Зорин говорил неторопливо и негромко. Иногда он останавливался, стараясь уловить настроение сидящих в тле. В конце речи он взял со стола фуражку и спросил:
– Вопросы есть?
Люди молчали. Зорин сделал шаг вперед и стал вглядываться в лица ссыльных. В их глазах читалась тревога, ожидание и надежда. Долгая дорога наложила на них отпечаток усталости и печали. Зориным вдруг овладело чувство глубокого сострадания к этим людям. Он торопливо нахлобучил фуражку, застегнул полупальто, спустился со сцены и остановившись у первых рядов негромко сказал:
– Ничего, мужики. Все будет нормально. Он хотел еще что?то сказать, но резко повернулся и вышел. Присутствующие проводили его взглядом и обоим сторонам показалось, что действительно все будет нормально.
После ухода директора леспромхоза из?за стола поднялся Силин. Он сказал, что назначен здесь их комендантом, и зачитал правила проживания ссыльных, не забыв упомянуть о последствиях нарушения этих правил. Вопросов к нему так же не последовало. Люди устали, были голодны, и им хотелось скорей бы куда?нибудь притулиться. Силин не чувствуя ответной реакции от подопечных, торопливо закончил свое выступление и приказал всем выходить из клуба. Здесь их построили в колонну и повели дальше. Идти было недалеко и вскоре они оказались у длинною приземистого барака. У единственного, в торце барака, крыльца стояли подводы с вещами ссыльных. Около них ожидал прибывших завхоз леспромхоза Кибалин. В перепоясанной солдатским ремнем телогрейке и в солдатской же фуражке, он равнодушно пробежал взглядом по новоселам и сказал:
– Ну, разбирайте свои вещички и в барак. Будем расселяться.
Вещи разобрали быстро и вслед за завхозом все зашли в барак. По середине барака тянулся длинный коридор. По обе стороны его находились двери, ведущие в жилые комнаты. Две комнаты отапливались одной печкой, топка которой выходила в коридор. В конце коридора была относительно большая кухня, почти половину, которой занимала печь?плита. У плиты пару местных молодух, в большом котле варили суп. На полу стояли короба с буханками хлеба. В самом конце коридора находились уборные, расположенные друг против друга. Коридор заканчивался двумя окнами в конце барака.
Завхоз поднял руку, потребовал тишины и начал инструктаж, толпившихся в коридоре людей.
– Сейчас я буду выкликивать по фамилии семьи, которые должны занимать указанные мной комнаты. Когда все будут размещены, пройдете на кухню и получите обед. Сегодня приказано всех накормить, а завтра получите аванс и еду будете готовить сами. Дрова в сарае за бараком.
Процедура размещения по комнатам прошла быстро. Уваровым досталась комната где?то посередине барака. В комнате стояло две металлические кровати, между ними стол с двумя тумбочками. Слева от дверей, в углу, притулился узкий, грубой работы, шкаф. Справа от дверей, на табуретке, стояло ведро с водой.
Уваровы остановились у дверей, разглядывая свое новое жилье.
– Ну, что, добро пожаловать. Аннушка – Уваров развел руками – Располагайся.
Они разделись и уселись на кровати, вглядываясь в окно. За ним виднелась короткая улица с рядом небольших домиков. Улица упиралась в забор, за которым находились какие?то производственные помещения. Улица была пуста, и лишь дворовые собаки вносили в этот пейзаж какое?то оживление.
Анна развязала один из вещмешков, достала миски, ложки, кружки и кое?что из оставшихся продуктов.
В дверь постучали и вошли обе молодухи. Одна несла кастрюлю с супом, другая корзину с ломтями хлеба.
– Здравствуйте. – пропела одна из них – Давайте я вам супчика налью.
Вторая молча достала из корзины несколько ломтей хлеба и подала Анне. Они взглянули друг на друга с любопытством и слегка улыбнулись.
– А вы от куда будете? – осмелела вторая.
– Мы с Волги, – приветливо ответила Анна.
– А к нам тут недавно с Украины привезли, их за реку на сплавучасток отправили. Да вы не переживайте, у нас тут хорошо.
– Мы привыкнем. – улыбнулась Анна и хотела еще кое о чем спросить молодух, но те заторопились, сказав, что им еще всех накормить надо, а кипяток в чайниках на плите.
Суп был наваристым, хлеб свежим и Уваровы пообедали с аппетитом. Анна сходила за кипятком, попили чаю и стали разбирать вещи. Когда дошла очередь до мешка из которого торчала лопата, Анна постаралась отодвинуть его в сторону. Уваров подозрительно посмотрел на нее:
– Ну?ка, что тут у тебя?
Анна повернулась к нему и шепотом торопливо заговорила:
– Папочка, дорогой, прости меня, пожалуйста. Ну, не могла я его дома оставить.
– Что оставить? – недоумевал отец.
Лини молча развязала мешок, вытащила лопату и стала разматывать тряпку с черенка. Тряпка слетела и оголился ствол охотничьего ружья. Уваров беспомощно опустился на тумбочку.
– Ты с ума сошла? А где приклад и цевье?
– Здесь в сапогах, в мешке.
– Ты хоть понимаешь, чем это пахнет? – разволновался Уваров.
– Это я потом, папа, поняла, а сначала было жалко оставлять дома. Ну, ладно, папа, обошлось ведь.
Уваров поднялся:
– Еще не обошлось. Спрячь все это пока под кровать. Ремнем тебя, девка, драть надо.
Уваров уже немного успокоился и в глубине души был доволен, что дорогая для дочери вещь, оказалась здесь.
Анна поняла, что гроза миновала и сделала все, как велел отец. Всю дорогу она тревожилась за свой груз, отцу не говорила, боялась за него. В крайнем случае, дочь готовилась взять вину на себя. Анна подошла к отцу, прижалась к нему и, погладив его небритую щеку, еще раз попросила прощения. Отец, в знак примирения, поцеловал ее в лоб и легонько отстранил от себя.
– Давай?ка, займемся делами.
Дел в принципе было не много, но и те не удавалось закончить. В дверь протиснулся Петрович и созвал Уварова к себе. Там уже сидели односельчане. На столе красовалась, не весть откуда взявшаяся бутылка водки. Вокруг нее расположилась нехитрая закуска.
– Семен Николаевич, проходите дорогой. Новоселье, хоть по?христиански отметим – радушно встретила Уварова хозяйка комнаты, полнотелая Манефа. – А где Анна?то, что не пришла?
– Сейчас придет. Я на минутку отлучусь.
Уваров вернулся к себе. Достал из саквояжа заветную склянку спирта и махнул рукой Анне.
– Пойдем к людям. Обычаи надо соблюдать. Отметим новоселье, чем бог послал.
Появление склянки со спиртом, мужики встретили одобрительным шумом. Бабы потеснились, усаживая Анну.
Пили за новоселье, за здоровье, за надежду за будущее. Всем досталось понемногу, но настроение у новоселов поднялось.
Потом мужики вышли покурить на улицу. В поселке, в домах горели огни, кое?где улицы освещались фонарями. На звездном небе, вынырнув из?под облаков показалась луна. Стало светлей. У крыльца мелкие лужицы покрывались гонкой пленкой льда.
– Смотрите?ка, начало октября, а уже подмораживает – замет ил Петрович.
– Север – отозвался Уваров – Но воздух?то какой прозрачный. Места здесь красивые. Интересно, как тут с охотой и рыбалкой?
Мужики рассмеялись, кто?то из них заметил лукаво.
– Ну, кому что, а Уваровым была бы река и лес.
Покурив и еще поболтав немного, мужики разошлись но местам.
Ночь прошла спокойно. Утром в бараке появился Силин. В коридоре слышался его командный голос, хлопали двери комнат. Потом он постучался в комнату Уваровых и вошел, не дожидаясь приглашения. Анна едва успела накинуть на себя вязаную кофту.
– Здравствуйте. – бодреньким голосом поздоровался Силин. – Ну, как прошла ночь на новом месте?
– Здравствуйте. – привстал Уваров, – Спасибо, хорошо.
– Вот и ладненько. Там сейчас все пойдут в контору, а вас обоих директор леспромхоза, товарищ Зорин, приглашает к себе в кабинет.
Силин потоптался у дверей, затем, видимо решившись, залез за пазуху куртки, вытащил оттуда сверток и протянул Анне:
– Это вам, Анна Семеновна, на новоселье.
Анна помедлив протянула руку, приняла сверток и развернула его. В свертке оказалось зеркало размером с книжную обложку. Она нерешительно взглянула на отца. Тот едва заметно кивнул.
– Спасибо, – поблагодарила Анна.
– Пользуйтесь на здоровье – ответил Силин и взялся за дверную ручку.
– Николай Кузьмич, остановила его Анна – А вы не можете сказать, куда направили Колосова Алексея?
Ее глаза с надеждой смотрели на коменданта.
Силин, слегка полуобернувшись, ответил:
– Я не знаю. Там распоряжался начальник ОГПУ, согласно распорядка сверху.
– А вы не можете узнать? – не успокаивалась Анна.
– Мне сейчас не до этого, – Силин резко открыл дверь и вышел. Уже за дверью, он сам себе тихо сказал: «Ничего, Анна Семеновна, потихоньку угомонишься, а там поглядим, куда ты денешься».
XI
Уваров с Анной нашли контору леспромхоза быстро. Она находилась в центре поселка. Здание было однотипное с бараком, но поменьше и с пристроенным вестибюлем. В вестибюле толпился народ. Уваровы протиснулись в коридор, отыскали кабинет директора и вошли в приемную. Пожилая женщина в очках, старательно стучала по пишущей машинке. Она взглянула поверх очков на вошедших:
– Вы Уваровы?
Получив утвердительный ответ, она кивнула в сторону двери с табличкой «Директор леспромхоза».
– Проходите.
Уваров с Липой вошли в кабинет. Директор леспромхоза Зорин, разговаривал с кем?то по телефону. Увидев вошедших он на секунду прервал разговор и, указав им на диван у окна, пригласил:
– Присаживайтесь.
После этого продолжил разговор, но быстро закончил его, бросив в трубку.
– Все, вечером увидимся и тогда решим.
Зорин еще пару секунд отходил от разговора, потом решительно встал и прошел к сидящим:
– Я так понимаю, вы Уваровы?
– Да, – ответил, вставая Уваров, – Я Уваров Семен Николаевич, а это моя дочь Анна.
– Ну, а я Зорин Василий Иванович. – он пожал обоим руки – Вот и познакомились.
Зорин усадил Уварова, сам присел на стул у приставного столика примкнутого к рабочему столу, закинул ногу на ногу, сцепил на колени кисти рук и какое?то время рассматривал приглашенных.
Внешне они понравились Зорину. Благородная осанка отца гармонировала с его приятными чертами лица, которые не потерялись с возрастом. Короткие усики и очки придавали ему интеллигентный вид. Дочь вообще была красивой девушкой, но красота не была яркой. В ней чувствовалась воля, сдержанность и вместе с тем простота.
Уваров в свою очередь тоже внимательно изучал Зорина. Он видел перед собой усталого и больного человека. «Пожалуй, жизнь его помотала, – подумал Уваров – А с печенью у него не все в порядке». В глазах Зорина угадывалась легкая ирония и доброта. Но волевые складки, идущие от узких губ до подбородка, давали понять, что этот человек способен принимать смелые решения.
Обе стороны остались довольны своими впечатлениями друг о друге.
Молчание прервал Зорин.
– Семен Николаевич, начну без предисловий. Я звонил в райздравпункт и предложил вашу кандидатуру, на должность фельдшера в нашей больнице. Больница небольшая, на двадцать коек, но заняты они постоянно. Райцентр далеко, добираемся туда летом по реке, зимой санями, а в распутицу практически мы отрезаны от мира.
Кроме того, в нашу больницу обращаются жители ближайших деревень. Мне не безразлично состояние здоровья наших рабочих и их детей. Посему, мое предложение к вам носит, прежде всего, практичный характер. Скажу, что в райздравпункте, ваша кандидатура, по понятным вам причинам, вначале не была принята. Пришлось подключить мое начальство, и вопрос решился положительно. Правда мне дали ясно понять, что решение принимается под мою личную ответственность. И эту ответственность мне хотелось бы разделить вместе с вами, если вы согласитесь.
Уваров наклонился вперед, пытаясь ответить Зорину, но тот движением руки остановил Уварова.
– Минуточку, если вы не согласитесь, то без работы не останетесь. Мы ее вам подберем с учетом вашего жизненного опыта и знаний. Так что выбор у нас есть. Но хочу отметить, что лечение в нашей больнице неважное. Молоденькая девушка – фельдшер без опыта, медсестра в годах, да санитарка из местных жителей. А ваш опыт стоит хорошего дипломированного врача и очень может помочь нуждающимся.
Зорин замолчал, пристально взглянул на Уварова и встал со стула.
Уваров крякнул, медленно поднялся и прошелся по кабинету:
– Я, Василий Иванович, пожалуй, соглашусь – он вплотную подошел к Зорину и продолжил – Мне кажется, что вы говорите искрение, а это для меня всегда было самым главным. Но вы понимаете, что по независящим от меня обстоятельствам, в дальнейшем могут возникнуть определенные обстоятельства, при которых, возможно, Вам придется пожалеть о сделанном вами мне предложении.
Зорин улыбнулся и протянул Уварову руку:
– Ну, вот и ладненько. Договорились. А на счет каких?обстоятельств, то все может быть. Мир зыбок, но он должен строиться на доверии людей друг к другу. – Зорин вернулся к рабочему столу и продолжил – Завтра пароходом приедет инспектор райздравотдела и оформит вас документально. С председателем поселкового совета у меня уже был предварительный разговор, так что особых затруднений не будет.
Зорин сел за стол, облокотился на него и подался вперед, устремив взгляд на Анну и чуть улыбнувшись, сказал:
– Ну, теперь о вас. Анна Семеновна. Скажу сразу, что со школой придется подождать, хотя учителя нежны. Причина все та же.
Анна недоуменно повела плечами:
– Но я же не являюсь ссыльной. Я приехала сюда с отцом по собственному желанию.
Зорин удивленно поднял брови:
– Но я сам читал списки прибывших ссыльных, и вы в них значитесь.
Анна растерянно посмотрела на отца. Тот сжал губы, сузил глаза и с дрожью в голосе произнес:
– Да, этого стоило ожидать.
Анна, не успокаиваясь, обратилась к Зорину:
– Надо спросить у Силина. Тут что?то напутано.
Зорин опять поднялся изо стола, подсел на диван к растерянной Анне и негромко сказал:
– Дорогая моя девочка, такие люди как Силин и такая организация в которой он служит, никогда ничего не путают и с этим вам обоим надо смириться. Жизнь уготовила вам такую судьбу, и постарайтесь жить достойно в других для вас условиях. Вот что я вам могу обоим посоветовать.
– Да, так – ответила Анна – Но ведь должна же быть какая?то справедливость.
– Ну, об этом как?нибудь потом, – ответил Зорин, – А пока, вот что. Я хочу предложить вам работать телефонисткой нашего местного коммутатора. Работа сменная, по двенадцать часов, обучение не сложное и освоите быстро. Пока работайте здесь, а там видно будет. Грамотные люди нам очень нужны. Ну, как? Устраивает?
Анна вопросительно посмотрела на отца, тот пожал плечами:
– Сама, Аннушка, решай.
Анна повернулась к Зорину:
– Хорошо, я согласна, если считаете, что справлюсь.
– Справитесь, – ответил Зорин – Завтра приходите сюда в контору, оформляться.
Зорин встал и подошел к двери, открыл ее и попросил секретаря:
– Мария Петровна, там где?то в коридоре должен быть Лукашенко. По зовите его.
Зорин вернулся к столу, но садиться не стал. В приемной послышался шепот, дверь открылась и весь дверной проем заняла фигура мужчины, одетого в телогрейку, на ногах, завернутые на голяшку болотные сапоги. Он стащил с себя картуз, и волосы спали на его лоб. Лица было мало. Губы только угадывались в густой бороде и усах. Под густыми бровями прятались узкие с узким прищуром глаза. На вид ему можно было дать немного лет за пятьдесят.
Уваровы с любопытством рассматривали вошедшего. Тот протоптал к Зорину, протянул ему руку:
– Здорово, Василий Иванович. – громкий с хрипотцой голос мужика, как и вся его фигура, заполнили почти весь кабинет.
– Здравствуй, Савелий Григорьевич, – Зорин пожал руку Мужика – Вот познакомься, наш будущий фельдшер Уваров Семен Николаевич и его дочь Анна.
Савелий повернулся в сторону Уваровых и слегка поклонился.
– А это, Лукашенко Савелий Григорьевич – представил мужика Зорин, наш лесник. Хочу порекомендовать ему в квартиранты. Изба у него большая, живут вдвоем с женой. Места хватит. Как, Савелий Григорьевич, согласны?