По промокшим улицам
Сорванным листом
Закружусь, и сбудется
Мой волшебный сон.
В нем не будет горечи,
Грустных слез дождя.
Под вуалью полночи
Поцелуй меня…
Мне вдруг стало жарко; было ощущение, что не хватает воздуха. Закончив припев, я бессильно уронила руку с микрофоном – музыка стихла, и зал взорвался одобрительными аплодисментами. Рэй улыбалась мне со своего места, и глаза ее тепло блестели. Я вернула микрофон поднявшейся на сцену Мэтти и торопливо пересекла зал, направляясь в туалетную комнату. Страшно хотелось сунуть голову под струю ледяной воды. Губы пересохли, и вообще, чувствовала я себя на редкость отвратительно. Должно быть, переела мороженого…
Стоя перед зеркальной стеной, я прижимала к щекам мокрые ладони и смотрела на свое отражение – испуганную рыжую девочку с потеками туши под глазами. Что я тут делаю? Неужели здесь мое место? Безумно захотелось сорвать с себя дорогое платье, взлохматить волосы и глотнуть доброго «глоткодера», который умел смешивать лишь бармен «Кусаки». Тело, за неделю валяния на больничной койке отвыкшее от изнурительных тренировок, протестующе ныло. Эх, подраться бы сейчас…
- Неплохо поешь, котенок.
Вздрогнув, я резко повернулась - лишь для того, чтобы встретиться с взглядом черных глаз Люция. Вампир спокойно наблюдал за мной, привалившись спиной к двери и скрестив на груди руки.
- Что ты здесь делаешь? Забыл, где мужской туалет?
- Успел по тебе соскучиться.
- Жаль тебя огорчать, но это не взаимно, - процедила я. – Но почему ты один? Где верный пес – Линн? Я думала, вы и в туалет ходите вместе – кто-то же должен подтирать тебе задницу…
- Договоришься, крошка. – снова этот ледяной порыв ветра в лицо с привкусом дождя…
- Хочешь подраться?
- Ну не здесь же. Ни к чему заливать чистый пол твоей кровью.
- Не играй со мной, Люций! Только назови место и время – ты знаешь, я всегда рада набить тебе морду!
- Одолела Джоя и возомнила себя богиней смерти? – усмехнулся вампир. – Тебя спас Каратель, и ты это знаешь. Силенок у тебя маловато, чтобы драться по-честному, котенок.
- Я всегда дерусь честно!
- Хм. Да ну?
- Да! И прекрати называть меня котенком, ты!
- Чуть больше уважения, Шеба. Или ты забыла, кто перед тобой?
- Напротив, слишком хорошо это помню! Клыкастый урод…
Воистину, человеческое око неспособно уследить за скоростью движений вампира. Казалось, Люций лишь чуть подался вперед – и вот я уже намертво прижата к стене спиной, задыхаясь и бессильно дергаясь в его руках. Острые когти впились в горло, и я почувствовала, как скатилась по груди за корсет капелька крови. Младший Лорд приблизил свое лицо к моему, обжигая мою щеку горячим дыханием.
- Как думаешь, сумею ли я преодолеть брезгливость и прокусить твою тонкую шею? – прошипел он, глядя мне прямо в глаза. Поняв, что шутками тут и не пахнет, я принялась отчаянно вырываться. Тщетно! Несмотря на всю свою силу, я так и не сумела хоть немного ослабить железную хватку рук вампира. Люций явно наслаждался моим бессилием.
- Ты мне надоела, девчонка, - прошептал он, почти касаясь губами моего уха. – Я устал видеть твою рожу повсюду, куда бы ни пошел. Мало того, что с тобой дружит Рэй, которая кое-что для меня значит, мало того, что я уважаю твоего брата, так ты еще и лезешь на рожон! Ты не смелая, нет, котенок. Ты – дура. Просто ты сама не знаешь, с кем связываешься… и во что впутываешься. Будь у тебя в головенке хоть грамм того, что называют мозгами, ты бы поседела от ужаса, представив, что я могу с тобой сделать. Так что, мой тебе, крошка, совет – убирайся отсюда по-хорошему, на своих двоих, и дай нам с Рэй, наконец, побыть наедине. А еще лучше – убирайся навсегда из моей жизни и с моей дороги. Иначе терпению моему придет конец, как, впрочем, и твоему жалкому, омерзительному существованию. Я надеюсь, ты все поняла, Шеба.
С этими словами Люций издевательски чмокнул меня в висок и разжал руки. Когда я, прокашлявшись, подняла глаза, вампира уже и след простыл. Лишь тонкий запах озона витал по комнате, слегка кружа голову.
- Черт, черт, черт! - тихо выругалась я, едва не плача от обиды и злости. Ну почему в моем человеческом теле так мало сил? С каким непередаваемым наслаждением я бы вмазала кулаком по смазливой роже Младшего Лорда, так, чтобы клыки его превратились в крошку! Еще никто и никогда не заставлял меня пережить такое унижение. Кто так несправедливо устроил этот мир, наделив силой не людей, а исчадия ада?
… Из залитого огнями холла ресторана я вылетела пулей, стремясь поскорее покинуть противное мне место. Даже не стала прощаться с Рэй – ей сейчас не до меня, определенно. Интересно, она вообще заметит мое отсутствие?
Бегом преодолев длинную лестницу, ведущую к зданию ресторана, я очутилась на мощеной булыжником набережной реки Ночки – узкой, но, как поговаривали, очень глубокой. Ее черные воды вместе с мусором нередко прибивали к берегу трупы бродяг и пропавших детей…
Почти ослепнув от злости, я шла, точно пьяная, спотыкаясь и тихо чертыхаясь себе под нос. И тут удача решила мне окончательно изменить – каблук правой босоножки угодил в трещину между булыжниками, что-то громко хрустнуло, и нога у меня подвернулась. Нет, я не упала, но босоножка приказала долго жить: тонкая шпилька сломалась аккурат посередине. Сей инцидент меня добил. Сорвав с ноги несчастную босоножку, я размахнулась и с воплем ярости швырнула ее в темные воды реки.
… За спиной кто-то негромко рассмеялся, и я, растерявшая за вечер остатки самообладания, с крутого разворота вскинула в ударе ногу – прием, которым Арк иногда успокаивал особо шустрых преступников. Босая пятка встретила пустоту – ого, вот это реакция! – а мою лодыжку обхватили теплыми пальцами, крутанули, но грохнуться на асфальт не дали – подхватили и осторожно поставили на ноги. Я мгновенно отпрыгнула, оставляя между собой и незнакомцем безопасное расстояние. Глянула настороженно: кто же это у нас такой ловкий?
На вид парню было не больше тридцати. Выше среднего роста, стройный, но развитую мускулатуру не скрывали ни широкие джинсы со множеством карманов (именно такие носила и я), ни кожаная куртка-коротышка в металлических клепках, распахнутая на груди. Спортивная майка туго облегала рельефные мышцы. Я скользнула взглядом выше. Приятное треугольное лицо, открытый взгляд. Взъерошенный ежик темных волос, схваченных на затылке в хвостик, а глаза чуть раскосые, черные, азиатские. Сейчас они смеялись, наблюдая, как я стою – одна нога босая, на второй болтается босоножка – и обиженно шмыгаю носом.
- Хороший удар, - наконец, улыбнулся парень.
- Хорошая реакция. – я неохотно вернула ему комплимент.
- Прости, если напугал – я вовсе не хотел подкрадываться, просто ты не заметила меня в темноте. А когда ты запустила туфлей в воду, было трудно не засмеяться. Кто тебя так разозлил?
- Поверь, лучше тебе этого не знать. – я бросила тоскливый взгляд через плечо. Черт, надо было позвонить из ресторана Арку, чтобы забрал меня. Сотовый я, конечно, оставила дома, ибо сумочки у меня отродясь не было, как не было ни одного кармана на этом проклятом платье. Теперь придется либо ловить попутку до Университета, либо тащиться пешком через полгорода в одной босоножке и легком наряде… А холодно, мать-перемать!
- Может, тебя подвезти? – словно угадав причину моего недовольства, спросил парень. Очень как-то просто спросил – и почему-то я сразу поверила в то, что этот человек не может никому причинить зла. Улыбка у него была располагающая, озорная. С минуту я колебалась, хмуро рассматривая босую ногу, потом буркнула:
- Было бы неплохо, если б ты подбросил меня до Университета на Кленовом Бульваре. Знаешь, где это?
- Конечно. Только я на байке – не боишься? Я тебе свой шлем дам.
- А чего тут страшного-то? – фыркнула я. Потом вспомнила о своем вечернем платье и глянцево-прилизанном виде, и подумала, что со стороны выгляжу этакой пай-девочкой из богатой семьи, которая, конечно, жутко боится парней в кожанках и на рычащих железных конях. М-да… Хоть плачь, хоть смейся.
- Меня зовут Вик. – он улыбнулся, протянул руку. Легонько сжал мои пальцы, словно это были хрупкие крылья бабочки. Надо же, еще и нежничает!
- Я – Шеба.
- Будем знакомы, Шеба. Что ж, пойдем – тут рядом парковка. Слушай, тебе же неудобно в одной босоножке!
Не успела я ахнуть, как меня подхватили на руки и понесли, невзирая на возмущенные крики вроде: «Пусти, я сама!» Подобные фокусы прощались одному Арку, да и то лишь при особых обстоятельствах (вроде того когтистого желтоглазого обстоятельства, благодаря которому я угодила в больницу). Но – странное дело! – мне было приятно ощущать себя маленькой и слабой, нравилось тепло крепких рук Вика, запах трав и леса, который почему-то исходил от его тела… Захотелось закрыть глаза и довольно замурлыкать. Господи, как же устали за вечер мои бедные ноги!
Спустя какое-то время меня поставили на тротуар, укутали в куртку и сунули в руки шлем. У меня не было никаких сил протестовать. Сжав голыми ногами холодные бока байка, я привалилась щекой к спине Вика, словно мы были знакомы по крайней мере полжизни.
- Ты только держись, ладно? И не разжимай рук, даже если станет страшно.
- Страшно? Не пори ерунды. Я с двенадцати лет с байка не слезаю.
- Правда? – недоверчиво покосился на меня парень.
- Ага. Заслуга друга-Карателя, - я захихикала при виде его вытянувшегося лица. – Да поехали уже, промокнем ведь – дождь собирается…
- Не забывай держаться.
- Заткнись и поехали!
… До Кленового Бульвара мы добрались довольно быстро – я даже ощутила что-то вроде досады оттого, что начавшееся так необычно знакомство закончилось. Я велела Вику припарковаться у привычной части ограды, под сенью деревьев – хотя час для закрытия главных ворот был еще ранний, не хотелось привлекать лишнего внимания. Сегодня кое-кто уже видел меня при полном параде, так что шепотки в спину и любопытные взгляды мне обеспечены. А что станет с университетскими сплетницами, узнай они, что вечером меня подвез симпатичный парень на крутом байке? Кроме того, выглядела я не лучшим образом – остатки косметики окончательно размазались по лицу, прическа развалилась, одной босоножки нет, легкий шарф намок под дождем и обвис некрасивой тряпкой… Впервые в жизни я испытывала что-то вроде смущения по поводу своего внешнего вида, на который мне было наплевать даже в те дни, когда случалось ходить с заплывшим кровоподтеком вместо глаза. После драк в «Кусаке» и уличных стычек было бы странно беспокоиться о своей привлекательности, что бы там ни ворчал Арк о загубленной женской судьбе. Почему же сейчас, под пристальным взглядом глаз Вика, так хочется провалиться сквозь землю от стыда? Стареешь, Шеба…
Усилившийся дождь вынудил нас искать убежища под кронами деревьев, навалившихся на ограду. Было совсем темно; мокрые улицы мерцали в свете редких фонарей, да иногда слышались торопливые шаги какого-нибудь припозднившегося студента. Город, в обычное время оживавший с наступлением ночи, был непривычно тих и безлюден.
- Тебе лучше идти, - подал голос Вик, стоявший так близко, что я ощущала тепло его груди, на уровне которой как раз очутился мой нос. Я подняла глаза, не зная, сердиться или обижаться, но парень пояснил: - Ты босая, простудишься. Земля ледяная, да еще и мокрая…
- Да, точно. – я смущенно хмыкнула, взглянув на босую ногу – пальцы и пятка уже вымазались в грязи. Вот черт… Как бы действительно не схлопотать простуду – если до этого Рэй не прибьет меня за угробленную босоножку.
- Значит, ты здесь и учишься, и живешь? – задумчиво спросил Вик.
- Ага. Этим летом поступила.
- А в гости к тебе можно будет напроситься… как-нибудь?
- К нам мальчиков не пускают, - засмеялась я.
- Досадно. А если я переоденусь девочкой?
Вообразив себе эту картину, я и вовсе загоготала. Не выдержав, фыркнул и Вик.
- Ну, хорошо. А где еще тебя можно найти, Шеба?
- Зачем тебе меня находить?
- Кто знает… Может, ты мне понравилась.
- Хм. – я поскребла ногтем кончик носа. – Ну, если не испугаешься, приходи как-нибудь ночью в «Кусаку», это на окраине Веселого Квартала. Я там часто бываю.
- Ты? – темные глаза недоверчиво уставились мне в лицо.
- Не верится? Приходи, и сам увидишь.
- Но ты меня точно не обманываешь?
- Я ненавижу ложь…
- Прости. Я не это имел в виду… Просто такая девушка, как ты, не ассоциируется у меня с грязными трущобами, где опасность подстерегает на каждом шагу.
- Да-а? – заинтересованно протянула я. – И какая же я, по-твоему?
- Ты… нежная, хрупкая, милая. Ты напоминаешь сердитого, но слабого котенка, который не знает, у кого искать защиты. Это так трогает…
- Я? Слабая? Беззащитная? – хотелось засмеяться, но я лишь сглотнула вдруг застрявший в горле комок: почему-то слова Вика задели за живое.
- Ну, не настолько беззащитная, чтобы не суметь постоять за себя, конечно. Я помню твой удар пяткой, - улыбнулся он. Я молча кивнула, гадая, чем этот парень мне так нравится. Рэй бы он наверняка не пришелся по вкусу: она не в восторге от мальчиков-азиатов. Я же, сколько себя помню, всегда испытывала к ним странную слабость – возможно, из-за восхищения восточными единоборствами, которым пыталась научиться. Впрочем, несмотря на характерный разрез глаз, чуть приплюснутый нос и лицо «сердечком», Вик все же больше походил на европейца, и, быть может, поэтому был таким симпатичным.
- Мне пора, - сказала я, возвращая ему куртку и шлем. – Да и тебе лучше поторопиться – слышал о комендантском часе? Город прочесывают усиленные патрули…
- Мы еще увидимся, - он вдруг протянул руку, бережно провел пальцами по моей мокрой щеке, - жест, который я нескоро забуду, - и отстранился, растворившись в темноте. Через мгновение рев байка стих в отдалении, и я, очнувшись, привычным макаром полезла через стену. Внизу, у подножия дерева осталась мокнуть под дождем вторая, ненужная теперь, босоножка.
… В квартире было темно и зябко; на ходу стягивая с себя насквозь мокрое платье, я попутно включила свет в коридоре и шмыгнула в ванную. Раздевшись окончательно, юркнула в душевую кабину и отвернула на полную оба крана. От соприкосновения с горячей водой кожа вмиг покрылась цыпками, тело свело приятной судорогой. Бррр, как же я замерзла в этом чертовом платье и кружевном белье! Все, отныне – только теплые свитера и уютные джинсы. И пусть Рэй со своими нарядами катится к дьяволу.
Небрежно завернувшись в большое махровое полотенце, я, позевывая, поплелась в свою комнату. Толкнула дверь, включила на ощупь свет… и окаменела: на кровати, нагло поглаживая прибалдевшего Лу, полулежал мой брат собственной персоной и ласково мне улыбался. Весь в черном, точно сам он – сгусток ночи, столь им любимой. Золотисто-рыжие локоны стянуты на затылке в хвост, в ухе поблескивает платиновая серьга. И глаза – два ярких изумруда: так не способны отражать свет глаза человека. Ах, да… ведь Фэйт и не был им.
- Привет, сестренка. Я уж заждался. – вампир с интересом наблюдал, как я судорожно пытаюсь прикрыть полотенцем оголившееся бедро. Похоже, его забавляло мое смятение.
- Тебя никто сюда не звал, - почти обиженно огрызнулась я, стервенея от нелепости своего положения. Почему в момент опасности я постоянно оказываюсь невооруженной, да еще и одетой в черт-те знает что? Придерживая полотенце на груди, я рявкнула: – Сегодня всемирный день кровососов, что ли? Чего вы все ко мне пристали?
- Хм. Так я не первый? – красиво изогнул бровь Фэйт. Лу под его ладонью довольно заурчал. Вот маленький предатель!
- Надеюсь, последний! Чего тебе надо? Ты когда-нибудь оставишь меня в покое? – я устало потерла веки пальцами. Голова шла кругом – сил не хватало даже на ярость, неизменную спутницу наших с братом встреч. Фэйта это, кажется, озадачило.
- Ты что, даже не собираешься двинуть мне по морде?
- Убирайся, мертвяк! Я устала и не расположена к долгим приятельским беседам!
- М-да, это на тебя не похоже. Слышал, ты валялась в больнице? Ходят слухи, ты перешла дорогу кое-какому влиятельному вампиру, м?