У Кветки было такое ощущение, что кто-то подменил ее стойкую соседку на другую, пустую и безголовую. Надо же, столько времени жить по соседству с актрисой и не подозревать об этом!
Наконец, завтрак закончился. Лиза, наклонившись, сказала что-то Максу на ухо, и видимо, что-то довольно приятное, так как он засветился от удовольствия. Когда Лиза отнесла свой поднос, вернулась к Кветке, уселась на прежнее место и безразлично уставилась в стену, та принялась считать до десяти, чтобы изо рта не вырвалось что-нибудь нецензурное.
Максим тем временем тоже отнес поднос с посудой и направился к выходу, где неожиданно столкнулся с Костой, который, казалось, выскочил прямо из-под земли.
Кветка насторожилась, потому что любой подвох чувствовала нутром. Так же неожиданно любил появляться один из ее братьев, когда бывал в дурном расположении духа и желал поскандалить, а вернее, просто на ком-то оторваться.
- Извини, - вежливо сказал Макс и попытался пройти мимо.
- Стой, где стоишь, - негромко ответил Коста, у которого было такое лицо, будто его только что смертельно оскорбили, причем самым страшным оскорблением из всех возможных, требующим немедленной смертельной дуэли. – Ты, мразь, смотри куда прешь. Тебе жизни не хватит отработать стоимость моих ботинок. Если я выпишу тебе счет, ты будешь оплачивать его до конца своих дней. Понял? Что смотришь? Хочешь сказать что-нибудь против?
Макс быстро покачал головой. Его лицо побледнело, а глаза чуть ли не вывалились от изумления. Макс и подлизой-то был, потому что искренне верил, что кварты по всем статьям выше людей. Лучше людей. Он был уже заранее согласен с каждым словом Косты, уже заранее готов на все. Кветка не любила Макса, но такого отношения за безобидную провинность… даже он не заслужил.
- На этот раз прощу. Вали, давай, отсюда. Впредь, когда видишь меня, обходи так далеко, чтобы даже случайно на глаза не попасться. И сосредоточься на учебе, а не на праздношатании. Сиди дома и учись, это единственное, чем ты должен заниматься в академии. Единственное занятие – учеба, усек? Я понятно выражаюсь?
- Да, - пролепетал Макс и остаток дня вел себя тише мыши, не отрывая горящего взора от ртов преподавателей.
А Кветка остаток дня поражалась, почему никто не связал неожиданно грубое поведение Косты с поведением Лизы, которая после обеда тоже вела себя тихо и выглядела раскаявшейся. Она даже не рисовала ничего, а кусала губы, когда думала, что ее никто не видит и крайне невнимательно слушала лекции, что на нее тоже мало походило.
К вечеру, когда они вернулись в общежитие, Кветка уже настроилась на разборки и сразу потребовала объяснений. Прежде ей и в голову не приходило, насколько соседка была права, когда говорила о полном контроле со стороны семейки Пантокринских, часть из которых явно страдала безумием. Или слабоумием?
- Дело в Косте, - сразу же ответила Лиза, забираясь на диванчик с ногами и сердито встряхивая хвостом волос, - если он узнаёт, что я с кем-то встречаюсь, то у этого парня появляется куча неприятностей. Ты даже не представляешь… Одного моего парня уволили с работы, второй сказал, что Коста явился посреди ночи к нему домой, чем напугал его семью до полусмерти, и грозился его избить, в общем, сама понимаешь, мало приятного.
- Хорошенькие дела, - только и ответила Кветка.
- Поэтому мой принц мне не светит. Деньги у Косты. Правила у Косты. Поддержка родителей и предварительное согласие с любым его решением. Даже мама не будет в случае чего спорить. Сама понимаешь – на моем месте кто угодно взвоет и захочет убраться от него подальше.
- Почему он так делает? Ты… дала ему повод?
Лиза от возмущения так долго не дышала, что у нее посинели губы. Потом она глубоко вздохнула.
- Я ничего и никому не должна. Никаких никому поводов не давала. Никто не имеет права так распоряжаться моим личным выбором. Я этого не потерплю.
- То есть действительно… постоянно? – изумлено повторила Кветка, представляя, каково это – говорить со случайным молодым человеком, представляя, что с ним сделает Коста, если заподозрит в наличии обоюдной симпатии.
- Да. В общем, надеюсь, больше комментариев насчет парней и принцев от тебя не услышу.
- Да, извини, я же не знала. А что он делает, когда ты далеко и неизвестно с кем? Неужели следит?
- Ну… - Лиза задумалась. – До слежки, думаю, не доходит. Последний, с кем я встречалась, был так, из чувства вызова – мы с ним только пару раз в неделю куда-то выходили, иногда я ночевала у него, но когда Коста из академии вернулся на каникулы, я и с ним рассталась. Привыкла за два месяца, жалко стало. А расставаться было не жалко. Я и спала-то с ним просто всем назло. Так что ему ничего не было. Заочно, видимо, со мной встречаться безопасно… Вот так... А у тебя как с этим делом? Остался кто-нибудь дома?
- Да нет. - Кветка пожала плечами. – Как-то не складывается.
- Нет? То есть… совсем-совсем нет? Ни разу?
- Да вот, сама удивляюсь.
- А почему нет? Бережешь себя для мужа?
Кветка сморщилась. Не хватало еще, чтобы ее приняли за одну из тех недалеких девиц, что кичатся своей нетронутостью. Тоже мне, было бы чем. Разве не логичнее гордиться какими-нибудь достижениями, на которые потрачены реальные усилия, а не тем, что дано от природы?
- В том-то и дело, что нет. Я даже не знаю, как пояснить... Просто когда я начинаю общаться с ребятами, ну, на этой ноте, они почему-то думают, что я настроена на очень серьезные отношения и многого от них жду. Мне так даже один сказал после того, как мы встречались целых два дня: «Ты слишком много от меня хочешь. Я еще не готов и не планирую заводить семью и детей». А я, помнится, только и рассчитывала, что на следующую дискотеку попасть в его сопровождении. До сих пор не знаю, что такого сказала, что он не так понял.
Кветка действительно недоумевала. Сколько времени потрачено на разбор подробностей свиданий и на поиск того переломного момента, когда кавалер пугается и идет на попятный – и ничего. Нет результата. Ну просто тайна века!
Лиза улыбнулась.
- Может ты ненавязчиво говорила что-то вроде: «Давай встретимся в субботу, потанцуем и заодно обсудим, когда и где играть свадьбу, и ты, кстати, как хочешь назвать детей? Мне нравятся имена Ира и Кирилл».
Такого не было, но Кветка кивнула. Вот правда, если бы от ответа зависела ее жизнь, она бы не смогла объяснить, почему так получается. Может, они чувствовали, что кроме простой симпатии Кветка ничего к ним не испытывает? Ведь даже животные чувствуют отношение, чего говорить о людях. А кому понравится, что ты существуешь только для галочки?
Ох, сколько же от них неприятностей все время! Даже сходу не скажешь, от кого в жизни больше неприятностей – от квартов или от мужиков.
От мужиков-квартов? – с готовностью поинтересовался внутренний голос, но Кветка быстро изгнала его прочь. Нечего тут!
Примирение, считай, состоялось, и девчонки привычно стали пить чай. Намедни Лиза притащила от Малии немалых размеров сдобную булку с творогом, так что они сегодня пировали – варенье давно закончилось, за выходные были уничтожены последние запасы крупы, и вообще деньги почему-то тратились куда быстрее, чем зарабатывались.
Посреди чаепития до Кветки дошло.
- Слушай! – закричала она так громко, будто ошпарилась. Так и Лиза подумала, подскочила и стала заглядывать в рот, приговаривая: «Покажи, покажи, что там у тебя».
- Да нет же! – Кветка рассмеялась, отмахиваясь от нее рукой. – Сядь. И слушай. Я нашла выход. Коста нейтрализует всех твоих кавалеров, верно?
- Ты опять? – Лиза недовольно нахмурилась и отошла.
- Да нет же, - светилась радостью Кветка – Слушай дальше. Но кавалеры-то люди. А что, если кавалером станет кварт?
Тут уж Лиза промолчала и только таращилась, как баран на новые ворота.
- С квартом же он ничего не сможет поделать, верно? Угрожать легко только слабым, - с победоносным видом продолжала Кветка, смакуя каждое свое слово. – А кварт легко способен дать ему сдачи. Ты поняла?
- Какой кварт?
- Из партии Гонсалеса! – добила её Кветка. – Поняла? Они за равенство, и судя по информации из сети, партия «Наравне» входит в число крупнейших. Очень много молодежи. Наверняка, некоторые из них готовы встречаться с людьми. – Она перестала улыбаться. – Я никогда бы тебе не посоветовала заводить с квартом что-то серьезное – это невозможно, но вот ради повеселиться или еще лучше – утереть Косте нос, так это всегда пожалуйста! Я буду только рада!
И Кветка снова расхохоталась, переполненная восторгом от собственной находчивости, особенно когда увидела, каким пониманием и надеждой загораются глаза Синички.
Кветка посмотрела на остатки булки и с трудом отвела взгляд – все-таки до полноценного ужина им как до небес. Зато талия остается на месте.
- Поражаюсь, я, Синичка, как любые мозги отключаются, когда дело касается амурных дел их хозяина. Несмотря на весь твой ум…
Лиза, уже вернув былое радушное расположение духа, упорхнула обратно в гостиную и развалилась на узком диванчике.
- Может быть и так, - не совсем шутливо ответила она. – Или у тебя задатки революционистки, Кветка. Ты не думала тоже вступить в партию Турбы?
И отсалютовала подруге, которая откашливалась, подавившись чаем.
***
Стоило Алехо открыть дверь и войти в аудиторию, как болтовня прекратилась. Кветка повернула голову и ее челюсть отвисла так же низко, как у всех остальных.
Алехо – поджарый, долговязый, в синих джинсах и мятом сером свитере, прихрамывая, шел к своему месту, его лицо было разбито, оба глаза окружены фингалами разной интенсивности синего, губы цвета сырого мяса.
Вспомнился дворовый кот, который жил у мусорных баков возле Кветкиной школы-интерната. Такой же – полуголодный, с торчащими на худом лице скулами, огромными кулаками и вечно на взводе. Никто не смел заходить на его территорию без подношения. Но вот сколько он продержался, пыталась вспомнить Кветка. Три года? Пять? Потом все равно его не стало, но многие окрестные жители еще долго оглядывались, опасаясь встречи.
А сколько продержится этот?..
Тишину разорвал изумленный вздох – господин Тувэ стоял у входа и выглядел таким же потрясенным, как и его студенты. Даже его гладкая прическа трепетала от безмолвной ярости. Ладно, явиться на занятия в джинсах – нехотя, но глаза бы на это закрыли. Но явиться с разбитой мордой? Да еще выставлять себя напоказ, красуясь? Хотя в себя господин Тувэ пришел очень быстро – его подбородок перестал отвисать, он грозно нахмурился, нагнул голову и ледяным тоном произнес:
- Алехо Юголин, будьте любезны выйти со мной в коридор.
Алехо молча, но от этого не менее демонстративно прохромал в коридор. Лиза краем глаза покосилась на побледневшую Кветку и снова уткнулась в планшет – она оказалась в помещении единственной, кого не заинтриговало эффектное появление и не менее эффектный уход Алехо.
Господин Тувэ вернулся буквально через две минуты. В одиночестве.
- Добрый день, - поздоровался сквозь зубы.
Резкими движениями стал готовиться к занятиям – отодвинул стул, поправил бумаги на столе, провел по волосам – все знали, что когда он двигается так резко, значит, не в настроении.
Кветка вздохнула. Кто как, а она видела – сегодня ему испортил настроение Алехо. И правда, стоит представить, что твой подопечный выкидывает такие коленца, как настроение у кого угодно испортится.
Позже, на занятиях для минималистов Маргарита Васильевна заявила, что скоро у квартов начнутся зачеты по практическим занятиям и долг каждого из людей оказывать сокурсникам квартам всяческую поддержку и сотрудничество.
- Гражданский долг или какой? – спросил Толик, один из двоих ребят, которых Кветка первыми встретила в общежитии по прибытию. Других встреч после того раза было – по пальцам перечесть, потому что они с другом держались обособлено от остальных и почти постоянно отсутствовали, сразу после занятий уходя в город и возвращаясь поздно ночью. Даже дядя Паша смирился, хотя вначале Кветка не раз слышала, как в коридоре раздавались его причитания.
- Да что же вы творите, дуралеи такие, - ругался дядя Паша, но не зло, а снисходительно, то есть любя. – Что же вы приходите-то после полуночи? Понимаю, дело молодое, но вдруг проверка? Вдруг комиссия? А у меня дети по ночам бегают!
В ответ ему что-то неразборчиво бурчали.
- Себя не жалеете, меня пожалейте! На старости лет останусь на улице без копейки денег из-за вас, оглоедов таких бессердечных.
Хотя все знали, что у дяди Паши на окраине города есть квартирка, которую он сдает внаем, так что на улице не останется, однако жалобы звучали так искренне, что хотелось прослезиться.
В ответ бурчали уже более виновато, и дядя Паша успокаивался.
- Смотрите мне! – вполне добродушно грозился и шел по своим делам, обычно на приватное чаепитие к приемщице небольшой академической химчистки, любительнице помады темных тонов и шелковых халатов.
И вот, судя по нервозности Маргариты Васильевны, в исполнении «гражданского долга» для минималистов мало приятного. Вслух она, конечно, не призналась, а что она могла сказать? Все хреново, друзья мои, но главное, чему вы здесь должны научиться – смирение и послушание?
Кветка решила пока об этом не думать. Вот придет воскресенье, они с Лизой сядут за стол с чаем и конфетами и тогда уже вернутся к этому вопросу, полазают по сети (благо, после поиска информации про Гонсалеса Коста и слова не сказал) и решат, чего именно ждать.
Ближе к вечеру к ним зашла соседка Катя, которая работала на двух сестер-квартов со второго курса. Это был самый деловитый человек, которого когда-либо встречала Кветка. На её лице никогда не появлялось улыбки, разве что жалкое подобие в моментах, когда этого не избежать. Если она разговаривала, то четко по делу, ни разу лишнего слова не произнесла, будто на свете не было ничего важнее, чем ходить со строгим лицом и говорить занудным голосом отличницы. И на этот раз она сразу перешла к делу:
- Слушайте, девчонки, мои хозяйки хотят устроить дамскую вечеринку. Мне нужны помощницы. Плата стандартная. Вечер следующей пятницы. Интересует?
- А что делать? – спросила Лиза.
- Еда заказная, готовить не надо, просто пополнять блюда, мешать коктейли, мороженое по заказу и потом все убрать. Так что, вас записывать?
- Конечно, - ответила Лиза за обеих и мрачно усмехнулась. – По вечерам пятницам мы, знаешь ли, бываем совершенно свободны.
***
Через несколько дней обещали снег. Алехо довольно криво припарковался у парка, где не был почти две недели. Поморщился, когда разжимал руки – из пальцев словно кости выдергивали, когда они сгибались или разгибались.
Потом, сжимая зубы, вылез из машины, хлопнул дверцей сильнее, чем следовало – и все из-за боли. После драки она его преследовала, как верный пес. И дело не в том, что он не справился с тремя торчками – нет, просто потом попал под раздачу в кучу-мала, где никого не колышет, обо что чесать кулаки. Вполне предсказуемый риск, некого винить.
А существование обезболивающих амулетов он сознательно игнорировал.
Алехо упрямо похромал через центральный вход сквозь парк, хотя сегодня можно было бы послушаться здравого смысла и подъехать к черному ходу.
Летом в это время было еще светло, а сейчас уже давно стемнело. Праздношатающегося народу не было вовсе, только несколько жалких пьянчужек в окружении нескольких таких же жалких собак. Доковыляв до нужной поляны, Алехо остановился и не сразу понял, что музыкантов нет. Почему-то и в голову не приходило, что после похолодания им нет смысла играть в парке – нет отдыхающих, а значит, заработка. Холодно, значит после нескольких часов выступления почти наверняка подхватишь простуду, что не каждый может себе позволить.
Так что делать теперь? Где их искать?
Алехо осторожно вздохнул, потому что сломанное ребро под сердцем стреляло так, будто раз за разом вонзалось в легкое. Не помогло – внутри словно нож провернули, вынуждая замереть на месте. На лбу выступила испарина.