Все это внушало мне опасения.
Постепенно я отвлекся от своих тревог.
Марина вспомнила.
— Кстати! В прошлый раз кто-то обещал рассказать о моей фирме…
— Это точно.
Я был готов дать справку.
— «Босса Нова». Покупка квартир у тех, кто уезжает за границу. Пересылка денег за рубеж. Это в идеале. В повседневности — продажа недвижимости. Генеральный директор Яцен Владимир Ильич. Тут у меня есть данные, телефоны нескольких его людей. В основном крутят деньги бывшие ваши коллеги по киностудии…
— «Центрнаучфильм» — моя альма-матер!
Мы с минуту курили молча.
— Все правильно. Что ж… У меня проблема. Этот самый Яцен Владимир Ильич… Вы видели его когда-нибудь?
— Только фотографии.
— Яцена можно часто встретить в Доме кино, его там все знают. В ресторане «Бизнес-клуба». Красивый, жесткий. Из нынешних. Смешанных кровей. Там и цыганская, и еврейская, и русская. Татарская. Даже немецкая!
Марина рассказала о нем довольно подробно. В то же время явно упуская какие-то линии.
Яцен — из известной семьи киноартистов, гремевших в семидесятых, даже являлся каким-то ее родственником.
— Седьмая вода на киселе…
Ее мать, на много лет пережившая своего последнего мужа, погибшего во время ракетных испытаний недалеко от Ленинска, говорила ей об этом родстве.
«Ну, вылитый хан Батый!»
— Он мой должник. Ему благоволит Игорь Воловец. Знаете?
— Бывший зампред Госкино…
— Да.
Имя это последние годы стало весьма известным в связи с раскручиванием новой финансовой пирамиды. Тут стоило призадуматься.
— Воловца вы тоже не видели?
— Нет.
— Фигура весьма колоритная. Рост 190, вес 120 кг … Спортсмен. Занимался регби. Начал с администратора на студии. Прошел весь путь. Свой, как говорят, в доску… Любит себя показать. Не без этого… Девчонки под него стелились. Сейчас, правда, это уже совсем другой человек…
Я мог бы больше поведать об этих людях.
Однако Рэмбо не советовал с этим торопиться. Бывший зампред Госкино, в свое время самый молодой из руководителей этого ведомства, возглавил администрацию «Пеликана». Так называлась пирамида. На ее эмблеме был изображен занесенный в Красную книгу полутораметровый представитель отряда веслоногих, питающийся рыбой…
Администрация «Пеликана» жила словно в ожидании конца света.
Игорь Воловец фактически управлял самовластно и деспотично, распоряжаясь огромными деньгами, в то время как номинальный руководитель делал политическую карьеру.
Показывать себя Воловцу особенно было негде.
— Они все скрываются от держателей билетов. Все больше обитают в загородных пансионатах… — сообщил наш источник, сотрудник фирмы. — Пьют по-страшному. Раньше Воловец этого себе не позволял.
В пятницу теперь ближайшим соратникам обычно давалась команда:
— Сегодня гуляем. Заказать пять столиков в «Бристоле». С собой везем эротический ансамбль, трио цыган…
Кто-нибудь спохватывался:
— В пятницу?! Да они давно расхватаны!
— Давай, давай! Деньги им всем нужны! Разберитесь, кто за кем едет, кого кто берет…
Гуляли широко. Бесшабашно. Непутево. С бессмысленным размахом. В понедельник с утра Воловца одолевала тяжелая щемящая скупость.
Начинал постыдную разборку:
— Я не собираюсь всех вас поить за свой счет. Каждый пусть внесет свою долю…
Или вдруг все бросал.
На субботу и воскресенье приезжал в тихий маленький дом творчества «Голицыне».
Из окна была видна сельская улица с «говновозкой» на обочине — в доме существовала автономная система канализации. Дальше на проезжей части куры гоняли голубей.
Читал детективы. Политические, кондовые, покойного писателя — завсегдатая «Голицына».
Герой — убийца по кличке Апостол был совершенный изверг по самому происхождению… Потомок активного бундовца, женившегося на племяннице атамана Тютюника! К тому же прошел практику в литовском антисоветском подполье. Потому отличался особым цинизмом и жестокостью…
Неожиданно в одночасье бросал все. Детектив летел в туалет. Собирал кодлу:
— Едем, господа! Сегодня удивительно легкая рука!
Гнали в казино к южанам.
Там уже его знали, принимали с почтением. Как барина.
Охрана смотрела сквозь пальцы на сумятицу, которую он вносил своим приездом…
Конечно, оказывалось все лажей. Никакого фарта не было.
Однажды вышел из казино, подошел к амбалу, который следил за машинами, пожаловался:
— Сейчас проиграл пять тысяч баксов…
Тот не знал его, сунул на такси.
Воловец отошел к «мерседесу». Ничего он в ту ночь не проиграл, наоборот, выиграл. Наутро все повторялось… Кто-то докладывал:
— Игорь, ты вчера мне велел взять коллекционного шампанского. Двести баксов за бутылку. Я взял пять штук…
— Одну бы и взял! А то ты обрадовался: не самому платить!.. Слыхал такую фирму «Лабеан»?
— Нет…
— Прочти с конца!
Владимир Яцен был с ним всю дорогу. Правая рука, постоянный собутыльник. Много раз Яцен его подводил! Но и выручал тоже…
Однажды Воловца — тогда зампреда Госкино, находившегося в командировке в Брянске у бывших сослуживцев, хотели заловить на пьянке.
Кто-то стукнул в Москву, что Воловец в глубоком загуле. Голый гоняет персонал по гостинице, крушит мебель…
Совладать с ним никто не мог.
Два сотрудника Госкино специально приехали, чтобы взять пьяного. Запротоколировать. Сдать в вытрезвитель. Воловцу после этого был бы конец. На него давно точили зуб. Говорили, что он открыто торгует дефицитной импортной пленкой…
Спас Яцен: добавил в водку сильнейшего средства, понижающего давление. Потерявшего сознание Воловца под наблюдением врача на время закрыли в слоновозке…
Пару лет спустя в Москве, в «Босса Нове», Воловец назначил Яцена директором пункта продажи билетов, и тот вдруг исчез со всей наличностью. Проиграл в казино, пропил.
Воловец приказал отобрать у него пропуск и не впускать. Месяца два его не видели. Он возник случайно на другом конце провода, когда Воловец однажды собирался кому-то звонить:
— Игорек! Это Володя! С «Центрнаучфильма». Не забыл?
— Тебя забудешь! С тобой, как с фальшивой монетой…
— Не говори так! Полжизни вместе… Брянск помнишь? Как мы сидели тогда!..
Воловец расчувствовался.
Нигде так не пилось, как у них на студии.
— Может, поэтому многие и стали алкоголиками? Где плохо пьется — там не сопьешься…
— Где ты сейчас? — спросил Воловец.
— Я каждый день прихожу к проходной, чтобы к тебе попасть. Но твои амбалы!..
Воловец помягчал душой:
— На киностудии, говоришь, работал?
— Ты знаешь.
— Значит, пробьешься. — Бросил трубку. Приказал начальнику службы безопасности: — Этого парня пустить. Но предупреждаю. Если ко мне еще хоть одного из киношников пропустят, я лично всю смену секьюрити с лестницы спущу…
Вид у Яцена, представшего перед Воловцом, был жуткий. Опухшее одутловатое лицо, синяки.
— У меня беда…
— Опять? Я же вытащил тебя!..
— Игорь!..
— Что «Игорь»! Сколько не просыхаешь? Месяц?
— Меньше!
— Ладно. Сегодня баня. Завтра выходишь на работу в «Босса Нову»…
— Воловец поставил его во главе «Босса Новы». Выступил гарантом. Собственно, деньги, который Яцен задолжал, частично крутит Воловец…
Марина по-прежнему обходила какую-то сторону своей деловой жизни, и это чувствовалось. Зато в подробностях и деталях ее рассказа недостатка не ощущалось.
— Яцен разбогател на глазах! В последние месяцы из «шестерки» пересел в «вольво». Затем как-то подъехал на Кутузовский в новеньком «мерседесе». В данный момент я не очень хорошо знаю о состоянии его дел…
Мы обсудили ситуацию.
Возвращать долг Яцен не собирался, хотя в дни окончания очередного срока кредита без напоминания сам приезжал к ней на Кутузовский — пунктуально в назначенный час, всегда с цветами, чтобы провести переговоры.
Говорил про форс-мажорные обстоятельства. Извинялся.
Договор продлевали еще на три месяца с учетом процента. При визите присутствовал частный нотариус. Его услуги включались в дебиторский счет.
Ежеквартальная процедура, превратившаяся в пустую формальность.
Так продолжалось полгода…
Петр, однако, отметил это как положительный факт:
— Все-таки приезжает, переписывает!
— И чем он объясняет неуплату? — спросил я.
— «Пока нет денег, Марина! Как только что-нибудь…» Поймите. Мое положение весьма щекотливое. Мы все — друзья, одна компания. Вместе выплывали, когда рухнула система…
— Понимаю.
День очередного продления договора с обязательством перерасчета в последующие три месяца приближался.
— Я хочу заключить с вами официальный договор на истребование его долга… Со времени нашего знакомства у меня, может, впервые возникло ощущение защищенности…
— Это после Любки… Что ж, я — за этот заказ! — Петр был даже готов приспустить галстук, лишь мое присутствие удерживало его от этого. — Если вы решили нам это поручить, я готов работать. Как, Саша?
Я спросил:
— Большую сумму Яцен должен?
Марина помолчала.
— Полмиллиона баксов.
Это был стоящий заказ, чтобы за него взяться. Она объяснила:
— В данном случае он должен не мне, а человеку, интересы которого я представляю. Моего партнера…
— Расписка на ваше имя?
— Да.
— То есть мы можем подписать договор с вами?
— Прямо сейчас.
Петр поднялся. У него в кейсе всегда были бланки для заключения договоров.
Наши отношения с Мариной могли стать полномасштабным сотрудничеством. Со временем, можно было надеяться, наша фирма смогла бы оказывать ей и другие существенные услуги.
Судя по телефонным переговорам с Иерусалимом, можно было предположить, что ее финансовые амбиции распространяются намного дальше оптового рынка в Тушине…
Петр набросал в общих чертах пункты договора.
Мы договорились в качестве подарка от нашей фирмы оградить Марину от возможных угроз со стороны бандита, который сопровождал Любку в эту квартиру, и помочь в истребовании ее других долгов…
— Срок платежа у Яцена заканчивается не завтра?
— Через три дня.
— Есть время…
Кофе был готов.
— Ну и аромат! — Петр повел носом.
Кофе был с арабского рынка из Иерусалима, Марине его регулярно высылали — пахучий, приправленный пряным гелем— кардамоном.
Марина налила всем по полчашки. Аромат сразу исчез. Кофе содержал запах кардамона лишь в молотом виде.
— А что так мало? — Наша клиентка буквально сводила моего партнера с ума. — Дань уважения?
— Полную чашку подают последней, Петр…
Марина подвинула торт.
Больше в этот вечер к Яцену и его долгу мы не возвращались.
Откажись я с ходу от этого заказа — поверив интуиции и своему опыту, — мы с Петром не попали бы в эпицентр криминальных разборок бывших деятелей Госкино, ставших теперь очень крутыми.
Ничего бы не было, если бы в то утро, проезжая по Кутузовскому проспекту, я не положил глаз на ухоженную молодую женщину на тротуаре, останавливавшую попутный транспорт…
Президент ассоциации «Лайнс» Рэмбо ждал меня.
Накануне я позвонил ему и поставил в известность о принятом нами заказе.
С утра Рэмбо в срочном порядке уже направил своих установщиков к Яцену домой. На очереди были Левон и Воловец.
Сам я должен был навестить офис фирмы «Босса Нова».
Петр через наши связи должен был проверить данные на человека по имени Король, приезжавшего с Любкой на Кутузовский проспект…
Но сначала я заехал в «Лайнс».
Вооруженный секьюрити в прихожей наблюдал за мной на экране монитора, он открыл мне дверь раньше, чем я коснулся звонка. Мимо всегда закрытой второй двери в президентские апартаменты Рэмбо я прошел в приемную с коллекцией полицейских головных уборов, которые Рэмбо собирал по всему миру.
— Проходите, — кивнула девочка-секретарь, тоненькая смуглая змейка в шуршащем легком платье.
Когда я вошел, Рэмбо давал интервью по телефону.
— Сейчас… — Он подмигнул мне, прикрыв трубку ладонью.
Чувствовалось, что дававший и бравший интервью общались не в первый раз. Оба были довольны друг другом. Интервью заканчивалось.
— «Первый вопрос частного сыщика новому клиенту?» — Рэмбо засмеялся. — Вот он, пожалуй: «Как вы на нас вышли?»
На том и закончили.
Он положил трубку. Встал из-за стола. Высокий, скуластый, с темными глазами, в прошлом авиационный технолог, старший опер управления Московского уголовного розыска и замнач РУВД, неслышно-легко перешел в другой конец кабинета. В шкафу за стеклом стояли аккуратные папки с названиями государств, в которых «Лайнс» вел дела.
Под два метра ростом, с близко посаженными глазами, Рэмбо напоминал большого русского медведя.
— Вот… — Он держал в руках папку с надписью «Израиль». — У нас все есть. Если госпоже Курагиной необходимо, мы готовы вести работу в Иерусалиме. Тем более, что ты там уже работал…
Мы несколько дней не виделись, и я обрадовался, поймав искреннюю улыбку.
Мы пожали друг другу руки. Иногда мы встречались по нескольку раз на день и каждый раз здоровались. Я привез эту привычку из Средней Азии, с Памира, где служил. Там, даже если вы виделись час назад, обычай требовал вновь осведомиться о здоровье другого, о здоровье семьи, ближайших родственников.
Девочка-секретарь поставила перед каждым из нас кофе.
Кофе был отличный, дорогой. Другого тут не признавали.
— Итак, Яцен, — сказал Рэмбо. — Ты видел общее досье?
— Нет пока.
— Сейчас познакомишься.
Без глубокой информации о Яцене и стоявшем за ним Воловце пытаться заставить должника возвратить полученный долг было немыслимо.
Рэмбо вызвал по телефону начальника информационного центра:
— Зайди с досье на «Босса Нову»… — Тот что-то спросил, потому что Рэмбо уточнил: — Это в первую очередь…
Начальник информационного центра скоро присоединился к нам — молодой, светлоглазый, в очках. В нем с первого взгляда угадывался хакер, проникший в компьютерные тайны еще в детстве.
Игры, программы, Интернет, взломы чужих файлов…
По данным общего досье охранно-сыскной ассоциации, «Босса Нова» под руководством Яцена собирала не шибко большой урожай на обочине Большого Дела. Обходилась без рекламы, которой грешил покойный «Изра-совбанк», занимавшийся тем же и оставивший клиентов без средств.
— Я просил его заняться руководящим составом фирмы. С кем сочетались, в каких организациях прежде работали, какие фирмы учреждали…
Начальник информационного центра обрисовал картину:
— «Босса Нова» основана не Яценом. Он — подставное лицо. За ним стоит Воловец…
По его сведениям, Воловец, несомненно, заработал миллионы, ловко играя в финансовой компании типа покойных «МММ», «Чары» и «Властилины», но предпочитал не афишировать себя.
— Что касается «Босса Новы», то она практически не функционирует. Экономическая история фирмы у нас записана. Если она вам интересна…
— Нет. Что Яцен?
— Полностью неплатежеспособен. За ним кредит в не скольких коммерческих банках. Мы можем дать список с перечислением взятых сумм…
— Да.
— В большой бизнес продажи недвижимости путь Яцену перекрыт: там крутятся огромные деньги и крутые люди. Начал же Яцен с продажи картин за рубеж. Несколько раз его сильно накалывали. Дельцы в Голландии, в Италии не. возвращали ни денег, ни картин. Приходилось снаряжать гонца, а то и гонцов…
Мы выпили еще кофе. Посоветовались.
— Есть опасность ввязаться в их внутрисемейные дела. Ты понимаешь. Тут, должно быть, не все просто. Студийцы. Марина — Яцен — Воловец. Я сегодня же закажу установку на Воловца. И на другого…
— Левона.
— Да. А на Яцена установку уже везут.
— К вам Валентин и Валентина.
Я сидел в кабинете Рэмбо, когда прибыли установщики.
Никто в охранно-сыскной ассоциации, кроме Рэмбо и кадровика, не знал их настоящих имен.