Испуга своего Лекер не выдал, напротив — вежливо поздоровался и представился. Хотел было пояснить, кто он и откуда, как вокруг загалдели мальчишки, перебивая не только его, но и друг друга:
— Иван Валентинович, он из другого мира!
— Он знакомый Белозерова!
— Лекер спас Кольку из Пустоты!
— Ему нужна помощь...
— Лекер ищет дядю Лешу!
— А ну-ка, цыть! — строго прикрикнул участковый. — Приказа галдеть не было! — Затем он внимательно посмотрел на Лекера и сказал, глядя тому прямо в огромные глаза: — Ну а вас я очень хотел бы послушать!
Лекер закивал часто-часто.
— Да-да! — широко улыбаясь, начал он. — Я как раз и хотел все вам рассказать! Вы ведь — местное начальство? — Не дожидаясь ответа, Лекер “затараторил” дальше: — Ребята правильно говорят, я хочу встретиться с Алексеем Белозеровым! Мы знакомы с ним, мы встречались с ним на...
— Знаю я, где и как вы с ним встречались! — перебил лекеровскую тираду Спиридонов. — Ваша роль во всей истории мне хорошо известна! — Слово “роль” участковый нехорошо выделил голосом, так, что Лекер поежился. Он попытался сказать что-то в свое оправдание, но Спиридонов остановил гуманоида властным жестом руки и продолжил: — Алексей Белозеров рассказал мне также и о вашем последнем поступке, благодаря которому мальчик был спасен. Однако, оснований полностью доверять вам у меня нет, вы уж извините! В нынешней ситуации я не могу доверять никому, а тем более представителю расы, скажем так, — потенциального противника...
— Нет-нет, что вы! — сумел вставить Лекер, но Спиридонов вновь остановил его жестом, не терпящим возражений.
— Потенциального противника! — чеканя каждый слог, повторил Спиридонов. — Я с большой долей вероятности имею основания видеть в вас возможного врага, шпиона, диверсанта! Зачем вам нужен Белозеров? Как вы вообще здесь очутились? Вы же были в Пустоте, откуда нет возврата!
Лекер с опаской подождал. Но Спиридонов молчал, ожидая ответа.
— Я и сам не знаю, как выбрался из Пустоты, — пожал плечами Лекер очень по-земному. — Вы можете мне не верить, доказательств у меня все равно нет... А Белозеров... Он не то, чтобы мне нужен... Просто, он больше всех других владеет информацией. Только он может всех нас спасти!
— Вот как! — хмыкнул участковый. — Всех спасти! А от чего должен нас спасти отважный супермен Белозеров? Уж не от вас ли, или от подобных вам? От ваших коллег в черной форме с автоматами наперевес?
— Они не мои коллеги! — наконец-то всерьез обиделся Лекер. — Они держат за решеткой моего сына! А спасать этот мир нужно не только от них! Я сам не понимаю в полной мере, что нам всем грозит, но я чувствую, что приближается большая беда! — Лекер немного сбавил обороты и уже почти спокойно добавил: — А Белозеров — не супермен. Он, скорее, риэлмен — настоящий человек...
— Ну, тогда вам придется обождать вашего настоящего человека! — буркнул Спиридонов. — Или отправляйтесь за ним на территорию Вакла. Вам ведь знакомо это местечко?
Лекер непроизвольно вздрогнул.
— Нет-нет! Я лучше подожду его здесь.
— Нам бездельники здесь не нужны, — сказал в ответ участковый, но тон его голоса неожиданно смягчился. — Хотите нам помочь, а заодно и доказать, что вы на нашей стороне?
— Конечно хочу! — обрадовался Лекер. — Но что я могу?
— Раздобыть информацию о планах хронистов!
К Никольскому путники подошли поздно вечером. Это был первый вечер нового мира. Все четверо с любопытством поглядывали на серое небо, которое начало постепенно темнеть. Очень плавно, почти незаметно вначале, небо из светлого стало насыщенно серым — такой цвет называют еще шаровым, — затем мышиным, потом темно-серым и, наконец, очень темным, но все-таки не черным. При таком освещении с трудом, но все же можно было хоть что-то рассмотреть — силуэты деревьев, людей, светлые предметы...
Поначалу Алексей испугался, что стемнеет окончательно, до черноты — тогда немыслимо стало бы продолжать дальнейшее движение. Но, к счастью, ночи в новом мире оказались темными в меру. Тем не менее, продвижение замедлилось, видимо, и все остальные ожидали наступления кромешной тьмы.
— Ничего, уже почти дошли! — как можно более бодро сказал Алексей своим спутникам, идущим позади.
Действительно, лес вскоре кончился, под ногами засветлела дорога, а минут через десять замерцали тусклыми огоньками сельские окна. Алексей не сразу понял, почему так слабо освещена деревня, а потом вспомнил: электричества же нет, жители достали керосиновые лампы, которые в каждой избе обязательно хранили “на всякий пожарный”. Но даже и освещенных керосинками окон было очень мало — большинство никольчан все же легли уже спать. И так-то в деревне рано ложатся, а уж когда и делать нечего, и темно — что ж еще остается?
В окнах избы Спиридоновых мерцал огонек, но Алексей подумал, что вести туда такую компанию ночью, да вести серьезные разговоры, не очень хорошо. Но он все же решил посоветоваться:
— Вот мы и пришли. Я предлагаю пойти сейчас к моей тете, поужинать, переночевать, а уже с утра идти к тому человеку, о котором я вам говорил. У нас вообще есть поговорка: утро вечера мудреней. Как вы на это смотрите?
— Враг, конечно, любит нападать ночью, — ответил Туунг, — но не думаю, что в этом случае. Так что твое предложение, Алексей, мною поддерживается!
Арну был более нетерпелив, но, услышав как зевнула сестра, тоже сдался.
— Только проснемся рано! — сказал он, словно оправдываясь.
— Как только рассветет! — положил руку на сердце Алексей.
Вера Васильевна давно уже поджидала племянника и начала ощутимо беспокоиться, когда с наступлением темноты Алексей и Илма не вернулись. Поэтому, услышав шаги на уличных мостках, она сразу же бросилась к двери. Быстро отворив ее, Вера Васильевна обронила в темноту:
— Леша, это ты?
— Я, тетя Вера! И не один! — весело ответил Алексей.
— Илмочка?
— Я, кроме Илмы, к тебе еще гостей веду! Не прогонишь?
— Ой, чего и болтаешь! — рассмеялась тетя Вера облегченно. — Заходите скорей в избу, чего в темноте людей держишь!
Первой в тускло освещенную избу вошла Илма. Вера Васильевна радушно улыбнулась девушке. А затем испуганно ойкнула: в дверном проеме показался величественный старик. Он словно сошел со страниц какой-то старинной книги о колдунах и магах! Впрочем, стариком гостя можно было назвать скорее из-за недостатка освещенности — уж слишком седы были его длинные, до пояса, волосы. Когда же он ступил в полосу света, глаза на красивом, строго очерченном, почти без морщин лице блеснули так молодо, что Вера Васильевна не была уже уверена, есть ли мужчине хотя бы лет пятьдесят. Одет гость был во все черное — халат, шаровары, туфли с длинными узкими носами. Одежда таинственно поблескивала в неверном свете керосинового огня, еще больше укрепляя Веру Васильевну в мысли, что перед нею — служитель какого-то магического культа.
За спиной пожилого мужчины возник, между тем, по всему видать, представитель того же роду-племени: точеный рисунок лица, выразительно яркие глаза, длинные, волнистые волосы по пояс... Только волосы были не седыми, а золотистыми, лицо — совсем юным, а из одежды на прекрасном, мускулистом теле имелась лишь набедренная повязка. Это совсем смутило тетю Веру, она растерялась настолько, что не могла сообразить, что же сказать гостям.
На выручку тете пришел Алексей.
— Тетя Вера! Познакомься, это люди из мира Илмы: Туунг и Арну, — почти торжественно продекламировал он, а затем чуть слышно шепнул: — Арну, между прочим, родной брат Илмы, а Туунг — самый настоящий маг… ну, волшебник то есть.
Тетя Вера от последнего сообщения тихонько ойкнула, но Туунг, слышавший, видимо, шепоток Алексея, поспешил добавить:
— Уважаемая тетя Вера! Мы не причиним вам вреда! Мы просим у вас лишь временного пристанища, всего на одну ночь!
Вера Васильевна быстро пришла в себя и даже заулыбалась, махнув рукой:
— Какая я вам тетя! Зовите меня Верой Васильевной! А гостить можете — сколько хотите, не только одну ночь! Места хватит.
Арну тоже пропел что-то на своем мелодичном языке. Илма перевела:
— Мой брат Аарнуу хочет выразить вам свое признание, Вера Васильевна.
Тетя Вера, все еще смущаясь, мельком глянула в сторону полуобнаженного красавца.
— Передай ему мое спасибо, Илмушка, — сказала она, слегка поклонившись, а затем добавила еле слышно: — Красивый вы народ! Неужто все такие?
— Мы обычные, — пожала плечами Илма. — Красивой должна быть душа.
— В человеке все должно быть прекрасно! — не согласилась Вера Васильевна, не подозревая, что повторила слова классика.