– Какое кощунство, – заявила Мамочка.
– Наверное, вы правы.
– Какую церковь вы посещаете?
– Мамочка, я даже не могу припомнить, какую.
Она возмущенно поцокала языком.
– Это очень грустно. Весьма грустно.
– Наверное, вы правы, Мамочка.
– Вы знаете, что вам придется поджариваться в аду?
– У меня там будет неплохая компания.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ничего. Посмотрите вперед.
– О-о-о-о-! – взвизгнула она. – Бородатая леди... Попробовала наш крем... Это не поздно никогда... Теперь она знаменитая кинозвезда! Крем «Бурма шейв»! Ха-ха-ха!
* * *
Салли не обрадовалась, когда узнала, в какое дело я опять ввязался. Наоборот, она здорово разозлилась.
– Нат, ты меня разочаровал! Ужасно разочаровал! Мы пили у нее кофе.
– Почему так, Элен?
– Я тебя считала умнее... И не думала, что ты ввяжешься в подобную убийственную авантюру!
– Убийственную?
– Ты сам лезешь в логово к этим... бешеным маньякам.
– Все маньяки немного «с приветом»!
– Правильно, как ты!
Я допустил большую ошибку, рассказав все Салли, правда, умолчал о роли Фрэнка Нитти и моего прикрытия под именем Джимми Лоуренса. Я только сказал ей о том, что фермерская дочка оказалась в лапах банды Баркеров и что я под вымышленным именем должен вернуть ее в объятия папочки.
– Тебе не ясно, чем ты занимаешься?
– Я просто делаю свою работу.
– Ты пытаешься... действовать в той манере, как это делают дети. Ты себя так сильно жалел, когда тебя использовали во время убийства Диллинджера, и теперь любыми способами пытаешься вернуть уважение к себе. Поэтому и взялся за это идиотское дело! Ты будешь среди воров и убийц и рисковать жизнью за несколько долларов, чтобы сыграть роль рыцаря и спасти милую даму, попавшую в беду. Я не думала, что ты такой дурак!
– Элен, дело совсем не в деньгах, хотя они не такие уж маленькие.
Это первые настоящие деньги, которые я получил за этот год, не считая награды за Диллинджера.
– Я вижу, ты не отрицаешь, что сильно поглупел.
– Ну, я всегда был простаком. В этом заключается мое очарование.
– Не смей подлизываться ко мне, дрянь! Тебе нужно вернуться к этой... к этой твоей маленькой актрисульке в Голливуде... Это как раз ее стиль... Именно на подобное романтическое дерьмо она так падка! Геллер, почему бы тебе не позвонить ей, можно даже за мой счет?! Междугородный звонок лично ей в Голливуд! За мой счет, это доставит мне удовольствие.
Я ничего не говорил.
Салли вздохнула и начала рассеянно помешивать кофе. Потом глянула на меня влажными глазами.
– Прости меня за то, что я здесь наговорила.
Я сделал глоток кофе.
– Мне не нужно было говорить о ней, правда?
Я кивнул головой.
– Тебе до сих пор больно, что ты ее потерял, не так ли?
– Ты когда-нибудь разговаривала с человеком, у которого ампутировали руку или ногу?
Салли удивилась.
– Нет.
– Они все говорят, что самое ужасное, когда у тебя нет руки или ноги, а ты ее все время чувствуешь. По ночам отсутствующая рука или нога начинает болеть...
– Ты – сентиментальный парень, Геллер, разве я не права?
– Элен, ты не ошиблась.
По ее круглой и гладкой щеке катилась слеза.
– Тогда, сентиментальный рыцарь, почему бы тебе не запрыгнуть на белого коня и не поехать за своей чертовой дамой?! Дерьмо! Почему бы тебе не взобраться на имеющуюся неподалеку даму?! Пошли в постель!
– Пошли, – ответил я ей.
Позже она коснулась моего плеча и сказала:
– Я не знаю, захочу ли я тебя видеть, когда ты вернешься.
– О?
– Может, мне лучше отказаться от тебя именно сейчас... чтобы, если что-то случится... легче было бы пережить.
– Как скажешь, Салли.
Она сделала вид, что обиделась.
– Ты назвал меня Салли.
– Да. Я назову тебя Элен, когда разрешишь мне вернуться к тебе после окончания этого дела.
Элен рыдала в моих объятиях. Утром, когда я ее покидал, она опять разозлилась и не стала разговаривать со мной.
* * *
– Под этим камнем... Лежит Элмер Соррейя... Его защекотала до смерти... Кисточка для бритья! Ха-ха-ха! Крем «Бурма шейв»!
– Бивер-Фоллс, – заметил я.
– Что? – спросила Кейт Баркер.
– Впереди Бивер-Фоллс.
По хайвею 151 мы подъезжали к маленькому городку. Потом выехали на тенистую улицу, вдоль которой стояли двухэтажные обшитые досками домики.
У домиков были уютные крылечки с колоннами. Во дворах висели качели. Домики могли похвастаться широкими окнами и остроконечными крышами. Перед ними расстилались большие красивые лужайки. Все выглядело достаточно ухоженным. Мы въехали в главную часть городка. Там вместо деревьев стояли фонарные столбы для освещения улиц. По обеим сторонам улицы располагались двухэтажные кирпичные здания, в них находились магазинчики скобяных изделий, обувная лавка, цветочный магазин, кафе и маленький кинотеатр.
Мамочка повернулась в сторону, пытаясь разобрать, какой фильм шел в кинотеатре.
– Что там идет? Что?
Я посмотрел, и, когда увидел название фильма, мне стало неприятно.
– "Мелодрама на Манхэттене".
– Ну, – разочарованно протянула Мамочка. – Я его уже смотрела. Мне нравится Кларк Гейбл, но только не в конце фильма, когда он умирает.
Спустя четыре мили за Бивер-Фоллс появилась ферма. На почтовом ящике было написано «Джиллис». Я снизил скорость и повернул на дорожку из гравия.
Из-под колес автомобиля в разные стороны разбегались куры. Справа стоял большой двухэтажный фермерский дом. На крыльце с подпорками висели детские качели, широкие окна были закрыты занавесками. Дом венчала остроконечная крыша. Он походил на остальные дома в Бивер-Фоллс, только был свежевыкрашен. Слева и позади его располагались еще какие-то строения: некрашеный сарайчик для инструментов, насос, силосная башня и коровник.
На лужайке не было видно других машин. Я вышел из «Аубурна», обошел его и открыл дверь для Мамочки – Кейт Баркер. Лужайка, на которой росло несколько елей и сосен, и дом были обнесены проволочным забором. Дверь на крыльцо открылась, и маленький мужчина в мятой белой рубашке и таких же мятых коричневых брюках быстро сбежал по ступенькам крыльца. Мамочка двинулась ему навстречу.
– Артур, Артур, – приговаривала Мамочка, прижимая его к себе.
Довольно плотный мужчина, казалось, затерялся в ее объятиях. Она ласково похлопывала его по спине.
Он радостно повторял:
– Мамочка, Боже, мамочка, как я рад тебя видеть...
Я доставал ее багаж из машины, когда появился другой маленький человек в белой рубашке и галстуке-бабочке. Он быстро спустился по ступенькам и побежал к матери. Куры на лужайке снова разлетелись в разные стороны. В руке человек держал автомат Томпсона, который, увидев меня, он направил в мой живот. Мне сразу захотелось присоединиться к курам.
– Какого черта, кто ты такой? – нарочито грубым голосом спросил он.
– Я – Джимми Лоуренс, – ответил я.
– Да-а-а?
– А ты кто такой?
– Не знаешь?
Он презрительно захохотал, будто я был самым тупым дерьмом, и показал на себя пальцем.
– Я – Большой Джордж!
– Большой Джордж?
– Нельсон! – заявил он.
Тот самый «Детское личико» Нельсон.
29
Мамочка выпустила из объятий своего мальчика Артура, чтобы крикнуть Нельсону:
– Он из Чикаго.
Нельсон презрительно усмехнулся. На его верхней губе пробивались усики, но это было не обещание растительности, а скорее отдаленная ее угроза.
– Я тоже оттуда. Ну и что?
– Я здесь с поручением от Фрэнка Нитти! – сказал я.
Усмешка исчезла, и он заморгал.
– Мне что, следует испугаться?
– Нет.
Мамочка и Артур пошли к дому, держась за руки. Проходя мимо, она сказала:
– С ним все в порядке, я проверяла. Не отводя от меня своих светло-голубых глаз, Нельсон спросил:
– Ты разговаривала с Нитти?
– Нет, я звонила Слиму.
– Слиму Грею?
– Да, и он сказал, что с ним все нормально. Он три раза ткнул мне в грудь стволом своего «Томпсона».
– Мне наплевать, что с ним все в порядке. Я просто хочу знать, что он действительно этот Джимми, как его там.
– Лоуренс, – подсказал я, отводя рукой ствол в сторону, не давая ему ткнуть меня в четвертый раз. У Нельсона разгорелись глаза.
– Не смей трогать мое оружие!
– А ты не тыкай его в меня!
– Да я тебя...
– Я не собираюсь ссориться с тобой, Нельсон, но и не позволю издеваться и запугивать меня. Тебе это ясно?
Опустив руку с автоматом, он сказал:
– Я тоже не стану с тобой ссориться, Лоуренс, если ты от Нитти. Но если ты чертов агент ФБР, то считай себя мертвецом!
Артур подошел к Нельсону. Они были почти одного роста, но у Артура-Дока Баркера были запавшие карие глаза, глубокие залысины надо лбом. Я инстинктивно почувствовал, что он более опасен, чем Нельсон.
– Следи за своим языком в присутствии моей мамочки, – заметил Док Баркер голосом, от которого по коже пробежали мурашки.
Нельсон раздраженно стряхнул его руку и ответил:
– Да, да, хорошо. Я добавил:
– Вы что, считаете, что агент идиот, чтобы забираться так далеко?
Нельсон начал раздумывать по этому поводу, а Док ухмыльнулся и сказал:
– Черт, конечно, нет!
Мамочка шла по лужайке к крыльцу, неся в руках свои журналы. Багаж она оставила для мальчиков.
– Может, мне кто-нибудь поможет унести Мамочкины вещи? – спросил я.
Помогали оба. Нельсон при этом не расставался с автоматом.
Сразу за входной дверью в доме была лестница, ведущая на второй этаж. Вестибюль рядом с лестницей заканчивался закрытой дверью. Слева располагалась гостиная с пианино и камином. В ней стояла мягкая мебель.
Справа от входа, где были распахнуты цветастые занавеси, волновавшиеся от легкого ветерка, залетавшего в открытые окна, была столовая. Док Баркер показал мне кивком головы, чтобы я оставил чемоданы у лестницы.
– Мы потом решим, где расположить вас на ночь, – сказал он. Я прошел за ним в большую с приличной мебелью столовую. Она была больше гостиной и полна народа.
У стены, на которой висело зеркало, стояла кремового цвета кушетка, на которой сидели три привлекательные женщины. Одна из них, пикантная брюнетка с волнистыми волосами до плеч и темными глазами, с хорошей фигуркой, спрятанной под тонким бежевым платьем, и стройными ножками, улыбнулась Нельсону. Он встал рядом и как хозяин положил ей руку на плечо, видимо, давая мне понять, что это его девушка. На другом краю дивана сидела вторая брюнетка. Глаза у нее были такого же цвета, как темная жидкость в стакане, который она держала в руке. Ее слегка опухшее лицо говорило о том, что темная жидкость в стакане не была лечебной настойкой. На девушке было синее платье в белый горошек с белым воротничком. И фигура у нее была что надо!
Между ними сидела блондинка в розовом платье и маленьком розовом берете на коротко подстриженных светлых волосах. На прекрасном молодом лице с розовыми щечками и пухлыми губами выделялись широко посаженные большие карие глаза.
Но сейчас эти глаза были покрасневшими, она сжимала носовой платок в маленьком кулачке и плакала, и обе брюнетки пытались ее утешить и ободрить.
Хорошенькая блондинка с карими глазами была дочерью Джошуа Петерсена – Луизой, той самой девушкой, за которой я сюда приехал.
Пока я здоровался с этими хорошенькими подружками «мальчиков», миссис Баркер обнимала и тискала своего другого сына. Он сидел на диванчике у открытого окна и быстро спрыгнул оттуда при виде любимой мамочки.
– Фредди, Фредди, – повторяла она, – мой милый маленький Фредди.
– Мамочка, – отвечал он ей, – не смущай меня! Но было видно, что ему нравилось, как она проявляла свою любовь. Он положил голову ей на плечо и улыбался ртом, полным золотых зубов. Мамочка прижимала его к себе.
Увидев меня, этот блондин с бегающими глазками и впалыми щеками отстранил мать в сторону. Ему было около тридцати, и он был маленького роста. Он был очень похож на своего братца Дока, но тот выглядел плотней и старше.
– Кто это? – спросил он, указывая на меня. Его веселье куда-то испарилось.
Док, стоявший рядом со мной, ткнул в меня пальцем и сказал:
– Он привез Мамочку из Чикаго. Она сказала, что ему нужно повидать Дока Морана, об этом просили Бойз.
Фред нахмурился и произнес:
– Нам не нужны никакие связи с рэкетом.
– В Сент-Поле говорят иное, – заметил я.
– Нам не хочется связываться с рэкетирами из Чикаго. На сколько вы собираетесь здесь остаться?
– На ночь. Вас это устроит? Могу остановиться в городе... „
– Нет! – вклинился Нельсон. Он стоял у стены, рядом с диваном и пикантной брюнеткой. – Ты останешься здесь.
Я решил не связываться с Нельсоном в присутствии девушки. Поэтому примирительно ответил:
– Я – гость, и было бы неприлично делать что-то против вашей воли.
В ответ на мои слова Нельсон нагло улыбнулся. Маленькая брюнетка расплылась в улыбке, она просто с ума сходила по нему.
Док решил представить меня всем.
– Это – Хелен, жена Большого Джорджа, – сказал он, показывая на Нельсона и его брюнетку.
– Эта маленькая леди со стаканом в руках – Пола, подружка моего брата Фреда. Ну, а это – Фред.
Фред кивнул мне, я приветливо ответил тем же. Пола отсалютовала мне своим стаканом и лениво улыбнулась. Фред нахмурился, а она высунула ему язык. Я пытался оставаться серьезным и невозмутимым.
Я направился к дивану, и Нельсон резко поднял голову. Но я не собирался подходить к его жене. Остановившись перед Луизой, спросил:
– А вы кто такая?
Большие карие глаза заморгали, розовый язычок нервно облизнул красные припухшие губки. Она посмотрела на женщин, сидевших рядом, как бы советуясь, что же ей ответить, словно спрашивая у них на это разрешения.
– Это Лулу, – ответил вместо нее Док. – Девушка Кэнди Уолкера.
Взяв за руку, он осторожно оттеснил меня от дивана.
– Она нервничает, – шепнул он, – ее дружка сейчас режут на кухне.
– Что?
Он покрутил пальцем у виска.
– Пластическая операция. Ее дружок Кэнди Уолкер в последнее время здорово «засветился»: фотографии в газетах и плакаты с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ»!". Ну, вы понимаете. Поэтому сейчас работают над его лицом, а Лулу очень нервничает, не любит врачей. Конечно, кроме меня. Но я «оперирую» только банки!
– Слышал, что вы – хороший хирург, – заметил я. Ему это понравилось.
– Я их вскрываю и достаю деньги, – сказал он. – Да, я настоящий хирург, специализирующийся по банкам.
Фред не прислушивался к нашему разговору, да и Мамочка тоже. Они сидели на маленьком диванчике, как воркующая парочка влюбленных. Фред держал ее за руку, а та смотрела на него любящими глазами. Они тихо разговаривали.
Док кивнул на кресло напротив софы, предлагая мне сесть. Я повиновался. Сам Док уселся рядом, придвинув стул с прямой спинкой.
– Вы давно работаете с Бойз?
– Примерно около года.
– Вот как? А откуда вы сами?
Кусочек за кусочком я скормил ему историю жизни Джимми Лоуренса: родился в Канаде, жил в Нью-Йорке, работал в профсоюзах, мальчик на побегушках у Лепке, потом обвинение в убийстве, пластическая операция и переезд в Чикаго.
Нельсон сидел на ручке дивана рядом со своей женой Хелен и все время ухмылялся, потом сказал:
– Лоуренс, я тебя проверю. Понял? Ты знаешь, что я работал для Бойз. Я собираюсь сейчас кое-кому позвонить.
– Прекрасно. – Я пожал плечами. Он отошел от софы.
– Может, сделаю это именно сейчас, съезжу в город и позвоню.
– Конечно, – ответил я.
Нельсон немного постоял, потом снова уселся на ручку дивана, не убирая руки с автомата. Другую руку он положил на плечо жены.
– Какой приятный дом, – сказал я Доку Баркеру. Вся мебель была новой, и казалось, что стены недавно оклеили обоями – приятный рисунок в розово-желтых тонах с цветочным рисунком. Дорогой восточный ковер, застилавший почти целиком дубовый пол, немного не соответствовал стилю убранства комнаты.