Но смена объекта для недовольства большого облегчения не принесла и новостей не добавила, не считать же таковой идущий в марте снег. Погодное безобразие новостью быть перестало.
Вангера не оставляло ощущение, что на видео прайд-парада он что-то упустил. И Фриды нет…
Даг не пошел за кофе, понимая, что может не сдержаться, если автомат снова откажется работать. Отправился в кабинет и уселся перед компом, снова и снова просматривая кадры шествия. Ничего особенного, но, когда появилось изображение Леннарта, остановил видео.
Размышления прервал звонок Фриды:
– Даг, я смотрю видео гей-парада. Знаешь, там есть один, чья фигура смутно знакома…
– Это Леннарт, только где еще ты могла его видеть, ты ведь не встречалась с Викстрёмом?
– Включи-ка запись камер у входа в дом Арки Боффиля.
– Анна Свенссон?!
– Нет, там после девочки с собакой входит рослый парень, лица не видно, но манера чуть дергать головой…
Вангер не выдержал, закричав на все Управление:
– Фрида, ты умница! Вот почему он тогда показался мне знакомым. Это Викстрём убил Марту! Немедленно приезжай.
– Еду.
Бергман раздобыл разрешение на задержание Викстрёма быстро, выехали к нему на квартиру.
Но Леннарта дома не оказалось, соседка сказала, что и вчера его не видела. Почувствовал, что опасно и поспешил скрыться?
– Даг, а вдруг Линн в фургоне?
Обыск в квартире Викстрёма тоже ничего не дал, никаких зацепок, вернее все уничтожено, как и у Анны Свенссон. Удалось только снять отпечатки, принадлежавшие явно хозяину квартиры. Соседи ничего подозрительного не видели и не слышали, Леннарт вел себя как обычный добропорядочный швед.
Немного погодя Кевин радостно сообщил, что отпечатки из квартиры Викстрёма совпадают с теми, что найдены у Кайсы и Бригитты.
– А еще там, где убили Марту.
– Значит, человек с записи действительно Леннарт Викстрём! Черт, он же столько времени был рядом, но нам в голову не пришло его проверить!
– Даг, может, Юханссон знает телефон Викстрёма, они же знакомы.
– И я знаю, я же звонил ему!
– Тебе нельзя, – остановила Вангера Фрида, он сразу поймет, что разыскивают.
– Попрошу консультацию по БДСМ.
Викстрём ответил не сразу, удивился:
– В такую рань? Какая еще консультация?
– Вы знакомы с Юханссоном? – Если честно, то Дагу просто не пришло в голову ничего другого.
– Знаком, я же вам столько рассказывал, – в голосе Леннарта уже слышалось беспокойство.
– Я просто напоминаю. Мне нужно задать вам несколько вопросов о нем.
– Для этого вы перевернули всю мою квартиру? Могли бы спросить.
Телефон отключился, после чего Викстрём явно снял аккумулятор, потому что местоположение не определялось вообще. Вангер ругал себя за то, что не позвонил сразу, пока не было обыска. Теперь Викстрём точно знает, что его ищут, и будет в тысячу раз осторожней. Но как он узнал об обыске, который только что прошел?
– Фрида, он где-то рядом и все видел своими глазами.
Ситуация ухудшалась с каждой минутой, новый шаг приводил к новым проблемам. И никаких зацепок.
– Даг, соседка! Это она сообщила Викстрёму об обыске. И солгала, что его два дня не было дома.
– Почему ты так решила?
– Чашка в сушилке еще мокрая, значит, ее поставили не так давно.
– Ты права. Назад!
Завизжали тормоза, следовавший за машиной Фриды водитель нажал на клаксон, выражая свое возмущение по поводу методов вождения девушки. Но ей было безразлично, машина развернулась почти на месте и рванула в обратную сторону. Даг почувствовал, как по лбу поползла предательская капелька пота.
– Ты где научилась так водить?!
– На курсах по экстремальному вождению. Не переживай, я в ралли участвовала.
Вангер в очередной раз констатировал, что ничегошеньки не знает о своей напарнице. Нужно изучить ее личное дело. Фрида словно подслушала его мысли:
– Даг, в личном деле рыться бесполезно, там далеко не все, лучше я сама расскажу. Потом.
Соседка пыталась изобразить изумление:
– Я могла просто не увидеть Леннарта, он не слишком шумит, когда бывает дома.
– Вы лжете, потому что не просто видели его несколько часов назад, но и общались.
Даг сумел не выдать изумления. С чего это Фрида сделала такой вывод? Ладно, потом спросит.
Женщина смутилась:
– Он забегал на минутку.
– Когда?
– Утром, перед работой.
– Где работает Леннарт?
– Не знаю.
– Но знаете, что ушел на работу?
Вот теперь женщина юлила, но говорить откровенно не желала все равно. Боялась Викстрёма?
– Почему вы не поинтересовались у парня, который заглянул к вам рано утром, что у него за работа? Дело в том, что мы знаем, где он работает.
– Он ночевал у меня.
– И снова лжете. Он действительно забегал совсем недавно. Что просил сделать Викстрём?
– Ничего, сказал, что уезжает надолго, попросил присмотреть за квартирой.
– Оставил ключ?
– Нет.
– А как присматривать?
Соседка молчала.
– А еще попросил сказать, что ночевал у вас?
Молчание.
– Так или нет?
– Да.
– Почему, где он был ночью, что это нужно скрывать?
– Я… не знаю… он убьет меня…
– Есть за что? Рассказывайте, что знаете. Как давно ушел Викстрём и куда?
– Перед вашим приходом, а куда ушел, правда не знаю.
– Он что-то оставил?
– Нет, только просил передать вот это, если будут спрашивать, – растерянная женщина протянула Фриде сложенный листок.
– Кто будет спрашивать? – строго поинтересовался Даг, пока Фрида раскрывала листок. – Кто?!
Вангер был готов уничтожить глупую клушку в застиранном халате, потому что в записки было несколько слов, повергнувших их с Фридой в шок: «Твою красотку вернем тебе по частям».
– Сказал, что придет молодой красивый парень…
– Почему вы сразу не сказали?!
– Я… я… боюсь…
Фрида уже вызывала машину, чтобы забрать женщину в участок.
– Вы задержаны за препятствие следствию. Переоденьтесь.
Полицейские приехали быстро, забрали соседку Викстрёма в участок. Даг с Фридой снова уселись в ее авто.
– Только не гони, некуда.
Фрида в ответ усмехнулась. Неужели Вангера, который не боится пуль, пугает экстремальная езда?
– Я бывал в аварии…
Кого извещал Викстрём, Юханссона?
– Нужно ему позвонить, он должен знать.
Но тут раздался другой звонок. Вангер слушал с мрачным видом, потом кивнул Фриде:
– Поехали на Седру, есть плохие новости.
* * *
Текли минуты, наверное, часы, может, даже дни. Понять, сколько их прошло, невозможно. Время остановилось. Если где-то там, за пределами этого подвала, и существовала жизнь, то нас она никак не касалась. Вилте и Габи увели, а обратно притащили едва живых, особенно досталось Вилте.
Что это? За что?!
Сильные, здоровые мужики резвились, отрабатывая умение владеть плетью на живых людях, а не на боксерских грушах. То, что плети снимали кожу, их мало волновало.
Я находилась в состоянии, мало похожем на вменяемое. Ум просто отказывался верить, что такое может быть в моем любимом городе Стокгольме! Где-то там наверху спокойно ходили и ездили люди, они спускались в метро или садились на велосипеды, шли пешком, прогуливались, торопились на работу, спешили на свидания или просто в клуб отдохнуть после рабочего дня, не подозревая о кошмаре, творившемся где-то рядом.
Я пыталась понять, в Стокгольме ли мы или где-то вне его. Габи ответила, что в Стокгольме и даже не на окраине, а недалеко от центра, хотя откуда она могла знать? Я понимала, что либо перестану думать о той нормальной жизни, либо просто сойду с ума. Кажется, второе было бы легче и даже предпочтительней. А ведь меня не мучили, не пытали, я даже не видела, как это делают с моими подругами по несчастью, я всего лишь видела их едва живых после сеанса.
Был еще один выход: я села, привалившись спиной к стене, потому что лежать на окровавленном тряпье неприятно, и принялась вспоминать нашу с Ларсом жизнь. Вспоминала с самой первой встречи в баре, организованной Йозефом Лесснером, вспоминала самого растрепанного, вечно счастливого Йозефа, его привычку называть людей чужими именами… Вспоминала, как Ларс проводил меня, как поцеловал запястье… потом замок… комнату Мартина и свой ужас от трансвеститских тряпок… то, как Ларс напоил меня отменным вином, как я подвернула ногу на камнях на берегу, как он нес меня домой на руках… вспоминала сидение на ковре перед камином, беседы о берсерках… флоггеры, пирсинг, даже повешение… даже чертов клуб в Дубае и Марианну…
Это была прошлая жизнь, теперь мало верилось, что она повторится хотя бы в какой-то степени. Я слишком много знаю теперь, чтобы оставлять в живых. Но что бы ни случилось, эти уроды не должны понять, что я беременна, иначе будут особенно жестоки.
Вилте и Габи мучили, а нас с Тиной не трогали. Почему, хотят выкуп? Но тогда бы держали отдельно и с завязанными глазами. Нет, убьют обязательно, только сначала поиздеваются. Хильда сволочь, она ведь понимала, куда меня вызывает. Убью! – решила я и хмыкнула, потому что добраться до предательницы Хильды мне явно не светило. Надо же так влипнуть!
За дверью шум, видно, что-то случилось. Мы потеряли счет времени, что сейчас – день, ночь, сколько дней вообще прошло? Сначала я пыталась считать, но быстро поняла, что это невозможно, не будешь же заниматься этим без остановки. Да и зачем?
Снаружи нашей темницы что-то творилось, по голосам понятно, что кого-то привезли, но новость не слишком приятная для наших охранников, во всяком случае, ругань стояла отборная.
Перепугавшись, мы сбились в кучу, словно могли защитить друг дружку.
Вдруг дверь открылась, вошел один из наших охранников, на лице которого откровенно читалось полное отсутствие IQ как такового. Коэффициент бывает высокий, средний, низкий, а бывает вот такой, то есть никакого. Просто машина по переработке продуктов на г… а еще по причинению боли другим.
Он оглядел нас и ткнул в меня пальцем:
– Эй, с тобой кое-кто хочет поговорить. Иди за мной.
Не подчиниться невозможно, пришлось идти. Неужели и меня намерены насиловать? Я так легко не сдамся, прежде чем со мной что-то сделают, успею покусать всех и впрыснуть в раны яд. Откуда яд? За эти дни выработала достаточно.
Но недоумок привел меня в какую-то каморку, где на кровати лежала, вернее, полулежала женщина. Втолкнул и закрыл дверь. Я пригляделась. Больная попыталась приподняться, было видно, что она умирает.
Я не поверила своим глазам.
– Анна?!
– Что, так плохо выгляжу, что не сразу узнала?
На моем лице настоящий ужас. Эта серая развалина действительно оказалась Анной.
– Что с тобой?!
– Твоими молитвами.
– При чем здесь я?
Она прилегла, дышала тяжело, чувствовалось, что каждый вдох дается с трудом. Я присела рядом.
– Что с тобой случилось?
– Пуля… задела что-то внутри… мне до утра недотянуть… потому дали поговорить с тобой…
– Тебе надо в больницу!
Она попыталась рассмеяться, не получилось совсем, из груди вырвалось только хриплое бульканье, а в уголке рта показалась кровь.
– У меня нет времени, чтобы слушать твои глупости. Лучше слушай ты меня.
Каждое слово после паузы, казалось, следующего просто не будет. Бледность мертвенная, из живых цветов только кровь на пальцах и у рта. Я попыталась вытереть, она показала, что не нужно.
– Ты опять полезла не в свое дело и заплатишь за это жизнью. Хозяин приказал… пока тебя не трогать.
Она замолчала, собираясь с силами. Голос настолько тихий, что слова трудно разобрать. Я наклонилась ближе, хотя приятного мало.
– Анна, кто такой этот Хозяин? Я уже второй раз слышу, что он приказал меня не трогать. Почему?
Она чуть усмехнулась, насколько позволяла слабость:
– Думаю, ты узнаешь…
Меня вдруг обожгло страшное понимание, даже в глазах потемнело:
– Ларс?!
Теперь она фыркнула, несмотря на слабость:
– Совсем сдурела?! Твой Ларс на такое не способен… Он может только… – силы покидали Анну, но она боролась, цеплялась за жизнь, ей еще нужно что-то сказать, – связывать… Не о том…
Некоторое время она молчала, я полила из чашки на край полотенца, лежавшего у подушки, вытерла лицо в предсмертной испарине, кровавые губы. Анна благодарно улыбнулась, чуть-чуть, на большее сил не оставалось.
– Не перебивай… не успею… Тебя будут мучить… страшно… И снимать видео… чтобы показать Ларсу… Он тебя ищет по всему Сток… – Она снова закашлялась, пуская кровавые пузыри.
– Нужно хоть какого-то врача!
– Нет, уже поздно, раньше бы… Отсюда не сбежишь, лучшее, что ты можешь сделать для себя, – разозлить кого-то из этих… сильно разозлить, чтобы тебя убили со злости… так легче… Поняла? Лучше Улофа, ему терять нечего.
– Анна, они мучают девушек и снимают это?
– Сообразила? – Она чуть пришла в себя. Я с ужасом вспомнила, что так бывает прямо перед смертью. Но может, не только? – Ларс… Ты поняла? Не давай им себя мучить, это будет страшно…
Следом хрип… и все…
Моя давнишняя врагиня, та, которую я ненавидела и мечтала придушить собственными руками, умерла практически у меня на руках. Глаза закрывать не пришлось, от слабости они закрылись сами.
Я сидела оглушенная. Анне даже не вызвали врача, не отвезли в больницу, позволив умереть. Что же здесь за люди?! Нет, это не люди, это звери.
В комнату вошел тот самый качок, что привел меня.
– Ну чё, поговорили?
– Она умерла.
– Черт с ней. Пошли обратно, не то с меня шкуру спустят за тебя.
Я не выдержала, набросившись на него с кулаками, заорала:
– Ублюдки! Звери! Ее нужно было в больницу!
В первое мгновение бандит замер от неожиданности, потом сгреб меня буквально за шиворот, притащил к нашей комнате и швырнул внутрь на пол:
– Сучка! Если б не запрет тебя трогать, ты бы у меня сейчас огребла по полной!
Может, он говорил еще что-то, но на третьем слове последовавшего ругательства я потеряла сознание, потому что стукнулась головой об пол.
Очухалась не скоро, видно получив сотрясение мозга. Во рту привкус крови, губа разбита, голова трещала так, что я с трудом сдержала желание сжать ее руками и попросту раздавить череп.
Вокруг суетились три подруги по несчастью. Увидев, что я открыла глаза, одна из них что-то залепетала. Я уже знала, что Вилте и Габи откуда-то из Восточной Европы, Габи кое-что понимала по-английски, но дальше самых простых фраз и «да» и «нет» не шло. Ее подруга не понимала ничего вообще, только плакала и во сне звала маму. Третья девушка, красивая мулаточка Тина, знала французский, но разговаривала с таким диким акцентом, что уже я понимала с трудом. К тому же нам нечасто позволяли говорить.
Сейчас слова не нужны, мне помогли перебраться на матрас и лечь. Голова сильно кружилась, однако, ощупав себя и попытавшись двигать руками и ногами, я поняла, что переломов нет, только сотрясение.
Да, Анна права, лучше вызвать взрыв бешенства у этих, чтобы прибили сразу.
Я вспомнила то, на что не обратила внимания сразу, Анна сказала: «Лучше Улофа». Значит, Белый Медведь здесь? Мелькнула робкая надежда. Улоф, конечно, сволочь еще та, но мы же с ним знакомы, может, хоть подскажет, как выбраться, или передаст весточку на волю? Ларс ищет меня по всему Стокгольму? Но как найти, если мы черт знает где?
Голова трещала, сосредоточиться никак не удавалось. Габи посоветовала:
– Sleep… sleep…
Она права, нужно попытаться заснуть. Я не знала, как лучше вести себя при сотрясении, но интуитивно чувствовала, что если не посплю, то вообще сойду с ума или начну биться головой о стену, и никто меня не остановит, никакие качки или Улофы.
Устроившись удобней, провалилась в забытье…
Не знаю, как долго пролежала, потому что в нашей конуре не было ни окон, ни часов, чтобы вообще понять, какое время суток и который час. Кажется, приносили поесть, но меня тошнило, есть не хотелось совсем, только немного попила теплой, противной на вкус воды. Вода даже не из крана, в какой посудине она стояла, если воняла затхлостью?
Нужна еще вода, нормальная, но крана в нашей каморке не имелось.
И вдруг я сообразила: меня приказано не трогать, хотя бы пока я могу что-то требовать. Поднялась, несмотря на головокружение, добралась до двери, забарабанила в нее кулаками.
– Чего тебе?
Ну и рожа!.. Очень хотелось ответить: «Чтоб ты сдох!» – но я понимала, что после этого вообще не откроют, потребовала: