Пугающая безукоризненность. Ну просто глыба льда под человеческой личиной. Как там Сара назвала ее — мисс Вечная мерзлота? Пожалуй. Без сомнения, Рейчел — хрестоматийный пример холодной неприступности. Судя по тому, что он видел и слышал, Рейчел следует изобразить на плакате фонда жертв подавленной сексуальности, если таковой существует.
Кевин с изумлением почувствовал, как учащается дыхание и тяжелеет в паху. Вот это да! Симптомы были недвусмысленны, но вызвавшая их причина его смутила. Не собственная ли подавленная сексуальность тому виной?
Такого он от себя не ожидал, хотя удивляться тут нечему. В последний раз он был с женщиной во времена их мимолетного брака с Шаролин. Он честно выполнил супружеские обязанности, постылые для обоих. То, что Шаролин забеременела на третьем свидании, было непростительным промахом. Быть может, чтобы наказать себя, он завязал. Никакого секса, даже ни к чему не обязывающих знакомств на одну ночь.
Возможно, сейчас он расплачивается за столь противоестественное поведение. Одного разговора о женщине с подавленной сексуальностью, которая на дух не переносит Кевина Кормака, достаточно, чтобы его завести. Совсем дошел до ручки, несчастная жертва добровольного поста.
— Уэйд говорит, что ни один вменяемый мужчина не решится подкатиться к Рейчел, — весело болтала Сара.
У Кевина перехватило дыхание. Он откашлялся.
— Да… да что ты.
— У вас такое странное лицо, Кевин. — Сара пристально смотрела на него. У нее округлились глаза. — Мамочки, да вы запали на Рейчел Саксон.
Кевин поспешил изобразить возмущение.
— Глупости! Разумеется, нет. Я м-м… просто пытаюсь определить стратегию поведения с Тилденами.
— Конечно, ведь Рейчел такая красивая. — Сара не приняла во внимание его возражения и продолжала с любопытством его разглядывать. — Но вам ничего не светит, Кевин. Уэйд говорил Дане, что тех, кто пролетел с Рейчел, больше, чем тех, кто хоть раз держал в руке бейсбольную биту за всю историю игр.
— Тут, несомненно, некоторое преувеличение, но я тебя понял. Спасибо за совет, Сара, — сухо поблагодарил Кевин.
Подумать только, какая-то пигалица учит его жить. Он окончательно посрамлен.
ГЛАВА 2
Рейчел раскраснелась и тяжело дышала.
— Эй, сестренка, ты ли это? — В дверях, облокотившись на косяк, стоял Уэйд Саксон. — Где твое олимпийское спокойствие? Неужели сейчас произойдет невероятное и я удостоюсь лицезреть, как ты устроишь сцену?
— Ты видел, что принес курьер сегодня утром?! — Рейчел пропустила мимо ушей подтрунивание кузена. Этот оболтус ничего не принимает всерьез.
— Не видел. И что же он такое принес? — Уэйд вошел в кабинет.
— Вот это! — Рейчел сунула ему в руки большой конверт.
— А я надеялся на коробку конфет, — с деланным разочарованием заметил Уэйд. — Ну, в крайнем случае, пирожных.
Рейчел с трудом подавила желание швырнуть чем-нибудь в брата. Его вальяжная невозмутимость раздражала ее даже в обычные дни. А уж сегодняшнее утро таким не назовешь.
— Прочитай. — Предложение Рейчел больше походило на распоряжение, но это ее не заботило. Уэйд должен понять главное. Саксоны выступают против врага единым строем! А поскольку тети Ив сегодня не было в конторе, в сплоченные ряды обязан встать Уэйд.
Даже его не может не задеть за живое оскорбление, которое нанес им этот наглец.
Уэйд достал из конверта документ.
— Последнее завещание Таунсенда Тилдена-старшего, — прочел он. — Оформлено четыре месяца назад. — Он взглянул на ярко-зеленый листочек, приклеенный к первой странице. «Читайте на здоровье», — было написано на нем размашистым твердым почерком. И стояла подпись: «К. Кормак».
— Ага, — скривился Уэйд. — Нас кормакнули.
После поражения в деле Петерсена Уэйд завел несносную привычку употреблять выдуманный им глагол, который он произвел от фамилии их злого гения. В приблизительном переводе на язык нормальных людей «кормакнули» значило «огрели по башке так, что искры из глаз посыпались». Впрочем, надо признать, этот глагол довольно верно описывал состояние, в котором сейчас пребывала Рейчел.
— «Читайте на здоровье!» — кипятилась она. — Кормак издевается над нами, Уэйд. Он… он смеется нам в лицо!
— Интересно, почему он отправил завещание тебе, а не тете Ив? — Уэйд рассматривал конверт, который был адресован Рейчел Саксон, с пометкой «лично». — Демократизм проявляет? К. Кормак дает нам понять, что в отличие от Тилденов готов иметь дело и с младшими партнерами?
— Он прислал это мне, чтобы напомнить, как я проиграла ему дело Петерсена. Намекает, что и теперь будет то же самое — с этим фальшивым завещанием, которое они сфабриковали с этой жрицей любви!
Уэйд иронически поднял бровь.
— Следует ли понимать, что под определением «жрица любви» подразумевается молодая вдова Тилден?
— Прекрати резвиться, Уэйд! Это совсем не смешно. Ты только посмотри, кто засвидетельствовал их бумажку!
Уэйд открыл последнюю страницу. Там стояли подписи тех, кто должен подтвердить под присягой — коли возникнет нужда, — что Таун-старший, подписывая завещание, пребывал в твердом уме и здравой памяти. У Уэйда глаза полезли на лоб.
— Преподобный Эндрюс из пресвитерианской церкви Лейквью, раввин Ньюман из Синайского храма, Черри-Хилл и отец Клиэри из церкви Св. Филомены, Лейквью. Гм, безупречно, Рейчел, не придерешься. Представь себе, что сии досточтимые служители божий появятся в суде. Кто решится подвергнуть сомнению их слова? Остроумно.
— Остроумно? Ха! Ты что, не видишь, Уэйд? Это же чистой воды жульничество. Кормак просто пытается нас надуть. Эти свидетели…
— А как по-твоему, Кормак рассчитывает на аналогию с тремя волхвами или это просто дань политической корректности?
— Уэйд, немедленно прекрати дурачиться! Эти так называемые свидетели никакого завещания не подписывали! Но Кевин Кормак надеется, что мы все проглотим.
— Гм, не вполне тебя понимаю, Рейчел.
— Кевин Кормак воображает, что я наивная дура. — Рейчел сощурилась. — О, я прекрасно понимаю, что он затеял, Уэйд. Он придумал эту фальшивку, только чтобы дать мне понять, что считает меня бездарной идиоткой!
— В этом я не уверен, а вот что одно имя Кормака выводит тебя из равновесия, это точно, — задумчиво проговорил Уэйд.
— Ничего подобного! Он, конечно, может попробовать, но ничего не добьется!
— Я бы сказал, он уже многого добился, раз ты воображаешь, что вся эта история с завещанием Тилдена придумана лишь для того, чтобы выяснить с тобой отношения. А если ты и в самом деле считаешь, что он подделал подписи трех священнослужителей, значит, Кормак добился от тебя всего, чего хотел, Рейч.
— И с какой стати я вообразила, что ты способен меня понять? — простонала Рейчел.
— Перестань, Кормак отлично знает, что ты все его профессиональные выпады на процессе Петерсена отнесла на свой счет, и играет на этом. А ты не просто клюнула на приманку, ты уже заглотила ее целиком.
— Подобные образы избиты и неверны. — К Рейчел вернулась обычная надменность.
— Придумать что-нибудь пооригинальнее? — Уэйд ухмыльнулся. — Лучше всего из области любовных утех. Потому что, как ни крути, то, что с тобой происходит, явно из этой оперы.
— Да перестань же ты дурака валять! — Рейчел почувствовала, как ее окатило жаром, и это вновь привело ее в неистовство. — Все было совсем не так. Я, конечно, огорчилась… — В сердце кольнуло при воспоминании о том, какое выражение лица было у Кевина Кормака, когда огласили вердикт. Его победа, ее поражение! А последовавший затем эпизод она не забудет никогда в жизни.
Кевин Кормак обернулся к ней: вызывающая улыбка, карие глаза сияют торжеством. Когда она ответила ему негодующим взглядом, он скорчил насмешливую мину. А потом подошел к ней и остановился очень близко… слишком близко!
Зал постепенно пустел. Когда она отказалась пожать его протянутую руку, Кормак рассмеялся. «Бросьте, советник», — прошептал он, нагнувшись к самому ее уху.
О черт! Теплое дыхание, коснувшееся волос, легкий запах одеколона и еще какой-то пряный мужской аромат, природу которого она не могла понять, но забыть не сумела. Рядом с Кормаком она вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной.
При этой мысли она вспыхнула. Подобное случилось с ней впервые. Вымахав до ста семидесяти сантиметров в тринадцатилетнем возрасте, Рейчел привыкла приводить в трепет мальчишек-ровесников; они-то вытянулись в полный рост лишь через несколько лет. А к этому времени юная мисс Саксон уже вполне овладела искусством осадить любого представителя мужского пола несколькими меткими словами.
Так и повелось. Мужчины увлекались ее красотой, но пасовали перед твердым, прямолинейным нравом. Молодые люди, с которыми она встречалась, ждали от нее, как ей казалось, лишь готовности угождать и жеманиться, и, когда она отказывалась соответствовать, исчезали бесследно.
К двадцати восьми годам Рейчел могла похвастаться лишь одним эпизодом, которым, по сути дела, и хвастаться не стоило. В день, когда ей исполнилось двадцать пять, она решила, что пора хоть раз испытать близость с мужчиной; в конце концов, у ее младшей сестры Лорел — а ей всего двадцать! — недавно родилась дочка.
Рейчел позволила Доналду Алларду, с которым встречалась уже несколько месяцев, завлечь себя в постель — и в итоге решила, что ничего не приобрела. Как она всегда и предполагала, немыслимые восторги по этому поводу оказались явно преувеличены. Она бросила Дона и стала встречаться с другими, но все шло по заведенному порядку — мужчины бросали ее, обнаружив, что она не желает угождать, жеманиться и спать с ними.
Рейчел сказала себе, что ей все равно и не стоит жертвовать своим «я» ради какого бы то ни было мужчины. Она посвятила себя работе, выбрав в качестве образца для подражания тетю Ив. В конце концов, именно Ив Саксон взвалила на свои плечи семейную фирму в Лейквью и продолжила ее славную историю, тогда как братья: Хобарт, отец Уэйда, и Уитман, папа Рейчел, — предпочли заниматься другими делами в соседней Филадельфии.
Но этот Кевин Кормак словно не замечал холода, которым Рейчел его обдавала. Впрочем, нет, еще хуже: замечал, но искренне забавлялся. Когда в тот день он все-таки взял ее руку в свою — и это после того, как она отказалась от рукопожатия! — его улыбка была поистине дьявольской.
— Не собираетесь поздравить меня с заслуженной победой? — Она и сейчас слышит его голос.
Рейчел ощутила теплоту большой ладони, почувствовала, как его большой палец едва заметно погладил ее запястье. У нее захолонуло сердце, и она замерла, не в состоянии отвести взгляда от его глаз. Чтобы посмотреть Кормаку в лицо, ей пришлось откинуть голову; несмотря на высокие каблуки, она едва доставала ему до подбородка.
Рейчел нервно сглотнула, вспомнив, как неуютно чувствовала себя. Никогда прежде она не смотрела на мужчину снизу вверх, и вот на тебе — глядит, запрокинув голову, в карие очи Кевина Кормака, и этот тип как ни в чем не бывало держит ее за руку.
Он был такой высокий, такой сильный и излучал такую мужскую мощь, что каким-то неведомым образом подчинил ее себе. Она до сих пор ежилась, вспоминая, как замерла под его взглядом. Словно мышь, загипнотизированная коброй.
Более того. Она и дара речи лишилась. Впервые в жизни. Способность уничтожить противника одной-двумя фразами никогда прежде ей не отказывала.
— Значит, не поздравите? И вообще ничего не скажете, да? Ну, тогда и я не буду желать вам удачи в следующий раз, Рейчел, — тихо сказал Кевин, выпуская ее руку.
Он произнес ее имя таким голосом, что у нее перехватило дыхание, как от удара в солнечное сплетение. Лишь позже, в сотый раз мысленно проигрывая эту сцену, она вдруг поняла, — он издевался над ней. «Ну, тогда и я не буду желать вам удачи в следующий раз, Рейчел». Каков хлыщ! А она и пикнуть не посмела!
Неудивительно, что он счел ее жалкой идиоткой, у него были для этого все основания. А случай изменить свое мнение ему так и не представился. С тех пор как был оглашен злосчастный вердикт, Рейчел прилагала все силы, чтобы не встречаться с Кевином Кормаком.
Если она видела его на улице, то немедленно поворачивала в другую сторону. Если доводилось оказаться в одном и том же месте, скажем, в суде или в магазине, упорно избегала его взгляда и старалась как можно быстрее уйти. Неусыпная бдительность помогала ей увильнуть всякий раз вовремя. Она привыкла считать Кевина своим злым роком.
А он и в самом деле будто ее преследовал. Надо же, прислал свою дурацкую фальшивку не тете Ив, не Уэйду, а именно ей. Еще и пометил: «лично»! Он явно считал ее самым слабым звеном в фирме «Саксон и компаньоны».
Самолюбие Рейчел было уязвлено, но она заставила себя взглянуть правде в глаза.
— Все было совсем не так, — повторила Рейчел, но возражение прозвучало неубедительно даже для нее самой.
— Ладно, уговорила. Но ведь Кормак явно хочет выйти за рамки деловых отношений. — Уэйд ткнул пальцем на слово «лично» на конверте. — И сделал первый шаг.
Сейчас она, кажется, лопнет от ярости, подумала Рейчел. Нужно срочно что-то предпринять!
— Я скоро вернусь. — Она бросилась вон, чуть не сбив с ног входившую в кабинет Кейти Шилли.
— Прямо Шварценеггер в «Терминаторе», — улыбнулся Уэйд.
— Что это с ней? — спросила Кейти, выглядывая в коридор. Рейчел там уже не было.
— Точно не скажу, но осмелюсь предположить, что она сейчас мчится на всех парах в «Кормак и сын», чтобы выразить свое возмущение и, может быть, даже произвести некоторые разрушения. Очень необычный для Рейчел поступок, но Кевин Кормак вообще вызывает у нее не свойственные ей чувства.
— Она прямо тряслась от злости. — Кейти заволновалась. — Не позвонить ли мне Дане, чтобы предупредить ее?
Уэйд хмыкнул.
— Очень может быть. Посоветуй сотрудникам залечь в укрытия. Рейчел в ярости — это оружие массового поражения. Она вот-вот будет на месте.
Кейти хихикнула.
Дана Шилли встретила Рейчел у входа в контору «Кормак и сын» и провела в затрапезную приемную размером с гардеробную в «Саксон и компаньонах». В крохотной комнатке едва хватало места для стола секретарши и четырех складных стульев, выстроившихся вдоль стены, которые не вызывали никакого желания на них присесть. Секретарша, пухлая, по-домашнему уютная женщина неторопливо оторвалась от журнала.
«Они обе как будто ждали меня, — подумала Рейчел, переводя взгляд с Даны на секретаршу. — Но как это может быть?»
— Мне немедленно нужно видеть Кевина Кормака, — объявила она, совершенно уверенная, что ей откажут. Но она, разумеется, не отступится, она прорвется к этому хитрому, наглому мошеннику, и тогда уж…
— Прошу вас, — приветливо ответила Дана, улыбнувшись ей.
Рейчел в изумлении уставилась на девушку. Неужели Кевин Кормак предвидел, что, получив его фальшивку, она примчится сюда? О, дьявол! Значит, ее поступки так легко предугадать? Это унизительно.
— Ваш брат предупредил нас, что вы едете сюда, — объяснила Дана.
— Уэйд звонил вам?! — Рейчел нахмурилась. Выходит, ее братец раскусил ее и тут же уведомил свою подружку. Предатель. Она рассчитывала застать противника врасплох.
Что же до стратегии ее поведения в целом… Рейчел похолодела. Она вдруг сообразила, никакой стратегии, собственно, и нет. Зачем она вообще явилась сюда?
Рейчел украдкой взглянула на Дану. Рыжие волосы, голубые глаза, очень светлая кожа, как у всех Шилли, однако судьба наделила ее более тонкими чертами, чем ее братьев и сестер, сделав просто красавицей.
Если верить Уэйду, она к тому же была очень неглупа и смогла бы стать отличным юристом, если бы получила высшее образование. Дана работала помощником юриста в адвокатской фирме в Филадельфии, пока ее не взял к себе Кевин Кормак.
Уэйд хотел, чтобы его подругу наняли «Саксон и компаньоны», вспомнила Рейчел, но тетя Ив сказала твердое «нет», объяснив, что их фирма не нуждается в услугах помощника юриста. И, по общему мнению, совершила ошибку. Дана Шилли прекрасно справлялась с простыми случаями, оставляя Кевину Кормаку время и силы для того, чтобы заниматься более сложными и весьма выгодными делами. Вроде дел Петерсена и Тилдена!