— А с чего это она вдруг? — осторожно косясь на Илму, спросил Алексей.
— А хрен ее знает! — ругнулся Спиридонов. — Видать, вчерашнее пережитое прорвало. Знаешь ведь, как бывает: человек чудом смерти избежал — пуля по волосам чиркнула, например, так он сначала вроде ничего, крестится да отдувается только, а на другой день — истерика, нервный срыв! Человеческая психика, мать ее ети, — тонкая штуковина!
Заметив, что Алексей во время этого разговора все время опасливо косится на девушку, Иван Валентинович заметил:
— Да ты не бойся, не понимает она ничего по-русски! Это, кстати, очень хреново! Нам бы знать: кто она да откуда — стали бы что-то решать! — Тут он выразительно посмотрел на Алексея и добавил: — Ты вот что, парень! Новое заданье тебе! Я сейчас с мужиками по лесу пробегусь, Кольку поищем, а ты давай — за красавицей нашей поухаживай...
— Но... — попытался было что-то сказать Алексей, хотя и не особенно категорично.
— Никаких “но”! — отрезал участковый. — Если она опять завзбрыкивает — Анне и Вальке с ней не справиться! А тебя, вишь, — она слушается! А раз так, может и язык с ней общий найдешь, чего-нибудь разузнаешь! Короче, здесь от тебя пользы больше будет, чем в лесу!
Алексей полностью согласился с доводами Спиридонова. Да, если уж совсем честно, он и не хотел почему-то никуда сейчас уходить от Илмы. Но и признаться в этом он побоялся бы даже себе самому.
Анна Сергеевна подала в свободную руку Алексея кружку с душистым чаем. Другая его ладонь так и лежала в руках Илмы.
— Напоите ее чайком обязательно, — сказала женщина почему-то шепотом. — Ей сразу полегчает! Этот чаек меня еще бабка заваривать научила, а уж она-то толк в травах знала!
Анна Сергеевна быстро выскользнула из комнаты, и Алексей протянул кружку Илме.
— Попей, — сказал он как можно более ласково.
Девушка, казалось, поняла сказанное, а скорее — действительно хотела пить; поэтому она выпустила наконец руку Алексея, приподнялась на локте, ухватилась за кружку обеими руками и жадно стала пить. Чай, видимо, и правда был вкусным, потому что легкая улыбка неуверенно тронула губы девушки.
— Вкусно? — спросил Алексей, улыбнувшись в ответ
— Вкуусно... — неожиданно ответила Илма и добавила вдруг: — Маать ейоо етии!
Алексей не выдержал и расхохотался. Девушка переливчато-звонко рассмеялась в ответ.
— Ты, я смотрю, к языкам способная! — отсмеявшись, сказал Алексей. — Быстро все схватываешь! Только не то, что нужно! Давай лучше знакомиться!
Тут Алексей показал на девушку и утвердительно произнес:
— Ты — Илма!
— Иилмаа! — согласилась девушка.
— Ну а я — Алексей!
— Аалиисееи... — попыталась повторить Илма.
Алексей отрицательно покачал головой и сказал:
— Лучше тогда так: Ле-ша.
— Лиоошаа, — послушно сказала девушка.
— Годится, — кивнул Алексей. — Давай теперь попытаемся разобраться, откуда ты. Слушай внимательно!
Хоть и обсуждали уже Алексей с участковым идею, что девушка может оказаться “из той же серии”, что и зловонное чудовище, до конца поверить в это Алексей не мог. Надежда на то, что это обычная заблудившаяся иностранка, была велика. Поэтому Алексей начал четко, раздельно, выговаривать названия различных стран на разный лад:
— Финляндия? Суоми? Дания? Дэнмарк? Шведен? Норген? Эстония? Литва? Латвия? Холланд?
Алексей перебрал кучу стран, назвав даже зачем-то Белоруссию, но Илма только удивленно хлопала пушистыми длинными ресницами, не понимая, чего он от нее хочет.
Тогда в голову Алексею пришла очевидная идея. Он даже охнул, удивляясь, что не подумал об этом сразу. Выглянув в соседнюю комнату, он спросил у хозяйки:
— У вас есть атлас?
— Атлас? — удивилась Анна Сергеевна. — Конечно есть!
Через минуту она принесла “Малый атлас мира”, изданный еще в СССР. Но это сейчас не имело значения, ведь очертания материков, да и большинства стран с тех пор не изменились. Раскрыв перед Илмой атлас на той странице, где мир был представлен в виде двух цветных полушарий, Алексей ткнул пальцем правее и выше Москвы:
— Мы сейчас здесь. А откуда ты? Илма — откуда? — вопросительно провел он кончиками пальцев по карте.
Сначала Илма смотрела на карту ничего не понимающим взглядом. Вдруг она резко вздрогнула, выхватила книгу из рук Алексея и уставилась в нее так, будто увидела готовящуюся к броску змею.
— Аака таа?! Аака таа?! — закричала девушка, тыча ладонью в карту полушарий и глядя на Алексея, как осужденный на казнь — умоляя о помиловании. Затем она резко отбросила атлас, уткнулась лицом в подушку и вновь зарыдала.
— Эй вы, дядя с тетей! Хватит вам трепологией заниматься! — не выдержал Спиридонов. — Нечего время терять, по дороге наговоритесь!
Мужчины затащили “Казанку” подальше на берег и привязали цепью к торчащей из земли коряге. Затем каждый надел на плечи по рюкзаку, и троица стала карабкаться вверх по глинистому склону, истыканному гнездами ласточек-береговушек.
Наверху перед ними открылось поле, заросшее травой и цветами, а за полем, в полукилометре, начинался лес. Илма, увидев пышное разнотравье, заметно оживилась, даже бросилась бегом, раскинув руки, затем присела и стала рвать цветы в букет. Когда мужчины поравнялись с ней, девушка встала и, протянув перед собой цветы, сказала с волнением в голосе:
— Дома... цветы... вид близко... — она замолчала, подыскивая подходящее слово, и Алексей пришел на помощь, догадавшись, что хочет сказать девушка:
— У тебя дома цветы похожи на эти?
— Да! Похожи! — обрадовалась Илма, и глаза ее влажно заблестели.
“Может, все-таки Земля?” — подумал Алексей и вопросительно глянул на Спиридонова. Иван Валентинович, кажется понял немой вопрос Алексея и молча пожал плечами.
Лесная тропинка вилась сначала меж светлых березок, казавшимися почти ослепительными под летними лучами солнца. Но чем дальше углублялась она в лес, тем чаще стали встречаться ели, непролазные кустарники и буреломы. Стало темнее и мрачнее, так как своими раскидистыми лапами ели, казалось, закрыли все небо. Однако тропинка по-прежнему уверенно вела путников вперед.
Спиридонов шагал впереди, за ним легкой поступью лесной лани скользила Илма, замыкал же шествие Алексей, невольно любуясь грациозностью девушки.
— Леша! — обернулась вдруг к нему Илма. — Ты забыл? Дядя сказал: говорить тре-по-ло-гию по дороге!
Участковый хмыкнул: “Дядя!”, однако вслух ничего комментировать не стал. Алексей же, действительно подзабыв о своих преподавательских обязанностях, продолжил пополнение лексикона Илмы.
— Мы идем по лесу! — сказал он, догнав девушку и зашагав с ней рядом, благо тропинка пока это позволяла.
— Я идем по лесу? Ты идем по лесу? — переспросила Илма, тоном давая понять, что требуются пояснения.
— Нет, — ответил Алексей. — Я иду по лесу, ты идешь по лесу, он идет по лесу, мы идем по лесу, они идут по лесу. — Затем Алексей заметил на тропинке чьи-то старые следы — скорее всего, лисицы — и продолжил, показав на них: — Он шел по лесу, она шла по лесу...
Затем он стал объяснять принцип построения прошедшего и будущего времени глаголов, тщательно подбирая знакомые девушке понятия. Затем рассказал о падежах существительных, о наиболее часто используемых предлогах и союзах. Илма впитывала знания подобно губке. Через час она уже практически без ошибок строила довольно сложные фразы:
— Я иду по лесу с Лешей и дядей Иван... Иваней...
— Иваном, — подсказал Алексей.
— И дядей Иваном, — послушно закончила Илма.
— Да не зови ты меня дядей! — не выдержал, наконец, участковый. — Просто Иван, и все! И ты, кстати, тоже, — кивнул он Алексею. — Иван и на “ты”! Мы сейчас не в участке, а в лесу, и операция наша носит, так сказать, частный, сугубо добровольный характер. Так что все мы здесь равны... — потом немного подумал и добавил: — Только я чуть-чуть главнее!
Илма даже остановилась после такого высказывания. Она, нахмурив брови, попыталась самостоятельно переварить услышанное, но затем все же крикнула в спину уходящему по тропе Спиридонову:
— Иван! Мои мысли ушли в лес!
— Чего? — обернулся удивленный участковый.
— Мои мысли ушли в лес и не могут найти тропу.
— Заблудились, — подсказал улыбающийся Алексей, мысленно присвистнув: “Ни хрена себе — сравненьице закрутила!”
— Чего так? — не понял Спиридонов.
— У меня две руки, — вытянула вперед свои ладошки Илма. — У тебя две руки, у него две руки. У нас всех руки — равны. Нет — у кого рук больше! Если все равны, как один — главнее?
Спиридонов хмыкнул, поняв наконец смысл Илминого недоумения. Он скинул с плеч рюкзак, сказал: “Привал десять минут”, а потом поманил своих спутников к лежащему недалеко от тропинки почерневшему стволу дерева.
— Подними! — сказал он девушке, показывая на бревно.
Илма, удивленно глянув на участкового, подошла к лежащему дереву и ухватилась за его комель. Поднатужившись, она смогла приподнять его примерно на полметра, затем тяжелый ствол вырвался из ее рук, чуть не придавив ногу.
— Теперь ты, — кивнул Спиридонов Алексею.
Алексей подошел к середине ствола, чуть в сторону комля, нагнулся, подхватил ствол снизу двумя руками и стал медленно распрямляться. Вены вздулись на лбу Алексея, руки и ноги от напряжения затряслись мелкой дрожью, но он все же сумел выпрямиться, держа бревно в локтевых сгибах на уровне своего живота. Постояв так секунды три-четыре, он бросил ствол на землю и отступил назад, уступая место Спиридонову. Тот не спеша подошел к дереву, потрогал его ногой, медленно обошел, словно собираясь с силами, затем резко присел, сунул под бревно руки, каким-то почти неуловимым движением подбросил так, что оно вдруг оказалось на уровне его груди, а потом, помедлив секунду-другую, выпрямился, как пружина, во весь рост и, в довершении, поднял дерево над головой на вытянутых руках. Застыв в такой позе секунд на пять, участковый “хэкнул” вдруг и отбросил от себя бревно на пару метров вперед.
Отдышавшись он спокойно, без тени бахвальства сказал, глядя на Илму, но обращаясь, видимо, и к Алексею тоже:
— Рук-то у всех поровну, да не все равные.