— Хорошо, — Лори начала складывать их в зелено-желтую коробку, ее золотистые волосы развевались на воздухе, циркулировавшем сквозь открытые окна.
Кэй посмотрела на своего мужа; она знала, что он устал от езды и был озабочен следами износа, проявившимися в двух местах на левой передней шине. — Почти дома, — сказала она, и он слегка улыбнулся. Дома. Слово казалось странным, после частого повторения в течение долгого времени в различных местах оно потеряло смысл. Не было постоянства в тех других местах, которые она называла домом: ни в тесной квартирке на самом верхнем этаже, с ее громыхающими трубами отопления; ни в том доме, покрытом дранкой, в котором всегда, казалось, стояла густая вонь от стальных мельниц. Это были удушливые жилища, полные пыли и песка, независимо от того, как часто Кэй убиралась и пылесосила. Плохие места, для чтобы расти маленькой девочке; безнадежные места, чтобы пытаться лечить напряженные нервы и раны. Нет. Не думай об этом. Ее сознание отклонилось от мрачных воспоминаний. Она наблюдала за ним, следила за тем, как его глаза следуют за белой линией центра дороги. Что я вижу здесь? — недоумевала она. Надежду? Или страх? Она вдруг подумала, насколько старше своих тридцати двух лет он выглядит: линии морщин расположились вокруг его глубоко посаженных серых глаз и вокруг рта; мимолетные следы седины преждевременно запятнали виски его непокорных рыжевато-каштановых волос. Это было словно укол напряжения и боли, пришедший из прошлого, когда мир с его темными распахнутыми челюстями, казалось, хватал их и пытался проглотить.
Он почувствовал на себе ее взгляд.
— Что это? — спросил он.
— Просто нервы, — сказала она и улыбнулась.
— Не нужно. Все будет прекрасно.
Из-за деревьев с обеих сторон дороги теперь виднелись были белые изгороди, почтовые ящики и проезды, ведущие к невидимым домам. На следующем повороте стояла окрашенная в белый цвет кирпичная стена с черными видавшими виды воротами, на которых была написана замысловатая буква
«ПРОДАЖА ШИН»
— нужно запомнить, подумал Эван, останавливаясь на перекрестке. Через улицу от него стоял большой знак с рядом медальонов с надписями:
Затем они ехали по улице, обрамленной дубами и вязами; вокруг были просторные, хорошо ухоженные зеленые лужайки и достойно выглядевшие кирпичные и каменные дома. Еще изгороди, ворота и проезды, тихие улочки. Легкий ветерок ворошил листья над головой. По улице шел почтальон в шортах, с наплечной сумкой. Молодая белокурая женщина в джинсах катила детскую прогулочную коляску. По-летнему загорелый подросток косил лужайку, пот блестел на его обнаженных плечах. Желтый «Фольксваген», заново отполированный, проехал мимо них в противоположном направлении. Через квартал впереди темно-коричневый «Бьюик» заворачивал в проезд. Эвану неожиданно стало стыдно за свой микроавтобус, ему хотелось, чтобы он выглядел получше. После пяти лет интенсивного использования он был испещрен выемками и царапинами и в этом уютном провинциальном местечке выглядел словно средство передвижения из другого мира. Если бы в этом другом мире существовал дорожный указатель, на нем можно было бы прочитать следующее:
Они проехали «Макдональдс», расположенный на правой стороне улицы Фредония, и оказались в центральной части деревни. По окружности на улице под названием «Круг» расположились странные маленькие магазинчики. Это чудесным образом спланированное поселение, подумала Кэй, прочитав надписи:
Но приятнее всего для нее было то, что наполняло воздух, благоухая сладким запахом летних цветов — пионов, ноготков, маргариток, трех разновидностей роз, фиалок, напоенных солнечным светом и посаженных ровными рядами в центре деревни. Ошеломляющий диапазон красок, от бледного белого до пламенеющего красного и темно-пурпурного, отражался в оконном стекле магазина. Улицы расходились от круга во всех направлениях, словно спицы из центра огромного колеса.
— Это та-а-ак чудесно, — сказала Лори, поднося Мисс Присси вверх к окну, чтобы кукла тоже видела. — И так хорошо пахнет! Мы уже около нашего нового дома?
— Почти, — сказал Эван, следуя по дуге Круга мимо сине-зеленого полосатого полотнища
«Начальная школа Дугласа»
на Ноллвуд-стрит, повернули направо на Блэр-стрит, затем надо повернуть налево на Диэр-Кросс-Лэйн и проехать вверх по небольшому холму на Мак-Клейн-террас. Постепенно для него все станет знакомо, но сейчас это был лабиринт домов и зелени. За Диэр-Кросс-Лэйн Кэй увидела пару затененных теннисных кортов и крытую яму для жарения. Был также бетонный трек для спортивной ходьбы, на котором вдалеке маячила одинокая фигура в красных спортивных шортах.
Они добрались до Мак-Клейн-террас, такой же безупречной и свежо выглядевшей, как и вся деревня. Возможно, дома здесь были несколько поновее и поменьше, и в этом была вся разница, но Кэй не имела ничего против, они собирались жить в одном из них. Она мысленно сверила имена на почтовых ящиках: Хаверсхейм, Кинкейд, Райс, Демарджон. И на одном ящике имени пока не было.
Эван повернул в проезд.
— Вот мы и здесь, армия, — сказал он.
Дом был двухэтажный, белый с темно-зеленой отделкой и такого же цвета парадной дверью. В палисаднике росли вязы, а к двери вела прогулочная дорожка, окаймленная шелковистой травой. Хотя задний двор и не был виден с улицы, Эван знал, что он имеет небольшой наклон вниз — туда, где забор из цепи обозначал конец владений. За забором была бетонная дренажная канава, а за ней — дикая зеленая лесная чаща, простирающаяся почти до самого Марстеллера — ближайшего города, расположенного более чем в двух милях к западу. Останавливая машину, Эван вспомнил слова миссис Джайлз: «Это очень тихое местечко, мистер Рейд, и, зная вашу работу, мне кажется, вы должны хорошо ценить мир и покой. В наше время это исчезающая вещь». Он заглушил мотор, вытащил ключи зажигания, цепочка от которых сделалась в два раза тяжелей после заключения договора с миссис Джайлз — там, в ее конторе по недвижимости на Киндердайн-стрит.
— Здесь есть олени? — спросила его Лори, когда он выгружал два тяжелых чемодана из задней части машины.
— Миссис Джайлз говорит, их видели пару раз, — сказала ей Кэй. — Эй! Почему бы тебе не положить Мисс Присси в эту коробку и не принести ее мне, хорошо? Будь осторожна, в ней стекло.
— Как насчет волков? — она взяла картонную коробку. — Здесь есть эти звери?
— Сомневаюсь, — сказал Эван. — Мы недостаточно далеко на севере.
Кэй взяла ключи у Эвана и пронесла ящик, наполненный кухонными принадлежностями, на три ступеньки вверх к парадной двери; латунная дверная ручка отражала золотистый солнечный свет. Она подождала Лори и своего мужа, затем скользящим движением вставила ключ в замок и повернула его налево. Раздалось тихое «щелк», и она улыбнулась, потом открыла дверь и придержала ее для них.
Эван стоял в дверном проеме с чемоданами в руках; дальше была передняя с паркетным полом, а налево большая гостиная с высоким потолком и паркетом бежевого цвета. Она все еще выглядела пустоватой, даже с новой софой, кофейным столиком и стульями, которые они перевезли из Ла-Грейнджа. На стенах еще не было картин, на столе безделушек, но всему свое время, сказал он себе. Сейчас это выглядело так хорошо, как в журналах по украшению дома, которые Кэй начала покупать, лихорадочно считая дни до переезда. Господи, неожиданно осознал он, этот холл при входе и эта жилая комната вместе примерно того же размера, как весь прежний дом в Ла-Грейндже, под возвышающимися дымовыми трубами, где обшивка была цвета ржавчины, а дождь стучал по крыше, словно ружейные выстрелы.
— Ну что ж, — сказал Эван, его голос оживил комнату, поднимаясь вверх по лестнице с белыми перилами и возвращаясь вниз в виде эха. — Я думаю, что мы дома. — Он повернулся, одарил Лори и Кэй полуулыбкой, потому что улыбки все еще не получались легко, и затем перенес чемоданы через порог. Он оставил их в жилой комнате и выглянул из окна на Мак-Клейн-террас. До возвращения Кэй и Лори обратно на кухню он уже выучил план дома наизусть. После обсуждения этих лестниц с лампами, расположения матрасов и картонных коробок, содержащих мелочи, накопившиеся за период десятилетней семейной жизни, он осмотрел все помещение: небольшой кабинет, отделанный панелями, небольшую столовую и кухню в задней части дома, крыльцо, лестницы, ведущие на задний двор и наверх, две спальни, ванную и туалет. В доме было много места для устройства чулана, а также подвал под лестницей внизу. Эван поглядел на дома на другой стороне улицы, думая о том, кто в них живет. Он услышал, как Кэй говорит на кухне, а Лори хихикает над тем, что она сказала. Позже еще будет время встретиться с соседями. Можно сделать это прямо сейчас, однако в машине были еще два чемодана. Он вышел наружу, слыша, как отдаленный ветерок лениво прокладывает себе дорогу через переплетение ветвей. Солнечный луч, чуть заслоненный тенью, упал на него, согревая плечи, пока он добирался до задней части машины и вытаскивал потрепанные чемоданы. В них были остатки их прежней жизни, подумал он, упакованные в чемоданы и картонные коробки, завернутые в толстый слой газет, чтобы не дребезжали. Это была длинная трудная дорога от Ла-Грейнджа; память об этом ужасном месте ледяной сосулькой колола его под сердце. Отпусти эту часть жизни, говорил он себе, отпусти ее, потому что она наконец завершилась. Теперь все будет хорошо. Здесь, в деревне Вифаниин Грех, все будет так, как должно быть. Я постараюсь. Он взглянул через лужайку на свой дом и впервые за очень долгое время ощутил гордость. Эван увидел, как занавески в заднем окне, там, где была кухня, откинулись в сторону, и Кэй выглянула и помахала ему. Он показал ей небольшую пантомиму, изображавшую сломанную спину, и зашаркал с чемоданами по направлению к двери. Она улыбнулась и опустила занавески. Он услышал, как где-то выше, возможно через две улицы, начала работать газонокосилка, и насекомые гудели ей в такт.
Неожиданно он почувствовал, как кожа на его шее сзади покрылась мурашками. Это бывало всегда, когда он ощущал присутствие чего-то, не имеющего формы и имени, и он повернул голову, чтобы взглянуть через улицу. Дома представляли собой облитые солнцем оболочки из дерева и камня. Каждый из них несколько отличался от другого: темно-коричневый, синий, белый, зеленый, жженый коричневый, однако все они были похожи друг на друга своим безмолвием. Он слегка сузил глаза. Не была ли откинута в сторону занавеска на окне в бело-коричневом доме, что через два строения вверх по улице? Нет, там ничего не шевелилось. Но когда он снова повернулся к дому, то краем глаза увидел фигуру человека.
Кто-то, сидящий в тени на переднем крыльце у следующей двери, пристально глядел на него. Руки его лежали на коленях, а подбородок был слегка приподнят. На крыше крыльца тени от древесных веток переплелись, словно тела питонов. Эван знал, что пристальный взгляд именно этой фигуры, пронизавший его холодом, он ощутил сзади своей шеей.
Эван сделал шаг вперед.
— Здравствуйте, — обратился он к незнакомцу.
Фигура, на которой была темная одежда, не шевельнулась. Эван не мог сказать, был ли это мужчина или женщина; его глаза скользнули по улице и остановились на имени на почтовом ящике:
— Мы как раз въезжаем, — сказал Эван. Фигура осталась без движения, и Эвану показалось, что он пытается вести разговор с манекеном из универмага. Он хотел поставить чемоданы и сделать шаг по направлению к дому Демарджона, но неожиданно фигура шевельнулась, бесшумно поворачиваясь в кресле. Пока Эван наблюдал, кресло развернулось и плавно начало скользить вперед. Затем фигура исчезла внутри дома, и раздался звук тихо закрываемой двери. Он на секунду замер, все еще держась за чемоданы и уставившись на переднее крыльцо; та фигура сидела вовсе не на обычном образчике мебели для веранды. Это было кресло на колесиках.
— Пресвятой Иисус! — выдохнул Эван. Он покачал головой и повернулся к дверному проему своего дома. Но в это время раздался короткий звук рожка, и черный сияющий «Бьюик» выскочил из-за поворота. Женщина, сидевшая за рулем, помахала им рукой, заглушила двигатель и выскользнула из машины.
— Доброе утро, — сказала миссис Джайлз, идя по дорожке ему навстречу. Она была очень высокой, почти такой же высокой, как и он, и выглядела скелетоподобной. Можно было подумать, что она переборщила со своей жидкостно-протеиновой диетой для похудения. Последний раз, когда он видел ее, она была в блузке и юбке, но сейчас на ней был спортивный костюм цвета морской волны с короткими рукавами, а на запястьях шумно болтались браслеты.
— Как давно вы здесь?
— Не очень долго. Мы все еще разгружаем наш микроавтобус.
— Вижу. — Ее проницательные темные глаза напомнили Эвану о каком-то насекомом. Высокий лоб, увенчанный светло-коричневыми волосами, содержавшими нити седины. Она улыбалась, ее лицо было словно заполнено ровными белыми зубами.
— Как доехали?
— Прекрасно. Пожалуйста, заходите. Кэй и Лори занимаются внутренним осмотром дома. — Он последовал за ней сквозь дверной проем и поставил чемоданы внизу около лестницы. — Кэй! — позвал он. — Здесь миссис Джайлз!
— Хорошо, сейчас спускаюсь! — голос Кэй донесся из главной спальни.
Эван провел женщину в жилую комнату, и она уселась на софу.
— Я могу побыть только минутку, — сказала она, пока он садился в кресло напротив. — Я заехала, чтобы официально приветствовать вас в деревне и спросить, могу ли я что-нибудь сделать для вас, чтобы помочь устроиться.
— Спасибо, — сказал Эван, — мы почти что закончили. Есть, правда, еще некоторая мебель в нашем списке для покупок…
— Вы можете зайти в мебельный магазин Брума на Вестбери-Молл; это недалеко отсюда.
— Мы, вероятно, не будем торопиться. В этом нет необходимости.
— Конечно, — ответила миссис Джайлз, — необходимости нет. Я думаю, вы поймете, что сделали великолепное вложение капитала; нет смысла в аренде жилой площади, когда вы можете вложить деньги в солидную собственность. По крайней мере, в районе деревни Вифаниин Грех. Есть слух, что компания «Интернешнл Кемико» будет покупать землю около Нанти-Гло для нового исследовательского предприятия; если это правда, то Вифаниин Грех будет участвовать в развитии окрестностей, и все владельцы собственности получат выгоду. Послушайте меня и продолжайте! Не отговаривала ли я вас не арендовать ту квартиру в Джонстауне?