И вдруг огонь желания полыхнул наружу неистовым экстазом, вырвавшимся толчками наслаждения через каждую частичку ее тела.
Элеонора громко закричала, и Дэймон немедленно впился в ее губы, чтобы этот крик не переполошил весь дом.
Потом все стихло. Ощущение невероятного безумного блаженства постепенно стало улетучиваться. Ошеломленная, Элеонора еще долго лежала, тяжело и учащенно дыша. Наконец она открыла глаза и посмотрела на Дэймона. Он чуть заметно улыбался, внимательно наблюдая за ее неподвижным, удовлетворенным выражением лица, покрытого ярким румянцем.
Облизнув пересохшие губы, Элеонора произнесла слабым голосом:
— Так вот в чем секрет… вот как это бывает… Я никогда не думала…
— Что не думала, любимая?
— Что заниматься любовью может быть так… изумительно. Нагнувшись, он нежно поцеловал ее в лоб.
— Так и есть, это изумительно. Но поверь, есть еще много такого, чему я мог бы тебя научить.
И, как будто пытаясь продемонстрировать, что слова не должны расходиться с делом, он устроился поудобнее между ее ногами и сомкнул объятия. Они вновь сплелись воедино, и Элеонора почувствовала, какой упругой и твердой была его плоть под атласными штанами. Он обнял ее еще сильнее, заставив опять затрепетать от спазмов своего разгоряченного тела.
И вдруг резко остановился.
Было несколько неожиданно то, что Дэймон сам положил конец обольщению, вызвав в Элеоноре смешанные чувства удивления, разочарования и… облегчения.
Он зажмурился, как будто испытывая боль, и сказал хриплым голосом:
— Больше всего на свете я желаю провести ночь, страстно занимаясь с тобой любовью, Эль, но это было бы нечестно.
— Да, вы правы, — произнесла она резко. — Мы не можем заниматься любовью, Дэймон. Вы ведь знаете, я берегу себя для мужа.
Ее охватило странное ощущение, словно она испытала поражение. А Дэймон, как ни в чем не бывало, перевернулся на бок и слегка отстранился.
Облокотившись на руку, он внимательно смотрел на нее сверху вниз.
— Эту проблему можно легко решить.
— Что вы имеете в виду? — в недоумении спросила она. Выдержав довольно долгую паузу, он вдруг произнес:
— Думаю, Эль, ты должна выйти замуж за
Элеонора, не двигаясь, лежала на кровати в полной уверенности, что ослышалась. Ее сердце учащенно билось.
— Вы, конечно же, шутите, — наконец сказала она неровным голосом.
— Напротив. Я совершенно серьезен. Думаю, что ты должна обручиться со мной.
Уже второй раз за сегодняшнюю ночь Элеонора подскочила как ужаленная с постели. Резко развернувшись и сделав шаг вперед, так, чтобы отчетливо видеть Дэймона при свете свечи, она, совершенно ошеломленная, сначала напряженно молчала, не веря собственным ушам, а затем, подозрительно прищурив глаза, стала быстро размышлять, какую еще каверзу он задумал на этот раз.
— Ты опять затеваешь какую-то игру, Дэймон? — предостерегающим тоном спросила она.
— Уверяю тебя, это не игра.
Не веря ни единому его слову, Элеонора стояла, не двигаясь с места, пытаясь осознать цель, которую он преследует, пока, наконец, не заметила, что взгляд Дэймона, оторвавшись от лица, скользнул по ее груди, бесстыдно обтянутой тонкой батистовой ночной сорочкой.
— Если вы хоть на минутку допускаете мысль, что я еще когда-нибудь соглашусь выйти за вас замуж, — тихо произнесла она, поспешно застегивая пуговицы, — то вы явно сумасшедший.
Дэймон сделал испуганное лицо.
— Твоя оценка моих умственных способностей глубоко ранит меня, любимая.
— А, по-моему, вам на это глубоко наплевать! Он бросил взгляд на дверь.
— Полагаю, ты говоришь почти шепотом, потому что не хочешь, чтобы твои слуги стали интересоваться, с какой это стати ты прячешь джентльмена в своей спальне.
Она прикусила нижнюю губу.
— Я уверена, что вы играете со мной в какую-то жестокую игру.
Его лицо мгновенно смягчилось и стало серьезным.
— Клянусь тебе, что это не игра, Элеонора.
— Тогда почему же вы делаете мне предложение в такой форме? Знаете, мне кажется, что вы просто пытаетесь отвлечь мое внимание от принца, дабы прекратить наши с ним отношения, но поверьте, ваше предложение — слишком радикальная мера для того, чтобы пресечь его ухаживания.
— Нет, это не радикальная мера. Я просто хочу защитить тебя от него, но, похоже, до сих пор мне так и не удалось убедить тебя в этом.
Элеонора нахмурилась.
— Так вы предлагаете мне выйти за вас замуж только потому, что чувствуете себя обязанным меня защищать?
— В общем да. Я не хочу, чтобы ты обручилась с Лаззарой. Он совершенно не подходит тебе.
— Это не вам решать!
— Он причинит тебе одни страдания. — Взгляд темных глаз Дэймона не отрывался от ее лица. — И если уж ты так настроена на замужество, то выходи за меня. Я все же лучшая партия, чем твой принц.
Элеонора приложила руку к виску, поскольку мысли ее путались. Возможно, Дэймон на самом деле хочет защитить ее, чтобы спасти от ненужных страданий, а если так, то необходимо признать, что с его стороны это очень благородно. Однако, обручившись с Дэймоном, она станет уязвимой. Ведь она вновь влюбится в этого человека, а он разобьет ей сердце, причинив еще больше мук, чем раньше.
— Спасибо за заботу, — наконец произнесла она, — но мне не нужны ваши рыцарские поступки. Я не хотела бы, чтобы вы ради меня приносили себя в жертву.
— Это не самопожертвование, Эль.
Она не ответила. Дэймон неожиданно повернулся и уселся между подушками, прислонившись к передней спинке кровати.
— Поверь, твой Ромео не сделает тебя счастливой, — сказал он.
— А вы?
— А мне бы хотелось иметь такое право.
Его предложение казалось очень заманчивым. Однако кому, как не ей, было знать цену его сладким речам.
— Вы лишились этого права два года назад, — наконец сказала Элеонора.
На мгновение его взгляд помрачнел.
— С этим трудно поспорить. Да, я тогда поступил подло, но где гарантия, что твой принц не поступит по отношению к тебе аналогичным образом? — Склонив голову набок, Дэймон продолжал: — Ты что же, действительно думаешь, что Лаззару волнует твое счастье? Или ему есть дело до того, как доставить тебе наслаждение, и он будет заботиться о том, чтобы ты была всегда удовлетворена как женщина? Я полагаю, что на брачном ложе ты познала бы гораздо больше радости со мной. Ведь только что мы в этом убедились. И поверь, это лишь капля в море в сравнении с тем, на что ты можешь надеяться, когда мы поженимся и по-настоящему займемся любовью.
Элеонора вся вспыхнула при упоминании о восхитительном уроке, преподнесенном ей Дэймоном в постели. Девушка и раньше смутно догадывалась, что удовольствие, которое она могла бы испытать от близости с ним, по всей видимости, превзойдет все ее ожидания, и сегодняшняя ночь подтвердила это.
— Возможно, вы правы, — признала она, — однако тот факт, что вы потрясающий любовник, вовсе не означает, что из вас выйдет хороший муж. Брак не должен основываться только на удовлетворении плотских желаний.
— И наш союз лишь будет тому подтверждением.
— Но ведь это называется не иначе как брак по расчету.
— И что в этом плохого? Многие члены аристократического общества женятся и выходят замуж с единственной целью — продолжить свою родословную.
Элеонора призадумалась.
— Вы действительно так заинтересованы в продолжении своего генеалогического древа? Раньше я от вас ничего подобного не слыхала.
К своему удивлению, она уловила в глазах Дэймона нечто похожее на грусть, и его слова неожиданно прозвучали искренне и пылко:
— Я всегда считал, что мой титул ко многому обязывает. Годы проходят, и самое время подумать об исполнении своего долга.
Элеонора упрямо сжала губы.
— Если вы всерьез намерены жениться лишь затем, чтобы отдать дань уважения своему титулу, то любая женщина из высшего общества подойдет для осуществления этой цели.
Дэймон продолжал неотрывно смотреть на нее.
— Я хочу только тебя, Эль, и никого другого.
Ах, как же ей хотелось верить его словам, но что-то упорно этому мешало.
— Нет, я не хочу выходить замуж по расчету, — ответила она. — Если бы меня устраивал подобный вариант, я бы уже не раз вышла замуж. Мне предлагали руку, кажется, раз двенадцать, но большинство предложений я отвергла.
— То есть как «большинство»? — Дэймон с любопытством посмотрел на нее. — Насколько я знаю, ты обручилась второй раз, но разве были и другие предложения?
Элеонора помедлила с ответом. Ее вторая непродолжительная помолвка была не чем иным, как стихийным ответом на предательство Дэймона. После того как он ее опозорил, открыто переметнувшись к этой легкомысленной девице ради удовлетворения похоти, Элеонора хотела только одного — быть желанной, кому-то нужной и, наконец, стоящей чьей-то любви. К счастью, ее разум быстро возобладал над эмоциями, и она отвергла ухаживания барона Морли.
Однако ее третья помолвка с богатым аристократом была просто блефом. На самом деле на этот раз Элеонора не собиралась строить каких-либо серьезных отношений, и фактически ухажер так и не успел побыть в роли ее жениха.
— Прошлым летом я всего несколько часов была помолвлена с лордом Клейбурном, — неохотно призналась Элеонора.
Брови Дэймона взметнулись вверх.
— С лордом Клейбурном? Всего несколько часов? Я бы с радостью послушал, как