Нетрудно догадаться, что во время этого долгого плавания пассажиры досыта наговорились о предстоящем серьезном деле, о своем необыкновенном путешествии и его предположительных результатах. К дядюшке Антиферу вместе с телесным здоровьем вернулась и его обычная самоуверенность. Широко расставив ноги, оглядывая испытующим взором горизонт, он твердо шагал по палубе и, говоря по правде, тщетно хотел увидеть на спокойном лице своего друга хоть какой-нибудь признак упорно не появлявшейся морской болезни. Не выдержав, он начинал разговор:
— Ну, каков океан?..
— Очень много воды, старина.
— Да… немного больше, чем в твоем Рансе!..
— Несомненно. Но у реки есть тоже своя прелесть… не стоит пренебрегать ею…
— Я и не пренебрегаю, лодочник… я ее презираю…
— По-моему, дядя, — вмешался Жюэль, — ничто не заслуживает презрения, и река имеет свою ценность…
— Так же, как и остров, — добавил Жильдас Трегомен.
При этих словах дядюшка Антифер навострил уши — было затронуто его самое чувствительное место.
— Конечно, — закричал он, — есть острова, которые смело можно назвать первостепенными!.. Мой, например!
Это притяжательное местоимение указывало на работу, происходившую в мозгу бретонца; ему уже казалось, что остров в Оманском заливе принадлежал ему всегда, а не перешел в его собственность по наследству.
— Кстати, по поводу моего острова, — продолжал он, — ты не забываешь, Жюэль, ежедневно проверять хронометр?..
— Конечно, дядя. Мне редко приходилось встречать такой превосходный механизм!
— А секстант?..
— Будьте спокойны, он не хуже хронометра.
— Что и говорить, за них немало уплачено!
— Если они должны принести сто миллионов, — ловко вставил рассудительный Трегомен, — стоит ли обращать внимание на такие пустяки?..
— Это ты хорошо сказал, лодочник!
И в самом деле, с ценою не считались. Хронометр был выполнен в мастерских Брегета[99], нужно ли говорить, что это был превосходный инструмент! Что касается секстанта, то он не уступал хронометру и при умелом обращении мог показывать угол с точностью до одной секунды. А уж по части обращения с инструментами можно было всецело положиться на молодого капитана. Хронометр и секстант помогут ему с абсолютной точностью определить положение острова.
Но если дядюшка Антифер и его спутники имели все основания доверять этим точным инструментам, то, наоборот, к душеприказчику Камильк-паши, Бен-Омару, они испытывали вполне понятное недоверие. Они часто об этом беседовали, и однажды дядя сказал своему племяннику:
— Не нравится мне этот Омар. Надо за ним внимательнее следить!
— Кто знает, увидим ли мы его в Суэце?.. — с сомнением спросил Трегомен.
— Ну, вот еще! — вскричал дядюшка Антифер. — Если понадобится, он будет нас ждать там недели и месяцы!.. Разве этот мошенник не явился в Сен-Мало с единственной целью украсть мою широту?
— Мне кажется, дядя, вы правы, что не доверяете этому нотариусу из Египта, — сказал Жюэль. — По-моему, он не многого стоит, а его клерк Назим и того меньше!
— Я вполне с тобой согласен, Жюэль, — прибавил Трегомен. — Этот Назим так же похож на клерка, как я…
— …на первого любовника в театре![100] — сказал Пьер-Серван-Мало, грызя мундштук своей трубки. — Нет, этот так называемый клерк нисколько не похож на человека, умеющего составлять документы… Теперь я бы не удивился, если бы в Египте обыкновенные переписчики бумаг походили на беев[101] со шпорами и усами… Плохо, что он не говорит по-французски… Можно было бы заставить его проболтаться…
— Его заставить проболтаться? Поверьте мне, дядя, если уж вы ничего не смогли выжать из нотариуса, то от его клерка вы и подавно ничего не добьетесь! И я считаю, было бы гораздо важнее заняться этим Сауком.
— Каким Сауком?
— Сыном Мурада, двоюродного брата Камильк-паши, который из-за вас лишен наследства…
— Пусть он только попробует стать мае поперек дороги, я его вытяну во всю длину!.. Разве в завещании не все точно сказано? Так чего же он хочет от нас, этот потомок пашей, которому я обрублю все его хвосты!..
— Однако, дядя…
— Э! Я о нем беспокоюсь не больше, чем о Бен-Омаре, и, если этот фабрикант контрактов сделает что-нибудь не так…
— Берегись, старина! — сказал Жильдас Трегомен. — Ты не можешь устранить нотариуса… У него есть право и даже обязанность сопровождать тебя в твоих поисках… ехать с тобой на остров…
— На мой остров, лодочник!..
— Да, на твой остров. В завещании это указано точно, и так как ему полагается один процент комиссионных, то есть миллион франков…
— Миллион ударов ногой в зад! — воскликнул вспыльчивый малуинец.
Мысль об огромной премии, которая должна была достаться Бен-Омару, усиливала обычную раздражительность дядюшки Антифера.
Разговор был прерван оглушительными свистками «Стирсмена», проходившего в это время между оконечностью мыса Сан-Винсенти и возвышавшейся неподалеку прибрежной скалой.
Капитан Сип никогда не забывал послать приветствие монастырю, расположенному на верхушке скалы, — приветствие, на которое настоятель монастыря, как всегда, поспешил ответить отеческим благословением: несколько старых монахов показались на плоской возвышенности; сопровождаемый добрыми напутствиями, пароход обогнул мыс и направился к юго-востоку.
Ночью, продолжая следовать вдоль побережья, путешественники увидели огни Кадиса, а затем миновали бухту у мыса Трафальгар. Запеленговав рано утром на юге маяк мыса Спартель, оставив на одинаковом расстоянии по штирборту великолепные холмы Танжера, украшенные мелькающими среди листвы белыми виллами, а по бакборту, позади Тарифы, — цепь холмов, — один выше другого, «Стирсмен» вошел в Гибралтарский пролив. А дальше, используя средиземноморское течение, капитан Сип быстро повел пароход к марокканскому побережью. Промелькнула Сеута, взгромоздившаяся на скалу, словно испанский Гибралтар; на юго-востоке остался еще один мыс, и через двадцать четыре часа был уже позади остров Альборан.
Пассажиры почувствовали неизъяснимое очарование, когда взорам открылось африканское побережье. Нет ничего более живописного, более разнообразного, чем эта движущаяся панорама: на заднем плане — горная гряда с бесчисленными излучинами у берегов, на переднем — приморские города, неожиданно возникающие между изгибами высоких утесов, в рамке вечной зелени, не знающей зимы в этом мягком морском климате.
Оценил ли Трегомен по достоинству красоты здешней природы и сравнивал ли он их с видами, которыми он никогда не уставал восхищаться, курсируя вверх и вниз между Динаром и Динаном, по своему любимому Рансу? Что почувствовал он, увидев Оран с его конусообразной вершиной, где как бы повисла в воздухе небольшая крепость, спускающийся амфитеатром Алжир, Стору, затерявшуюся среди величественных скал, Бужи, Филиппвиль, Бон — наполовину современный, наполовину античный город, укрытый в глубине залива? Одним словом, какие чувства переполняли душу Жильдаса Трегомена при виде этого великолепного побережья, открывавшегося его взорам? В его жизни это были исторические минуты, нигде не зафиксированные.
Почти на траверсе Ла-Каль, удаляясь от тунисского берега, «Стирсмен» взял направление к мысу Бон. Вечером 5 марта на фоне резкого белого неба, в тот момент, когда солнце пряталось в густом тумане, на одну минуту показались возвышенности Карфагена. Уже ночью, обогнув мыс Бон, пароход вступил в воды восточной части Средиземного моря, где уже начинались левантийские области.
Погода благоприятствовала плаванию. Иногда налетали внезапные порывы ветра, но за ними вскоре наступало прояснение, и перед глазами снова возникал чистый горизонт. И вот в один из таких моментов показался игольчатый пик Пантеллерия. Этот старый потухший вулкан в один прекрасный день может снова проснуться. Вообще же морское дно в тех местах, начиная от мыса Бон и до греческого архипелага, вулканического происхождения. Появившиеся здесь острова — Санторин и множество других — со временем, быть может, образуют новый архипелаг.
Поэтому у Жюэля были все основания сказать своему дяде:
— Какое счастье, что Камильк-паша не выбрал один из этих островов в качестве кладовой для своих сокровищ.
— Да, это счастье… большое счастье! — ответил дядюшка Антифер.
И он даже побледнел при мысли, что его остров мог подняться с морского дна, беспрестанно меняющего свой рельеф под влиянием вулканических сил. К счастью, Оманский залив застрахован от подобных случайностей. Там не бывает подземных толчков, и остров должен оказаться именно в том месте, какое показывают его географические координаты.
Миновав острова Гоццо и Мальту, «Стирсмен» стал приближаться к египетским берегам.
Капитан Сип издали увидел Александрию. Обогнув дельту Нила, веерообразно развернувшуюся сетью каналов и протоков между Розеттой и Дамиеттой, утром 7 марта угольщик дал сигнал прибытия в Порт-Саид.
В то время шло строительство Суэцкого канала. Открыт он был для навигации только в 1869 году. Поэтому пароход должен был остановиться в Порт-Саиде. Это город с европейскими домами, с дачами, увенчанными остроконечными крышами, с фантастическими виллами, возникшими под французским влиянием вдоль узкой песчаной отмели, зажатой между морем, каналом и озером Манзала. Землю, полученную от рытья канала, частично употребили на засыпку болот, частично на возведение облицованной камнем насыпи. В Порт-Саиде есть все: церковь, госпиталь, верфь. Живописные постройки выходят фасадом на Средиземное море, а озеро усеяно зеленеющими островками, между которыми скользят рыбачьи лодки. Небольшой рейд в двести тридцать гектаров защищен двумя плотинами; одна из них — западная, с маяком — достигает трех тысяч пятисот метров; другая — восточная — значительно короче. Длина ее семьсот метров.
Дядюшка Антифер и его спутники расстались с капитаном Сипом, сердечно поблагодарив его за оказанный прием. На следующий день все трое сели в поезд железной дороги, связывавшей тогда Порт-Саид и Суэц.
Какая досада, что канал еще не был закончен! Жюэлю было бы очень интересно достичь Суэца водным путем, а Жильдас Трегомен мог бы вообразить, что находится между берегами Ранса, хотя вид у озер Амера и Исмаилы менее бретонский, чем у Динана, и более восточный, чем у Динара.
Ну, а дядюшка Антифер?.. Какое впечатление произвели на него все эти чудеса? По совести говоря, они его нисколько не интересовали — ни созданные природой, ни обязанные своим происхождением человеческому гению. Для него в целом мире существовала только одна точка — островок в Оманском заливе, который, как блестящий металлический предмет, гипнотизировал его…
Он ничего не хотел видеть в Суэце — городе, занимающем ныне такое важное место в географической номенклатуре. Но зато он сразу же заметил при выходе из вокзала двух человек. Один из них проявил утонченную вежливость, тогда как другой держался с чисто восточным достоинством.
Это были Бен-Омар и Назим.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
в которой Жильдас Трегомен заявляет, что его друг Антифер близок к умопомешательству
Итак, душеприказчик Камильк-паши нотариус Бен-Омар и его клерк явились на условленное свидание. Они ни за что бы его не пропустили! Ведь прошло уже несколько дней, как они приехали в Суэц, и легко себе представить, с каким нетерпением ожидали они встречи с малуинцем!
По знаку дядюшки Антифера, Жюэль и Жильдас Трегомен замерли на месте. Все трое ловко притворились, будто так увлечены разговором, что ничто другое их не интересует.
Бен-Омар приблизился к ним, приняв свою обычную угодливо-подобострастную позу.
Никто даже виду не подал, что замечает его присутствие.
— Итак, господин… — осмелился произнести нотариус самым елейным голосом, на какой он только был способен.
Дядюшка Антифер повернул голову и окинул его равнодушным взглядом, словно увидел впервые.
— Господин… это я… это я… — повторял нотариус, отвешивая поклоны.
— Кто… вы?..
Понять это можно было только так: на кой черт ты мне сдалась, египетская мумия, вылезшая из своего ящика?
— Но… это же я… я… Бен-Омар… нотариус из Александрии… неужели вы меня не узнаете?..
— Разве мы знакомы с этим господином? — спросил Пьер-Серван-Мало и подмигнул своим спутникам, грызя кремневый чубук.
— Мне кажется, — ответил Жильдас Трегомен, в котором растерянность нотариуса возбудила жалость, — это господин Бен-Омар, с которым мы уже имели удовольствие встречаться…
— В самом деле… в самом деле… — сказал дядюшка Антифер, словно стараясь воскресить в памяти что-то очень далекое и давно минувшее. — Да, да, кажется, вспоминаю… Бон-Омар… или Бен-Омар?..
— С вашего разрешения — Бен-Омар…
— Ну, итак… что вы здесь делаете?..
— Как… что я здесь делаю? Я жду вас, господин Антифер.
— Вы ждете меня…
— Ну конечно!.. Разве вы забыли?.. Свидание, назначенное в Суэце…
— Свидание? А зачем? — ответил малуинец, так превосходно разыграв сцену удивления, что сумел провести даже многоопытного нотариуса.
— Как — зачем?.. А завещание Камильк-паши… Этот остров… и завещанные миллионы…
— Мне кажется, вы могли бы сказать, что это мой остров.
— Да… ваш остров… Я вижу, память к вам возвращается… и, так как завещание вменяет мне в обязанность…
— Так и будет, господин Бен-Омар… Доброе утро!
Доброе утро!
И, не сказав «до свидания», он движением плеч дал понять Жюэлю и Трегомену, чтобы они следовали за ним.
Они уже удалялись от вокзала, когда нотариус снова к ним подбежал.
— Где вы думаете остановиться в Суэце? — спросил он.
— В какой-нибудь гостинице, — ответил дядюшка Антифер.
— Не подойдет ли вам та гостиница, в которой я остановился с моим клерком Назимом?
— Та или другая, это совершенно безразлично… Для тех сорока восьми часов, что мы здесь проведем…
— Сорока восьми часов? — переспросил Бен-Омар с нескрываемым беспокойством. — Разве вы еще не достигли конечной цели своего путешествия?..
— Ни в коем случае, — ответил дядюшка Антифер, — нам предстоит еще плавание…
— Плавание?! — воскликнул нотариус и так изменился в лице, будто палуба корабля уже качалась у него под ногами.
— Да, плавание, которое мы совершим на борту пакетбота «Оксус», отходящего в Бомбей…
— В Бомбей!..
— …и который послезавтра уходит из Суэца. Я приглашаю вас принять участие в поездке, так как ваше общество нам навязано…
— Где же этот остров?.. — с жестом отчаяния спросил нотариус.
— На своем месте, господин Бен-Омар.
Затем дядюшка Антифер, сопровождаемый Жюэлем и Трегоменом, отправился в ближайшую гостиницу, куда вскоре был доставлен и их легкий багаж.
Минутой позже Бен-Омар вернулся к Назиму. Наблюдательный человек мог бы заметить, как непочтительно встретил нотариуса так называемый клерк. Ах! Если бы не этот процент, который ему полагается с миллионов, если бы не страх, который ему внушал Саук, с какой бы радостью послал он к черту и наследника, и это завещание Камильк-паши, и этот неведомый остров, в поисках которого нужно преодолевать моря и континенты!..
…Если бы нашему малуинцу сказали, что арабами Суэц некогда назывался Суейс, а египтянами — Клеопатрис, он бы не задумываясь ответил:
«Для моих дел совершенно безразлично, как его называли раньше!»
Этому нетерпеливому человеку даже в голову не приходило осмотреть, скажем, мечети — старинные здания, не отличающиеся, впрочем, особым своеобразием, две или три площади, из коих самая любопытная — хлебный базар, дом, обращенный фасадом к морю, служивший резиденцией генералу Бонапарту.
Но Жюэль, в отличие от дядюшки Антифера, решил употребить свободное время на осмотр этого малопривлекательного, невзрачного и грязного города, в котором насчитывается пятнадцать тысяч жителей.
Молодой капитан вместе с Жильдасом Трегоменом успел обойти за два дня все улицы и закоулки и обследовать Суэцкий рейд, где не менее пятисот кораблей могли бы найти удобную якорную стоянку, не рискуя сесть на мель, так как глубина рейда достигает шестнадцати — двадцати метров, и надежное укрытие от преобладающих здесь в любое время года северо-западных ветров.