Это был приятный момент. Как будто Блэквелл действительно сидел на семейном ужине с Гусманом и Катериной. И с Мерседес напротив. Блэквелл подумал, что он действительно может работать в организации Гусмана. Он может забыть Клэр, забыть Охотников, забыть Поляка. Он сможет спасти свою жизнь и заниматься тем, что уготовит ему судьба. Трудно избавиться от подобного соблазна. К тому же Блэквелл знал, что последует за его нежеланием отвечать. Сначала ему сделают очень больно. А потом убьют.
Все ждали его ответа. Он посмотрел на лица присутствующих. Такие милые люди. Это тот самый охотничий кризис, о котором предупреждал его Симмонс. Настает время, когда после долгого общения с Жертвой начинаешь смотреть на мир его глазами. Отождествлять себя с ней. Сочувствовать ей.
Ведь Гусман дело говорит. Что плохого в его предложении?
Охваченный подобными чувствами, Блэквелл удивился, услышав свой голос:
— Чтоб ты подавился собственным дерьмом, Гусман!
Тито саданул его по затылку рукояткой автоматического пистолета, и Блэквелл снова провалился в темноту.
Глава 52
Мужчины понесли бесчувственное тело Блэквелла в подвальную комнату. Сидевшие напротив Мерседес и Катерина взглянули друг Другу в глаза.
— И что ты собираешься делать? — спросила донья Катерина. — Что тебя связывает с этим человеком?
Иногда, поздно вечером, в моменты стресса, находясь далеко от дома, две женщины могут говорить с такой откровенностью, какая при других обстоятельствах казалась бы просто немыслимой.
— Мне надо узнать, на кого он работает.
— А потом?
Мерседес вздохнула и пожала плечами.
— Finita.
— Я так и думала.
— Проблема в том, что этот парень мне немного нравится.
— В таком случае, как же ты сможешь его убить?
— Ну, такая уж у меня работа. Я хочу сказать, в этом нет ничего личного.
— А любовь?
— Что любовь?
— Разве любовь для тебя ничего не значит?
— О чем ты?
— О том чувстве, которое ты испытываешь к этому человеку. Оно называется любовью, дитя мое.
— Это же просто смешно, — ответила Мерседес. — Подумаешь, провели с ним одну ночь, вот и все.
— Когда Тито свалил Блэквелла на пол, в твоих глазах было больше эмоций, чем ты хочешь признать.
Мерседес поджала губы.
— Он действительно привлекательный парень. Будь моя воля, я бы оставила его в живых. Но тогда мне самой не сдобровать. Я не могу рисковать своим будущим. И настоящим. Если ты когда-нибудь слышала про Багамскую корпорацию, ты меня поймешь.
Катерина пожала плечами. Затем встала и направилась к двери, но на полпути остановилась.
— Знаешь, а ведь он любит тебя.
— Откуда ты знаешь?
— В бреду он постоянно твердил твое имя.
— Да? Правда?
— Да. Все время.
— И что же он говорил?
— Он говорил: «Клэр, Клэр…», — О Господи, — пробормотала Мерседес.
— А может: «Эклер, эклер». Иногда я совсем не понимаю ваш английский язык.
— Какая в принципе разница, — сказала Мерседес, надеясь, что верит этому сама.
Глава 53
В штаб-квартире «Охоты», находящейся в северной части Нью-Джерси, раздался телефонный звонок. Дежурный поднял трубку. Узнав имя звонившего, он поджал губы и тут же переключил линию на личные апартаменты Мастера Охоты.
Через несколько минут в роскошно обставленной спальне Симмонса зазвонил телефон.
— Да, Мастер… Да, я понимаю…
Дисциплинированный Симмонс не стал задавать никаких вопросов. Он спрыгнул с постели и быстро оделся. Затем позвонил на аэродром «Охоты».
— Григорий? Готовь самолет. Мы с Мастером Охоты вылетаем через полчаса.
Затем он набрал еще один номер и связался с секретной европейской штаб-квартирой, расположенной в старом складском помещении в швейцарском городе Базель. Он назвал себя и произнес судьбоносную фразу:
— В семь ноль-ноль утра по вашему времени начинайте план «Диоскуры».
Он подождал, пока дежурный на другом конце провода повторит инструкции, и лишь после этого повесил трубку.
На его лице не отражалось никаких эмоций, но Симмонс чувствовал, как неистово бьется в груди сердце. Пробил час. Сам Мастер Охоты выходит на тропу воины.
Глава 54
— Ты знаешь, что уже четыре утра? — спросил Коэлли.
Блэйк зажег очередную тонкую сигару.
— И что из этого?
— А то, что мы сидим возле дома Гусмана вот уже три часа.
— Ну и что?
— А то, что мне надо отлить.
— Иди и сделай свои дела за машиной.
— Меня могут засечь, когда я буду выходить. Блэйк покачал головой:
— Не бойся. Я разбил лампу уличного фонаря. Просто не поднимай голову, вот и все.
— Не знаю, какого черта мы тут сидим, — сказал Коэлли. — Мне показалось, ты сказал, что Гусман сам справится со своей проблемой.
— А может, Гусман не знает, в чем заключается эта проблема, — ответил Блэйк.
Коэлли такая мысль показалась интересной, но Блэйк не стал развивать ее дальше.
Стоя с расстегнутой ширинкой возле бампера тойоты, Коэлли увидел падающую звезду и загадал желание — чтобы все стало как прежде, и он поехал в Балтимор играть в высшей бейсбольной лиге, отказавшись от предложения ЦРУ. Но теперь было уже слишком поздно.
Глава 55
— Эй, босс! Взгляни-ка вот на это, — воскликнул Тито, протягивая Гусману красочный журнал комиксов.
Тито с Гусманом сидели в гостиной и обсуждали варианты пыток. Пытки мужская работа, поэтому женщины остались в кухне поболтать о том, о чем всегда болтают женщины, когда их мужчины придумывают различные пытки.
Даже Хуанито отправили прогуляться. Он был еще слишком молод.
— Что там? — спросил Гусман.
— Классная пытка в этом номере «Пытки в комиксах». Правда, требуется специальное оборудование. Яма. Маятник.
— Забудь об этом. У нас нет времени для таких сложных постановок.
— Может, тогда попробуем «Железную гусеницу на зеленом листе», как мы это делали в Манагуа? Гусман отрицательно покачал головой:
— Пытка чудесная, но для нее нужны длинные бамбуковые щепки. Где нам их взять сейчас?
— А как насчет «Крысы и тонущего корабля»?
— То же самое. Нужны специальные приспособления. Где мы найдем герметичный резервуар?
Тито нахмурил лоб и погрузился в глубокие раздумья. Внезапно его лицо просветлело,
— Знаю! Сейчас я принесу свою дрель, и мы поиграем в «Вырви зуб через нос»!
— Я не переношу звука, когда сверло проходит через перегородку носа, поморщился Гусман. — Нет, я никогда не забуду слова того старого мафиози. Он сказал, что паяльная лампа и пара плоскогубцев развяжут язык кому угодно.
— Это все есть у нас в мастерской! — воскликнул Тито. — Сейчас принесу!
Гусман выпустил к потолку облачко дыма. Он только что закурил сигару и теперь наслаждался ее ароматом.
— Дадим ему еще пару минут, — сказал он. — Заодно проверим на деле новую систему психологической пытки, которую разработал доктор Мачадо-Ропас.
Развернувшись в кресле, Гусман взял с полки кассету с надписью «Спецэффекты», вставил ее в высококачественный стереомагнитофон и нажал кнопку «Воспроизведение».
Блэквелл пришел в сознание и обнаружил, что находится в комнате размером десять на пятнадцать футов. Стены и потолок покрывали металлические листы. Цементный пол шел под уклоном к центру, где зияло сточное отверстие. Металлические шкафчики, болтами прикрученные к стенам. Единственная лампочка, закрытая плексигласовым плафоном, ярко освещала помещение. Аккуратно свернутый красный пластиковый шланг, одним концом надетый на водопроводный кран.
На одной из стен висел динамик, а под ним — красная кнопка. Из динамика раздался голос с едва уловимым испанским акцентом,
— Внимание, вы находитесь в камере пыток. Здесь вам предстоит вынести немыслимые страдания и жуткую боль. Министерство здравоохранения предупреждает, что пытки отрицательно сказываются на вашем здоровье и могут повлечь за собой хронические заболевания и даже смерть. Вы вели себя довольно глупо, раз попали в такое положение. Почему бы вам не прислушаться к голосу разума и не облегчить свою участь? Людям, которые заперли вас в этой комнате, необходима кое-какая информация. Поэтому не обрекайте себя на ужасные страдания и правдиво ответьте на все заданные вам вопросы. Если вы согласны, нажмите на кнонку под динамиком, и к вам придут, чтобы записать показания. Если вы не нажмете кнопку, то примерно через пятнадцать минут начнется первая пытка.
Блэквелл огляделся по сторонам. Ничего такого, что можно использовать в качестве оружия. Кроме, конечно, красного шланга. Но его не обучали, как превратить пластиковый шланг в смертельное оружие, если такое вообще возможно. Негде даже спрятаться, чтобы внезапно накинуться на того, кто зайдет в камеру. Оставалось только одно — когда дверь откроется, броситься к ней изо всех сил в надежде, что тебя тут же пристрелят. Не особенно приятная мысль, но по крайней мере так можно избавить себя от пыток. Может, позже в голову ему придет мысль получше.
Гусман в последний раз с наслаждением затянулся, погасил сигару в пепельнице и поднялся с кресла.
— Пора приниматься за дело, — сказал он Тито.
— Я готов, босс. — Тиго вскочил и его лицо расплылось в улыбке. — Не беспокойся, я такое ему устрою.
— Не сомневаюсь. Только без крови.
— Как же без этого? — изумился Тито.
— Постарайся работать почище. Иначе служанки отказываются убирать камеру. Так что пускай кровь только в том случае, когда по-другому получить информацию не удастся.
Пытки без крови. Эта мысль показалась Тито довольно интересной. Настоящий вызов. Что ж, он принимает его, И Тито зашагал к выходу.
Внезапно Блэквелл услышал скрежет ключа, поворачивающегося в замочной скважине. Он вжался в стену, готовый к броску, дверь открылась. Зажмурив глаза, Блэквелл ринулся вперед и налетел… на сеньору Гусман.
Даже лежа на спине с задранными юбками, из-под которых виднелись бледные ноги и черное белье в белых крестиках, донья Катерина не потеряла присущего ей самообладания. Она с достоинством поднялась с пола и привела одежду в порядок.
— Что вы здесь делаете? — спросил ее Блэквелл.
— Я пришла спасти вас.
— Спасти меня? Почему?
— Так мне велел Господь.
— А, тогда понятно. А что мне делать дальше?
— Идите за мной и старайтесь не шуметь. Блэквелл последовал за ней по длинному коридору. Они шли на цыпочках по истертому линолеуму под ярким светом ламп. Хуанито ждал их возле двери черного хода. Он был в свитере из белой ангоры. Закатанные рукава обнажали мускулистые, гладкие, без единого волоска руки.
Внезапно на лестнице, ведущей в камеру пыток, послышались чьи-то тяжелые шаги. А потом яростный крик. И недовольные возгласы.
— Вперед, — сказал Хуанито и побежал к машине. Блэквелл ринулся за ним. Задняя дверца открылась, и Блэквелл нырнул на сиденье автомобиля, придавив сидевшего там человека. Хуанито захлопнул дверцу и побежал обратно к дому. Водитель вдавил педаль газа, и машина рванула вперед к воротам. Откуда ни возьмись появились двое охранников с автоматами. Но водитель и не думал останавливаться. Автомобиль зацепил крылом одного из автоматчиков, и Блэквелл услышал истошный вопль.
Затем они свернули на темную дорогу, идущую вдоль канала.
— Парни, вы вовремя появились, — сказал Блэквелл. — Поляк, это ты за рулем?
Водитель обернулся с кривой ухмылкой. Панама, небрежно сдвинутая на затылок, придавала его лицу зловещее выражение.
— Нет, — ответил Альварес, — это я и еще один твой приятель.
Машина как раз проезжала мимо уличного фонаря, и Блэквелл успел разглядеть сидящего рядом с ним человека. Фрамиджян. Тот ткнул Блэквелла в ребра чем-то тупым и металлическим, очевидно, дулом дробовика.
Глава 56
Занималась заря, и ее кровавые пальцы заалели над горизонтом. Альварес вел машину по пустынному шоссе на огромной скорости, направляясь на юг. Фрамиджян напевал себе под нос мелодию «Хатиквы». В салоне автомобиля пахло контрабандными кубинскими сигарами.
— Откуда вы взялись, ребята? — поинтерсовался Блэквелл.
— Отдавая должное дону Альфонсо, тем не менее надо признать, что он частенько убивает человека, так и не получив от него никакой информации. У нас есть свои жизненные интересы. Мы решили дать тебе шанс помочь нам.
— Помочь вам? Как это понимать?
— Твой приятель, который разбил лагерь в моем доме, похитил у меня товар на сумму примерно в десять миллионов долларов, — сказал Фрамиджян. — А я не получил ни цента, потому что Альфонсо отдал чек тебе.
— Честно говоря, нам такие штучки не нравятся, — не поворачивая головы, заметил Альварес, — и уж тем более тем, на кого мы работаем.
— Мы хотим, чтобы ты помог нам вернуть все на свои места, — сказал Фрамиджян. — И побыстрее. Можешь начать с того, кто ты такой и на кой черт тебе понадобился Гусман?
— Я простой гражданин, которого на этот путь толкнули отчаяние и безысходность, — сказал Блэквелл. — Вы должны меня понять.
— Ты ведь Охотник?
— Охотник? О чем вы?
— Гусман навел кое-какие справки, когда люди из «Охоты» прислали ему письмо. Нам все известно. И то, что ты Охотник, — тоже. Тебя, приятель, подставили твои же люди. Так что выкладывай нам все.
В салоне воцарилась тишина. Только приглушенно урчал кондиционер, выкачивая из салона невыносимую флоридскую духоту и заменяя ее приятной прохладой. Машина въехала в район Хоумстед. По обе стороны дороги тянулся плоский и невыразительный пейзаж Эверглейдс. Изредка мелькали щиты, рекламирующие «Делл Форд», «Холлидей Инн», «Пэррот Джангл», «Запчасти Дэйд», «Макдональдс», «Компьютер Экспресс». Небо стало джинсово голубым, на горизонте появились облака. Машина пролетала мимо «Самурая», призывающего отведать свиную отбивную и жареного цыпленка всего за семь долларов семьдесят пять центов, «Оружейного магазина Тамайами», «Уэнди» с самыми лучшими в мире обоями, «Видео Сити» и «Дикси Рибс» — мясо на жаровне и бесплатная стоянка. Затем они свернули на асфальтовую дорогу с двусторонним движением, по обе стороны которой росли пальмы и лишь изредка встречались отдельные постройки. Небо постепенно темнело. Порывы ветра раскачивали пальмы.
Впереди маячило низкое строение, одиноко стоящее на фоне пустынного горизонта. Красным неоном светилось название кафе — «Кебабургеры Шалила».
— Приехали, — сказал Фрамиджян. Альварес въехал на бетонную площадку и выключил двигатель. Кроме них на стоянке никого не было.
— Зайдем и поговорим, — сказал Фрамиджян. — Владелец кафе — наш друг. Ему все равно, что мы с тобой сделаем.
— Если поведешь себя благоразумно, — сказал Альварес, — мы даже угостим тебя гамбургером.
— А если нет, — добавил Фрамиджян, — то мы из тебя сделаем гамбургер.
Под почерневшим от грозовых туч небом они повели Блэквелла к дверям кафе.
Глава 57
Блэйк и Коэлли следовали за Альваресом и Фрамиджяном на безопасном расстоянии.
— Здесь остановись, — приказал Блэйк. Машина остановилась напротив «Кебабургеров Шалила». Через несколько минут к забегаловке подъехал голубой БМВ и остановился рядом с белым линкольном Альвареса.
— Это становится интересным, — заметил Блэйк. — Позвони в справочный отдел и узнай, кому принадлежит этот номер.
— Мира? Как твои дела? Послушай, золотце, не подскажешь, на кого зарегистрирована машина со следующим номером? — Он приставил к глазам цейсовский бинокль с тридцатикратным увеличением и продиктовал номер. — Если можно, побыстрее. Мы тут сидим в засаде и не знаем, в кого стрелять в первую очередь.
— Они выходят из машины, — сказал Блэйк. — Двое парней.
Он открыл потайное отделение под приборной доской и вытащил оттуда длинноствольный парабеллум L-25, который использовал для стрельбы по целям на среднем удалении. Для серьезной стрельбы на дальнюю дистанцию у него над головой был закреплен винчестер-400 с прицелом ночного видения «Баум и Ломб».
Коэлли уже вытащил свой автоматический пистолет новой модели М1911А2, который разработали в строжайшей тайне после того, как старый добрый кольт 1911А1 45-го калибра заменили надежной, но не очень интересной 9-миллиметровой моделью 9ZSB-F. Друзья Коэлли из Форта Орд подарили ему новый кольт, пообещав достать один и для Блэйка.
— Ага, — сказал в трубку Коэлли, — давай, Мира. 0'кей. спасибо. — Он положил трубку. — Хорошая девчонка эта Мира.