добродушным, иногда довольно забавным парнем и преданным другом. А его оптимизм и жизнерадостность служили противоядием смерти и отчаянию, которыми так изобиловала служба Рейна.
Однако графу пришлось прервать свои уверения Фредди не бросить его в беде, так как на пороге появилась мисс Эллис. Она не заставила себя долго ждать, видимо, не желая стать причиной общей задержки, решил Рейн.
Оглядывая ее невыразительный наряд, он нахмурился. Простой коричневый плащ и черный капор в сочетании с ее бледностью являли невзрачную картину. В затянутых в перчатки руках она держала небольшой саквояж и его шинель.
Непонятно почему Рейн испытал чувство вины за ее бедственное материальное положение, хотя он, конечно же, не мог нести за это никакой ответственности. Но его стремление защищать нуждающихся распространилось и на нее. Кроме того, было делом чести позаботиться о дочери офицера, однажды спасшего ему жизнь, и, в конце концов, оградить ее от оскорбительных приставаний барона Эккерби.
— Я готова, лорд Хэвиленд, — сказала она негромко и слегка задыхаясь.
— Тогда в путь, — ответил Рейн, поднимаясь вместе с Фредди. И, надев шинель, которую ему вернула мисс Эллис, повел ее вниз, к ожидающей их карете. Шагнув в промозглую туманную ночь, она задрожала. Причина стала ему ясна, когда он положил руку ей на талию, направляя к своему экипажу.
— Ваш плащ совершенно мокрый, — заметил он неодобрительно.
— Да, днем я попала под проливной дождь.
Рейн тут же отдал распоряжение кучеру разместить ее саквояж и достать дорожное одеяло, после чего подсадил ее в карету. Быстро согласовав с Фредди маршрут, он забрался внутрь и расположился напротив девушки.
В свете лампы он видел, как она сняла свой промокший плащ и капор и завернулась в шерстяное одеяло.
— Спасибо, — промолвила она, — это любезно с вашей стороны.
Тем временем карета тронулась.
— Нет необходимости все время благодарить меня, мисс Эллис, — сказал он довольно сухо.
— Хорошо, больше не буду, — ответила она таким же тоном.
Ее ответ напомнил Рейну, что перед ним не несчастная дамочка: наоборот, мисс Эллис обладала твердым и отважным характером — истинная дочь своего отца.
— Почему черное? — спросил он, имея в виду ее шелковое платье.
Карета мягко покачивалась на рессорах.
— Я ношу траур по моей недавно усопшей хозяйке.
Ее наряд вполне подходил гувернантке или компаньонке, подумал Рейн. Сейчас волосы Мадлен были заплетены в тугую косу на затылке, и локоны не скрадывали угловатости черт. Предельно строгую простоту ее внешнего вида все же несколько смягчали огромные серые глаза, а полные алые губы таили в себе порочную страсть.
Рейн поерзал на своем месте, вспоминая вкус этих чувственных губ и ее жаркий отклик на его поцелуй. Трудно было поверить, что за этой бесцветной внешностью скрывавтсжтоль страстная натура.
Чтобы отвлечь себя от того досадного вожделения, которое вызывала в нем мисс Эллис, Рейн решил посвятить предстоящий час поездки более близкому знакомству.
— Ваша матушка была француженкой, насколько я знаю?
Мягкая улыбка заиграла на ее губах.
— Да, родители маман бежали из революционной Франции и осели в Челмсфорде, в Эссексе. Этот район густо заселен французскими эмигрантами. С моим будущим отцом она познакомилась во время его увольнения, и через две недели они поженились. Это была любовь с первого взгляда. Кроме того, они спешили, чтобы успеть до возвращения отца на службу.