- Стариками они брезгуют, - кивнул Лолли, едва не рассмешив меня этим своим «они», словно отделяя себя от сородичей-кровососов. Что ж, родственников не выбирают, к сожалению. Почему-то мне казалось, что Лолли не так уж безнадежен, и оттого мне было его еще больше жаль. Стоит ему раз убить, и он уже не остановится. Будут ли эти огромные синие глаза такими же невинно-доверчивыми после кровавой охоты на человека? Вряд ли.
- А что твои родители? – тихо спросила я. – Они не пытаются тебя защитить?
- У меня только отец. Мать была смертной и умерла при родах.
Я изумленно уставилась на него.
- Э… то есть как это? И твой отец жил со смертной женщиной, не обратив ее? Разве законы вампиров это позволяют?
- Нет. Они не были женаты. Это была… случайная связь. Отец не знал, что она беременна. Кто-то рассказал ему обо мне… когда мать умерла, а меня отдали в детский дом. Он меня отыскал и взял к себе.
- Удивительно сентиментальный вампир – твой папаша.
- Он бы не признал меня, если бы я родился человеком. Но я унаследовал гены вампира.
- Вампиризм – чертовски заразная штука, - мрачно пошутила я.
- Ага. Я, конечно, считаюсь полукровкой, и многие меня за это презирают, но на самом деле я очень силен для полу-человека.
- И все же ты не бессмертен.
- Да, я буду жить долго, может быть, пять-шесть столетий, но все же состарюсь и умру.
- И тебе нужно пить кровь, как другим вампирам? Неужели нет никаких лекарств, вроде тех, что сдерживают волчьи гены у оборотней-полукровок?
- Не знаю. Среди вампиров крайне мало полукровок. Такие дети обычно не выживают.
Он был прав. Необъяснимо – но плод любви вампира и человека редко бывал удачным. Не то, что у оборотней. Возможно, это было вызвано тем, что вервольфы зачинали детей в человеческом обличье, а вампиры всегда оставались вампирами и не могли хотя бы на время становиться людьми. Не знаю.
- Но, может, стоит попробовать…
- Теперь уже поздно. Я с детства питаюсь синтетической или животной кровью. Лекарства мне уже не помогут, да и человеческая пища меня убьет. Шеба, я вампир. У меня есть клыки, я силен, вынослив, нечеловечески быстр. Я не умею улавливать мысли людей, как другие вампиры-телепаты, не могу левитировать и не владею телекинезом. Зато дневной свет переношу намного легче. Но все же я вампир. Я даже немного гипнотизировать могу!
- Хочешь сказать, что кровососы умеют все, что ты перечислил? – снова вытаращилась на него я.
Он хихикнул, шмыгнув окровавленным носом.
- Ты не знала? Обычно мы скрываем свои способности, чтобы люди не сильно пугались. Ну… и чтобы они нас слегка недооценивали. Это полезно.
- Не сомневаюсь. И что, все «ваши» это могут?
- Ну, нет. В большинстве случаев вампиры владеют той или иной способностью, и очень редко – всеми сразу. Но очень старые это могут, да.
- Например, Люций?
- Может быть. – он перестал улыбаться, глядя на меня встревоженно.
- Мог он внушить кому-нибудь любовь к себе?
- Любовь? Не думаю. Гипнотическое влияние вампира на сознание человека действует лишь при условии непосредственного контакта, понимаешь?
- То есть, он не может заморочить кому-то голову, не находясь рядом?
- Вроде того. А что?
- Да так… Думала, а не запудрил ли он этими своими штучками мозги моей подруге, - буркнула я неохотно.
- Зачем ему это? Его и так все любят.
- Я – нет!
- Только потому, что твой брат ушел к вампирам, - выпалил он и мгновенно прикусил язык. Наверное, взгляд мой в тот момент был очень красноречив, потому что и без того бледное лицо Лолли стало мертвенно-белым.
- Никогда больше не говори о Фэйте в моем присутствии. Хорошо? – обманчиво спокойным голосом сказала я, предварительно сделав пару глубоких вдохов. – Кое-кто лишился двух зубов только за то, что назвал его имя в моем присутствии. Договорились?
- Д-да, - поспешно кивнул он и на всякий случай немного от меня отодвинулся. Мне стало смешно.
- Ну ладно. И что, твой отец одобряет действия Линна и Люция?
- Конечно. Как можно не одобрять Младшего Лорда?
- Прекрати пороть чушь. Ну… а если я поговорю с Линном?
У него отвисла челюсть. Пару мгновений он не мог вымолвить ни слова, потом сдавленно произнес:
- Ты спятила! Поговорить с Линном? Не всякий вампир осмелится напрямую к нему обратиться, а ты вот так запросто хочешь с ним поговорить! Ну и что ты ему скажешь? Он же и тебя, и меня на куски порвет! Или… или еще что похуже… - голос его задрожал.
- Что может быть хуже?
- Шеба, - он придвинулся ближе, так, что его длинная челка защекотала мне лоб, - ты слышала, что случается с теми людьми, которых обращают после их смерти?
- То есть, как это – после смерти? Такое возможно?
- Их называют ходячими трупами, зомби, иногда – упырями и вурдалаками, но это уже не совсем верно. Зомби - более уместное слово. Это люди, которых выпил вампир, а потом обратил. То есть, сперва дал человеку умереть, и лишь потом влил ему в горло своей крови. Это делается в первый час после смерти жертвы. Ясно тебе?
- Не очень…
- Такие «обращенные» не становятся полноценными вампирами. К примеру, твоего брата обратили при жизни… - он виновато покосился на меня, - прости, что снова о нем упоминаю, просто ты должна понять. Он стал вампиром. А те, кого обращают в мертвом состоянии – в не слишком мертвом – восстают в виде живых мертвецов, зомби. Они почти не соображают, у них заторможенные реакции, и они разлагаются столь же быстро, как обычные трупы, но продолжают функционировать до конца. Они подчиняются приказам того, кто их обратил, и ничьим больше. Если ими вообще не управлять, они начинают жрать все живое на своем пути, и их чертовски трудно убить. Убить по-настоящему.
- Господи, я думала, это все байки! – потрясенно выдохнула я. – Жуть какая…
- Ага. Ты-то хоть ее не видела, этой жути. А я – да. У Линна несколько подвалов с такими слугами-зомби. Его излюбленное наказание для провинившегося ученика – бросить его на пару деньков в такой подвал к зомби и посмотреть, кто кого. Иногда зомби побеждает… А иногда выживший вампир сходит с ума.
- Ты серьезно?! Боже мой… мерзость какая! Но… неужели даже вампира может сожрать восставший труп?
- Еще как может. Особенно если труп еще свежий, а вампир – молодой и неопытный. Теперь ты понимаешь, почему я так боюсь прогневить Линна?
- Но Лолли… и Люций вот так запросто отдаст ему тебя на растерзание?
- Не знаю. – он опустил голову. – Раньше я был уверен, что нет. Но Люций быстро остывает к своим любимчикам. У него куча игрушек.
- Бесчувственная мразь, - сплюнула я, охваченная дрожью ярости. – Его бы самого в такой подвальчик… уж я бы с радостью понаблюдала, как перемалывают его изящные косточки!
- А ты не боишься, что он сам в любой момент может проделать то же самое с тобой? Как я понял, вы друг друга ненавидите…
- Зато ты по уши влюблен в этого монстра. Как ты можешь?
- Слушай, ты тоже встречаешься с нелюдем, разве нет? – вспылил он.
- Это… это обычный полукровка. Вик – добрейшая душа.
- Чужая душа – потемки. Так, кажется, вы говорите? – очень неприятно усмехнулся парнишка, и из-под разбитой губы блеснули маленькие острые клыки. Мне показалось, он хотел еще что-то добавить, но тут землю между нами прочертила длинная тень – кто-то вышел из дома и остановился на крыльце. Мы дружно повернули головы.
На верхней ступеньке, щурясь от яркого дневного света, стоял самый необычный вампир из всех, когда-либо мною виденных. Высокий по людским меркам – но ниже Фэйта или Люция – очень худощавый, даже тонкий. Стройность длинных ног подчеркивали черные кожаные штаны в облипку, заправленные в высокие кожаные же сапоги до колен с серебряными наклепками. Темно-зеленая шелковая рубашка на шнуровке свободно облегала тело, позволяя видеть верхнюю часть груди – гладкой, белой, точно алебастр. Мой взгляд скользнул выше и уже не отрывался от удивительного лица вампира. Таких тонких, изящных, почти кукольных черт я еще ни у кого не видела. Слишком большие для человека глаза должны были отталкивать, но они были прекрасны. Продолговатые, чуть раскосые, невообразимого бирюзового цвета. Бледные лучи солнца преломлялись в этих глазах и плавали в их глубине, точно золотистые рыбки в сине-зеленой морской воде. Кожа у незнакомца была белой, но словно светилась изнутри, как поймавшая солнце перламутровая ракушка. Волосы были прямые, совершенно белые, как у Арка, но с виду мягкие и тонкие, переливчатые, как жемчуг. Они мягким водопадом обрамляли узкое лицо, едва достигая плеч, и не скрывали странных ушей вампира – аккуратных, но заметно заостренных на кончиках, точно у классического фэнтезийного эльфа. Вот это тип!
- Лолит, - обратился к мальчишке незнакомец, и голос его обволакивал, как шелковое покрывало, - вот ты где. Я тебя искал.
Он вдруг нахмурился – Лолли поднялся, и стали видны следы побоев на его лице.
- Линн? – мрачно спросил вампир, кажется, уже зная ответ. Лолли понуро кивнул. Взгляд незнакомца обратился ко мне. Я уже была на ногах, отодвинувшись к противоположной стене подворотни. Не доверяла я незнакомым вампирам, и точка. Бледно-розовые, четко очерченные губы беловолосого дрогнули в легкой улыбке.
- Здравствуйте, мадемуазель. Лолит, ты не представишь нас друг другу?
- Это Эльф, - буркнул тот и снова замолчал. Беловолосый укоризненно покачал головой и в следующую секунду оказался прямо передо мной, точно переместился в пространстве, а не сбежал по ступеням вниз. Я ошарашенно уставилась в прищуренные бирюзовые глаза, чувствуя, как волоски на руках встали дыбом. Черт возьми, это еще что за фокусы такие?
- Эльфом меня называют близкие друзья, - тихо сказал вампир и нарочито медленным движением протянул мне руку – понял, что мне не понравились его трюки с перемещением. – Меня зовут Эжен, мадемуазель.
Эжен. Имя такое же легкое, воздушно-кружевное, как и он сам. Поколебавшись, я все же вложила свои пальцы в его прохладную ладонь.
- Шеба.
- Рад знакомству, Шеба. – прежде чем я успела ему помешать, он наклонил голову и коснулся губами моей ладони. Настоящий джентльмен, чтоб его! Я поспешно отдернула руку, борясь с желанием потереть кожу, горевшую в месте поцелуя. Этот жест меня на самом деле испугал.
Бирюзовые глаза смеялись. Кажется, мой испуг позабавил Эжена.
- Не делайте так больше. – холодно посоветовала ему я и внутренне удивилась тому, что обратилась к вампиру на «вы». Язык почему-то не поворачивался ляпнуть что-нибудь колкое. Эжен выглядел и вел себя как истинный джентльмен, и меня даже не интересовало, было ли то искусно замаскированное притворство. В конце концов, все мы выбираем себе те или иные маски.
- Это мастер «Вампа», - пояснил Лолли, и я отметила, что рядом с Эженом он держится просто и непринужденно. Это говорило в пользу белокурого красавчика.
- Ясно.
- У вас изумительный цвет волос, Шеба. – Эжен протянул было руку, словно намереваясь коснуться моей косы, но я нахмурилась, и рука немедленно убралась. – Золото и осенний багрянец. Очень удачное сочетание цвета волос и глаз, надо отметить. Потрясающе! Я бы хотел нарисовать ваш портрет…
- О чем это он? – я посмотрела мимо Эжена на Лолли. Тот пожал плечами:
- Эльф – художник, и очень хороший. Его картины висят в «Двух Городах» и многих музеях.
Я вспомнила мастерски выполненный портрет Лорда Ночного Города. Да, таланта беловолосому вампиру явно не занимать.
- Я не хочу, чтобы вы меня рисовали. Лолли, - я повернулась к мальчишке, кивнула: - Мы позже продолжим наш разговор. До скорого.
Я развернулась и быстрым шагом двинулась из переулка, но успела услышать тихий голос Эжена, ласковым ветерком погладившим меня по спине:
- Воистину кошачья грация…
И дьявол меня побери, если я не покраснела.
Глава 8
- Прекрасно выглядишь, малыш.
Я вздохнула. Во-первых, то, во что я вырядилась ради Вика, доводило меня чуть ли не до бешенства, а, во-вторых, слово «малыш» возглавляло список наиболее нелюбимых мною слов. И с первым, и со вторым приходилось мириться. Позволяла же я, в конце концов, Арку звать себя «деткой». Любому другому парню за подобные словечки полагалось проделать брешь в зубах, но только не этим двоим.
Мы с Виком сидели за столиком в ресторане «Купидон» (от одного названия сводит челюсть), и если полукровка смотрел на меня, то я злобно пялилась на собственные коленки, едва прикрытые шелком легкого платья. Рэй пришлось чуть ли не силой запихивать меня в этот наряд. Изумрудно-зеленый, под цвет глаз, очень простой и в то же время элегантный. Атласная лента в тон схватывала мои слегка завитые локоны на затылке, а шею украшал изящный кулон – дымчато-зеленый «кошачий глаз». Тончайшие чулки, замшевые туфли-лодочки и маленькая сумочка, в которой с трудом уместился мобильник, довершали все это безобразие. Господи, дай мне терпения, и прямо сейчас!
«Купидон» занимал весь шестнадцатый этаж одной из высоток в центре, и застекленные стены не скрывали изумительной панорамы вечернего города. Там, за окнами, алый шар солнца купался в крови заката. Весь мир полыхал. И было это столь же прекрасно, сколь и жутко.
Я повернула голову и взглянула на Вика. Как всегда, спокоен. Как всегда, красив. Черный бархатный пиджак, рубашка невообразимого золотисто-зеленого цвета с широким воротом. На все наши свидания он так тщательно подбирал гардероб, что мне было почти стыдно за себя. Впрочем, затянутым в кожаный мотоциклетный комбинезон, растрепанным и небритым он мне тоже нравился, и, быть может, даже больше, чем во всех этих щегольских тряпках. Дорогих, надо заметить, тряпках. Да и рестораны, в которые меня водил Вик, явно относились к разряду фешенебельных. Я никогда не интересовалась у полукровки, каким способом он зарабатывает себе на жизнь, раз может позволить себе подобную роскошь, - просто не считала нужным. Он был ученым, неплохо разбирался в медицине и, возможно, делал деньги именно на этом. Не все ли мне равно? С другой стороны, если мы собираемся продолжать наши отношения, мне, должно быть, следует больше интересоваться его жизнью. Его всегда окружала аура таинственности, и, возможно, это в свое время меня в нем и привлекло, но… Порой меня не покидала мысль, что Вик – мой добрый, сильный, ласковый Вик – вовсе не тот, за кого себя выдает или кем кажется. Впрочем, и у меня есть свои тайны – тайны темные, нелицеприятные, о которых я бы не хотела рассказывать даже ему. И дело было вовсе не в доверии, нет.
Я посмотрела поверх плеча Вика в огромное прямоугольное зеркало на ближайшей от нас стене, ловя взглядом свое отражение. У миниатюрной рыжей куклы, затянутой в шелковый кокон платья, на веках, скулах и в вырезе декольте мерцали золотистые блестки. Лак того же оттенка украшал мои отнюдь не женственные, слишком короткие ногти. На этом настояла Рэй – и, пожалуй, блестки эти были единственным, что по-настоящему нравилось мне в моем облике. Золотистое мерцание подчеркивало яркий цвет зеленых глаз и платья, одновременно усиливая естественный оттенок моих волос. Пожалуй, мастерица Рэй и из обезьяны бы сделала «Мисс Вселенную».
- Ты сегодня похожа на сказочную фею, - Вик подпер щеку ладонью и скользнул по моему лицу теплым взглядом – словно погладил. Я улыбнулась.
- Ты совсем не ешь, - с укором заметил он, кивнув на мою тарелку. – Может, все-таки заказать тебе мяса?
Я вздохнула, заставив себя отрицательно качнуть головой. Пищевые пристрастия Вика оказались для меня большим, и, надо сказать, не слишком приятным, сюрпризом. Вервольф-полукровка был… вегетарианцем. Звучит невероятно – почти так же, как вампир-вегетарианец – но это так. Отказавшись от мяса – в любом его виде – Вик словно бросил вызов собственной природе. Он пытался сдерживать в себе зверя, и это я могла понять, но сильно сомневалась, стоит ли цель подобной жертвы. Вик опасался, что одни лишь лекарства не сумеют полностью подавлять в нем волчьи инстинкты, агрессию хищника. На мой взгляд, все эти опасения были просто чушью. В Вике не было ни грамма того, что принято считать агрессивностью – в отличие от Анж. Вот кому бы не повредила строгая вегетарианская диета!
Поскольку я без мяса свою жизнь просто не представляла, проблема оказалась достаточно серьезной. Чтобы поддержать Вика, на всех наших свиданиях я честно лопала овощные салаты, и только дома позволяла себе набрасываться на любимые бифштексы и куриные крылышки. Такое положение дел меня, в общем-то, устраивало, но иногда я начинала задумываться, смогли бы мы с Виком ладить, если бы жили под одной крышей. Пожалуй, пришлось бы купить два холодильника – для него и для меня. Мой, конечно, был бы доверху набит замороженными полуфабрикатами и банками с пивом, а его – листьями салата, морковкой и бутылками с минеральной водой. М-да…