Видимо, они ждали кого-то другого, потому что напряжение с начальника милиции тут же спало.
— Вы, видимо, из налоговой? — наполовину вопросительно, наполовину утвердительно спросил начальник.
— Да, меня прислал Аркадий Витальевич.
— Служили?
— В ПВО. Зенитно-ракетный дивизион, под Минском. Старший сержант.
— А образование?
— Экономфак, в СХИ.
— Очень хорошо, — задумчиво протянул подполковник. — Какая у нас есть свободная должность, вы в курсе?
— Да, разумеется. Мне сказали.
— Тут есть одна тонкость. На эту должность требуется утверждение из города. Придется поехать туда со всеми вашими документами, а также сдать физподготовку. Стометровка, три километра, и подтягивания. Сможете?
Игорь несколько смутился. Последний раз нормативы он сдавал на третьем курсе института, и после этого прошло порядочно времени. Но что-то ему подсказывало, что особо придираться к его физической форме не будут даже в городе. Начфин — это не оперативник, ему скорость ног и сила рук не так уж сильно нужны.
— Я постараюсь, — ответил Поляков. — Не боги горшки обжигают.
— Давайте Ваши документы. Вы их с собой принесли? — спросил майор.
Игорь передал всю папку. Подполковник, наконец, предложил ему присесть, и Игорь выбрал средний стул из трех, стоявших вдоль стены напротив окна. В окна было видно серые здания пятиэтажных домов, и просветы высокого голубого неба.
— Ну что же, все хорошо, — подал голос майор. — Пишите в налоговой заявление об уходе, и готовьтесь к физо. Примерно через месяц поедем в город, там будет проверка ваших документов, и сдача нормативов. И будете работать. Справитесь, надеюсь?
— Думаю, справлюсь, — сразу ответил Игорь, а сам подумал, что отсрочка на месяц — это здорово.
За это время он успеет подучить бюджетный учет, с которым раньше, честно говоря, сталкивался только в теории.
— Ну вот и славно, — подал голос начальник милиции. — А то замучили эти бабы. То месячные, то в декрет, то дети болеют, то сами… Хоть сам за них зарплату считай и в банк бегай. И по тревоге не дозовешься. Потом еще возмущаются. А чего возмущаться? Ты же в милицию на службу устроилась, а не в магазин бухгалтершей! А мужик — начфин — это хорошо. Это здорово!
Отработав две положенные по законодательству недели в налоговой, Игорь уволился. Даже проводы сотрудникам своего отдела он устраивать не стал. Не в его это было характере, да и та явная радость, (ведь одним серьезным конкурентом на сокращающиеся в отделе места стало меньше!), которую проявили бывшие коллеги, его покоробила.
После этого Поляков честно пытался хоть немного восстановить спортивную форму. Он бегал, подтягивался и отжимался, но вскоре с прискорбием осознал, что за две недели восстановить то, чем не занимался уже многие годы, практически невозможно.
Тем не менее, сдавать нормативы он отправился со спокойной душой. Его почему-то не покидала уверенность, что все обойдется. Ну, посудите сами! Не взять на работу начфина только потому, что он не силен физически? А оно ему так уж надо? Ему головой нужно думать, а не ногами.
А за свою голову Игорь был спокоен. Он еще месяц назад распечатал на работе инструкцию по ведению бухгалтерского учета в бюджетных учреждениях, прочитал ее, и понял, что ничего особо для него сложного, честно говоря, там нет.
Нормативы сдавали прямо в областном управлении.
За огромным зданием неопределенного казенного грязно-желтого цвета оказался небольшой спортивный городок. Площадка для мини-футбола, окруженная тремя рядами беговых дорожек, перекладины разной высоты, брусья, площадки для волейбола и баскетбола.
Из сдающих нормативы оказалась дюжина мужчин, и несколько женщин.
Женщины кучковались в сторонке, у шведской стенки. Как выяснилось, они начнут свои испытания после того, как покинут спортгородок мужчины. Бегать, прыгать и отжиматься в присутствии сильного пола слабый пол категорически отказался. Разумеется, начальство пошло дамам навстречу.
Ни на стометровке, ни в подтягиваниях Поляков в нормативы не уложился. Принимал тесты улыбающийся черноусый майор. Посмотрев на результаты Игоря, он нахмурился, но ничего не сказал. Только что-то пометил у себя в журнале.
На трех километрах Поляков понял, что начинать заниматься нужно было не меньше, чем полгода назад. Сердце колотилось где-то у горла, воздуха отчаянно не хватало, горькая слюна наполняла рот, и Игорь постоянно сплевывал ее прямо на дорожку. Через несколько кругов появилось острое желание плюнуть на все, и сойти с дистанции.
«Ну ее к черту, эту должность»!
Игорь бежал самый последний, и, видимо, по его лицу майор понял все его состояние. Он подошел к дорожке и крикнул Игорю:
— Добежишь до конца, зачту все нормативы!
Игорь услышал эти слова, и продолжил движение. Ноги налились острой болью, казалось, что каждым движением он преодолевает какую-то невыносимо упругую среду. Мышцы просто отказывались повиноваться. Поляков давно уже бежал через «не могу», но подозревал, что очень скоро это «не могу» закончиться, и он просто-напросто упадет на дорожку из-за отсутствия сил.
Тем не менее, он добежал, а точнее — почти дополз — до финиша.
— Молодец! Мужик! — похлопал его майор по плечу. — Я тебе все нормативы записал. Так что физические тесты ты прошел. Ну а дальше — это не моя забота.
Отплевываясь, с трудом набирая воздух в измученные легкие, Игорь все же нашел возможность задать вопрос:
— Ну а если бы я не добежал? Что не зачли бы? И на работу не взяли?
Майор посуровел лицом.
— Нет, не зачел бы. У нас не работа, у нас служба. Зачем нам люди, которые себя пересилить не могут? Пересилил — молодец, мужик! А хлюпики пусть в другое место идут работать. В милиции таким делать нечего.
Игорь уже не слушал его. Он опустился на скамейку, переводя дыхание, и ловил «отходняк». Ему казалось, что он выиграл главный забег в своей жизни.
Глава 3
Андрей Иванович Шувалов.
Андрей Иванович Шувалов обмывал новую «десятку».
Компания была не то, чтобы большой, но шумной: собрались близкие друзья, соратники по бизнесу, (а большинство гостей было и тем и другим одновременно), веселые, удачливые, довольные жизнью и собой люди. Дети присутствовали за столом недолго: у них вскорости нашлись собственные общие интересы, и они куда-то свалили. Разговоры предков им были до лампочки.
Андрей Иванович выдохнул. Настал момент поговорить о работе. «Как ни крути», — подумал он, — «а чем больше пьешь, тем сильнее в голову лезет наболевшее: работа, неприятности, неудачи — опять же из-за нее, проклятой». И Андрей Иванович созрел для очередного тоста.
Он поднял вверх руку с вилкой, прокашлялся и произнес фразу, ставшую для него за последние несколько лет почти условной:
— А ведь как начинали!.. На одном голом энтузиазме. Сколько дорог проехали, сколько порогов обивали, сколько я под собой загнанных машин сменил! И зимой в степи мерз, и в аварии по гололеду попадал… (Андрей Иванович склонил голову). Что говорить? Сами все прекрасно знаете! Но главное — не зря! (Андрей Иванович голову поднял). Не зря! Все теперь есть: и квартира большая, и машина новая, и счет приличный. Все для детей! Вот им теперь мое дело продолжать. И слава Богу, что им не с пустого места начинать надо!
Андрей Иванович потянулся к бутылке «Гжелки», крепко уцепил пальцами, чтоб не вырвалась, поднялся грузно на ослабевших ногах и стал разливать ближайшим. Кивнул головой на тот край:
— Не сидите, гости дорогие, наливайте всем. Пить, гулять надо — наше время пришло; можно и отдохнуть от трудов праведных.
Сам себе усмехнулся. Поднял рюмку на уровень глаз, посмотрел сквозь нее на остальных, глотнул воздуха и выдохнул:
— Ну, за сказанное!
И выпил, не морщась. Стол загудел от стука вилок и ложек: гости потянулись за закуской. Все как один в строгих костюмах и деловых галстуках, на пальцах печатки золотые, а дамы дебелые и холеные: не красавицы неописуемые, нет, но ни за одну не стыдно; к любой потянись за талию и сладкий запах духов голову закружит.
— А помнишь, Андрей, как мы замерзали на трассе около Светлоярского элеватора?.. У тебя шрус развалился, и мы встали… А я пешком пошел на элеватор, чтобы позвонить оттуда в контору… А там сказали, что машину только на следующее утро пришлют… И мы всю ночь грели двигатель и спали по очереди в салоне. Помнишь?.. Хорошо, что у тебя фляжка коньяка была, а то мороз-то крепкий в ту ночь оказался.
По лицу виновника торжества без труда можно было прочитать, что всей памятью он погрузился в ту незабываемую ночь. Но скоро вернулся обратно и только сказал:
— А хорошая была у меня тогда «девятка», что ни говори.
Андрей Иванович задумался о быстротечности времени, и гости, предоставленные сами себе, разбились на маленькие группки по интересам. Хозяин вынырнул из задумчивости довольно быстро, но объявлять новый тост не спешил. Его маленькие глазки исподлобья внимательно изучали приглашенных господ.
Шеф не пришел. Подарок прислал, а сам не пришел. Но подарок хороший — автокондиционер. Сам Андрей Иванович такую покупку все же сделать не решился бы — денег пожалел. Первый и второй заместители тоже не появились. Но на них и рассчитывать не стоило. Уже года три назад, как они перестали тесно и запросто общаться с бывшими соратниками. Тогда их было всего-то человек пятнадцать: все на виду, все в одной упряжке. Порой не поймешь — где первое лицо, а где последнее. А потом контора расширилась; все больше новых лиц: уже не всех и по именам помнишь. У директоров — по отдельному кабинету, по отдельному туалету. Ну и… Все ясно, так и должно быть. Хорошо хотя бы то, что на «вы» не заставляют разговаривать; и не кричат так на старых друзей, как на новых служащих. Иной раз от крика даже сердце замирало: не дай Бог, на меня так когда-нибудь, не дай Бог!
А начальник заготовки пришел. Не мог не прийти. Не так высоко смог себя поставить. Сглупил однажды, до сих пор, наверное, по ночам волосы на голове рвет, но поздно уже. Ему отрываться от коллектива старого никак нельзя, а то вообще между небом и землей придется болтаться — так долго не провисишь…
Остальные что — почти все рядом живут. Одновременно новые квартиры покупали, в одном районе, вместе гаражи строили, машинами обзаводились. Но кому как. Вот он на машину копил — никуда не тратил. А вот Алексей Иванович — программист, например, дочку в местный университет протолкнул — у него немало денег на это ушло. Да он со своей кровинушкой еще намучается — еще столько же уйдет, если не больше. Не при нем будет сказано, туповата девочка. Какая ему машина!? Все на преподавателей уйдет. Хотя, если денег хватит, можно и на кандидата замахнуться. Главное потом такого «ученого» к себе на фирму случайно не пропустить…
Вот только двое посторонних, не из конторы: друг детства с женой — этого для души пригласил, да профессор из института: дети подрастают, скоро самому придется бегать по знакомым и спрашивать — кому сколько надо дать, да когда, да чтобы не переплатить, и самого чтобы не кинули. А ведь все-таки трое детей. Вот машина — последняя покупка для себя, а с этого момента на них придется работать, только на них.
Андрей Иванович снова взял бутылку, снова скомандовал:
— Наливай!
Когда же убедился, что все налили; огурцы на вилках, минералка в фужерах, глаза на него, сказал:
— Выпьем за детей, за наше будущее!
Выпил:
— За спиногрызов этих, ха-ха-ха…
Ночь Андрей Иванович провел муторную. Кружилась голова, подташнивало, непонятные сны лезли в голову. Диван казался неудобным до ужаса: одеяло постоянно сползало вниз. Короче, кошмар…
Пил владелец «десятки» не часто — меру он знал; но если уж напивался, то запросто терял контроль и пил до потери сознания. Несколько раз серьезно пострадав, Андрей Иванович стал осторожнее: теперь перед любым праздником выпивал порошки от опьянения; сознание его уже не покидало, но от жестокого похмелья Андрей Иванович страдал по-прежнему.
Жена с молодых лет отказывалась спать с пьяным мужем в одной постели, добившись почти условного рефлекса от супруга: в нетрезвом состоянии он автоматически искал диван. Теперь, в новой пятикомнатной квартире места хватало всем. Даже в своем муторном сне Андрей Иванович радовался приобретенной жилплощади и улыбался до ушей. Жизнь удалась!
Летняя ночь закончилась быстро. Тошнотворную тишину в голове хозяина хозяйка растрясла энергичными движениями рук.
— Ой-ой-ой! — схватился за больную голову разбуженный.
Андрей Иванович сел на диван, и быстро просканировал свое самочувствие. Диагноз оказался неутешительным: он был еще пьян. Андрей Иванович снова схватился за свою разбухшую голову. Шеф требовал, чтобы служащие прибывали в офис строго на служебном транспорте — мало ли куда потребуется отправиться по делу в течение дня. Поэтому Андрею Ивановичу ехать на общественном было никак нельзя. Но и садиться за руль, когда изо рта вылетала огненная струя, почти сбивавшая с ног самого хозяина, казалось вообще невозможным. В голове вертелась только одна идея: попросить кого-нибудь подвести до работы на его машине, а там уже как-нибудь выкрутиться. Но вот кого? Андрей Иванович с мукой поднял глаза на жену: права у нее были, но ведь и она вчера остограммилась ни на шутку. Глаза упали вниз сами собой.
«А, черт!», — подумал Андрей Иванович, — «попробую. В крайнем случае, откуплюсь». Перспектива потери денег пугала его много меньше, чем, даже пусть смутное, недовольство шефа. Хотя, наверное, в этом он не признался бы и самому себе.
После бурного застолья, конец которого хозяин квартиры помнил весьма туманно, состояние морды лица, так сказать, было соответствующим. Зеркало безжалостно показало Андрею Ивановичу, каким его увидит сегодня коллектив «Деметры». М-да, зрелище еще то… Похмельный синдром активно мешал бриться, но после бритья Андрею Ивановичу полегчало. Завтракать он не стал из-за чувства легкой тошноты, а, кинув в рот две таблетки «Рондо», остальную пачку засунул в карман, и помчался к лифту. Сегодняшним утром в график он не укладывался: сказывалась вялость и неуверенность в движениях. «Зимой бы», — тоскливо думалось по дороге, — «зимой бы было легче. Мороз, он немного трезвит. А летом… От одной жары еще больше развезет».
Добравшись до своего гаража на две машины, Андрей Иванович выкатил служебную «девяносто девятую», перекрестился, и медленно тронулся к воротам гаражного кооператива.
Но он все-таки опоздал. Еще поворачивая к офису, ему сразу стало понятно, что площадка перед главным входом забита под завязку. «Мерседес» шефа стоял на своем месте, рядом находился «Мерседес» второго директора, а «Дэу» коммерческого занимала положенную ей третью позицию. Андрей Иванович, переживший пару неприятных минут, проезжая мимо постовых, чертыхнулся и поставил «девятку» через дорогу; в результате чего в контору пришлось перебегать, лавируя в потоке транспорта.
На крыльце уже никого не было, но это и неплохо: меньше народа почувствует нехилый перегар. Андрей Иванович стрелой пролетел по коридору и нырнул в свой кабинетик. Посещал он его не часто — все больше по командировкам, но отдельным местом дорожил; ценил, как особое расположение шефа.
Зазвонил телефон. Секретарша поздоровалась елейным голосом и с заметным удовольствием сообщила:
— Павел Александрович второй раз требуют Вас на совещание. Уже все собрались.
Андрей Иванович мысленно завыл, и рванул на голове волосы; в действительности же аккуратно положил трубку дрожащей рукой на место, встал, поправил галстук, сунул за щеку очередную порцию «Рондо», и побежал на полусогнутых в кабинет генерального директора.
В кабинете незанятым оставался только один стул: прямо рядом с генеральным. Андрей Иванович снова мысленно охнул, мысленно же пнул себя в зад; извинился вслух и присел — под пристальным, хотя и бесстрастным взглядом шефа. Развернул блокнот, положил ручку и замер, стараясь разучиться дышать.
Павел Александрович скрипнул зубами, вытащил «Винстон», щелкнул «Зиппо» и закурил: