— Первый клиент! — сказала Мона.
— Точно, — ответила Джейн, — вы можете повесить мой доллар в рамочку.
— Ты не можешь ничего купить, — Хлоэ засмеялась, — ты сама испекла все пирожные!
— Ничего, — сказала Джейн, доставая бумажник, выбирая пирожное и протягивая девочкам деньги. — Это чисто символический жест, потому что я твердо верю, что это самая лучшая палатка во всем северо-восточном округе…
— Северо-восточном округе! — воскликнула Мона, толкая Хлоэ локтем в бок. — Вот бы твоя мама так думала!
Джейн ничего не сказала, но Дилан видел, что ее глаза слегка расширились, и она явно ждала продолжения.
— Ее родители скорбят, — объяснила Мона, хихикая. — Они хотели для нее чего-то большего, чем карьера в палатке с яблоками… они хотели, чтобы она стала…
— Кассиршей, — сказала Хлоэ и расхохоталась.
Джейн улыбнулась, как будто она оценила шутку, но была слишком вежливой, чтобы смеяться над чьими-то родителями. Дилану это нравилось. Она дипломатично стояла, ожидая, пока девочки успокоятся.
— А зачем тут дельфин? — спросила Джейн, указывая на вывеску.
Хлоэ перестала смеяться, но на ее лице застыла улыбка, и чем сильнее она пыталась ее скрыть, тем больше она становилась. Дилан наклонился вперед, он бы тоже хотел узнать про дельфина.
— Скажи ей, Хлоэ, — попросила Мона.
— Это чтобы отгонять акул, — объяснила Хлоэ.
— Акул? В саду? — переспросила Джейн.
— Мальчик на серфинге говорит, это работает, — сказала Мона.
Девочки захихикали, Мона так и зашлась от смеха. Дилан помнил, как Изабелл и Хлоэ хохотали так, что их сгибало пополам. Джейн улыбнулась, наслаждаясь девичьим смехом. Мужчина захотел присоединиться к этому празднику, поэтому он бросил ножницы в коробку и стал пробираться между деревьями по направлению к палатке.
Джейн была так счастлива. В этот момент ей нравилось абсолютно все. Она стояла здесь с Хлоэ и ее подружкой, смеющимися над своей шуткой. Солнце светило так ярко, делая волосы Хлоэ блестящими, как оникс. Вывеска с дельфином покачивалась на ветру. Девочки посмотрели на нее и снова расхохотались.
— Что смешного? — спросил Дилан, пробираясь через дыру в заборе.
— Дельфины в саду, — ответила Мона. — Йахххху!
— А, ясно. — Дилан приподнял бровь, глядя на Джейн. — Ты поняла?
— Конечно, — она улыбнулась.
— Привет, Джейн, — сказал он.
— Привет, Дилан.
— Точно, вы же знакомы, — сказала Хлоэ. — Дядя Дил, Джейн наш первый клиент.
Джейн постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Слышать, как Хлоэ называет ее «Джейн», это было так тяжело, на нее сразу навалилось множество эмоций. Ей казалось, что по ее коже бегают горячие мурашки.
— Это не совсем правильно, что женщина, которая испекла пирожные, их же и покупает.
— Я сказала то же самое, — Хлоэ улыбнулась, — но я повешу ее доллар в рамочку. Мне нравится, что это от Джейн.
Снова имя, снова всплеск эмоций.
— Ты провела такую потрясающую работу, так изменила палатку, — сказала Джейн, глядя ей в глаза.
— Ты так думаешь? — Хлоэ склонила голову набок и слегка покраснела.
— Да, конечно. Правда, Дилан? Разве это не великолепно?
— Мне сложно быть объективным, — ответил он, — у нас из-за этого вышел семейный скандал.
— Он прав, — сказала Хлоэ, — мои родители ненавидят ее.
Джейн постаралась не реагировать на «моих родителей». Вместо этого она посмотрела на палатку, на работу Хлоэ — ярко-голубое дерево, солнечно-желтые полки, — затем на вывески с картинками.
— Я просто не могу поверить, что ты сделала все это сама, — сказала она. — Это прямо искусство.
Хлоэ засмеялась:
— Правда?
— Правда. Она такая милая и сладкая, как конфетка. Если бы такой очаровательный магазинчик открылся в Нью-Йорке, туда бы хлынули толпы покупателей. Вывески тоже отличные.
— Отличные. — Мона кивнула.
— Вывески я сделала в последнюю минуту, — объяснила Хлоэ. — Я думала о том, как заставить людей остановиться у нас. Старая вывеска тоже хорошая…
Все оглянулись: Хлоэ подновила и старую вывеску, и теперь она была выкрашена в темно-синий цвет и украшена красными яблоками по краям.
— Ты была вынуждена это сказать, — улыбнулся Дилан. — Эту вывеску соорудили мы с твоим отцом, когда были в твоем возрасте.
Хлоэ засмеялась:
— Не могу этого представить.
— Почему нет? — спросил Дилан.
— Потому. Не обижайся, но вы оба не кажетесь мне талантливыми в художественном плане… особенно папа. Мистер «Где-мой-калькулятор, всем-нужно-больше-страховки».
— Она назвала нас дураками, — сообщил Дилан.
— Нет не тебя, — Хлоэ улыбнулась, — только его.
— В любом случае, Джейн права. — Мужчина указывал на вывески. — Твои вывески намного лучше, чем старые. Посмотрим, на одной яблоки и дождевые капли — очень здорово. На другом дельфин… Хм.
Девочки засмеялись.
— Это отличная идея, — сказала Джейн, — люди будут останавливаться только затем, чтобы узнать, зачем тут висит изображение дельфина.
— Зик и акулы, — таинственно произнесла Мона.
— Мон… — Хлоэ приложила палец к губам.
На дороге неожиданно появилась машина; приближаясь к палатке, она резко сбросила скорость. Все — Хлоэ, Мона, Джейн и Дилан — сделали вид, что они совсем ею не заинтересовались. Девочки наклонили головы, хихикая.
— Правильно, — сказала Хлоэ, задерживая дыхание, как будто твердила заклинание, — вы знаете, что хотите купить пирог, вы знаете, что вам нужен один…
— Давайте, давайте, — бормотала Мона, — остановитесь же. Заворачивайте, заворачивайте.
— Здесь продаются пирожные Каламити-Джейн, — сказал Дилан. — Единственное место за пределами Нью-Йорка, где вы можете их попробовать…
Машина медленно остановилась. Джейн бросила быстрый взгляд. В автомобиле сидела пожилая пара, они показывали на вывески. Женщина казалась очарованной и радостной. Джейн посмотрела на Дилана, который тоже смотрел на нее.
— Что такое? — спросила она.
Он покачал головой и улыбнулся.
— Не могу сказать прямо сейчас…
Она кивнула, понимая, что он не хотел говорить при девочках. Забавно, ей тоже хотелось так о многом его спросить.
— Мы могли бы поужинать вместе, — предложил он.
— Конечно, — откликнулась она.
— В пятницу вечером? — спросил он.
Джейн кивнула. Пожилая пара выбралась из машины и уже шла к палатке. Мужчина опирался на трость. У женщины были короткие седые волосы, и она носила голубое платье в цветочек. Хлоэ и Мона выпрямились, сидя на скамейке. Они победно улыбались, Хлоэ указала на полку, заставленную пирожными Джейн.
— Не хотите купить вкуснейший яблочный пирог или пирожное? — спросила она.
— Да, я думаю, мы купим, — сказала женщина. — Но сначала мы хотели спросить, почему у вас вывеска с дельфином — в середине яблоневого сада?
Джейн начала смеяться даже раньше девочек.
Когда пожилая пара уехала, дядя Дилан вернулся к работе, а Джейн отправилась домой, Хлоэ почувствовала, что ее обуревают странные эмоции.
Мона пританцовывала вокруг девочки, держа в руках заработанные деньги. Постепенно солнце начало припекать, и девочки сняли майки — под ними были купальники. Мона все время расспрашивала подругу о встрече с Зиком, подшучивала по поводу того, что ей надо бы подзагореть, чтобы он взял ее с собой на серфинг, но Хлоэ только отмалчивалась.
Из-за того, что все уехали — покупатели на своей машине, дядя Дилан на тракторе и почему-то особенно Джейн на своем пикапе, — Хлоэ чувствовала себя обездоленной.
Ей нравилось это слово — обездоленная. Ну, то есть оно ей не то чтобы нравилось, но оно подходило к ситуации.
Она выучила его в седьмом классе, это слово было у нее в словарике, и когда она прочитала его определение — «лишенный какого-либо владения или использования чего-либо, не имеющий чего-то необходимого, желанного или ожидаемого», она сразу примерила его на себя.
— Что-то не так? — спросила Мона, размазывая по рукам крем для загара. — Ты такая тихая.
— У меня нет чего-то необходимого, желанного или ожидаемого, — сказала Хлоэ.
— А? — Мона прикинулась дурочкой.
— Не знаю я, что не так. Я рада, что Джейн заехала.
— Да, она милая.
— Как ты думаешь, почему она вернулась за пирожным: ведь она испекла их…
Мона хитро усмехнулась.
Хлоэ взяла крем и жестом попросила Мону намазать ей спину. При этом она вопросительно посмотрела на подругу:
— Что?
— Два слова: дядя Дилан.
— Думаешь, он ей нравится?
Мона кивнула, растирая крем по плечам Хлоэ:
— Девушка всегда чувствует свою соперницу. Меня раздражает то, как он на нее смотрит.
Хлоэ застыла. По двум причинам это информация взволновала ее. Во-первых, она точно не знала, как отнестись к тому, что ее дядя как-то особенно смотрит на другую женщину. Не то чтобы Хлоэ очень нравилась тетя Аманда — та была довольно холодной и к тому же жутким снобом, если говорить правду. И все знали, что она крутила роман с игроком в поло из Палм-Бич, предав дядю Дилана и разбив сердце Изабелл. Но Хлоэ не любила перемены, и она не знала, что будет, если ее дядя вдруг станет кому-то близок в романтическом плане.
Но другая причина была связана с Джейн. У Хлоэ было ощущение, что Джейн приезжала в палатку, чтобы увидеть ее, Хлоэ. Ей очень нравилось то, как Джейн ей улыбалась — как будто она смотрела на нее и видела только самое лучшее. Не как учителя, всегда делающие замечания, пытающиеся изменить тебя в лучшую сторону. И не как родители, только и ждущие, когда же ты допустишь ошибку, чтобы дать тебе понять, насколько они разочарованы…
Нет, казалось, что она просто нравится Джейн. Она ничего не хотела взамен: не требовала выполнения домашней работы, не пыталась уговорить есть мясо, не просила ее поступить в престижный колледж, не заставляла убирать комнату. Это было приятно. Джейн, конечно, была слишком старой, чтобы стать ей настоящим другом, это напоминало дружбу с тренером или матерью детей, за которыми ты присматриваешь. Дружба, зовите ее как угодно, безо всяких условий.
Это такая редкая вещь, подумала Хлоэ, глядя на Мону. Даже ее лучшая подруга чего-то от нее ждала. Хлоэ должна была звонить ей и рассказывать новости, делиться своими секретами, должна была ходить с ней в кино по пятницам и субботам. Этого достаточно, чтобы вымотать человека.
Вдруг они услышали какой-то ревущий звук. Сердце Хлоэ начало громко стучать, она почувствовала, как сжимается ее желудок при приближении работающего мотора.
— Кажется, мотоцикл, — заметила Мона.
Хлоэ поправила свой купальник.
Он вырулил из-за угла. Его светлые волосы сияли на солнце, глаза были теплого, золотисто-зеленого цвета. Было жарко, так что он оставил свою кожаную куртку дома и был в одной футболке. Правое предплечье украшал дельфин. Запястье было перевязано. У его мотоцикла не было подножки, поэтому он прислонил его к забору.
— До свидания, Гилберт Альберт, — прошептала Мона, прощаясь с мальчиком, в которого Хлоэ была влюблена, во всяком случае, она так думала, до этого времени.
— Привет, — сказал Зик.
— Привет, — откликнулась Хлоэ. Она не могла перестать улыбаться. Она видела, как он разглядывает ее купальник. Розовый выцветший лифчик от старого бикини, но он ей действительно шел и показывал, что у нее есть грудь. На ней были обтягивающие шорты выше колена. Ей удалось немного загореть с первой их встречи, настолько, насколько позволяла местная погода в апреле.
— Мило, — воскликнул парень, глядя на вывеску с дельфином.
— Это чтобы отпугивать акул, — пояснила Хлоэ.
— Дельфины правда это делают? — спросила Мона, — охотятся на акул?
— Ага, — сказал он.
— Это странно, — задумчиво протянула Мона, — если учесть, что у акул есть зубы и они всего лишь машины для убийства, а дельфины просто плавают и выглядят очаровательно.
— Они ударяют акулу в живот своим носом, — сообщил Зик.
— Приятно познакомиться, — сказала Мона, закатывая глаза.
— Ой, — смутилась Хлоэ, — Зик, это Мона. Мона, это Зик.
«Привет», — сказали они одновременно. Но хотя Зик говорил «привет» Моне, Хлоэ чувствовала, что он смотрит на нее. Ей стало жарко, и в ушах звенело, как будто бы он взял ее за руку.
— Ты когда-нибудь видел, как они все это делают? — спросила Мона; Хлоэ знала, что она имеет в виду дельфинов.
— Да, — ответил он, — прошлым летом. Когда катался на серфинге на Фёст-Бич. Мы внезапно увидели плавники.
— Плавники? — переспросила Хлоэ.
— Акул, — пояснил он.
— О, дерьмо, — выдохнула Мона.
В этот момент рядом с палаткой притормозила проезжавшая мимо машина. Она притормозила, но не остановилась. Хлоэ призналась себе, что она даже была этому рада.
— Ага, — сказал Зик, — их мало, но все равно…
— Большие белые? — спросила Мона, напевая музыку из фильма «Челюсти».
— Нет. Они редко появляются в Род-Айленде. Голубые акулы. Они не едят людей, но могут нанести серьезные повреждения доске. Или ноге.
— И что случилось? — спросила Мона. Хлоэ была рада, что она задает вопросы. Все что могла делать сама Хлоэ, это смотреть в зеленые глаза Зика, так же, как он смотрел в ее.
— Дельфин помог нам. Он играл неподалеку. Мы его уже видели, он плавал там около недели. И вдруг он вынырнул из воды, одним большим прыжком, затем издал такой звук…
— И нырнул, — подсказала Мона, как будто бы Хлоэ не читала «Моби Дика» в школе.
— …и он воткнулся носом в самую большую акулу. Прямо выкинул ее из воды. Мы увидели только ее белый живот.
— Он прогнал ее? — спросила Хлоэ.
Зик кивнул:
— И ее, и всех ее друзей.
— Боже, у тебя опасная жизнь, — строго сказала Мона, — аварии мотоцикла, атаки акул.
— Его дельфины защищают, — сказала Хлоэ.
— Да, — откликнулся Зик. Он стоял так близко к Хлоэ, что она чувствовала запах апельсинов и кокоса его тропического крема от загара. Она могла видеть соленые кристаллики на его бровях и светлые волоски на руках. Слово «обделенная» больше не требовалось. Она почувствовала, как он берет ее за руку. Их пальцы переплелись, и она поняла, что это такой способ сказать ей, что она была его дельфином.
И внезапно она почувствовала, что он принадлежит ей.
Глава 14
— Так куда, ты говоришь, ты ездишь? — спросила Маргарет, глядя на Джейн.
— Она не сказала, — напомнила Сильви. — Она такая загадочная.
— Непостижимая, — улыбнулась Джейн.
Маргарет улыбнулась в ответ. Джейн выглядела сегодня так мило. На ней была длинная черная юбка и прозрачная голубая рубашка, подходящая к ее глазам, сияющим, как два сапфира. Ее волосы были забраны наверх, она заколола их за ухом красивой заколкой. Сильви, с другой стороны, сидела в кресле-качалке, в черных штанах и выцветшей желтой футболке. Она склонилась над своей вышивкой, полностью сконцентрировавшись.
— Ты испортишь себе глаза при таком свете, — заметила Маргарет.
— Я все вижу.
— Девочки, вы никогда не заботитесь о своих глазах. Не думайте, что я ничего не замечала. Стоит мне поцеловать вас на ночь, и едва я выхожу за дверь, вы уже достаете книжки и карманные фонарики.
Джейн приподняла брови, но Сильви даже не взглянула на мать.
— Ты сердишься, да? — спросила Маргарет.
— Нет. Почему я должна сердиться? — Сильви удивленно вскинула брови.
— Потому что сегодня вечер пятницы, и ты проиграла подбрасывание монетки. Твоя сестра сегодня идет на свидание, а ты вынуждена сидеть со мной дома. Почему тебе просто не отправить меня в дом, где обо мне будут заботиться другие?
Теперь Сильви подняла голову. Она выглядела расстроенной, даже паникующей. Маргарет ощутила вспышку вины за свои манипуляции, но она хотела привлечь внимание Сильви. Джейн застыла, как дикое животное в свете фар. Маргарет почувствовала, как у нее дрожит подбородок. Хотя она старалась только произвести эффект, эмоции были настоящими.
— Ты должна бы пойти куда-нибудь с Джоном сегодня, — сказала она. — Он такой прекрасный человек и отличный учитель… а вместо этого ты сидишь со мной дома.