- Ты не можешь взять ее с собой! - зашипел на меня Уиллибальд.
- Разве?
Он хлопнул в ладоши. Он хотел сказать, что великолепие двора Альфреда будет осквернено присутствием языческой красавицы, но ему не хватило мужества произнести эти слова вслух.
Он просто уставился на Сигунн, которая была вдовой одного из датчан, убитых нами при Бемфлеоте.
Ей было около семнадцати - гибкая стройная девушка со светлой кожей, бледно-голубыми глазами и волосами цвета золота.
На ней был пышный наряд, бледно-желтое льняное платье, отороченное замысловатыми синими лентами с вышитыми на них драконами по подолу, вырезу и рукавам.
Золото у нее на шее и на запястьях было символом того, что она относилась к привилегированному классу, собственности лорда.
Она была моей, но большую часть своей жизни она имела дело лишь с хэстенскими мужчинами, а Хэстен находился в другой части Британии, в Честере.
Вот почему я хотел взять Сигунн в Элей.
Был Йоль 898 года и кто-то пытался убить меня.
Вместо этого я убью их.
Ситрик подчинился моим приказам со странной неохотой, но мужчина, которого он привел ко мне, был хорошим выбором.
Он был молод, ему было едва ли больше двадцати, и он называл себя чародеем, хотя на самом деле он был жуликом, путешествующим от города к городу, продавая талисманы и амулеты.
Он называл себя Лудда, хотя я сомневался, что это было его настоящее имя, и его сопровождала маленькая темноволосая девушка по имени Тэг, которая сердито смотрела на меня из-под густых черных бровей и спутанных волос в форме птичьего гнезда.
Кажется,она забормотала что-то себе под нос, как только взглянула на меня.
- Она произносит заклинание?- спросил я.
- Она умеет, господин, - ответил Лудда.
- А сейчас она колдует?
- О, нет, господин, - торопливо заверил меня Лудда. Он, также как и девушка, стоял на коленях. У него было обманчиво открытое лицо с большими голубыми глазами, большим ртом и беглой улыбкой.
За его плечами был мешок, в котором, как оказалось, находились его амулеты - в основном, эльфийские камни и сияющий горный хрусталь, а также висела связка кожаных мешочков, в каждом лежали по одному-два куска ржавого железа.
- Что это? - спросил я, слегка ударив ногой по мешочкам.
- Ах, - произнес он и робко улыбнулся.
- Тот, кто обманывает людей, живущих на моей земле, бывает наказан, - сказал я.
- Обманывает, господин? - он смотрел с невинным выражением лица.
- Я топлю их, - сказал я, - или вешаю. Ты видел тела на улице?
Тела двух человек, которые пытались убить меня, все еще висели на вязе.
- Сложно не заметить их, господин, - ответил Лудда.
Я поднял один кожаный мешочек, открыл его и высыпал два ржавых гвоздя на свою ладонь.
- Ты говоришь людям, что если они на ночь положат этот мешочек под подушку и помолятся, тогда железо превратится в серебро?
Большие голубые глаза стали еще больше.
- Зачем мне говорить такие вещи, господин?
- Чтобы разбогатеть, продавая железное барахло в сотни раз дороже его настоящей цены, - ответил я.
- Но если бы они молились усердно, господин, тогда Всемогущий Господь мог бы услышать их молитвы, разве нет? Я бы поступил не по-христиански, если бы не дал простым людям надежду на чудо, господин.
- Мне следует тебя повесить, - сказал я.
- Повесьте ее вместо меня, господин, - быстро сказал Лудда, повернув голову к девушке, - она из Уэльса.
Мне пришлось рассмеяться. Девушка нахмурилась, а я дал Лудде дружескую пощечину. Много лет тому назад я купил один из таких чудо-мешочков, веря в то, что молитва каким-то образом превратит пыль в золото, и купил я его у такого мошенника, как Лудда.
Я приказал ему встать, а слугам принести ему и его девушке пиво и еду.
- Если бы я отсюда направлялся в Хантандон, - спросил я у него, - какой дорогой мне идти?
Он несколько секунд обдумывал вопрос, пытаясь понять, нет ли в нем ловушки, затем пожал плечами.
- Это несложный путь, господин.
Идите на восток к Беданфорду и найдете хорошую дорогу к Эанулфсбириг. Там перейдете реку, господин, и направляйтесь на северо-восток к Хантандону.
- Какую реку?
- Узе, господин, - нерешительно произнёс он. - Известно, что по реке язычники доплывали на своих кораблях до Эанулфсбирига. Там есть мост.
- В Хантандоне есть ещё один мост, который надо пересечь, чтобы попасть в поселение.
- Я дважды перехожу реку?
- Трижды, господин. В Беданфорде тоже перейдёте, но там есть брод, разумеется.
- То есть я должен ходить туда-сюда через реку? - спросил я.
- Можно пойти вдоль северного берега, если желаете, господин, тогда не надо пользоваться мостами, но путь будет длиннее, и там плохая дорога.
- Можно ли перейти реку вброд?
- Только не вниз по течению от Беданфорда, господин, только не после такого дождя. Река разольётся.
Я кивнул. Я играл с серебряными монетами, и Лудда и Тег сморели на них, не отрывая глаз.
- Скажи, - произнёс я. - Если бы ты хотел обмануть жителей Элея, как бы ты туда попал?
- О, через Грантакастер, - тут же ответил он. - Это точно самый короткий путь, люди в Грантакастере такие доверчивые, господин.
Он усмехнулся.
- Какое расстояние между Эанулфсбиригом и Хантандоном?
- Как утренняя прогулка, господин. Это не расстояние.
Я перебирал монетки в ладони.
- А мосты? - спросил я. - Они деревянные или каменные?
- Оба деревянные, господин, - ответил он, - когда-то были каменными, но римские арки рухнули.
Он рассказал о других поселениях, расположенных в долине Узе, о том, что долина больше саксонская, чем датская, хотя все фермы платят дань датским лордам.
Я позволил ему говорить, а сам думал о реке, через которую придётся переходить.
Если Сигурд планировал засаду, размышлял я, то он устроит её близ Эанулфсбирига, зная, что мы должны пересечь мост.
Он бы точно не выбрал Хантандон, потому что отряд Восточной Англии ожидал бы на возвышенности к северу от реки.
Или он, возможно, вообще ничего не планировал.
Может, опасности на самом деле и не было.
- Ты был в Китрингане? - спросил я у Лудды.
Он удивился, возможно потому, что Китринган был очень далеко от тех мест, о которых я его расспрашивал.
- Да, господин, - сказал он. - Что там?
- У ярла Сигурда там дом для пиршеств. Он пользуется им, когда охотится в лесах.
- Там есть частокол?
- Нет, господин. Дом большой, но большую часть времени пустует.
- Я слышал, Сигурд проводит там Йолль.
- Возможно, господин.
Я кивнул, затем убрал монеты в свой мешочек и увидел разочарование на лице Лудды.
- Я заплачу тебе, - пообещал я, - когда мы вернёмся.
- Мы? - взволнованно спросил он.
- Ты едешь со мной, Лудда, - ответил я, - любой воин был бы рад путешествовать в компании чародея, и чародей должен быть чрезвычайно рад, что его сопровождает воин.
- Да, господин, - сказал он, стараясь, чтобы голос звучал радостно.
Мы отправились в путь следующим утром. Монахи передвигались пешком, что задерживало нас, но я не сильно торопился. Я взял с собой практически всех людей, оставив лишь пятерых для охраны дома.
Нас было больше ста человек, но только 50 были воинами, остальные были священниками или слугами, а Сигунн была единственной женщиной.
Мои люди надели свои лучшие кольчуги. Двадцать из них вели нас, остальные сформировали арьергард, а монахи, священники и слуги шли или ехали в центре.
Шестеро из моих воинов с флангов выехали вперед для разведки. Я ожидал, что мы без происшествий проедем путь от Букингаама до Беданфорда. Так оно и вышло.
Беданфорд, в котором я ранее не был, предстал печальным, полуопустевшим городом, съежившимся до напуганной деревеньки.
Ранее здесь, на севере у реки, стояла величественная церковь, где, предположительно, покоился король Оффа, тиран Мерсии, но датчане сожгли ее и раскопали могилу короля в поисках сокровищ, которые могли захоронить вместе с его телом.
Ночевали мы в холоде и неудобстве, в сарае, правда, некоторое время я провел в темноте вместе с часовыми, мерзнувшими в своих меховых плащах.
На рассвете сырая, тусклая, плоская поверхность земли покрылась туманом, в котором лениво и величественно извивалась река.
Мы перешли реку в утреннем тумане. Сначала я отправил через реку Финана с двадцатью людьми, он проверил дорогу впереди и вернулся с сообщением, что врагов не видно.
- Враг? - спросил меня Уиллибальд. - Почему ты ожидаешь врагов?
- Мы воины, - ответил я ему, - и всегда допускаем наличие врагов.
Он покачал головой.
- Это земля Эорика. Она дружественна, господин.
Переправа была глубокой, а вода - студёной, и я позволил монахам воспользоваться большим плотом, который был привязан у южного берега и оставлен, видимо, для этой цели.
Перейдя реку, мы пошли по остаткам римской дороги, проходившей через широкие затопленные луга.
Туман рассеялся, уступив место солнечному, холодному, ясному дню. Я был настороже. Иногда мы устраиваем ловушку для неуловимой волчьей стаи, причиняющей беспокойство.
Мы оставляем нескольких овец на открытом месте, а волкодавов прячем с подветренной стороны и ждём в надежде, что волки появятся.
И если это происходит, всадники и гончие начинают охоту на стаю, промышляющую в диких землях, пока не останется ничего, кроме окровавленных шкур и кусков мяса.
Но теперь мы стали овцой. Мы ехали на север с поднятыми знаменами, заявляя о нашем присутствии, и волки следили за нами. Я был уверен в этом.
Я взял с собой Финана, Сигунн, Лудду, Ситрика и еще четверых воинов, и мы отделились, свернув с дороги. Осферт с отрядом должен был продолжить движение до Эанулфсбирига, но не переходить реку.
Тем временем мы вели разведку. Нужно уметь разведывать земли. Обычно я пускаю по две пары всадников с каждой стороны дороги.
Одна пара под присмотром второй следует прямо для разведки холмов или лесной местности, и только убедившись в отсутствии врага, они подают сигнал второй двойке, которая в свою очередь исследует следующий участок местности. Но сейчас у меня не было времени для осторожности.
Вместо этого мы быстро неслись. Я дал Лудде кольчугу, шлем и меч, а Сигунн, ездившая верхом так же хорошо, как любой мужчина, была в роскошном плаще из меха выдры.
Мы миновали Эанулфсбириг поздно утром. Обойдя далеко с запада небольшое поселение, я задержался среди темных зимних деревьев, чтобы пристально осмотреть мерцающую реку, мост и крошечные крытые соломой домики, выпускающие в чистое небо маленькие облачка дыма.
- Там никого, - сказал Финан через некоторое время. Я доверял его глазам больше, чем своим. - По крайней мере, никого, о ком стоит волноваться.
- Если только они не в домах, - предположил я.
- Они бы не взяли своих лошадей внутрь, - сказал Финан, - или ты хочешь, чтобы я выяснил?
Я покачал головой. Сомневаюсь, что датчане были там.
Может, их и вовсе нигде не было. Но я подозревал, что они следили за Эанулфсбиригом, хотя, вероятно, с дальнего берега реки.
За речной низиной вдалеке виднелись деревья, и там, в подлеске, могло скрываться войско.
Я предположил, что Сигурд хочет, чтобы мы перешли реку перед его атакой, и спинами оказались бы к потоку, но тогда ему нужно было бы защитить мост, чтобы предотвратить наше отступление.
А может быть, даже сейчас Сигурд в своем доме пил медовуху, а я просто выдумывал опасности.
- Идем дальше на север, - сказал я. Мы направили лошадей через пашню, засеянную озимой пшеницей.
- Чего вы ожидаете, господин? - спросил меня Лудда.
- Что ты будешь держать рот закрытым, если мы встретим датчан, - ответил я.
- Думаю, я так и хотел поступить, - сказал он с жаром.
- И молись, чтобы мы не пропустили ублюдков, - сказал я. Я беспокоился, что Осферт мог попасть в засаду, хотя инстинкты говорили мне, что мы все еще не нашли врага. Если они где-то были.
Мне казалось, что идеальным местом для нападения на нас из засады был мост в Эанулфсбириге, но насколько было видно, на этой стороне Узе не было людей, а Сигурд обязательно бы поставил их на обоих берегах.
Сейчас мы ехали более осторожно, оставаясь среди деревьев по мере продвижения на север. Мы были за пределами маршрута, на котором Сигурд ожидал бы нас, и если у него были люди, чтобы отрезать нам пути отступления, я хотел найти их, хотя зимняя природа оставалась холодной, безмолвной и пустой.
Я начинал думать, что мои страхи неуместны, что нам не грозит никакая опасность, и потом, весьма неожиданно произошло нечто странное.
Мы прошли, наверное, три мили после Эанулфсбирига и находились среди раскисших от воды полей и небольших искусственных рощиц, река была в полумиле справа.
Грязное облако дыма поднималось из рощицы на дальнем берегу, и я не придал ему значения, предположив, что оно идет из домика, скрытого среди деревьев, но Финан увидел нечто большее.
- Господин, - позвал он, и я сдержал лошадь, чтобы посмотреть, куда он указывает. В этом месте река петлей выгибалась на восток, и в самой дальней точке этой петли, под голыми ветвями ив, виднелись носы кораблей, которые ни с чем нельзя было перепутать. В форме голов зверей.
Я не замечал их, пока Финан не показал. У ирландца было самое острое зрение, какое мне доводилось повстречать в жизни. - Два корабля, - сказал он.
У кораблей не было мачт, видимо потому, что на них прошли на веслах под мостом в Хантандоне. Корабли восточных англов?
Я пристально вглядывался и не смог заметить ни одного человека, корпуса кораблей были спрятаны за густыми прибрежными зарослями.
Но вытянутые очертания кораблей говорили мне о том, что они в неподходящем месте. Позади меня Лудда снова рассказывал о том, как датские разбойники однажды проделали весь путь на веслах до Эанулфсбирига.
- Тихо, - сказал я ему.
- Да, господин.
- Может быть, они оставили корабли на зимовку? - предположил Финан.
Я покачал головой.
- Они вытащили бы их из воды на зиму. И почему они показывают их звериные головы?
Мы помещаем на наших кораблях головы драконов или волков, только когда находимся во вражеских водах, что указывает на то, что эти корабли - не из восточной Англии.
Я повернулся в седле, чтобы посмотреть на Лудду.
- Помни, держи рот на замке.
- Да, господин, - ответил он, хотя его глаза горели. Нашему чародею нравилось быть воином.
- А все остальные, - сказал я, - убедитесь, что ваши кресты спрятаны.
Большинство моих людей были христианами и носили кресты, так же, как я носил молот. Я смотрел, как они прятали свои талисманы. Молот я оставил на виду.
Мы направили лошадей из леса через луг. Мы не прошли еще и половины расстояния, когда один из увенчанных головой зверя кораблей начал движение.
Оба корабля были пришвартованы у дальнего берега, но один из них сейчас пересекал реку, и три человека поднялись на носовую часть. На них были кольчуги.
Я высоко поднял руки, показывая, что безоружен, и пустил уставшую лошадь медленно идти в их направлении.
- Кто вы? - крикнул мне один из них.
Он кричал на датском, но что меня озадачило, поверх кольчуги у него был надет крест. Это был деревянный крестик с маленькой серебряной фигуркой Христа, прикрепленный к поперечине.
Может, это был трофей? Ни одного из людей Сигурда я не мог представить христианином, а корабли были точно датские.
За ним я теперь мог разглядеть больше людей, может быть около сорока, ждущих в кораблях.
Я остановился, чтобы дать человеку разглядеть себя. Он видел лорда в дорогих военных доспехах, с серебряными украшениями на ремнях, с браслетами, мерцающих на солнце, и с молотом Тора на груди.
- Кто ты, господин? - спросил он с уважением.
- Я Хаакон Хаакансон, - придумал я себе имя, - и я служу ярлу Хэстену.
Я придумал историю, будто я - один из людей Хэстена.
Я предположил, что никто из приспешников Сигурда не знаком с воинами Хэстена и не будет подробно расспрашивать меня, а если и будет, то Сигунн, бывшая когда-то у Хэстена, поможет с ответами. Поэтому я и взял её с собой.