— Младенец все время хнычет, что-то он мне не нравится.
— Очевидно, из-за вашей ссоры с супругом.
— Несомненно. Да я и в лучшие времена была неважной матерью. Достаточно того, что я хорошая королева, прекрасная герцогиня, страстная супруга, талантливая поэтесса, да и вообще красавица. — Королева насмешливо улыбнулась. — Требовать от меня большего было бы уже слишком. Кстати говоря, из Генриха отец еще хуже, чем из меня мать. Однако король здоров. Разве Генрих когда-нибудь болеет?
Раймонд поклонился:
— Никогда.
— Ты бываешь похож на него, — заметила королева, — особенно когда впадаешь в ярость.
— У Генриха, когда он в ярости, изо рта идет пена, мадам, — обиженно произнес Раймонд.
— Ну и что?
Джулиана облегченно улыбнулась, впервые подумав, что неистовство, в которое впадает Раймонд, когда он разъярен, — черта не столь уж зловещая и редкая. Оказывается, король в ярости ведет себя еще безумнее. Он катается по земле, грызет ножки кресел, бьется головой о пол, и все придворные в ужасе разбегаются.
Это фамильная черта, не более. Наследство, доставшееся членам рода от воинственного медведя, изображенного на их гербе.
Элинор взяла в руки иглу и позволила своим придворным сесть. Фрейлины немедленно заняли отведенные им места. Раймонд же уселся на скамейке у ног королевы. Села и Джулиана. Ей показалось, что Раймонд чуть отодвинулся, чтобы случайно не дотронуться до нее коленом. Почти сразу же Раймонд вскочил на ноги, и королева приказала:
— Сиди.
— Не могу, мадам. Я два дня провел в седле, у меня весь зад огнем горит.
— Какой ты грубиян.
— Будешь тут грубияном, когда так натрешь задницу.
Элинор улыбнулась, видимо, ничуть не обиженная словами своего кузена. Искусно работая иглой, она сказала:
— У нас с Генрихом множество разногласий, но в одном наши мнения сходятся: ваш брак, миледи, с Раймондом — вещь нужная и полезная. О вас много говорили при дворе, особенно когда вы заставили себя ждать так долго.
Элинор метнула на Джулиану суровый взгляд, и та заерзала.
— Наш кузен Раймонд — настоящее сокровище. Многие девицы влюблены в него по уши. Но еще важнее то, что он — великий воин.
— Это мне известно, ваше величество.
— Да, я вижу, что он уже успел показать себя в этом качестве, — сказала королева, взглянув на израненное лицо Раймонда.
Джулиана чуть не расплакалась, взглянув на синяки и шрамы, покрывавшие лицо мужа, однако, когда она ответила королеве, в ее голосе звучала гордость:
— Да, он спас мою дочь.
— Вот видите, а вы упрямились! — резко произнесла Элинор.
Джулиана хотела возразить, но королева повелительно вскинула свою тонкую белую руку:
— Такова воля короля, такова воля королевы. Мы должны быть уверены, что граница с Уэльсом в надежных руках. Наш выбор пал на Раймонда. Вам все ясно?
Джулиана увидела горькие складки, пролегшие в углах рта Раймонда. Видимо, его решимость разорвать брак была непреклонной. Очень хотелось воспользоваться приказом королевы, чтобы навечно приковать Раймонда к себе, но Джулиана знала, как он ненавидит оковы. Если он решил ее покинуть, она должна подчиниться.
— Ваше величество… — начала Джулиана, но тут на плечо ей легла тяжелая рука Раймонда.
— Нам все понятно, ваше величество, — сухо сказал он.
Элинор чуть Прищурилась, подозревая подвох.
— Проявите благоразумие, вы оба, — сказала она. — Ведь вы теперь граф и графиня де Лоте.
— Что, мадам? — удивилась Джулиана.
— Как, разве вы не знали? — приподняла брови королева. — Мне очень жаль, Раймонд. Я думала, лорд Питер тебе уже сообщил о печальной участи, постигшей твоих родителей.
— Да, мне это известно.
Королева пожала плечами:
— Не буду выражать соболезнования. Я знаю, как ты к ним относился, и ничуть тебя за это не осуждаю. Но теперь тебе достаются все титулы и земли твоих родителей. — Элинор улыбнулась. — Это огромное богатство. Когда я затею войну со своим мужем, попрошу у тебя денег взаймы.
— Какую еще войну? — удивился Раймонд, но его прервала Джулиана.
— Так ты богат! — с возмущением воскликнула она.
— Да, а что?
Джулиана сама понимала, что ее заносит, но уже не могла остановиться:
— Значит, мои земли тебе теперь ни к чему?
— Они нужны не мне, а королю, — не подумав произнес Раймонд, но, увидев, как исказилось ее лицо, посерьезнел. — Ты же знала, что рано или поздно я, унаследую земли своих родителей.
— И даже графство Авраше осталось твоим, — все не могла успокоиться Джулиана. — Ведь твоя мать…
— Да, она не успела передать графство церкви, как грозила.
Джулиана знала, что должна радоваться за Раймонда, но не могла.
— Как это чудесно, — С кислым видом произнесла она. — Теперь ты сможешь вернуться домой.
— Домой? — Он покачал головой. — Авраше никогда не был моим домом. Да, я там вырос, но…
— Я же помню, как ты расстроился, когда твоя мать пригрозила, что лишит тебя этого титула.
— Еще бы! Я столько лет ждал, что мне, наконец, начнут поступать доходы от графства, а тут она решила отобрать у меня последнее. — Королеве он пояснил: — Изабелла хотела передать мое графство святой церкви.
— Генрих ни за что бы этого не допустил, — отрезала Элинор.
— Может быть, следовало бы основать аббатство в ее память?
Элинор одобрительно отнеслась к этой идее:
— Да, пускай монахини денно и нощно молятся за упокой души графини Изабеллы. Тогда ей, быть может, удастся выбраться из чистилища где-нибудь к концу нашего тысячелетия.
— Так быстро? — с сомнением спросил Раймонд.
— Господь милостив, — благочестиво произнесла Элинор и, не меняя тона, продолжила: — Кстати, где мой зодчий? Я отправила его к леди Джулиане, чтобы он построил стену.
— Ваш зодчий? — презрительно пожал плечами Раймонд. — Этот жалкий коротышка?
— Да, где мой коротышка? — нахмурилась Элинор.
Раймонд с гордым видом отчеканил:
— Он говорил, что нельзя закладывать фундамент в холодное время года. Он не верил, что мы сможем построить стену, а потому я прогнал его и велел ему…
Тут он запнулся, а Джулиана ахнула:
— Упокой Господи его душу! Ведь он должен был отплыть на том же корабле, что и твои родители!
В углу зала возникла невысокая фигурка, и вперед шагнул мастер Папиоль, живой и невредимый.
— Вот он я, ваш зодчий! Провидение спасло меня от соленых объятий океана!
23
Раймонд уставился на француза, не веря собственным глазам, а мастер Папиоль, размахивая руками, принялся описывать свои приключения. Он попал в порт слишком поздно — корабль уже отошел. Слава Богу, достопочтенный лорд Питер и леди Мод приютили страдальца. А затем всемилостивый Боже привел в этот замок королеву, и несчастному Папиолю суждено было явиться пред глазами ее величества. Повезло мастеру Папиолю и минувшей ночью, ибо его приютила в своей постели сердобольная служанка.
В общем, француз был благодарен всем и каждому — кроме Раймонда.
Когда зодчий закончил свою прочувствованную тираду, Элинор заметила:
— У тебя очень странное выражение лица, Раймонд. Что, задница болит?
Раймонд мрачно ответил:
— Да. И чем дальше, тем больше.
Элинор от души расхохоталась:
— Ты и твоя жена так вымокли, что от вас на полу остаются лужи. Идите и приведите себя в приличный вид.
Джулиана сделала реверанс и поспешно удалилась, но Раймонда Элинор удержала за рукав. Понизив голос, она сказала:
— Я получила золото и твое письмо. Надо сказать, что ты приготовил своей невесте весьма необычный подарок.
Раймонд, который начисто забыл о своей просьбе, коротко ответил:
— Благодарю.
— И ты не удовлетворишь мое любопытство? Ведь я тащила через полстраны такую тяжесть.
— Не будьте слишком любопытны, Элинор.
— Я же вижу, что у вас не все ладно. Могу ли я помочь? Мы с Генри хотели, чтобы этот брак стал для тебя наградой, а не наказанием. Хочешь, я поговорю с Джулианой?
— Нет! — рявкнул Раймонд. И, взяв себя в руки, добавил спокойным голосом: — Нет. Во всем виноват только я.
Королева всплеснула холеными руками, усыпанными кольцами:
— Но я хочу только помочь! Иной раз слово королевы значит куда больше, чем гнев мужа.
Раймонд кивнул в сторону Папиоля:
— Вы и так уже мне оказали неоценимую услугу, большое спасибо.
Элинор рассмеялась. История с зодчим явнсс доставляла ей удовольствие.
Раймонд же размышлял, что как человек благородный должен немедленно покинуть Джулиану. К сожалению, пока королева в замке, это невозможно. Добиваться расторжения брака тоже нельзя — это значило бы перечить королевской воле. Значит, Раймонд останется мужем Джулианы, но он переедет в Бартонхейл. С женой же будет встречаться на Рождество, на Пасху, во время праздника урожая и еще в Иванов день… О, это будут радостные встречи, а время, проведенное в разлуке с женой, будет для него настоящей мукой.
Тягостную кару он себе уготовил, но иного выхода нет.
Элинор прервала его мрачные мысли:
— Я заняла вашу супружескую постель, а другой в замке нет. Мой тебе совет — заведи специальное ложе для гостей королевской крови.
Раймонд не верил своей удаче. Итак, проблема сегодняшней ночи решена! Ему не придется лежать с Джулианой в одной достели, испытывая поистине танталовы муки.
— Еще одна милость, — прошептал он.
— Что-что?
Он низко поклонился:
— Вы очень милостивы ко мне, Элинор. Я непременно заведу еще одну постель.
Глядя ему вслед, королева прошептала:
— Странно. Кажется, он хотел сказать, что я не должна совать свой нос в чужие дела.
— Солнце! — объявил Кейр, распахивая двери зала. — Солнце выглянуло из-за туч!
В зале поднялся радостный гул. Всем до смерти надоело сидеть взаперти, прислушиваясь к шуму дождя.
Марджери и Элла бросились к Кейру:
— Можно нам на улицу? Можно? Ну пожалуйста!
Кейр погладил девочек и сказал:
— Спросите у отца.
Сам же опустился на колено и сказал:
— Вы приказали, ваше величество, чтобы вам немедленно сообщили о первом же луче солнца. Я выполнил ваш приказ.
— Спасибо, славный Кейр. — Королева громко объявила: — Мы желаем развлекаться. Все марш на улицу!
— Там грязи по колено, — предупредил Раймонд.
— Ничего, будем возиться в грязи. — Элинор решительно поднялась. — Заодно посмотрим на твою стену, и ты сможешь подарить жене подарок, который ты приготовил ей к свадьбе.
— Свадебный подарок, свадебный подарок! — завопила Элла, а Раймонд встревоженно огляделся по сторонам.
— Джулиана на кухне, распоряжается насчет обеда, — пояснила Элинор. — Визит монарха — страшное разорение для хозяев. Боюсь, долго таких гостей вы не выдержите. Не бойся, Раймонд, я знаю, что ты хочешь сделать ей сюрприз.
— Кто вас знает, Элинор, — пробурчал Раймонд, который так устал, что ему было не до соблюдения придворного этикета.
Королева подняла палец, и к ней подбежала фрейлина, держа наготове плащ.
— Но ты должен вручить ей подарок еще до моего отъезда. Я хочу это видеть.
— Как прикажете.
— Смотри, будь поласковей с королевой, иначе я прикажу отрубить тебе голову. — Она вздохнула. — Но ты такой бледный и усталый, что я тебя прощаю.
— Спасибо, Элинор.
Она накинула плащ на плечи.
— Не представляю, как ты намерен провести эту ночь, если я отняла у вас супружескую постель?
Раймонд с натянутой улыбкой ответил:
— Иногда, Элинор, вы бываете чересчур любопытны.
Она злорадно улыбнулась:
— Генрих тоже так говорит. Слушайте все! — повысила голос королева. — Мы отправляемся осматривать новую стену замка Лофтс.
Из двери выглянула Джулиана, и Раймонд украдкой оглядел ее.
Она тоже была бледной и усталой. Отдохнуть ей не пришлось — нужно было ухаживать за высокой гостьей. Джулиана металась из кухни в погреб, готовила развлечения для королевы. Валеска и Дагна должны были устроить акробатическое представление.
Раймонд видел, как королевские фрейлины бросают на него многообещающие взгляды, но ему была нужна лишь Джулиана.
Королева сказала:
— Кейр, распорядись, чтобы мне и моим дамам было удобно. Мы будем освящать стену.
— Будет исполнено, мадам, — поклонился Кейр и щелкнул пальцами, подзывая Марджери и Эллу. — Пойдете со мной?
Девочки запрыгали от радости.
— Хью, поручаю вам Марджери, — сказал Кейр, помогая Элле взобраться на плечи.
— Что нам лучше с собой взять, Раймонд? — спросил Кейр. — Бочку вина или бочку эля?
Решение приняла сама королева:
— И то, и другое. Устроим праздник. — Она подозвала хозяйку замка. — Джулиана, мы как следует отпразднуем строительство вашей стены. Для освящения мне понадобится золотой кубок.
— Мадам, у меня нет золотого кубка, но есть церемониальная чаша, которой на Рождество я поливаю яблоневое дерево.
— Отлично! — одобрила королева.
— Принеси, — приказала Джулиана своей служанке.
— Хорошо, миледи, но… — Файетт колебалась. — Понравится ли Яблочному Человечку, что мы используем его чашу для такого дела?
— А мы ему не скажем, — подмигнула королева.
— Вот именно, — кивнула Джулиана. — А праздник будет кстати. Всем надоело сидеть взаперти.
Раймонд раздраженно буркнул:
— Я пойду выберу вино.
— Хорошо, — согласилась Джулиана.
К ним приблизился лорд Питер:
— Пойдем вместе, Раймонд. Я помогу тебе нести бочонки.
— Ладно.
Раймонд взял со стены пылающий факел.
Вдвоем они спустились в винный погреб.
— Здесь так темно, — сказал лорд Питер. — Такие же потемки, как в женской душе. Странные они все-таки существа, не правда ли?
— Глупые существа, — отрезал Раймонд, с грохотом отодвигая засов. — А твоя Мод бывает глупой?
— Очень часто, особенно когда говорит, что я глупец. Какое вино нам выбрать?
— Все равно. Когда пьешь, сидя по горло в грязи, это не имеет значения.
Раймонд воткнул факел в скобу и огляделся по сторонам, выбирая вино.
— Неужели она не понимает, что мы должны быть вместе? Ведь сама королева этого хочет. Ее дети этого хотят, черт бы ее побрал!
— Значит, ты никуда не уедешь?
— Нет! То есть да! Что мне делать? Я думаю о ней все время! — Он открыл краник, налил в ладонь эля и обмыл им лицо, словно желая смыть мучившие его мысли. — Не могу же я ей навязываться? Она видела меня униженным, посаженным на цепь. Я знаю, она меня презирает. Дважды я впадал при ней в ярость, и теперь она меня боится.
Внезапно раздался голос Джулианы.
— Ты просто дурак! — Она сбежала по лестнице в подвал. — Несчастный идиот! С чего ты взял, что я тебя презираю?
Раймонд удивился ее внезапному появлению.
И его душу обдало теплом. Он прижался спиной к холодным камням и вспомнил страшную сцену на залитой лунным светом поляне.
— Я же видел, как ты на меня смотрела, когда Кейр сбивал цепи. Тебя чуть не вырвало.
— Меня бы тоже вырвало, если бы я увидел тебя на цепи, — вставил лорд Питер.
— Это было не отвращение, а страх, — сказала Джулиана. — Я боялась, что Кейр заденет тебя топором. Ты вспомни, что было перед этим. Беднягу Тости замучили до смерти, Деннис умер у меня на руках, вокруг валялись убитые наемники. Но, когда я увидела, что ты жив, я уже ни о чем другом не думала. Ты был прикован к дереву, а я думала, что наконец-то мне улыбнулась удача.
— Значит, ты все-таки боялась?
— Не за себя, за тебя. Я знала, что ты не сделаешь мне плохого. Но мне было страшно, что я не смогу тебе помочь. — Она всхлипнула. — Я успокаивала тебя, разговаривала с тобой, а если и испытывала презрение, то лишь к тому, кто обошелся с тобой подобным образом. Я ужасно боялась, что потеряю тебя… А ты с тех пор меня ненавидишь.
Она обернулась и выбежала вон. Наступила тягостная пауза.
— Она думает, что я ее ненавижу? — недоверчиво спросил Раймонд и откашлялся. — Я же говорю — глупые существа.
Но уверенности в его голосе не было.