Лунный свет наконец-то коснулся его, обливая золотом его смуглую, загорелую кожу. Он тяжело дышал, капельки пота поблескивали на лице. Его возбужденная плоть прижалась к ее попке, и она содрогнулась.
— Я не намерен испортить тебя, — прорычал он. — Это ты понимаешь? Если это означает, что я не могу снова взять тебя, то я не возьму тебя.
— Тогда ты идиот! Ты уже говорил это, а я устала слушать ерунду.
— Ты не понимаешь, что может с тобой произойти. Ты даже и близко…
— Боишься, что я стану жадным до боли чудовищем, как те женщины. А знаешь что? Это мне не присуще! Я убила мужчину, Рейес. Человека. Ловца. Я причинила ему боль и убила его. С тех пор разве я на всех нападала? Разве я нападала на тебя и твоих друзей, хотя у меня было море причин так поступить?
— Нет, — Рейес изогнулся ей навстречу. — Нет.
Она не смогла сдержать стон.
— Я занималась с тобой любовью, и все же не стала замышлять убийство твоих друзей, не пожелала причинить им боль. На самом деле сразу же после этого я пыталась защитить тебя.
«Занималась любовью» сказала она. Прежде, она настаивала, что это был всего лишь секс.
— Потому что я был нежен. Не подпускал своего демона к тебе.
Он хотел, чтобы она вновь требовала нежности. Хотел, чтобы просила держать его демона подальше от нее. Она знала это, просто чувствовала, но не собиралась этого делать.
— Дай мне ощутить всего тебя на этот раз. Позволь доказать, что я не изменюсь, что ты не испортишь меня.
— Нет. Не хочу так рисковать, — но он не перестал двигаться, потираясь членом меж ее ягодиц.
Его руки скользнули по ее предплечьям и сжали запястья девушки. Он завел их ей за голову, сжал одной пальцами одной руки, в то время как другая заскользила вдоль ее тела, останавливаясь лишь возле груди.
Она впилась зубами в свою нижнюю губу. Прикусила до крови.
— Да, — выдохнула она. — Не останавливайся. Прикоснись.
Его рука скользнула между ее телом и матрасом, а затем он полностью захватил ее грудь, сжимая двумя пальцами сосок.
Вспышка наслаждения пронзила ее. Она приподняла бедра, прижимаясь к его плоти, молчаливо умоляя о более интимном соприкосновении.
— Сними с меня футболку. Коснись моей кожи.
— Слишком опасно.
— Мы уже делаем это.
— Хочешь заставить меня силой? — восхищенно поинтересовался он.
— Если будет надо. Снимай футболку, сейчас же.
Рыча так, словно ему больно — сладостная боль — он отпустил ее лишь на миг, чтобы стащить с нее одежку и отбросить ту прочь.
— Боги, — прорычал он. — На тебе нет трусиков.
— Я надеялась, — она чувствовала кожей ткань его джинсов, грубую, напоминающую мозоли. — Сопротивление закончено?
Сколько минут убежало прежде, чем он заговорил, она не знала.
— Мы сделаем это нежно, — он шептал так тихо, так хрипло, что она едва понимала его. — Медленно. Как и раньше.
Даника замотала головой, от чего волосы затанцевали на ее висках.
— Грубо. Быстро.
— Нет. Я уже порезал себя и более не нуждаюсь в боли.
Он уже порезал себя? После того, как вышел из ванны? Как и в остальном, она знала, что он врет. Он говорил с явной неохотой; он захочет еще.
— Но…
Его рука опять оказалась на ее груди, и она позабыла о своем протесте.
— О, Боже, — воскликнула девушка. — Да. Еще.
— Ты уже влажная, маленький ангелок?
Ей показалось, что ждала его, его прикосновений, всегда. Отчаянно жаждала.
— Сам узнай.
Через миг она оказалась на спине и уже смотрела ему в лицо. Он был богом, сильным и свирепым, вся его неистовая сексуальность была направлена на нее одну. Его взор заскользил по ее груди, он облизал свои губы. Затем он переместился к ее животу, мышцы ее дрогнули.
Он остановился и задержал взгляд на прелестных завитках меж ее ногами. Морщинки напряжения залегли вокруг его глаз, когда он сжал ее колени и развел их в стороны. Взгляд его загорелся, пламя на самом деле искрилось на дне его черных, как ночь без звезд, омутов.
— Возьмись за изголовье, — приказал он.
Она же в этот момент тянулась к нему, собираясь оцарапать ногтями его торс. Возможно, до крови.
— Но…
Он опять не дал ей договорить.
— Возьмись. За. Изголовье. Сейчас. Или же я вернусь на свою лежанку.
Был он на грани утраты контроля? Если так, то ему нужно, чтобы она причинила ему боль. Верно? Она наконец-то могла доказать ему — и самой себе — что она способна на это.
— Позволь мне, Рейес. Пожалуйста.
— Нет. И больше повторять не буду. Возьмись за изголовье, или все это закончится прямо сейчас.
— Ладно. Но я не всегда буду столь послушной. Ясно?
Сузив глаза, она медленно потянулась и вцепилась в железные перила. Они были холодны, от чего пупырышки тут же выступили на ее коже.
— Счастлив?
— Еще нет. Пока не испробую тебя на вкус.
О, Боже, да.
— На этот раз я тоже хочу попробовать тебя.
Стон сорвался с его губ. Ему понравилась ее идея, но она подозревала, что он не поддастся ей. Вероятно, предположит, что она будет исследовать его тело и попытается причинить ему боль. Его предположение близко к истине.
Как же ей доказать, что ее не испортит то небольшое насилие, в котором он нуждается?
— Так красиво, — проворковал он, от злости его не осталось и следа.
Два пальца проникли меж ее влажных завитков, обводя по кругу клитор.
Бедра по собственному разумению подались вперед, ее тело отчаянно нуждалось в нем.
— Рейес, — выдохнула она.
— Еще?
— Пожалуйста.
Пальцы толкнулись внутрь, раз, другой, вознося ее желание на неконтролируемый уровень.
— Твоя влага пропитала мою руку, — проговорил он с гордостью в тоне.
— Лизни меня. Пожалуйста.
Она должна была заполучить и его пальцы, и его язык. Жаждала всего, что он мог дать. И все же подозревала, что и тогда ей будет мало.
Вместо того, чтобы выполнить ее просьбу, он отодвинулся и прервал соприкосновение.
— Нет, — выкрикнула она. — Что ты делаешь?
— Избавляюсь от одежды.
Сорвав с себя джинсы, он отбросил их в сторону.
Ох.
— Поторопись!
Но он не вернулся к ней тотчас же. Она не могла перестать извиваться, пока он наклонялся к полу.
— Рейес?
— Презерватив.
Он выпрямился, в лунном свете блеснула серебристая упаковка.
— Не настолько-то ты безразличен, как оказалось, да?
— Купил утром. Знал, что моя решительность ослабевает.
Упаковка исчезла из поля ее зрения, а затем раздался шорох простыней.
Потом его пальцы вернулись на свое место — в нее. На это раз их оказалось три.
— О, да. Да.
А затем его рот накрыл ее губы, горячий язык протолкнулся мимо зубов.
Так хорошо. Чувствовать это так хорошо.
Его член терся об нее, гладкий и горячий. Новый проблеск серебра, он застонал от удовольствия, а она подумала:
«Еще один презерватив? Определенно нет. Два ему ни к чему. Что же… зачем… О, Боже»
Он проложил дорожки поцелуев вниз, вдоль изгибов ее тела, зная, где надо лизнуть, где втянуть в себя и ласкать.
— Остановись на минутку, — выдохнула она.
Ей надо было подумать, а когда его губы и язык касались ее, это было невозможно.
— Зачем? — спросил он, посасывая ее самую чувствительную точку, перед тем как отодвинуться. Она едва не кончила, настолько мощным было удовольствие.
Серебро. Чем же был этот второй проблеск серебра? Что заставило его так стонать?
— Даника?
«Нож», — внезапно поняла она.
Он резал себя. Она осознала это и это ей не понравилось. Ее глаза на миг закрылись, убирая его лицо из поля зрения. Влага ее страсти поблескивала на его губах, и он как раз намеревался облизнуть их.
— Дай мне кинжал, — приказала она. — Сейчас же.
Рейес был шокирован ее словами, доведен до точки кипения этой прекрасной болью. Он восхищался тем, что ему не надо было резать себя, чтобы поддерживать эрекцию, но он делал это, чтобы демон Боли не смел поднять свою уродливую голову. Не хотел, чтобы его решительность ослабла, предоставляя Данике возможность вступить в жестокую игру.
Как сейчас.
Даже сейчас он все меньше и меньше хотел останавливать ее. Все больше и больше ему нравилась мысль о том, что она причинит ему боль.
Не испорчу ее, не могу испортить ее. Слишком дорога. Моя.
Слишком долго я был без нее.
Он бросил кинжал так, что тот засел в стене, насмешливо покачиваясь.
— Нет, — сказал он, смотря на женщину, которая целиком и полностью завладела его мыслями.
Он уже был с ней и не должен так неистово желать ее опять. Но он нуждался в ней. Хотел ее как воздух. И он сможет взять ее, если будет нежен.
— Кинжал, — напряженно произнесла она. — Дай его мне.
Хмурясь, он склонился над нею, пока они не оказались нос к носу. Она не отпустила перила изголовья, потому спина ее оставалась выгнута. Ее твердые соски вжались в его грудь, соблазняя его коснуться их губами.
Скоро.
Он сжал свою набухшую плоть одной рукой, а другой взял ее за подбородок.
— Ты хочешь меня?
Ее зрачки, и без того огромные расширились так, что поглотили остатки сочной зелени ее глаз.
— Да. Ты же знаешь.
— Тогда ты примешь меня, не причиняя мне боли. А я возьму тебя, не причиняя боли тебе. Будет только так и никак иначе.
Он ждал ответа, прижимаясь головкой своей эрекции к ней. Когда через минуту ответа от нее не последовало, он наклонился и ртом втянул один из ее сосков.
Новый всхлип сорвался с ее губ, на этот раз окрашенный нуждой.
— Скажи, что я прав, — настаивал он.
Он начал покусывать сосать другой сосок, сильно, потом зализал укус.
— Да. Да.
Это все, что ему нужно было услышать.
Он толкнулся в нее по самый эфес, и любовники закричали в унисон.
Внутри было горячо и влажно, шелк смешанный с жидким пламенем. Все его естество стремилось к освобождению, к изысканному наслаждению, которого он на самом деле ни с кем не испытывал.
С самого начала его сердце узнало в этой женщине его спутницу. Как и его демон, она была частью его, в которой он нуждался, чтобы стать единым целым. Ее храбрость восхищала его. Ее манера поддразнивать, теперь, когда он испытал ее на себе, влекла его. Ее стремление помочь ему, невзирая на все, что произошло, глубоко затронуло его.
Здесь и сейчас она принадлежала ему. Его персональный билет на экспресс из Ада и прямиком на небеса.
Он не знал, сможет ли он когда-либо позволить ей уйти, но знал, что должен попытаться. Ради ее безопасности. Как некогда она заметила, его жизнь состояла из сражений и мучений и она не изменится. Она же заслуживала большего.
Он старался держать дистанцию, но не смог.
"Завтра", подумал он, двигаясь внутри нее.
Она извивалась, мотала головой. Она стонала и напевала его имя.
— Почему это так прекрасно?
— Ангел, — выдохнул он. — Не знаю.
Оргазм сотряс ее секундой позже, и девушка сжала его коленями. Она наконец-то отпустила изголовье и взяла в ладони его лицо, притягивая к себе для дикого поцелуя.
Их языки переплелись в схватке за превосходство, зубы неистово клацали друг о друга. Она впилась в него ногтями, и он последовал вслед за нею за грань, рыча ее имя, извергаясь горячим семенем. Он не знал, как такое возможно, как он мог испытать удовольствие без сильной боли. Не понимал, почему демон Боли сохранял молчание, пока он был с Даникой, словно позволяя Рейесу смаковать эти мгновения. Не понимал, почему чувствовал себя практически… нормальным с нею.
Однако и времени раздумывать над всем этим у него не было. Как и в прошлый раз, казалось, что его дух покинул тело, взмывая, воспаряя, останавливаясь лишь у золотых врат Рая. Раньше он всерьез не задумывался об этом, полагая что был просто опьянен наслаждением. Теперь же он широко распахнутыми глазами воззрился на порхающих вокруг ангелов, чью перистые крылья нежно оглаживали его кожу. Облака парили вокруг них, солнце ярко светило, а небеса были окрашены в лазурный цвет.
Один из ангелов посмотрел на него, медленно улыбаясь.
— Свет и тьма, — скорее пропело, чем проговорило, это небесное создание. — Мило.
В этот миг Рейес осознал нечто ужасающее. Даника на самом деле была Всевидящим Оком, и ее дар был гораздо более сложным, чем кто-либо понимал. Поскольку она неким образом открывала переход между измерениями. Переход, за власть над которым, многие готовы были убить.
Сны преследовали Данику всю ночь. Мрачные сны, бурные и кровавые. Пламя Ада лизало ее кожу, дым клубился, зловонный, заполнял ее обоняние и заставлял содрогаться. Она тысячи раз бывала здесь, но зло никогда так сильно не влияло на нее.
Покрытые чешуей всех цветов радуги демоны толпились возле пещеры в какой-то горе. Вопли, душераздирающие вопли, отражались эхом от пропитанных кровью стен. Казалось, никто не замечает ее, поскольку демоны были слишком заняты перемещениями между прикованными повсюду душами.
Ее взор пал на одну человеческую душу, чьи черты приобрели внезапную четкость. Она изумленно открыла рот. Каким-то образом она увидела убитого ею Ловца. Как это было… как могло… нет, это невозможно.
«Всего лишь сон», — напомнила себе девушка.
— Скажи, что тебе известно про Око, — промурлыкал демон рядом с ним.
Ловец задрожал, сохраняя молчание.
Смеясь, демон принялся царапать его кожу, разрезая ее на ленты. Он вновь и вновь вопил, демон продолжал хохотать, и вскоре ее собственные крики присоединились к этой какофонии.
— Я здесь, ангел. Я здесь.
Голос Рейеса пробился в ее разум и вырвал ее из кошмара. Пот тонкой пленкой покрывал тело девушки. Она никак не могла сделать вдох.
Рейес обнимал ее, а она прижималась к нему, подпитываясь его силой.
— Что случилось? — спросил он, гладя ее по спине.
— Я видела, как демон пытал убитого мною человека, и допрашивал его обо мне. Просто обними меня крепко, — умоляла она.
Утром она нарисует увиденное. Сейчас же она просто нуждалась в своем мужчине.
Может быть, я — Око.
Может быть, я могу видеть загробный мир.
Кошмары всегда были столь реальными.
«Есть смысл в том», — предположила она, — «что они показывают правду».
Боже, ей стало дурно от этой мысли.
Рейес крепче обнял ее, рисуя пальцами узоры на спине. Прошло несколько минут, и она начала расслабляться. Ее чувства пришли в норму, плохое отступило пред хорошим.
Забавно, что именно демону удалось прогнать ее кошмары, подумалось ей перед тем, как девушка погрузилась в мирный сон.
Глава 23
Пришло утро, но номера мотеля оно не осмелилось коснуться. Солнечный свет не проникал сквозь плотно задернутые шторы единственного окна, и, должно быть, Рейес выключил электронные часы, потому что ярко-красные цифры не сообщали ей о времени суток.
Веки Даники медленно приоткрылись.
Аромат кофе коснулся ее, словно маня указательным пальцем, противиться которому она была не в силах. Девушка села, простыня сползла на талию, подставляя ее обнаженную грудь прохладному воздуху.
Вздрогнув, она вцепилась в ткань и натянула ее до подбородка, осматриваясь по сторонам. Рейеса не было в постели. Одежда его не валялась на полу.
Где же он…
Дверь распахнулась прежде, чем она успела хорошенько разозлиться. Яркий свет наконец-то ворвался в комнату.
Даника заморгала, даже прикрыла рукой заслезившиеся глаза.
— Отлично. Ты проснулась, — воскликнул Рейес, закрывая дверь.
Поскольку тени успешно прогнали свет, она опустила руку, шаря изголодавшимся взглядом по мужчине, который подарил ей столь небывалое удовольствие прошлой ночью — и не позволил ей сделать то же для него.
Он остановился у стола, и она заметила, что он держит в руках небольшой пакет.
— Завтрак на столе. Прости за небольшой выбор, но я купил, что мог, здесь, в мотеле, чтобы иметь возможность присматривать за номером и обеспечивать твою безопасность.
Огромным усилием воли она оторвала от него взгляд и посмотрела на стол. Чашка кофе, три сладких батончика и пачка чипсов ожидали ее.