Пара афганцев — один бородатый, другой бритый — сторожили мостострой-долгострой: арматуры, бетономешалку, палатку, железки. Мы подошли, представились, немножко испугали хозяев. Но чай они поставили. Пока пили чай и обсуждали исчезновение конвоира, — он и появился! Уселся на кровать прямо в кроссовках и с автоматом, и сообщил и без того испуганным мостостройщикам, что гости пойдут с ним.
— Хотель! 1 км! Там, за поворотом!
Мы не стали упираться (уж неудобно было перед мостовиками) и пошли, удивляясь, вслед за солдатом в вечерней дымке в направлении видневшихся вдали маленьких домиков, которые хотелем и оказалось.
* * *
Афганский хотель вовсе не всегда выглядит, как европейский отель. Там может не быть кроватей и комнат, нередко это дом без электричества и удобств, с одной большой (или маленькой) комнатой, застеленной старым ковром-половиком. Даже одеял и подушек может не быть: это просто обеденный зал, куда приносят (из соседнего дома) приготовленную на заказ простейшую пищу; там же можно и совершать молитву, и ночевать всем мужикам вместе, вповалку (женщин тут не видно).
Хотель, куда нас привели, оказался простейшего типа. Мы остались даже не внутри, а на веранде, защищённой от ветра с трёх сторон и лицом обращённой к дороге. Но, о чудо, мы оказались не единственными постояльцами. Поздно вечером, уже в полной тьме, к хотелю подъехали с шумом и светом несколько кузовных легковушек, гружённых вещами и людьми: заброска грузов и пассажиров в Сарысанг, а может быть даже в Скази. Все машины, к сожалению, шли только вверх, а попутных не было. Мы с Олегом поужинали в компании крутых машинных афганцев; не знаю, что им там говорил о нас нелюбимый мною солдат, но мне всё это не нравилось. Солдат не совершал молитву; когда более сознательные граждане организовали намаз, тот всё продолжал сидеть в углу, не снимая кроссовок и автомата.
На ночь мы расстелились прямо на этой веранде; машины, пыля и урча, уехали вверх по ущелью; солдат где-то растворился во тьме, думаю в одном из соседних домов, там, где жили держатели «хотеля», приготовлявшие всем пищу и чай. Сзади, за хотелем, всю ночь шумела холодная река. Других машин и гостей за ночь не было.
7 сентября, среда. Прибытие в Джарм и в Барак
Утром рано, не успели мы собраться — солдат тут как тут. Мы пошли дальше. Река потихоньку расширялась, всё больше было воды в ней, всё шире ступенчатые поля вокруг деревень, всё больше арыков, а вершины гор уже не были снежными. В некоторых сёлах были магазины, только машин и маршруток вниз пока не было. Крестьяне на поле, разложив скатерти на земле, ели завтрак; солдат быстро сориентировался и зазвал нас. Мы присоединились к солдату и полезли на поле; поле было ступенчатым, пришлось лезть сперва вниз, потом вверх. Крестьяне были довольны нашим визитом, как и все работники полей в других странах мира. Пошли дальше; уже появились следы машин, они даже порой проезжали навстречу, но пользы для нас не было.
Долго ли, коротко ли, пришли в крупное село, часть домов была в развалинах, как и в Сарысанге. Большое здание за забором и с флагом являло собою учреждение военных. В центре села, взобравшись на глиняно-кирпичный пупырь, стоял человечек, как нам объяснили позднее — кандидат в депутаты. Вокруг стояли человек 150 мужиков с бородами и в шапках-масудовках, а ещё дальше — несколько кузовных джипов: свита кандидата и охрана. Сей человек совершал предвыборную агитационную поездку по ущелью, агитируя за себя.
— Когда вы меня выберете в парламент, мы все поднимем Афганистан из руин! Все эти развалины будут починены, здесь соорудятся новые дома, небоскрёбы в 2–3 этажа, базары, торговые центры, проведём электричество, разровняем все горы и превратим их в поля, засеем садами и огородами! — так, вероятно, вещал он. — Всех оденем, обуем, денег дадим много, повысим зарплату тем, у кого она есть, и дадим даже тем, у кого ничего нет! Наше ущелье станет красивейшим уголком Афганистана, сюда потянутся толпы иностранных туристов и заплатят всем по сто долларов… А вот, собственно, и они!
Сто пятьдесят масудовских шапок перевернулись к нам лицом, и вместо уже всем надоевшего пупыря с депутатом стали разглядывать нас, двух странного вида людей с рюкзаками, в сопровождении автоматчика спускающихся вниз к посёлку. Мы сразу стали эпицентром внимания сперва простых людей, а потом и военных и начальников, что обитали в неуютной казарме с флагом. Туда нас и зазвали.
Проверили документы, принесли чай, вреда не принесли, только дивились: от зьярат-Масуда, пешком! Ну и ну! Пообещали, что в обед, по окончании агитационных мероприятий, нас посадят в машину (вместе с солдатом) и отвезут в Джарм. Оттуда и прибыл начальник — кандидат в депутаты — и вся его свита.
Очень скоро, часа через два, мы погрузились в кузов одного из джипов (там уже человек десять было и без нас); наш охранник тоже пристроился на куче барахла, как курица на насесте. Поехали!
Пешее путешествие закончилось. Цивилизация всё приближалась. Всё шире долина, богаче сёла, вот даже появились и встречные машины — одна или две. В одном из селений остановились на обед. Это село оказалось местом жительства нашего солдата. Он сходил к себе домой, оставил там автомат, но вернулся в машину и дальше поехал с нами уже без оружия.
Наконец, ближе к вечеру, мы прибыли в город Джарм. Тут и должен был наступить момент истины: приставлен ли солдат к нам, или же едет по своим делам?
Машина остановилась в центре базара. Здесь уже тепло, продаются красные горные яблочки, есть даже кафе-мороженое, где генератор соединён с холодильной установкой.
— Вот здесь хотель, — показали нам пассажиры машины. Мы поблагодарили их и пошли в кафе-мороженое.
И вот, о наваждение! Наш солдат тоже зашёл в кафе и с довольным видом поедает (доставшееся ему бесплатно, как и всё остальное) мороженое. Мы быстро доели свою порцию и вышли.
«Едем в Барак», — решили мы.
Дорога до посёлка Барак в настоящее время была разрушена: рухнул мост. До моста всех желающих довозили легковые машины, по 50 афгани, набиваясь пассажирами под завязку, а там все переходили пешком по временному навесному мостику и садились в уазики до Барака на другой стороне реки. Так поступили и мы. О, чудо! Солдат пропал!
Переходим по качающемуся мостику горную речку, загружаемся в уазик. О счастье! Солдата нет! Вдохнём воздух свободы!
Олегу удалось поместиться внутрь машины, на меня же места уже не хватило, и я забрался на крышу «козлика», крепко держась. Бурубахайр! Поехали! На ухабах сильно трясёт; наша машина периодически останавливается, подсаживая одних пассажиров и высаживая других. Один из едущих оказался англоговорящим.
— Do you like this fucking Russian jeep? — как вам нравится этот мерзкий русский джип? — вопрошает он.
— Yes, I like it, — нравится, — отвечаю я.
Поля, сады и каналы; широкая долина; женщины в чадрах с мешками и корзинами на голове; зелёные, а не коричневые склоны гор — вот она, «баракская» долина. Вечереет. Олег уже мечтает заполучить сегодня все блага цивилизации: гостиницу, телефон, Интернет…
— Слушай, давай когда приедем [в Барак или в соседний город Файзабад, ] — в нормальную гостиницу пойдём!
— А что ты считаешь нормальной гостиницей? С электричеством, холодильником и кондиционером?
— Ну, я бы не отказался. Здесь уже могут быть недорогие цивильные гостиницы, долларов за тридцать.
Я немного удивился, но конечно интересно посмотреть, как выглядят афганские гостиницы за 30 долларов? Хотя, думаю, тут и на 5 долларов трудно будет что-нибудь найти! Итак, в предвечернее время мы приезжаем в посёлок Барак.
Это был тот самый посёлок, откуда я дней шестнадцать назад начинал своё путешествие по Афганистану. Особенность его — длинный базар и главная базарная улица, вся в рекламных предвыборных «перетяжках», в портретах депутатов и (чудо!) почти полностью забетонированная. В центре, на главном перекрёстке, сидят менты (для порядка), торчит флаг, рядом — лавка менялы и несколько гостиниц.
Англоговорящий человек, спрашивавший меня про «Fucking jeep», был превращён нами в хелпера: мы попросили его указать нам лучшую гостиницу во всём Бараке.
Но, о горе Моренкова! Городок Барак вполне оправдывал своё название. Самый лучший хотель города (ну, не самый, но один из двух-трёх лучших в городе) содержал обычный обеденный зал (правда, с телевизором) и комнаты — ах! В комнате не было НИЧЕГО! Ни кондиционера с холодильником, ни кровати, ни даже тюфяка, ни столика, ни розетки, НИЧЕГО там не было, а просто кубик пространства 2х2х2 метра — располагайтесь, как хотите! Хозяин гостиницы, продавший нам 8 кубометров пространства, и приведший нас хелпер были очень довольны.
— Слушай, я готов заплатить хозяину гостиницы за моральный ущерб, но когда мы отвяжемся от хелпера, мы найдём гостиницу получше! — воскликнул Моренков по-русски. Хозяин гостиницы понял так, что мы очень довольны, и принёс нам замочек и ключик от номера. Дверь номера выходила на неограждённую крышу над 1-м этажом гостиницы.
И, оставив рюкзаки и помощника, мы пошли искать другие хотели — но! Все прочие хотели были ещё менее шикарными. В остальных даже не было отдельных номеров, ибо отдельные номера — это уже шик, а в остальных заведениях гости ночуют прямо в общем зале, как обычно; в одном затрапезном (в буквальном смысле!) заведении нам предложили отдельный незапирающийся закуток, очень грязный, и тоже без кондиционера и кроватей. Пришлось вернуться в «лучший» хотель.
Да, мы ещё сходили в баракскую баню! Стоит удовольствие 25 афгани с носа, и там есть кабинки и краны с холодной и даже горячей водой. Горячая вода, полагаю, греется дровами. А также Олег пошёл бриться в парикмахерскую — тот хозяин уже закрывал заведение, т. к. приближался вечер, брить в темноте неудобно, а света, кроме солнечного, в парикмахерской не было. Но, увидев иностранцев, всё же рискнул в последних лучах вечернего солнца побрить Олега опасной бритвой (такой, какой при талибах резали руки и головы). И почти не порезал.
Пока Олег брился, я долго и безуспешно обменивал в Бараке 50 евро (оказалось, что евро в Бараке не котируются), потом менял доллары (успешно), потом мы покупали чадру (нашли и купили после ожесточённого торга три чадры на двоих) и шапки-масудки, также Олег нашёл богатого человека со спутниковым телефоном и позвонил от него своей волнительной маме в Москву, а богатей содрал четыре доллара за это буржуинское занятие. Потом я покупал бутылку газировки, которую проспорил О.Моренкову (ведь вчерашне-сегодняшний солдат нас всё же в ментовку не сдал!), потом мы пытались ещё что-то приобрести, но все лавки уже закрывались — заход солнца! Город сразу почернел, и только в нескольких лучших отелях Барака с помощью генератора поддерживалось освещение, работали телевизоры, и крутые баракские парни проводили свой досуг в харчевнях-чайханах, смотря последние видеоновинки, разрешённые шариатом.
Мы вернулись в наш хотель уже совсем поздно. В обеденном зале крутили патриотический фильм, записанный на DVD: «Герой Афганистана Ахмад-шах Масуд и его подвиги» (название условное). Так как я не понимал большинство слов, воспроизведу вкратце картинку фильма:
Пандшерское ущелье. Здесь (грохот вертолёта, вид сверху) родился и здесь же умер герой Афганистана Ахмад-шах Масуд. Об эти кишлаки (вид сверху) разбилась нерушимая советская армия, здесь он создал свою крепость и всей своей жизнью засвидетельствовал величие Афганистана. (Рассказы о молодости Масуда). Вот наступило вторжение советских войск. (Кадры из советской кинохроники, бравые танкисты с красными знамёнами, а вот Москва, какие-то партийные заседания и Брежнев). Вот «шурави» бомбят Панджшерское ущелье (кинохроника). Раз за разом это происходит, но Ахмад-шах Масуд не сдаётся и спасает свой народ от зловещих шурави. (Шёпот в обеденном зале, на нас оглядываются.) Вот документы захваченных в боях и убитых захватчиков (показывают крупным планом военники и партбилеты советских солдат). Вот остатки военной техники, что они бросили. 1989 год — советские войска покидают Афганистан (кинохроника, с красными знамёнами шурави выезжают в СССР через Хайратонский мост). Но всё оказалось непросто. Происками империалистов США власть в Афгане захватили их наймиты — талибы. Шах Масуд не сдаётся, и вновь сидит в своём ущелье, и его не могут поймать. А также он ездит по всему миру и выступает на всех международных конференциях. (Кадры международных конференций. Президенты и вожди пожимают руки А.Ш.Масуду, а тот в своей шапке-масудовке что-то вещает.) Нам не повезло — враги убили Масуда 9 сентября 2001 г. Но память о нём живёт в сердцах людей (кинохроника), и мы будем жить по его заветам.
Фильм был низкокачественным, запись очень плохая. Потом включили индийскую трагедию. Олег был рад, что электричество включено: он заряжал все свои устройства, подключившись к розетке со своим тройником. Компьютер, сотовый телефон, фотоаппарат и GPS — все они любили электричество, но уже сколько дней его были лишены.
Пока смотрели фильм и ужинали, уже совсем сгустилась ночь. А, кстати, где здесь туалет? — спросили мы директора гостиницы.
А, ташнаб! Он вон где!
Оказывается, надо взять кувшин с водой, выйти из гостиницы, перейти улицу, войти в противоположный неосвещённый двор и нагадить прямо посреди двора, подмывшись кувшином! Вот тебе и люкс-хотель, без туалета!
Пока ходили в туалет, уже все афганцы улеглись спать бесплатно в обеденном зале, а мы в своей комнате-VIP вспомнили, что одеял нет, и стали их искать. Хозяин гостиницы очень извинялся, говорил: вы простите, но одеяла все разобрали!
Олег Моренков, «буржуин № 1» из Швейцарии, остался на ночь без одеяла в гостинице-VIP. Его это очень смущало. Я предложил расстелить спальник на двоих, а Олег порывался вернуться в обеденный зал и снять одеяло с кого-нибудь из афганцев, но, правда, те, разогретые патриотическим фильмом, вряд ли отдали бы «шурави» одеяло. К счастью для него, проблему разрешил хозяин гостиницы, притащивший нам старое плесневелое одеяло, с которым вероятно ещё его отец воевал в русско-афганскую войну.
Так мы улеглись спать. Ночная жизнь в Бараке не существует. Ночью можно ходить только в туалет; в центре города расхаживают солдаты с автоматами — комендантский час.
Удивительно, как мы перенеслись мгновенно из древней эпохи почти в современность. Да, конечно, городок Барак оправдывает своё название, он не слишком цивилизован, на уровне годов 1920-х. Интернета тут нет, холодильников и кондиционеров тоже. Но какой резкий контраст с теми местами, где мы ходили последние несколько дней! Там мы были в настоящем средневековье, а тут резко перепрыгнули, по меньшей мере, через три столетия. В этом особенность путешествия по Афганистану и другим труднодоступным уголкам мира — автостоп не только на обычных машинах, но и на машине времени. А через несколько дней мы перенесёмся ещё почти на столетие вперёд.
8 сентября, четверг. Прибытие в Ишкашим
Наутро мы собрались, поели, совершили последнюю экскурсию по Бараку, нашли место, откуда отправляются маршрутки в Ишкашим. Нас вскоре заманили в одну из них. Мы надеялись проехать быстрее и успеть на переход, быть сегодня уже в Таджикистане и желательно в Хороге. Мечты!
Поездка в маршрутке оказалась занудной. Автостопом и пешком всё-таки веселее. Мы ехали примерно 9 часов в тесном микроавтобусе, среди других пассажиров; вещи наши ехали сверху на крыше, так что оперативно свалить, в случае чего, было непросто. Часто останавливались, то чинились, то обедали, то высаживали и всаживали других пассажиров. В одном месте застряли из-за плохой дороги и долго пытались вытолкнуть застрявшую машину, и только с помощью других машин нам это удалось. В другом месте мы застряли в широкой бурной реке, в той самой, которая размыла стометровый мост. Сама река была глубиной всего полметра, но этого нам хватило, чтобы застрять; выталкивая машину на берег, я промочил не только ботинки, но и нижнюю половину штанов. В одном месте, где мы ехали, цвело неизвестное редкое аллергическое растение, и меня начало кашлять и чихать, потекли сопли, чего уже много лет ни в Афгане, ни в других странах со мной не бывало. Я чихал и сморкался, запивал сопли водой из заросшего зелёной травой арыка и смущал всех пассажиров маршрутки (они решили, что я сильно болен), а через полчаса, к их удивлению, я выздоровел и больше не чихал.