Парень кивнул, они вместе выбежали в комнату с двумя топчанами. Марк убедился, что Эдик крепко стоит на ногах и вообще выглядит внушительно, значительно мускулистее его. Поэтому, показав на Сергея Годунова, попросил:
— Помоги на воздух вытащить.
Эдик сначала кивнул, затем, присмотревшись, протянул презрительно:
— Э! Он обоссался!
— Посмотрел бы я, какой ты подвиг в штаны совершил, если бы на тебя такую шапку смирительную напялили!
— Да я… — начал было Эдик, но осекся, послушно взвалил податливое тело на плечо и поплелся вслед за Марком, который тащил в умывальную Светлану.
Там, уже выбравшиеся из вонючих кабин, стояли, напуганные Марком, любвеобильные послушник и послушница.
— Нам уже можно идти? — вежливо, как школьница, спросила она.
— Здесь пойдете, через окно, потому что горит ваш храм синим пламенем.
В это время две пары дюжих рук выломали из оконного проема раму вместе с сеткой, но, оттолкнув спецназовцев, первым в дырку просунул свое любознательное лицо следователь Олег Величко и строго спросил:
— Зачем ты здесь все подпалил, Марк? Они тебя обижали?
Майер засмеялся облегченно и крикнул в ответ:
— Давай сюда свой лапсердак! Я тебе в него девушку заверну! Но ты ее не трогай, а неси в «Скорую помощь»!
Закутавшись в брошенную кем-то куртку, Эдуард Бибарцев смотрел, как солдат спецназа несет к окну коробки, спасенные от огня капитаном Майером.
Глава пятая
ЛИС, СЕКАЧ И СЛЕДОВАТЕЛЬ ТУРЕЦКИЙ
1
— Миша, английские криминалисты говорят: узнайте, кто убитые, и вы узнаете, кто убийцы. В данном случае узнавать особенно нечего про покойных, на каждого довольно подробное досье имеется. Кроме разве Тузика. Да и про него мне вдова достаточно рассказала. И по всему выходит, что убили их конкуренты. Но почему так дико?
Александр Борисович Турецкий расхаживал по кабинету начальника Копеевского райотдела милиции и рассуждал вслух.
Начальник криминальной милиции областного УВД полковник Михаил Сергеев по причине старых ран предпочитал сидеть. И совсем в тени, на краю длинного стола для оперативок, пристроился тушующийся от набега высоких чинов начальник райотдела.
— Может, пытали? — робко предположил он наугад, просто потому что боялся: будет скромно молчать, подумают — дурак, сделают соответствующие выводы.
Однако проявить себя не удалось. Турецкий замедлил было шаг, но потом снова зашагал энергично, бросая в такт шагам слова:
— Характер ранений не позволяет принять такое объяснение разрезов! Пытка развязывает человеку язык тем, что после признания боль прекратится и будет либо какая-то жизнь, либо легкая смерть. В данном случае людям выпустили кишки и бросили подыхать. Что-то восточное в этом есть… Кавказцев проверяли?
— Да, — ответил Сергеев. — Все на месте, спокойны. У них-то ведь как? Если у кого рыльце в пушку и запахло жареным, снимаются с места все, как цыгане, и отсиживаются в другом месте, пока шум утихнет…
— Понятно! — нетерпеливо перебил Турецкий. — Вдова Тузика сказала мне, что покойный с дружками то ли планировал сделку, то ли провернул уже не одну операцию по продаже оружейного плутония. Вы, конечно, ничего не знаете?
Сергеев пропустил мимо ушей прозвучавшую в голосе следователя иронию, ответил по обычаю степенно:
— Так конешно! Завод-то Москве подчиняется, ну и контора шарашкина, которая при заводе, тоже, в общем, клала на нас с прибором. Наше дело, когда Ванька Маньку с похмелюги топором… А у этих, бывших кагэбэшников, спрашивал?
— В службе безопасности? Спрашивал. Не знают ни хрена! Шпионов, наверное, ловят на озере. Удочками…
— Саша, так если вдова не наговаривает с расстройства, надо ждать, что кто-то этот самый плутоний с завода поволокет, а?
Александр Борисович согласился:
— Возможно. И что?
— Если аккуратно, без лишнего шума, перекрыть входы-выходы с завода, а там дырок в заборе нету — весь заводик под землей!.. Воришек, может, и спугнем, но сырье на месте останется.
— Предлагаешь кордоны поставить из милиционеров и солдат? — спросил Турецкий, скептически улыбаясь.
— Не, это ненадежно!..
При этих словах начальник райотдела потупился.
Сергеев подмигнул Турецкому и продолжал:
— Понадобится твоя помощь, Саша…
— Чем могу?
— Закажи спецназ, пусть учения у нас возле завода устроят.
— Это возможно?
— Возможно. Пару лет назад они тут почти месяц просидели, репетировали обезвреживание завода от террористов. Красиво было, как в кино! Вот пускай и сейчас, в распутицу, поотрабатывают свои приемы. А между делом будут смотреть все и всех, кто снизу вылазит.
— Н-да, мысль интересная, только убийц мы так, наверное, не найдем.
— Это как повезет. Возьмем воришек, а они и на душегубов укажут. Или сами сознаются. Цепочка-то одна.
— Что ж, путь длинный, но, может быть, единственный, — согласился Турецкий. — Что по следам на даче есть нового?
— Все пальцы, которые там нашлись, пропустили через наш банк данных. Нет аналогов. Залетные, значит.
— О чем это говорит? О том, что либо их заказал кто-то из местных, который хочет весь куш сорвать, либо сами конкуренты Генерала ребята не местные, поэтому вынуждены будут вступать с местными в контакт, чтобы получить товар. В любом случае надо посмотреть, кто из окружения Тузика тянет на роль Иуды. Так?
Сергеев и начальник районной милиции согласно кивнули, хотя и вразнобой.
— Какие есть кандидатуры?
— В первую очередь, наверное, те, кто имеет доступ в цеха, — негромко произнес районный начальник.
И, к радости своей, заслужил одобрение московского гостя.
— Совершенно с вами согласен. Так что круг значительно сужается. Ну и кого мы в него впишем?
— В первую очередь, заместитель директора Георгий Николаев.
— Так. А во вторую?
— Во вторую, с десяток работников, которых в принципе можно поставить под контроль.
— А на предприятии «Тонус» есть кто-нибудь представляющий интерес?
— Кроме Колбина — никого.
— А заместитель по коммерции?
— Лисовский? — переспросил Сергеев. — Этот вряд ли. Его для блезиру держат, чтоб было кому по налоговым инспекциям да к муниципальным властям шастать.
2
Осторожный и в то же время настойчивый стук в дверь прервал разговор.
— Входите! — позволил начальник райотдела.
В кабинет заглянул дежуривший по отделу лейтенант:
— Товарищ майор, там к товарищу следователю из Москвы посетитель просится. Говорит, что по делу Колбина.
Майор вопросительно взглянул на Турецкого. Тот кивнул.
— Пусть заходит.
Милиционер скрылся, через минуту вместо него в дверях выросла долговязая и, казалось, нескладная фигура мужчины, одетого, впрочем, со вкусом. Увидев аж троих служителей закона, он слегка растерялся, поэтому не сразу сказал общее «здравствуйте».
Кроме майора, двое в кабинете были облачены в штатскую одежду. Мужчина попытался самостоятельно определить, кто из двоих москвич. И достаточно быстро угадал, подошел к Турецкому, слегка поклонился и представился:
— Я Лисовский Александр Андреевич.
— Александр Борисович Турецкий.
— Очень приятно, — проявил вежливость Лисовский и, повернувшись к молчащим свидетелям состоявшегося знакомства, извинился: — Прошу прощения, господа, мне бы хотелось побеседовать с Александром Борисовичем с глазу на глаз.
— Однако! — буркнул Сергеев.
— Вы меня не так поняли, — неожиданно мягко улыбнулся Лисовский. — Я не предлагаю вам уйти, я прошу разрешения на время забрать господина Турецкого из вашей компании.
Турецкий встал, ободряюще махнул рукой:
— Забирайте, коли для пользы дела.
— Можете пойти в бывшую ленинскую комнату, — предложил начальник райотдела. — По коридору направо, теперь кабинет под номером восемь. Я предупрежу, чтоб не беспокоили.
— Спасибо, — сказал безукоризненно вежливый Лисовский, так не похожий на современных коммерсантов.
— Идите, Александр Андреевич, — сказал ему Турецкий. — Я через минуту буду.
Когда за Лисовским закрылась дверь, Турецкий спросил:
— Ну что скажете?
— Иди послушай, — посоветовал Сергеев. — Не иначе тихоня хочет от себя подозрение отвести. А как его по-другому отведешь? Только если перевесить на другого.
— Я тоже так думаю, — согласился Турецкий. — У меня просьба будет к тебе, Миша. Позвони в Челябинск своим ребятам, отряди кого-нибудь дотошного, чтоб проверили в аэропорту всех, кто вчера, позавчера и сегодня улетал из города. А затем то же самое пусть посмотрит за день до убийства и в первой половине черного дня. Вдруг кто-то засветится в обоих рейсах…
— Мысль понятна, немедленно свяжусь.
3
Турецкий уселся за стол напротив Лисовского и пригласил того к разговору:
— Готов слушать вас, Александр Андреевич.
Лисовский помялся.
— Не знаю, с чего и начать…
— Есть два варианта: начать либо с начала, либо с самого, на ваш взгляд, главного.
— Вы правы, с главного. Можете верить, можете не верить, но в фирме, где я работаю коммерческим директором, именно я знаю меньше всех о том, что делали под крышей «Тонуса» Колбин и Тузик.
— Но ведь все документы проходили через ваши руки, не так ли?
— Не совсем. Мое дело — обеспечивать хоть как-то легальную сферу интересов фирмы.
— И тем не менее не могу поверить, что о других делах руководителей «Тонуса» вы ничего не знали.
Лисовский сокрушенно кивнул:
— Кое-что знал…
— Что, например?
— Вот видите, вы уже допрашиваете меня! Правду жена говорила, мне теперь за всех отдуваться!
— Я что-то не понял, Александр Андреевич, вы по какому, собственно, делу пришли? Меня интересует пока лишь убийство ваших начальников, а не деятельность «Тонуса». Если по этому делу вам есть что сказать, будем говорить, если нет, не обессудьте…
— Хорошо, я, видимо, не с того начал. Понимаете, я догадывался, что Колбин уголовный авторитет, но не знал, что настолько масштабная личность. Сейчас по поводу его гибели созывается воровской съезд…
— Что ж, дело обычное, — решил заполнить возникшую паузу Турецкий. — Смерть вора в законе — веский повод для собрания.
— Я прошу вас, Александр Борисович, никому не сообщайте о предмете нашего разговора! Уже того, что я сказал, хватит наверное, чтобы воры меня приговорили.
— Вы преувеличиваете. Ничего вы еще не сказали…
— Но скажу, потому и предупреждаю. Из-за опасения, что здесь полно сыскарей, съезд намечено провести в Москве.
— Когда и где?
— Не знаю пока. Дело вот в чем: меня туда вызывают, а я никакого отношения к ним не имею, понимаете?! Не то что несудимый, в вытрезвителе ни разу не ночевал! Что я там буду делать? Они же меня загрызут!
— С чего вы взяли?
— Надо же им кого-то стрелочником сделать! Спросят, почему Колбин пошел на дачу к Тузику без охраны. Куда, спросят, смотрел? А Фрол меня не воспринимал как личность, так, мелкий фраер, прилипший к большим делам.
— Овладели спецлексикой, — улыбнулся Турецкий.
— Так ведь с кем поведешься…
— Мне кажется, ваши страхи напрасны, Александр Андреевич. Они же не дураки, воры.
— Хотелось бы верить, но Секач говорит другое.
— Кто это — Секач?
— Молодой человек, претендующий на престол Фрола Колбина, его полноправный наследник.
— Разве у Колбина есть дети?
— Он наследник не по крови, а за выслугу. Про Секача пока никто не знает, кроме нас с вами…
И Лисовский рассказал следователю все, что сам знал о секретном отбойщике Фрола Колбина Геннадии Боброве, даже про половину монеты не забыл упомянуть. А закончил рассказ так:
— …Секач собирается ехать со мной в Москву. Молодой, горячий, болтливый, выпил у меня полбутылки коньяку, раздухарился, стал кричать, что, если на него московская братва наедет, за то, что убийц проморгал, он меня отдаст на заклание, потому что ему кровь из носу надо в регионе хозяином стать. Ну и какое у меня после этого должно быть настроение? Я поехал бы на тот сход, отчитался, послушал, может, зацепка какая-нибудь про убийц нашлась бы. Фрол, Бог с ним, он рано или поздно умер бы не своей смертью. А директора жалко, ни за что претерпел.
— Так уж ни за что? Хорошо небось зарабатывали?
— Ну-у… — неопределенно протянул Лисовский.
— На одних тренажерах столько не заработаешь, так ведь?
— Нет, — согласился коммерческий директор.
— Я слышал даже такое предположение: вся эта структура, в которой и вы имеете честь состоять, создана только для того, чтобы легче было за рубеж стратегические материалы переправлять.
— Да что вы?! — всплеснул руками Лисовский. — Что вы?! Это же риск какой! Зачем он директору завода, если он и так неплохо живет?
— Да вы не беспокойтесь, Александр Андреевич, я по сути своей профессии голословным утверждениям не верю. Будут доказательства, тогда не обессудьте. Если я правильно вас понял, вы боитесь этого Секача?
— Не то слово! До того боюсь, что иду на опрометчивый шаг — предлагаю работнику Генеральной прокуратуры сделку…
— Ну-ну! — подбодрил Лисовского Турецкий.
— Я уже сказал: Генка приходил только ко мне, больше никому на глаза не показывался, никто его не знает. Следовательно, сделка — вы берете Секача, я сдаю все, что удастся узнать про убийц.
— Сделка приемлемая, — поразмышляв, признался Александр Борисович. — Но вопрос: как его взять, Секача? За что? Может, он в миру добропорядочный труженик и примерный семьянин.
— Наемник он! Ни семьи, ни кола, ни двора. Живет в квартире, что для него Колбин снял. И повод для ареста есть: он по заказу Фрола двух человек в Челябинске убрал. Убийства не раскрыты…
— Так, улики есть?
— Кое-какие.
— Адрес?
— Имеется.
— Хорошо, Александр Андреевич, я благодарю вас за искреннее желание помочь. Я должен проверить вашу информацию, после чего созвонимся и договоримся окончательно, идет?
— Конечно.
— В таком случае уточните, если можно, когда были убийства и кто жертвы?
— Примерно полгода назад бандитов-предпринимателей братьев Смысловых Секач расстрелял из автомата. Они в машину садились, а он подъехал на мотоцикле и прошелся длинной очередью по обоим. Я вам больше скажу — у него на хате золото есть, которое родственники могут опознать, и наркоты немножко.
— Сколько — немножко?
— Граммов пятьсот.
— Действительно мелочь! — хмыкнул Турецкий. — Ладно, Александр Андреевич, позвоните мне часа в три.
— Обязательно.
Они расстались радушно-доброжелательно, хотя думали оба друг о друге без радужных иллюзий. Турецкий был убежден, что Лисовский чего-то недоговаривает, а коммерческий директор, млея от переживаний, гадал, выгорит его затея или нет. Ему казалось, что от этого зависит успех всего мероприятия.
4
Информация Лисовского подтвердилась: Егор и Дмитрий Смысловы, имеющие по две судимости, учредители малого предприятия, действительно были застрелены из автомата возле своего офиса. Убийцу многие видели — дело было в двенадцать часов дня, но свидетелей, желающих дать показания, не нашлось.
Полковник Сергеев рассказал, что подозрение сразу упало на «быков» Генерала, но у каждого из тех, кто уже был засвечен, а таких большинство, — у каждого было отличное, подтверждаемое свидетелями алиби. Поэтому дело было приостановлено ввиду не розыска убийцы и зависло.
Александр Борисович Турецкий, слушая, как Сергеев уговаривает его пойти на сделку с Лисовским, прикидывал в уме, как сделать так, чтобы все были довольны? Он понимал порывы начальника криминальной милиции области: раскрыть полгода нераскрываемое убийство — большая радость для всего коллектива управления внутренних дел. А какая польза будет мне? — вопрошал себя следователь Генпрокуратуры. Польза может быть такая: если Лисовский не врет, значит, сдавая мне Секача, он тем самым сдает Секачу себя. Тот догадается конечно же, благодаря кому угодил на нары, а догадавшись, скорее всего подельника несостоявшегося не пощадит. Для следствия плюс. Вопрос второй: зачем это надо Лисовскому? Наиболее вероятно самое простое объяснение — Александр Андреевич устал ходить под Генералом и молча наблюдать, как тот забирает себе львиную долю прибыли. И повторения этой ситуации не желает.