— Я беспокоюсь о тебе, сестренка. Не хочу, чтобы ты связалась с халявщиком или неудачником. Поверь мне, а я в этих вопросах — специалист.
— Ценю твое глубокое знание, но я как-нибудь разберусь сама, спасибо преогромное!
— Подумать только, бариста! Почему не студент?
— Мне нравится, что он бариста. От него всегда пахнет кофе.
Адриан опустил стекло, и ветер принялся трепать его волосы.
— Удивляюсь, что ты позволяешь ему подвозить себя, если учесть, как ты бесишься, если кто-нибудь прикоснется хоть к одной детали в твоей машине.
— Например, к окну? — едко поинтересовалась я. — Когда здесь работает кондиционер?
Адриан понял намек и поднял стекло.
— Он хочет подвозить меня. Потому я ему позволяю. Кроме того, мне нравится его «Форд».
— Да, тачка неплохая, — признал Адриан. — Кстати. мне бы и в голову не пришло, что ты из тех, кто тяготеет к символам статуса.
— Дело в другом. «Мустанг» — интересная машина с давней историей.
— Перевожу: символ статуса.
— Адриан! — Я вздохнула. — Нам далеко ехать.
Но мы неплохо провели время. Вопреки рассуждениям Брэйдена продвигались мы легко, и на середине пути я решила, что заслужила перерыв на кофе. Адриан взял мокко — «Видишь, что я пью, Сейдж?» — и почти всю дорогу поддерживал непринужденную беседу. Я невольно отметила, что когда нам осталось ехать минут тридцать, он сделался серьезным и задумчивым. Шутки иссякли, и большую часть времени Адриан сидел, глядя в окно.
Полагаю, так на него подействовал приближающийся момент свидания с отцом. Я понимала его очень хорошо. Я бы точно так же нервничала, если бы мне предстояло встретиться с моим. Впрочем, вряд ли Адриан обрадовался бы общему сеансу психотерапии, и я принялась искать подходящую тему беседы, чтобы отвлечь парня от хандры.
— Ну, как, удалось вам что-нибудь узнать из крови Эдди и Дмитрия? — поинтересовалась я.
Адриан посмотрел на меня с удивлением.
— Не думал, что ты об этом заговоришь.
— Послушай, мне интересна научная сторона дела. Но я не хочу участвовать в эксперименте.
Мое объяснение его устроило.
— Мы почти ничего не узнали — слишком мало времени для полноценного исследования. Ребята отослали образцы в лабораторию — думаю, в одну из ваших, проверить, есть ли между ними какая-нибудь разница на физическом уровне. Но мы с Соней заметили… ну, как бы это описать… Условно говоря, «гудение» духа в крови Беликова. Конечно, наличие магии в его крови само по себе неудивительно. Большинство людей считают магией все, что он делает.
— Брось! — возмутилась я. — Не слишком справедливое замечание.
— Да ну? Ты не замечаешь — Кастиль его боготворит? Он мечтает стать таким, как Беликов, когда вырастет. И хотя от имени нашей группы обычно говорит Соня, она летит как на крыльях, чтобы предварительно проконсультироваться у него. «Как ты считаешь, Дмитрий?», «Это хорошая идея, Дмитрий?», «Пожалуйста, благослови нас, чтобы мы могли пасть на колени и вознести тебе хвалу, Дмитрий!».
Я раздраженно покачала головой:
— И снова — несправедливо. Они ведут совместную работу. Естественно, ей требуется эксперт.
— С ним она советуется гораздо больше, чем со мной.
Возможно, все объяснялось тем, что Адриан во время экспериментов вечно сидел со скучающим видом, но я решила, что лучше об этом не упоминать.
— Они оба были стригоями. У них имеется уникальный взгляд на проблему изнутри.
Адриан помолчат.
— Ладно. Убедила. Но вспомни о Розе. Ты видела их вместе. У меня не было ни малейшего шанса в этом состязании. Я ни в какое сравнение с ним не шел.
— А с чего вдруг тебя надо было с ним сравнивать?
В глубине души мне хотелось поинтересоваться, а при чем здесь Роза, но Джилл много раз говорила, что для Адриана все сводится к Розе.
— Я желал ее, — ответил Адриан.
— А сейчас?
Ответа не последовало. Роза — крайне опасный вопрос. Я пожалела, что разговор свернул на такую щекотливую тему.
— Послушай, — сказала я. — Вы с Дмитрием — две разные личности. Тебе не следует сравнивать себя с ним. И не нужно пытаться быть таким, как он. Я не собираюсь перемывать ему косточки. Мне нравится Дмитрий. Он умен, предан делу, отчаянно храбр и силен. Он — хороший боец. И славный парень.
— Забыла добавить, что он еще весь такой неприступный суровый красавец, — насмешливо бросил Адриан.
— Ты тоже хорош собой, — решила поддразнить его я, напомнив его же собственные недавние слова. Но Адриан не улыбнулся. — Не надо себя недооценивать. Ты умен и способен заболтать кого угодно. Тебе не нужна магическая харизма.
— Пока я не заметил особой разницы между собой и мошенником, подвизающимся на ярмарках.
— Да, хватит тебе! — не выдержала я. Адриан способен развеселить меня даже при серьезной беседе. — Ты понимаешь, что я имела в виду! И ты один из самых преданных людей, каких я только знаю, — и заботливых, хотя стараешься изобразить обратное. Я вижу, как ты опекаешь Джилл. Не всякий отправился бы через всю страну, чтобы помочь ей. И почти никто не сделал бы то, что совершил ты, когда спасал ей жизнь.
Адриан помедлил, прежде чем ответить:
— Но какова настоящая цена верности?
— Для меня? Она бесценна.
На его вопрос я ответила без малейшего промедления. Я повидала в жизни слишком много вероломства и расчетливости. Мой собственный отец оценивал людей не по тому, кем они являются на самом деле, а исходя из того, что они могут сделать для него. Адриан же, при всей своей браваде и легкомысленности, пылко заботился об окружающих. Я видела, как он ради этого рисковал жизнью. Если учесть, что я лишила человека глаза, отомстив за сестру, то… В общем преданность я ценила.
До конца пути Адриан молчал, но, по крайней мере, у меня больше не возникало впечатления, что он предается грустным мыслям. Теперь он выглядел задумчивым, а не встревоженным. Но мне было слегка неуютно — я то и дело замечала, как он краем глаза изучает меня. Я мысленно прокручивала в голове свои слова, пытаясь понять, чем вызван столь пристальный интерес с его стороны.
Отец Адриана остановился в просторном отеле, схожем атмосферой с тем заведением, в котором мы с Брэйденом завтракали. Бизнесмены в деловых костюмах перемежались с искателями приключений в нарядах с тропическими расцветками и шлепанцах. Я чуть было не отправилась на утреннее свидание в джинсах, и теперь только порадовалась, что все-таки выбрала серую юбку и блузку с коротким рукавом и неярким голубоватым узором. Еще у нее был крохотный гофрированный воротничок, а у юбки — едва различимый рисунок «в елочку». Обычно я не ношу одновременно ткани с такой контрастной текстурой, но мне понравилось смелое сочетание. Я обратила на это внимание Джилл, когда уходила из общежития. Ей понадобилось некоторое время, чтобы обнаружить контраст, а когда она наконец поняла в чем дело, то закатила глаза. «Да, Сидни, ты настоящая мятежница!»
А Адриан был в своем типичном летнем наряде, джинсах и рубашке — разумеется, не заправленной и с закатанными рукавами. Несколько пуговиц сверху расстегнуты. Он одевался так постоянно и, несмотря на небрежность, выглядел модно и изящно. Но не сегодня. Сейчас на парне были самые потрепанные джинсы — на коленях назревали прорехи. Темно-зеленая рубашка, из хорошей ткани и подходящая под цвет глаз, но непостижимым образом измятая. Полагаю, чтобы довести одежду до такого состояния, ее надо скатать в мяч и хорошенько на ней посидеть. Если бы я заметила этот кошмар еще в Амбервуде (но я тогда думала только о том, чтобы утащить Адриана от Брэйдена), я бы строго попросила его выгладить рубашку.
Но Адриан и теперь был хорош собой. Состояние его одежды и взлохмаченные волосы не имели значения. Это было одно из тех свойств, что раздражали окружающих сильнее всего. Помятый вид придавал парню сходство с некоей грустящей европейской фототомоделью. Пока мы поднимались в лифте на второй этаж вестибюля, я осмотрела Адриана с ног до головы. В конце концов, я решила — здесь не могло быть случайности. Почему именно в день встречи с отцом он настолько неаккуратен? Вот главный вопрос. Адриан жаловался, что отец всегда считает его виноватым. Похоже, одеваясь так, Адриан предоставлял ему еще одно обоснование.
Двери лифта открылись, и я ахнула. Дальняя стена вестибюля оказалась почти целиком стеклянной, и сквозь нее открывался эффектный вид на Тихий океан. Адриан усмехнулся при виде моей реакции и вытащил мобильник.
— Полюбуйся, пока я позволю старику.
Ему не пришлось предлагать дважды. Я подошла к стеклу, с восхищением глядя на серо-голубой простор. В пасмурный день трудно сказать, где заканчивается небо и начинается океан. Сегодня же погода была великолепная, солнечная, на небосводе — ни облачка. По правую руку несколько дверей выводили из вестибюля на балкон средиземноморского стиля, где посетители наслаждались обедом на свежем воздухе. Внизу я заметила синий искрящийся бассейн, окруженный пальмами. В их тени расположились постояльцы. У меня не было жадной тяги к воде, как у пользователя магии вроде Джилл, но я почти два месяца прожила в пустыне. И увиденное меня потрясло.
Я настолько была поглощена окружающей красотой, что не заметила возвращения Адриана. На самом деле я даже не почувствовала, когда он остановился рядом со мной, пока какая-то женщина не стала звать дочку — тоже Сидни. Только тогда я оглянулась. И увидела Адриана, стоящего совсем рядом и весело на меня взирающего.
Я вздрогнула и отступила на шаг.
— Предупреждать надо!
Адриан улыбнулся:
— Не хотелось тебе мешать. Ты выглядела счастливой. Не похоже на тебя.
— Что? Я часто бываю счастливой!
Я хороню знала Адриана, чтобы распознать приближение очередной колкости. Но в последнюю секунду он посерьезнел.
— Этот парень… Брендан…
— Брэйден.
— Брэйден, делает тебя счастливой?
Я удивленно уставилась на Адриана. Подобные вопросы почти всегда таили подвох, но по его бесстрастному лицу трудно было догадаться, что им движет.
— Пожалуй, — ответила я после паузы. — Да. В смысле — он не делает меня несчастной.
Адриан снова заулыбался:
— Потрясающий ответ. А что тебе в нем нравится? Ну, помимо машины? И того, что от него пахнет кофе?
— Он умный, — произнесла я. — И рядом с ним мне не приходится помалкивать, притворяться и строить из себя дурочку.
Адриан нахмурился:
— А тебе часто приходится это делать?
Я рассмеялась с горечью, поразившей даже меня саму.
— Часто? Скажи лучше постоянно! Самое, пожалуй, важное, чему я научилась в Амбервуде — тому, что людям не нравятся те, кто много знает. А нам с Брэйденом не приходится фильтровать темы. Ну, например. сегодняшнее утро. Только что мы обсуждали костюмы на Хэллоуин и вдруг уже спорим об истоках демократии в древних Афинах.
— Я не претендую на звание гения, как же вы перескочили?
— Все дело в наших костюмах, — объяснила я. — Мы собрались нарядиться греками афинского периода.
— Ах, да, конечно, — откликнулся Адриан. Я приготовилась к очередной колкости. — Разве ты можешь нарядиться сексуальной кошечкой? Нет, тебе подойдет только самое пристойное феминистское одеяние.
Я покачала головой:
— Феминизм не про древних гречанок. Они настолько далеки от всего этого… Ладно, неважно.
Адриан оценивающе взглянул на меня:
— Это то, о чем я думаю?
Он подался ко мне, и я едва не отшатнулась… но напряжение в его взгляде удержало меня на месте.
— Что? — переспросила я.
Он ткнул в меня пальцем:
— Ты не договорила. Ты умолкла и решила не связываться со мной.
Поколебавшись, я созналась:
— Да, наверное.
— Почему?
— Но тебе не хочется слушать про древних афинян, так же как не хотелось бы узнать мнение Брэйдена про теорию хаоса.
— Тут совсем другое, — возразил Адриан. Он продолжал стоять очень близко ко мне, но меня эго не напрягало. — Он нудный. А ты рассказываешь такие вещи интересно. Как детская популярная книжка или телепередача. Расскажи мне про этих… э-э… афинянок.
Я попыталась сдержать улыбку. Его замысел меня восхищал, хотя парню не было никакого дела до урока истории. Что за игру он ведет? Почему притворяется, что заинтересовался? Я попыталась составить ответ, который занял бы меньше минуты.
— Большинство афинянок росли необразованными. Они сидели дома, рожали детей и занимались домашним хозяйством. Самыми прогрессивными женщинами являлись гетеры. Они — нечто среднее между артистками и проститутками высшего класса. Могущественные мужчины женились, чтобы иметь детей, а потом развлекались с гетерами. — Я сделала паузу, проверить, усвоил ли Адриан информацию. — В общем, как я и сказала, это неважно.
— Ну, — задумчиво протянул Адриан. — Я полагаю, проститутки очень важны.
— Приятно видеть, что некоторые вещи не меняются, — вклинился в наш разговор новый участник.
Мы дружно вздрогнули и посмотрели на подошедшего к нам хмурого мужчину.
Прибыл отец Адриана.
Глава девятая
Опытные алхимики сразу узнавали мороя по бледной коже, высокому росту и поджарой фигуре. Но для большинства из людей такие особенности не служили признаком вампира. Просто подобная внешность считалась эффектной и необычной ведь Лия сочла Джилл идеальной моделью для своего неземного поката. Не хотелось бы скатываться до стереотипов, но, оценив длинное мрачное лицо мистера Ивашкова, его характерную моройскую бледность и серебряные волосы, я невольно задумалась, часто ли мужчину принимают за вампира. Вряд ли. Скорее за гробовщика.
— Папа, — натянуто произнес Адриан. — Какая приятная встреча.
— Для некоторых. — Отец Адриана изучающе посмотрел на меня, и я заметила, как его взгляд остановился на моей щеке. Он протянул руку. Я пожала ее, гордясь своей смелостью. Сейчас взять мороя за руку стало для меня обычным делом. — Натан Ивашков.
— Сидни Сейдж, — представилась я. — Приятно познакомиться, сэр.
— Я встретился с Сейдж, пока болтался тут, объяснил Адриан. — Она любезно согласилась подвезти меня из Лос-Анджелеса. Я сегодня без машины.
Натан взглянул на меня с удивлением.
— Вы проделали долгий путь.
Не такой, конечно, как из Палм-Спрингса… Но мы решили, что так будет безопаснее и правдоподобнее, — позволить Ивашкову-старшему думать, будто Адриан проживает в Лос-Анджелесе.
— Мне не трудно, сэр, — ответила я. — Мне нужно немного поработать. Давай ты мне напишешь, когда готов будешь ехать обратно.
— Поработать? — с отвращением переспросил Адриан. — Брось. Сейдж! Купи бикини и поплавай!
Натан воззрился на нас, словно не веря собственным глазам.
— Ты заставил мисс Сейдж привезти тебя сюда и теперь спроваживаешь девушку, пока не надумал воз вращаться?
— На самом деле, — начала я, — я не…
— Она алхимик! — продолжал Натан. А не шофер! Абсолютно разные вещи!
Вообще-то иногда в Амбервуде случались дни, когда я в этом сомневалась.
— Пойдемте, мисс Сейдж. Если вы потратили день, чтобы привезти моего сына сюда, самое меньшее, что я могу сделать — угостить вас обедом.
Я в панике бросила взгляд на Адриана. Я не боялась находиться в обществе мороев. К этому я уже привыкла. Но я изрядно сомневалась, что Адриан действительно жаждет присутствия лишних свидетелей во время «воссоединения семьи». Этот поворот событий в наш план не входил. Кроме того, я и сама не была уверена, что хочу оказаться в их компании.
— Папа… — попытался возразить Адриан.
— Я настаиваю, — ледяным тоном заявил Натан. — Смотри и учись элементарной любезности.
Он развернулся и двинулся прочь, считая, что мы пойдем следом. Мы послушно побрели.
— Мне найти причину уйти? — шепотом спросила я Адриана.
— Только не после его слов «я настаиваю», — пробормотал он в ответ.
На мгновение, увидев великолепную террасу ресторана и искрящийся на солнце океан, я приободрилась. Я ведь смогу совладать с Ивашковыми. Посидеть здесь в тепле и комфорте — не такая уж и трагедия. Но Натан прошествовал мимо дверей на балкон и повел нас к лифту. Мы топали за ним. Он привел нас на первый этаж отеля, в паб «Штопор». В помещении без окон царил полумрак, над головой нависали деревянные балки, а кабинки были отделаны черной кожей. Вдоль стен выстроились дубовые бочки. Единственным источником света служили красные лампы. «Штопор» пустовал, если не считать одинокого бармена. Неудивительно для такого времени суток.