Глава двенадцатая ШАШКИ И ШАХМАТЫ
Чернов тоже звонил в гостиницу каждые полчаса, но телефон молчал, а портье с некоторым даже раздражением отвечал, чтобы звонил получше, потому что ключи от одиннадцатого номера никто не сдавал.
Чернов не понимал, зачем понадобилось капитану придумывать столь сложный способ связи. Если подавитель у него, если он сам жив и здоров, если даже наемники целы и невредимы, то не проще ли было связаться напрямую?
То есть он, конечно, догадывался, в чем дело, но гнал от себя эту страшную мысль подальше. Придумывать на ходу он был не мастак. Он был прекрасный стратег — получше Савелова, тешил он себя, — но мыслить мгновенно в сложившейся ситуации он не мог, терялся. Вот и сейчас он бродил по номеру люкс в правительственной гостинице и пытался разложить все по полочкам. Но построения его рушились, как карточный домик, едва он собирал хотя бы пять-шесть фактов воедино.
Чернова это больше всего раздражало. Получалось так, что он играл в шахматы с противником, который играл в шашки. Причем в «Чапаева», когда даже особенно не думают, а надо только метко щелкнуть по пластмассовому кругляшку, чтобы он сбил кругляшек соперника.
И все хитрые построения рушились, потому что кто-то пер напролом.
Он снова позвонил. Снова никто не брал трубку.
Если допустить, что Немой собрался не просто так вернуть подавитель Родине, а решил поторговаться за него, выпросить деньжат или какое-нибудь нейтральное гражданство с недвижимостью и деньжат в валюте, то он не стал бы так шуметь на весь белый свет. Он бы избегал всяких там журналисток, огласки, шумихи. Он бы дал знать о себе тихо. И так же тихо поставил условия, зная, что эти условия тихо и неукоснительно будут выполнены. Потому что тайну Немой притащил великую. Притащи он эту тайну японцам или американцам, всю жизнь ноги бы ему мыли и воду пили. Это помимо предоставления всяких материальных благ.
Тайна эта была еще весомее от того, что машинка существовала в единственном экземпляре, институт, ее создавший, давно выпускает какие-то кастрюли-скороварки или в лучшем случае какие-нибудь одноразовые шприцы. Люди, создававшие «ГП-1», кто помер, кто перебивается в поисках работы на родной земле, кто уехал за кордон, унеся только малую толику секрета, которая без остальных компонентов ничего не стоила. Были, конечно, чертежи и технологические описания. Но их концы терялись где-то в недрах секретных архивов, в которых сам черт ногу сломит. А даже если документы найти, понадобятся еще годы и годы, чтобы создать второй подавитель. Уж больно много в него было всунуто, как сейчас говорят, эксклюзивных технологий, ноу-хау, чтобы можно было все это вот так просто повторить.
Но Немой не собирался продавать машинку.
Стало быть, он хотел честно вернуть ее стране. Но в таком случае тем более чего он прячется? Нет, Чернов ничего не мог понять.
И вдруг трубку подняли.
— Да.
— Это Нателла Вениаминовна?
— А вы кто, простите?
— Моя фамилия Чернов. Я заместитель полковника Савелова.
— Очень приятно. А я заместитель капитана Немого.
— Нателла Вениаминовна, что происходит, где сам капитан? -
— Капитан не здесь, — уклончиво ответила Нателла. — Вы что-нибудь хотите ему передать?
— Я?! Ему?! Я думал, это он мне что-нибудь передаст.
— Странно, — сказала Нателла, минуту помолчав. — Он ждет ваших предложений, — сделала она ударение на слове «ваших».
— Ясно, — сказал Чернов. — Я подумаю и перезвоню вам в течение часа.
— Нет, в течение пяти минут.
Трубку повесили.
Ну, теперь все стало на свои места. Немой все-таки хочет торговаться. А журналистка, конечно, его любовница, она шуметь не станет.
И что же можно предложить капитану?
— Алло, Нателла Вениаминовна?
— Здравствуйте, Валентин Демидович.
— Наконец вы ответили. Видите, я выполнил все ваши условия. Что дальше?
— А дальше условия будете предлагать вы.
Этот разговор случился через минуту после того, как Чернов положил трубку.
— Сколько у меня времени?
— Пять минут.
Нателла положила трубку и тут же подняла ее снова. На сей раз звонил капитан.
— И Чернов, и Савелов здесь, — отрапортовала Нателла.
— Что с условиями?
— Оба пока думают.
— Дальше вы знаете, что делать?
— Да. Перезвоните мне через семь минут.
Они встретились в условленном месте. У всех были плохие новости.
Кирюха, узнав о гибели Козлова, словно оцепенел.
— Все, мы проиграли, окончательно и бесповоротно проиграли, — скрипел зубами Немой. — Они выйдут на связь через четыре минуты, а у нас нет ничего, ничего.
— Прекрати! — гаркнул вдруг на него Турецкий. — Ребята друга потеряли, а ты из-за какой-то машинки тут истерику закатываешь.
Немого словно окатили ушатом воды.
— Простите, — сказал он. — Это я совсем с ума спятил.
— Ладно, действительно, дело надо доделать, надо вычислить подонка, из-за которого мы и Митяя потеряли, — сказал трезво Веня. — Что у тебя за план, Немой?
— Журналистка сейчас сидит в номере гостиницы «Океан». Ей вот-вот должны позвонить Савелов и Чернов. В зависимости от того, какие у них будут предложения по выкупу подавителя, мы и вычислим гада. Ведь это один из них.
— Не понял, — сказал Турецкий, — поподробнее.
— Если мне предложат деньги, там, не знаю, норвежское гражданство, полную безопасность и тайну, значит, это и есть предатель. А если предложат попросту прийти и отдать машинку — там чисто.
— Думаешь? — неуверенно спросил Турецкий.
— Уверен. Кстати, пора звонить.
— Погоди, но подавителя-то и нет!
— Да, ребята, это не шахматы, это азартная картежная игра. И мы блефуем! — Немой сверкнул глазами.
Турецкий понял, что и капитан сейчас в крайней степени злости. Он хочет поставить точку.
— Алло, Нателла Вениаминовна, это Чернов. Я обдумал свои предложения. Капитан с честью выполнил задание, наверняка опасается, что на самом последнем этапе, передаче нам секретного материала, с ним и с командой могут приключиться какие-то неожиданности, поэтому предлагаю через двадцать минут собраться в вашем номере, я приведу с собой надежных людей, полная безопасность будет гарантирована.
— Это все?
— Да.
— Хорошо. Перезвоните через три минуты.
— Люди уже готовы к операции.
Нателла положила трубку, и тут же телефон зазвонил снова.
— Савелов. Нателла Вениаминовна, можете передать капитану, что мы пойдем на любые условия, какие он сам выдвинет. Деньги, домик на Канарских островах, да хоть на Луне. Только это надо сделать немедленно. Боюсь, что капитан даже не представляет, в какой он опасности.
— Приезжайте ко мне через двадцать минут. Постучите два раза и потом три раза. Деньги и загранпаспорта для Немого и для ребят должны быть при вас.
— О капитане я подумал, все приготовил заранее, а вот о ребятах... Это будет непросто. Да и зачем им скрываться?
— Мне нечего вам сказать.
— Ладно, что-нибудь придумаем. Да и еще, я надеюсь, это останется тайной за семью печатями.
— Разумеется.
Турецкому Нателла открыла сразу. Он коротко кивнул, вошел в комнату, окинул ее профессиональным взглядом. Да, здесь особой засады ве устроишь — обыкновенный гостиничный номер.
— Вам лучше уйти, — бросил он журналистке.
— Ни за что! — воскликнула она. — Я, может, и ввязалась в эту историю только потому, что хочу все увидеть до самого конца.
— Дело может обернуться так, что конца-то вы и не увидите, — мрачно пошутил Турецкий.
— Ничего, я девушка смелая, — не без кокетства сказала Нателла.
Турецкий усадил ее подальше от двери, за громоздким шкафом, который был хоть и слабоватым, но хоть каким-то укрытием.
— А вы что, собственно, предполагаете делать? — заинтригованно спросила Нателла. Она почему-то не выпускала из рук свою сумочку.
— Ждать.
— А где остальные? Где этот пресловутый секрет? И что это вообще такое?
— Знаете анекдот про старого Ивана-царевича? — вдруг спросил Турецкий.
— Нет.
— Так вот. — Турецкий передвинул стол из угла на середину комнаты. — Старенький Иван-царевич вышел из избы, натянул тетиву лука, выстрелил, пошел искать стрелу и находит лягушку. Принес домой, посадил на стол, а лягушка и говорит: «Иванушка, поцелуй меня, я стану молодой и прекрасной царевной!» «Нет, — говорит Иван-царевич, — мне в моем возрасте говорящая лягушка интереснее».
— Не поняла...
— В вашем положении я бы превратился в немую лягушку.
— Поняла, — сказала Нателла,— только вам не кажется…
— Кажется... Кто-то пришел.
Турецкий сел за стол.
В дверь постучали.
— Кто? — спросила Нателла, когда Турецкий ей кивнул.
— Это Чернов, Нателла Вениаминовна.
— Входите, — снова после знака Турецкого выкрикнула Нателла.
Чернов вошел осторожно.
Увидел Турецкого, улыбнулся широко.
— Ну, слава Богу, вы живы! А где капитан, где остальные?
— Садитесь, — кивнул на диван Турецкий. — Подождем остальных.
— Разумеется. Хотя все это какие-то детские шалости. Все через одно место, все на авось, по-русски... И к чему вообще вся эта конспирация?
— Есть причины.
— Слушайте, что вы тут со мной в шпионов играете? — обиделся Чернов. — Кто кем командует, в конце концов?
— Здесь сейчас никто не командует, — процедил сквозь зубы Турецкий. — Здесь сейчас истина выясняется. Знаете, что такое истина, Чернов?
— Вы привезли капитана? И машину?
— Все мы сделали, Чернов, только не благодаря вам, а вопреки. Ясно? Вот теперь мы и выясним, кто нам всю дорогу палки в колеса совал, кто в нас из-за угла постреливал, кто в спину норовил нож воткнуть.
— Прямо поэма! — вскинул руки Чернов. — Вы стишками на досуге не балуетесь?
— Балуюсь. Рассказать? — улыбнулся Турецкий. — Есть у нас любимый один. Увидим, услышим, диагноз поставим и кому нужно клизмочку вставим.
— А что, собственно?.. — начал было Чернов, но в этот момент в дверь снова постучали.
Два раза, а после паузы три раза.
— Ну вот и главный герой, — сказал Турецкий саркастически. — Входите, Валентин Демидович, гостем будете.
У Савелова стремительно метнулись глаза: он тоже профессионально оценил — плохое место для боя.
— Так вы тоже здесь? — удивленно поднялся со своего места Чернов.
— Я-то здесь, — закрыл за собой дверь Савелов. — А вот где остальные?
— Всему свое время, полковник. — Турецкий вдруг вынул из-под стола и брякнул на стол автомат. — Садитесь рядом со своим подчиненным.
— Ого! — сказал Савелов, но как-то без удивления, а чуть не с улыбкой. — Серьезно.
— Серьезнее некуда, — не подхватил его тона Турецкий. — Один из вас, — Александр кивнул на сидящих рядышком Савелова и Чернова, — предатель!
Чернов и Савелов невольно отодвинулись друг от друга.
— Да что вы говорите? — все еще пытался улыбаться Савелов.
— И я думаю, полковник, что это — вы! — жестко оборвал его Турецкий.
Нателла в своем углу не шевелилась.
— И что мне на это сказать? — побледнел полковник.
— А вам есть что сказать?
Савелов открыл было рот, но промолчал. Турецкий вскинул автомат.
— Встать. К стене, — сказал он. — Руки на стену. Ноги раздвиньте. Нателла, обыщите его.
— Я?! — опешила журналистка.
Тем не менее живо встала, тщательно ощупала полковника и выложила на стол содержимое его карманов. Это были заграничные паспорта, И кредитные карты. Оружия не было.
— Он принес, как договаривались, — сказала Нателла, снова ухватившись за свою сумочку.
— Ремешок с него снимите и расстегните ширинку, — продолжал командовать Турецкий.
— Блин, Турецкий, ты вообще охренел. Пусть лучше Чернов это сделает, — зло проговорил полковник.
Чернов было двинулся, чтобы исполнить приказ Турецкого, но тот перевел ствол на него:
— Сидеть. Нателла, ремешок.
Журналистка натужно хихикнула и исполнила приказ,
— Теперь свяжите ему руки за спиной.
Очень скоро полковник лежал на полу со связанными руками.
Турецкий снял трубку:
— Капитан, можно, — коротко бросил он, когда ему ответили.
— А что, собственно, произошло? — спросил Чернов, когда в молчании просидели минут пять.
— А произошло то, Александр Владимирович, что никакой машинки на танкере не было. Она как лежала на месте, так мы ее там и нашли. Но это еще далеко не все. С самого начала нас пасли все, кому не лень, нас подставляли так, что это чудо, что погиб только один из нас.
— Кто?! — воскликнул Чернов.
— Дмитрий погиб. Козлов.
— М-да, — Чернов почесал затылок. — Я, конечно, верю вам, но все это надо доказать. В операцию были посвящены несколько человек. Почему вы решили, что предал Савелов?
— Кто знал все детали?
— Только мы вдвоем.
— Вот и ответ. Вот и истина.
— В таком случае я тоже под подозрением, — не спросил, а констатировал Чернов.
— Да, вы тоже были под подозрением до последней минуты. Но вот видите на столе паспорта и деньги — Савелов хотел у нас машинку перекупить.
Чернов почесал подбородок:
— Честно говоря, я тоже решил поначалу, что вы хотите продать аппарат. Не знаю, что меня уберегло, но и я вам хотел предложить то же самое.
— А предложил он, — указал стволом в лежащего Савелова Турецкий.
Савелов на полу только шумно дышал, ему было неловко лежать лицом на колючем ковре.
— И что вы с ним сделаете? — спросил, кивнув на лежащего, Чернов. — Не убьете ведь?
— Не уверен, — проговорил Турецкий медленно, — может, и убью.
Немой вошел без стука. Увидел лежащего Савелова, перешагнул, как через бревно. Поставил на стол чемоданчик.
— Ну вот и все, — сказал он, выдохнув шумно воздух. —
Вот и кончилась история. Держите вашу машинку.
Турецкий насторожился. Они так не договаривались. Блефовать уже не было необходимости.
Чернов спокойно встал с дивана, подошел к чемоданчику и раскрыл его.
Два кирпича, на которых еще не стаял снег, упали с глухим стуком на стол.
Чернов повернулся к Немому, и Турецкий даже не заметил, как в руках подполковника оказался пистолет, направленный Немому в висок.
— Опять игры? — сказал Чернов зло. — Может, уже хватит игр?
Дуло повернулось к журналистке.
— Сюда! — скомандовал Чернов. — Помогите, Турецкий, этих гадов надо связать.
— Вы чего? — опешил Турецкий. — Вы чего?
— Успокойтесь, Турецкий. Вы все верно просчитали. Только вы упустили еще одного подонка — капитана Немого. У них с самого начала была договоренность с Савеловым. Он и сам прекрасно знал, что везет не груз, а «куклу». Он вас просто использовал. Неужели вы этого не поняли?
Журналистка медленно поднялась и двинулась под дулом пистолета к Чернову, так и не оставив свою сумочку. Чернов эту сумочку выхватил, раскрыл и вывалил содержимое на стол. Среди женских принадлежностей чернел огромный пистолет.
— Ого, серьезно, Нателла Вениаминовна, — улыбнулся Чернов.
Турецкий все еще не верил.
— Да журналисточка с Немым заодно, неужели непонятно? — словно угадал его мысли Чернов. — Вот теперь вопрос: а где, собственно, машинка?
И тут наконец подал голос Савелов.
— Обставил, Чернов, обставил на все сто. Молоток. Ты действовал наверняка.
— Да, терпеть не могу этих «авось».
Турецкому что-то напомнил этот разговор. Но что?
Чернов деловито достал из кармана пару наручников и сковал ими руки журналистке и Немому.
— Действительно, Турецкий, в танкере была «кукла», — сказал с пола Савелов, когда Немого, подкосив ему ноги, Чернов уложил рядом с ним. — Машинку я не трогал. О ней знал только капитан. Но он не знал, что везет пустой ящик. И действительно во все детали были посвящены только мы с Черновым. Даже Меркулов знал не все. Это правда. Нет, у меня были и другие под подозрением. Но отпали в ходе этой операции. Я запустил вас, как бондари запускают мышь в дырявую бочку. Простите уж меня, но дырку вы нашли, слава Богу, правда, теперь эта дырка нас и поймала.