Грачев присел напротив преподавательского стола, и начал довольно коротко, но объемно рассказывать все, что ему было известно об одногруппниках. Это заняло не слишком-то и много времени.
— Какими судьбами? — наконец спросила Ольга Ивановна, намереваясь уже подняться и направиться к выходу.
В аудиторию начали заглядывать студенты, но видя, что здесь пока еще занято, кучковались в коридоре. Не желая терять больше времени, Грачев перешел прямо к делу:
— Вы знаете, Ольга Ивановна, мне очень нужно найти Нину Ивановну.
— Она ушла от нас.
— Да я знаю. Мне ваш седовласый сказал. Только вот он как-то так это сказал, что я больше не решился его расспрашивать.
— Да это и не удивительно. Он ведь ее фактически и уволил. Вы ведь о Николае Петровиче говорите? О нашем завкафедры?… У них был давний конфликт. Ну и, при первой же возможности…
— Как мне ее найти?
— Если не секрет… А зачем?
— Нет, не секрет. Она была переводчицей в немецком представительстве. Немцы уехали. А мне они нужны. У нее наверняка остались с ними связи.
— Это, скорее всего, именно так и есть. Она до последнего работала у них. Как они съехали, так ее и уволили из института.
— Ну, все понятно… Так как же, а?
Ольга Ивановна тяжело вздохнула:
— У меня был ее домашний телефон. Подождите секундочку.
Павел Александрович с замиранием сердца смотрел, как его бывший преподаватель английского языка листает записную книжку, морщится, прикусывает губу, и что-то тихо шепчет себе под нос.
— Вот, — наконец сказал она, — вот ее домашний телефон. Краузе Нина Ивановна… И вам еще здорово повезет, если она не уехала на ПМЖ в Германию.
«Час от часа не легче», — подумал Грачев.
Он несколько раз звонил днем из дома, но трубку никто не поднимал. Наконец, уже в вечернее время, кто-то ответил, но это был мужской голос:
— Здравствуйте, вам кого?
— Мне Нину Ивановну пожалуйста, если можно.
— А кто ее спрашивает?
Павел Александрович перевел дух.
— Это Павел Александрович Грачев. Я заместитель директора областной агропромышленной корпорации.
— М-да?.. Хорошо, сейчас.
В трубке было слышно, как кто-то прокричал: «Нинок! Тебя к телефону!».
— Здравствуйте, — раздался знакомый женский голос. — Кто меня спрашивает?
— Нина Ивановна! — сразу взялся за дело Грачев. — Меня зовут Павел Александрович. Вы помните первый выпуск бераторов?
Пару секунд на том конце провода было тихо. Потом женщина откликнулась:
— Да, помню. Ведь это же был первый выпуск. Все впервые… Вы из того самого выпуска?
— Да, вы очень догадливы, Нина Ивановна, — рассмеялся Грачев. — Мне надо с вами поговорить по этому поводу. Советники уехали, а мне крайне нужны их координаты.
— Ну хорошо. Я сейчас вполне свободна. Давайте мы встретимся в городе. В центре. Знаете, есть такое кафе, недалеко от набережной. Кажется, называется оно «Шоколадный мир». Ну, кафе от кондитерской фабрики.
— Да, конечно, знаю.
— Давайте часам к пяти вечера вы туда подойдете. Хорошо?
— Да, конечно. Как скажете.
— Вы меня угадаете, надеюсь? Я-то вас точно не угадаю.
— Я хорошо вас помню, — уверил Нину Ивановну Грачев. — Так что мы обязательно встретимся. Вы только, пожалуйста, обязательно приходите.
Кафе «Шоколадный мир» находилось совсем недалеко от набережной, и сюда доходил прохладный ветер, дувший с реки. Напротив кафе шла каштановая аллея, находились подстриженные лужайки с зеленой травой, и вообще, было довольно мило.
Кафе полностью оправдывало свое название. Спиртное здесь присутствовало чисто символически — в виде ликеров и дорогих коньяков. А торговали в основном тортами, пирожными, конфетами, отчего среди посетителей было очень много детей и на порядок меньше взрослых.
«Интересно, почему именно «Шоколадный мир»? — думал Грачев. — «Возможно потому, что взрослому значительно труднее затеряться среди детей. А уж взрослый без ребенка будет просто смотреться как белая ворона, тут не ошибешься».
Он пришел заранее, занял свободный столик, и заказал себе чашку кофе. И чтобы уж сразу предотвратить возможное недовольство сотрудников кофе, почему он один занимает целый столик, кофе заказал довольно дорогой. И действительно, солидный внешний вид и дорогой кофе произвели впечатление: он ждал уже пятнадцать минут, но никто даже не пытался к нему подсесть.
Еще через минуту появилась и Нина Ивановна. Погрузнела, постарела, но не угадать ее было нельзя. Она растерянно осмотрела зал, и Грачев замахал ей рукой.
— Это вы Павел Александрович? — спросила женщина, подойдя к столику.
— Да, это я. Присаживайтесь, пожалуйста.
Нина Ивановна очень аккуратно опустилась на резной деревянный стульчик, и повесив сумку на спинку стула, неожиданно сказала:
— А я вас узнала. Вы — бывший студент агрофака. Точно?
«Вот это память»! — даже несколько опешил Грачев.
— Да, именно так, — ответил Павел Александрович. — Но я вам скажу, что у вас исключительная память! Столько лет…
— Ну уж и не столько. Не преувеличивайте! А память у меня так себе. Просто вас трудно было не запомнить. У вас очень выразительный взгляд.
Грачев решил, что углубляться в физиономистику ему сейчас не с руки.
— Нина Ивановна, — как можно проникновеннее спросил он. — Как мне связаться с немецкими советниками?… Да, кстати! А почему они свернули свою работу?
Нина Ивановна листала меню, и задержалась с ответом. Грачев спохватился.
— Позвольте мне для вас заказать, — попросил он и забрал тяжелую коричневую папку.
Поймав взгляд официанта, Павел Александрович махнул ему рукой, и тот немедленно появился возле столика.
— Так, — начал диктовать Грачев. — По две больших порции вашего фирменного торта, по чашке кофе, нарезанный лимон и по две рюмки армянского коньяка. Пожалуйста.
Официант заскользил куда-то между шныряющими тут и там детьми, а Павел Александрович повернулся к собеседнице:
— Простите ради Бога, но почему именно это почти детское кафе?
Нина Ивановна засмеялась:
— Во-первых, я люблю детей. Во-вторых, я люблю торт. Кстати, спасибо, что заказали именно фирменный. И, в-третьих, не такое уж оно и детское, раз вы свободно заказали коньяк.
— Ну… Спиртное сейчас везде продают, чуть ли не в детских садах.
— Да, к сожалению.
Нина Ивановна помолчала, а потом с внезапным раздражением продолжила:
— Вот и немцы думали, что здесь рыночная экономика будет, как у них в ФРГ. А тут началось такое… Бандитизм, беспредел, рухнуло все… Они как-то довольно быстро уехали. Может быть из-за этого. А может быть из-за того, что умер Ольгерд.
— Как умер? Почему?
— Ничего криминального. Обычный инфаркт. А ведь он весь этот проект там в Германии и проталкивал. Его не стало, и интерес к нашей области как-то сам собой увял… Фридрих приезжал еще пару раз, пытался что-то новое наладить… Не получилось… Вот и все.
— Еще раз простите… но почему вы ушли из института? Если это, конечно, не секрет.
— А почему вам это так интересно? Ведь это к теме не относится.
Павел Александрович усмехнулся:
— Кто знает, Нина Ивановна, может быть я вас возьму на работу. На хорошую работу.
— По специальности?
— Конечно, по специальности. Я не знаю немецкого, и вообще с языками у меня не очень сложились отношения. А мне это, возможно, скоро очень сильно понадобится.
— Я подумаю, — кокетливо ответила Нина Ивановна, и принялась есть только что принесенный официантом торт.
Павел Александрович тоже никуда не торопился. Он взял маленькую десертную ложечку, и начал пробовать сливки, потом незаметно даже для самого себя увлекся, и смолотил почти весь кусок, пока опомнился.
Нина Ивановна смотрела на него с большим интересом.
— У вас хороший аппетит! — сказала она.
Ну что можно было на это ответить!
— Да, не жалуюсь, — сказал Грачев. — Кто много ест, не всегда, конечно, много работает, но зачастую это именно так… Давайте выпьем!
Павел Александрович, конечно, несколько преувеличил — они пригубили.
— Вы знаете, — медленно произнес Грачев, — судя по вкусу, это действительно армянский коньяк. Самый настоящий. Даже удивительно.
— Ну я же не зря вас именно сюда пригласила… Между прочим, Гюнтер, вы его не знаете, он уже после вас преподавал, очень любил сюда приходить. И меня пару раз приглашал.
На Нину Ивановну коньяк подействовал самым благоприятным образом.
— Почему меня уволили? — сказала она. — Потому что в поездку в Германию немцы взяли именно меня, а не завкафедрой.
— Это седовласый?
— Да, именно он. Ему было жутко обидно, тем более он считает, что знает немецкий значительно лучше меня. Он там что-то пытался пробить через ректора, но немцы уперлись, и поехала именно я. Курилович мне намекал, что у меня по возвращении могут быть неприятности, но я не рассчитывала, что немцы так скоро нас покинут, и думала, что еще долго буду с ними работать… Но случилось то, что случилось. Соответственно, на кафедре я не смогла больше работать. Знаете, если вы начальству не нравитесь, причем активно не нравитесь, то лучше быстро уйти самому.
— Да, наверное, вы правы, — поддакнул Грачев. — А чем вы сейчас занимаетесь?
— Сейчас? Переводами. Письменными переводами. Заказов не слишком много, но заработок стабильный. Натренировалась на технической документации, да и по сельскому хозяйству, сами понимаете, опыт уже не малый.
Павел Александрович совсем слегка усмехнулся, но собеседница уловила это движение в уголках рта, и оценила его правильно.
— Да, вам, конечно, немного не повезло с переводом, в первой группе. Я не слишком хорошо разбиралась в ваших специфических терминах… Но потом пошло значительно лучше. Я быстро освоилась.
— Это очень хорошо, потому что ваша возможная будущая работа будет очень тесно связана с сельскохозяйственной и экономической тематикой. Вы, я думаю, догадываетесь.
— Пока не очень, — честно призналась Нина Ивановна, — но уверена, что вы мне все объясните.
— Да, я вижу, пока вам все не объяснишь, вы решительно ничего не скажите о паролях, явках, адресах. Но мне скрывать нечего. Я хочу заняться экспортом зерна. А для этого мне нужны контакты за границей. Другими словами — напрямую. Без посредников.
— Почему именно в Германию?
— Ну… Это-то, кстати, элементарно. У меня нет никаких связей за границей, за исключением этой тонкой ниточки бераторов. Зато они занимаются именно тем, что мне нужно… Точнее, по крайней мере, в этой области. Хотя бы могут посоветовать, порекомендовать…
— А какова моя роль?
— И это очень просто. Чтобы вести переговоры, мне нужен переводчик. А вы не просто переводчик, вы, как сейчас говорится, полностью «в теме».
Нина Ивановна пожевала губами, пригубила кофе, и стараясь быть мягкой, сказала:
— Простите, Павел Александрович, но… В качестве кого вы будете вести переговоры?
Грачев полез во внутренний карман, достал свою старую визитку и протянул даме. Она внимательно ее изучила. Павел Александрович не стал вводить собеседницу в заблуждение, а сразу расставил все точки над «i»:
— Я уже там не работаю. По многим причинам… Но у меня, естественно, остались связи и есть деньги.
Насчет денег и связей Павел Александрович слегка преувеличил: денег у него было не столь уж и много, а что касается связей, то после увольнения о большей части из них можно было смело забыть. Но и всякая откровенность должна иметь вполне определенные пределы.
Нина Ивановна вздохнула, раскрыла маленькую дамскую сумочку, и достала небольшую кожаную визитницу.
— Кстати, подарок Ольгерда, — нашла она нужным пояснить.
Визитницу она протянула Грачеву. Тот бережно взял ее, и начал неторопливо просматривать. Часть из визиток была двусторонней — на немецком и английском языках, а также на немецком и русском. Карточек было довольно много, заметно больше, чем он ожидал.
— Как вы думаете, — сказал Грачев. — К кому из них лучше обратиться по поводу экспорта зерна? Для кого эта тема ближе?
Нина Ивановна задумалась. Она забрала визитницу из рук Грачева, и также вдумчиво приступила к перелистыванию карточек. Пока она думала, Павел Александрович заказал еще коньяка и кофе.
Нина Ивановна кивнула, одобряя его выбор.
Они оба никуда не торопились. Нина Ивановна, вполне очевидно, действительно нуждалась в работе, а Грачев — в ее знаниях и связях.
— Франц Браун, — наконец сказала она, вытягивая карточку из визитницы, и протягивая ее Павлу Александровичу, — кажется, именно он занимается оптовой торговлей.
Звонить в Германию по обоюдному согласию было решено из квартиры Павла Александровича. Для этого они высчитали, чтобы в Германии было 11 часов утра, к этому времени к Грачеву приехала Нина Ивановна.
Она набирала номер, она слушала гудки, и она попросила к телефону господина Брауна.
— Он у телефона, — кивнула она Грачеву.
Тот немедленно подсунул ей под руку заранее написанный текст для ведения переговоров. Она взяла бумагу одной рукой, бегло взглянула на нее, и перешла к приветствиям.
— Говорит, что очень рад меня услышать, и что мы давно не виделись, а жаль, — успела шепнуть переводчица напряженному Павлу Александровичу.
Затем она полностью перешла на немецкий язык, изредка заглядывая в переданную ей инструкцию.
Вот что написал Павел Александрович.
«Уважаемый господин Браун. Мы бы хотели наладить с Вами взаимовыгодное сотрудничество по вопросам поставки высококачественного зерна пшеницы, гречихи и подсолнечника в Германию. Если Вас это заинтересует, то нам бы хотелось как можно скорее встретиться с Вами для того, чтобы обсудить все детали возможных сделок, Ваши условия и требования».
Все остальное он планировал выяснять и разъяснять уже по ходу телефонной беседы. Нина Ивановна говорила довольно долго, потом она отложила трубку и начала объяснять:
— Я ему сказала, что вы окончили здесь курсы бераторов и были одним из лучших выпускников. (Грачев благодарно кивнул). Он сказал, что их фирма рассматривает предложения из России очень осторожно, у нас в России сейчас много мошенников, но ваше рассмотрит, хотя и сразу предупреждает, что их поставки начинаются от тысячи тонн. (Грачев понимающе кивнул еще раз). И он говорит, что если мы хотим приехать на переговоры, то нас, конечно же, примут. Но чтобы ускорить получение визы, вам нужно получить от него вызов на коммерческие переговоры. А для этого ему нужно знать кому и на адрес какой именно фирмы высылать вызов.
— Спросите у него, как с ним лучше связываться в дальнейшем, — быстро произнес Павел Александрович.
Нина Ивановна снова взялась за телефонную трубку. Затем она взглядом показала Грачеву на карандаш, тот немедленно подал его, и переводчица быстрым мелким почерком начала строчить что-то по лежащей перед ней записке.
— Он говорит, что можно по электронной почте, вот по этим телефонам, или письменно по этому адресу. Еще что сказать?
— Передайте, что мы перезвоним в течение ближайшего месяца.
— Хорошо.
Нина Ивановна снова заговорила по-немецки, причем все время улыбалась. Наконец, она положила трубку на телефон и выдохнула.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Павел Александрович.
— Что — что? Я же, вроде бы, все пересказала.
Павел Александрович заерзал в кресле:
— А интонация? А общее впечатление? Как он настроен? Все очень и очень важно! Поймите.
— Понятно… К вашему счастью, он настроен очень благожелательно. Но, в конце концов, насколько я их изучила за время тесного общения, выгода для них имеет решающее значение. Если вы им предложите что-то выгодное, то они не откажутся. А если вы покажите себя достойным партнером, то можете рассчитывать на долгосрочные отношения. И возможно, какие-то мелкие привилегии.
— До этого еще далеко, — мрачно ответил Грачев.
— А что-то вы не очень веселы, Павел Александрович, — удивленно и осторожно заметила переводчица.