— Который час?
— Почти полдень. Вы проголодались? Я могу принести вам…
— Я хочу поговорить с главным сержантом Гликом.
— Сожалею, но в данный момент это невозможно.
— Мне сказали, что он сегодня вернется.
— Он действительно вернулся. Рано утром. Он заходил к вам, но вы спали.
— Почему он меня не разбудил?
— Врачи не разрешили.
— Я хочу с ним поговорить. Сейчас.
— Главный сержант Глик занят…
— …делом, которое требует неопределенно долгого отсутствия на рабочем месте, — закончила за него Дарби. Эту фразу она слышала так часто, что выучила ее наизусть. — У него есть сотовый телефон?
— Я… Ну да, полагаю, что есть.
— Я хочу, чтобы вы меня с ним соединили.
— Я не могу перевести ваш звонок на его телефон. У нас нет такой технической возможности.
— Тогда принесите мне телефон.
— В нашем здании сотовая связь не работает.
— Тогда принесите мне стационарный телефон.
— Боюсь, что в вашей комнате нет соответствующего оборудования. Аппарат, которым вы пользуетесь в настоящее время, напрямую подсоединен к панели службы безопасности.
— Хорошо. Пусть кто-нибудь отведет меня к телефону.
— Мне очень жаль, но я не могу этого позволить, пока мы не убедимся, что вы не инфицированы.
Дарби ощутила, как у нее в голове словно что-то вспыхнуло. Как раз в том месте, где ее позвоночник соединялся с мозгом. Она стиснула трубку, испытывая страстное желание раздавить ее.
— Я не инфицирована, и вам это известно не хуже, чем мне.
— Мисс МакКормик, эти тесты делаются очень долго. Мы до сих пор не знаем, воздействию какого вещества вы подверглись. Пока мы этого не поймем, следует наблюдать…
— Кто ваш непосредственный начальник?
— Непосредственный начальник? Я не понимаю, какая…
— Этой конторой заведует армия, верно?
Молчание.
— Я хочу поговорить с кем-то, кто располагает полномочиями, — продолжала Дарби. — И немедленно.
— Я передам вашу просьбу кому следует, но вам, наверное, известно, что нам запрещено обсуждать происшествие в Нью-Гемпшире. Возможно, вам следует обратиться с этими вопросами к людям из ФБР. Я могу их сюда пригласить.
Дарби уже общалась с двумя агентами, двумя ирландцами, Конноли и Келли, присланными сюда из бостонского офиса. Они стояли в комнате, облицованной белой плиткой, отделенные от Дарби плексигласовым барьером, и записывали ее рассказ, время от времени задавая уточняющие вопросы. Таким образом, все общение происходило через переговорное устройство. Они заявили, что им ничего не известно о расследовании происшествия в Гранитном штате [1]к северу от Бостона, и пообещали прислать кого-то, кто сможет ответить на ее вопросы.
С тех пор прошло четыре дня. А может, и пять. Дарби было очень трудно следить за временем.
Она переложила трубку к другому уху.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Говард.
— А ты что здесь делаешь, Говард?
— Я? — усмехнулся ее собеседник. — Я всего лишь скромный лаборант.
— Хорошо, Говард. Я хочу, чтобы ты передал своему начальству вот что. У следующего, кто войдет в мою палату, должен быть файл с результатами всех моих анализов крови. Упомянутое лицо должно вручить мне этот файл, а потом ответить на мои вопросы. На все вопросы, включая те, которые будут касаться происходящего в Нью-Гемпшире. Если это требование не будет выполнено, я не только не позволю взять у себя ни капли крови, но еще и заставлю этого человека выползти отсюда на четвереньках. Ты меня понял?
— Я понимаю ваше волнение, честное слово, понимаю, но вам необходимо…
— Мы и в самом деле поняли друг друга, Говард?
— Я передам ваше сообщение. Так как насчет ланча? Как вы смотрите…
Дарби повесила трубку и, вернувшись к кровати, снова улеглась, спрашивая себя, сколько еще пройдет времени, прежде чем кто-то согласится с ней поговорить.
«А что, если они не смогут или не захотят отвечать на твои вопросы? Что ты тогда будешь делать?»
Тогда ей придется выполнить свое обещание.
Ее мысли вернулись к человеку, которого она приковала к дереву, к этому существу с молочно-белой кожей без зубов и языка. Он никак не мог освободиться самостоятельно. Кто-то должен был его освободить. Либо кто-то из его находившихся поблизости и следивших за ними приятелей, либо один из команды биозащиты. Быть может, даже сам Глик.
И что это за черный прибор был вшит ему в спину? Что же это за штуковина? Сигнализатор местонахождения?
Не находя ответов на свои вопросы, Дарби постепенно теряла самообладание.
У нее перед глазами стоял человек, утверждавший, что он и есть пропавший Чарли Риццо. Она видела его маску из высохшей человеческой кожи с отверстиями для глаз и рта, швы, которыми эта маска была пришита к изуродованной шрамами, но здоровой коже, принадлежащей не человеку, заявившему, что его зовут Чарли Риццо, а самому Чарли Риццо, мальчику, родившемуся без обоих сосков и исчезнувшему много лет назад. И вот теперь, совершенно неожиданно и необъяснимо, этот мальчик появляется в доме своих родителей и берет всю семью в заложники.
Разумеется, у всех этих событий имеется объяснение.
Чарли… А в том, что это действительно был Чарли Риццо, Дарби уже нисколько не сомневалась… Так вот, Чарли позвонил 9-1-1 и вызвал спецназ и бронированный автомобиль. Он подстрелил и бросил в кусты какого-то человека. Когда она спросила у него, кто это, он ответил: «Я надеюсь, что вы сможете ответить на этот вопрос. Для этого я вам его и подарил».Чарли хотел, чтобы она вошла в дом и стала свидетелем признания его отца. Что же Чарли сказал отцу? Ага, вот оно! «Я хочу, чтобы ты рассказал доктору МакКормик, почему я здесь… Не стесняйся, папочка. Начни с того дня, когда меня похитили».
Марк Риццо так ничего и не объяснил. Хотя нет, кое-что он все же сказал: «Это существо не мой сын».Она повалила Чарли на пол, комнату наполнил слезоточивый газ, и в дом ворвались люди в форме спецназа. Они пришли не за Чарли. Его они убили вместе с остальными членами семьи.
Кроме отца. Они забрали Марка Риццо… Куда? Туда, где все эти годы жил Чарли? Но почему они его не убили? С какой целью они оставили его в живых?
«Ты считаешь, что у них была цель?»
Быть может, не цель, но какое-то объяснение так или иначе должно существовать.
Дарби не пришлось слишком долго терзаться всеми этими вопросами. Ход ее мыслей прервало шипение открывающейся двери. Это была стальная герметичная дверь белоснежной комнаты за плексигласовой дверью.
Глава 18
Человек, собирающийся войти в ее палату, как и все предыдущие визитеры, был с головы до ног облачен в толстый белый ОЗК. Скрывающие его руки перчатки завязывались у локтей, а голова была защищена противогазом, подключенным к работающему от литиевой батареи респиратору, закрепленному на спине. С этого расстояния Дарби не видела его лица, но, судя по росту посетителя и ширине его плеч, это был мужчина. Он махнул карточкой перед датчиком, после чего ввел код. У него на бедре висел лоток из нержавеющей стали, на котором лежали стетоскоп, стеклянные пробирки, иглы в пластмассовых чехлах и стояло несколько пузырьков.
Раздалось гудение видеокамеры, повернувшейся к входящему в комнату мужчине. Дарби закинула руки за голову и тоже наблюдала за неуклюжей походкой этого астронавта, исследующего поверхность неизвестной планеты.
Он поставил лоток в ногах ее кровати. Гудение прекратилось, сменившись полной тишиной. Дарби не сводила глаз с блока респиратора.
— Как вы сегодня себя чувствуете, мисс МакКормик?
Голос звучал несколько женоподобно, к тому же Дарби уловила в его речи легкое пришепетывание. Она подняла глаза на прозрачное лицевое стекло и увидела темно-синие глаза под густыми бровями, слившимися в одну волосатую гусеницу.
— Мы знакомы?
— Нет, — отозвался гость, снимая пластмассовый колпачок с иглы. — Проблемы с дыханием?
— Вы врач?
— Да. Но расскажите мне о вашем дыхании. Быть может, вы испытываете…
— У вас есть имя?
— Доктор Джеркинс.
— Как лосьон для рук?
— Да. А теперь, если можно, о вашем дыхании.
— Мое дыхание в полном порядке. Как и зрение. И еще меня не тошнит.
— А как у вас с пищеварением?
— Спасибо, что напомнили. Да, у меня есть проблемы с пищеварением.
Он поднял на нее глаза, в которых светился живейший интерес. У этой подопытной свинки наконец-то проявился симптом.
— Мне трудно переваривать весь этот бред относительно того, что вы до сих пор не знаете, воздействию каких веществ я подверглась, — хладнокровно произнесла Дарби. Ее раздражала необходимость сохранять хорошую мину при столь отвратительной игре. Она выдавила из себя улыбку и все так же спокойно продолжала: — И можете не утруждать себя заявлениями, что у вас до сих пор нет результатов анализов. Вы только и делаете, что берете у меня кровь и впрыскиваете в мои вены какое-то дерьмо, отказываясь сообщить мне его название. У меня от него голова гудит, как после нескольких раундов с Крисом Брауном.
— С Крисом Брауном?
— Это парень певицы Рианны. Тоже певец. Он избил ее до полусмерти. Это было во всех газетах.
— Боюсь, что я это пропустил. Как бы там ни было, но вялость, которую вы испытываете, — это побочный эффект седативных препаратов, которые мы колем, чтобы облегчить боль от сломанных ребер и не допустить угнетения дыхания.
— Что возвращает нас к началу разговора. Я в последний раз вас спрашиваю, доктор Джеркинс, воздействию какого вещества я подверглась?
— Похоже, это был зарин.
— Похоже?
— Ваши анализы не дают нам полной картины. Именно поэтому мы…
— Как насчет тех, кто погиб в Нью-Гемпшире? Вы взяли у них анализы?
— Взяли. Они умерли, вдохнув зарин. Зарин, мисс МакКормик, это нервный газ, изначально разработанный немцами в качестве…
— Пестицида, — закончила за него Дарби. — Это прозрачный бесцветный газ, не имеющий запаха. Он может до получаса сохраняться на одежде человека, что объясняет необходимость в немедленной дегазации. Вдыхание газа или небольшая капля сжиженного газа на коже приводит к потере сознания, конвульсиям, параличу, а затем и остановке дыхания.
— Обывательская терминология, но в целом вы правы. Но как я пытался объяснить, прежде чем вы меня перебили, мы продолжаем делать анализы, чтобы убедиться, что вы не вдохнули этот газ. Эти анализы занимают очень много времени, мисс МакКормик. Я знаю, что вы считаете, будто мы преднамеренно удерживаем вас здесь, но, смею вас заверить, это не так.
Доктор Джеркинс отвернулся к своему лотку, взял шприц и опустил иглу в пузырек. Это был демерол, наркотическое обезболивающее, применяемое для снятия средних и сильных болей. Ничего удивительного, что Дарби чувствует себя, как жертва бандитского нападения. Она всегда плохо реагировала на демерол.
— Мне не нужен укол, — заявила она.
— Поверьте, нужен.
— Я и без него могу терпеть боль.
— Я в этом не сомневаюсь. Похоже, у вас очень высокий порог болевой чувствительности. Но нас беспокоит кашель. Вы кашляли сегодня ночью. Сильный кашель способен привести к повторному смещению сломанных ребер. И вот тут вам поможет демерол.
Он положил шприц в лоток и взял упакованный в фольгу ватный тампон.
— Я хочу взглянуть на результаты своих анализов, — продолжала Дарби.
— Для этого необходимо разрешение главного сержанта Глика. Его еще нет, но он попросил меня передать, что сегодня же встретится с вами, как только вернется в лабораторию.
— Вы с ним говорили?
— С ним говорил человек, с которым вы беседовали по внутренней связи. Он пообещал ответить на все ваши вопросы. — Он извлек тампон из упаковки и принялся рассматривать ее руки. — Думаю, сегодня мы сделаем укол в правую. Левая вся в кровоподтеках.
— Никаких уколов, пока мне не покажут результаты анализов.
— Мисс МакКормик, это очень важно для вашего здоровья…
— А для вашего здоровья, доктор Джеркинс, важно не двигаться с места. — Дарби вежливо улыбнулась. — Только прикоснитесь ко мне, и я натяну вам яйца на уши. Возможно, вас это даже украсит, потому что мне не совсем ясна ваша ориентация. Только не обижайтесь.
Он пристально смотрел на нее, пытаясь определить, насколько серьезна эта угроза. Наконец, решив, что Дарби просто выпускает пар, сделал шаг к ней.
— Будьте благоразумны, — с легкой дрожью в голосе произнес он, — потерпите одну секундочку.
Глава 19
Врач схватил ее за руку. Левой рукой Дарби вцепилась в его средний палец и резко отогнула назад, вывернув сустав.
Врач взвыл. Сжимая кисть и не сводя глаз со сломанного пальца, он попятился назад, наткнулся на стену и упал на бок.
Включилась сигнализация. Громкий и пронзительный звук разнесся по зданию. На стенах замигали красные лампочки.
Доктор лежал на спине и орал не своим голосом. Дарби спрыгнула с кровати и уселась на него сверху. Он попытался ударить ее здоровой рукой. Отбив руку, она схватила его за горло и прижала к полу.
— Результатом воздействия любого нервного газа, и в особенности зарина, является мгновенная смерть, — сообщила ему она, перекрикивая сигнализацию. — Если бы я была инфицирована, то не только демонстрировала бы соответствующие симптомы. И вы не забыли бы включить респиратор, прежде чем войти ко мне в палату. — Она сорвала с его лица маску и продолжила: — Говорите, почему меня не выпускают отсюда.
Лицо врача покрылось красными пятнами, он судорожно хватал ртом воздух. Он произнес что-то, но она не расслышала из-за сигнализации.
— Не поняла! — прокричала она, наклоняясь ниже.
— Приказ… — прохрипел он.
— Чей приказ?
— Пожалуйста! — взмолился он. — Пожалуйста!
Боковым зрением Дарби заметила какое-то движение.
Подняв голову, она увидела двух мужчин. Высокий блондин с короткой стрижкой и коренастый бритоголовый тип латиноамериканской внешности смотрели на нее сквозь плексигласовую дверь. Оба были одеты в костюмы и галстуки, оба были вооружены. Под пиджаком каждого угадывалась кобура.
Федералы.
Высокий блондин махнул перед датчиком жетоном. Дарби вскочила на ноги. Когда дверь отворилась, она уже мчалась к ней.
Блондин полагал, что сумеет перехватить ее и швырнуть на пол. Дарби отбила его руки и ударила локтем ему в лицо. Она услышала, как хрустнули кости носа, еще прежде, чем его голова под силой удара откинулась назад. Он вскинул руки к лицу, и Дарби что было силы ударила его коленом в пах. И мгновенно обернулась к латиносу, который уже сунул руку под пиджак.
Дарби ударила его в солнечное сплетение, всем весом вложившись в этот удар. У него перехватило дыхание. Он попытался вдохнуть воздух, отвернулся, и Дарби дважды приложилась к его почкам.
Сзади донеслось поскуливание. Она обернулась и увидела скорчившегося в углу врача, который в ужасе смотрел на сломанный палец. Блондин, захлебываясь кровью, лежал на боку на мягком синем полу. Кровь залила ему грудь, пропитав рубашку и дешевый галстук. Он кашлял и отплевывался. Пока Дарби разбиралась с его напарником, блондин каким-то образом умудрился вытащить револьвер и уже целился в нее.
Нет, это не револьвер. Форма другая. Длинный и толстый магазин.
Хлопок, и что-то острое вонзилось ей в бедро.
Стрела.
Дарби выдернула ее из ноги, но острие отломалось и застряло глубоко в мышце. Оно растворялось на глазах, и ей казалось, что ее ногу охватило пламя. Он выстрелил в нее транквилизатором, как в непокорное дикое животное в зоопарке.
«Возможно, я и есть дикое животное, — подумала Дарби, чувствуя, как подгибаются колени. — А я им нужна ручная. Пытаясь приручить, они пичкали меня уколами. Они хотят удержать меня здесь. Они не хотят меня отпускать, во всяком случае пока, потому что… они… потому что…»