Казалось, все в этом доме понимают, что происходит. И просто ждут, когда это закончится.
Мальчик, открывший дверь, провел Лори к комнате, где и была Клара. Илларион стоял перед чуть прикрытой дверью и понимал, что ему нужно открыть ее, нужно увидеть Клару!.. Но отчего-то он не мог и пальцем шевельнуть. Обстановка в этом дома так разительно отличалась от его привычной жизни, что Илларион испугался того, что может увидеть.
Мальчик, все еще стоявший рядом с ним, сам отворил дверь.
— Иди, она ждет тебя, — шепнул он и подтолкнул его.
Как только он ее увидел, то уже сам побежал и сел у ее кровати.
— Клара! Клара, что с тобой? Что у тебя болит?
Она и раньше выглядела неважно, но сейчас ее тело, казалось, совсем исхудало, стало ломким и жемчужно-бледным, как у куклы. Мальчик взял ее за руку и ужасом заметил, что ее пальцы стали еще тоньше, чем прежде. Илларион с волнением смотрел ей в глаза, — усталые поникшие, и все же в этом взгляде все еще горел яркий теплый огонек. Как будто в этом взгляде ее глаз сосредоточилась вся ее жизнь, вся ее душонька.
Она попыталась улыбнуться, но из ее легких снова начал рваться пронзающий кашель. Девочка отвернула голову набок, прикрывая губы платком. Тем же, что ей как-то отдал Лори. Но заметив, что мальчик смотрит на него, Клара тут же скомкала и спрятала платочек, затем наконец заговорила:
— Спасибо, что пришел, Лори, — ее голос был хриплым, в каждое слово ей приходилось вкладывать все свои силы. — Тебе, наверное, было непросто сюда прийти сегодня. Как твой отец?
— Он… Я не хочу об этом говорить, Клара. — Она попыталась сильнее сжать его руку. — Клара, тебе нужен доктор! Может, мне…
— Нет, не нужно, — сказала она, подавляя новый приступ кашля. — Лори, у меня для тебя кое-что есть. Под кроватью есть коробка, достань ее, пожалуйста.
Мальчик наклонился и сразу же заметил одну коробку, погребенную под толстым слоем пыли. Потом поднялся и снова посмотрел на девочку.
— Помнишь моего дедушку? Я была с ним знакома недолго, а после он совсем исчез. Никто из родных не заметил его присутствия, и все же я часто вспоминаю его теперь. И многие его слова теперь не кажутся выдумками. — Говоря об этом, ее лицо просияло, даже щеки порозовели. Ей как будто бы стало лучше, и мальчику подумалось, что пусть говорит об этом человеке, сколько хочет. Только бы не хворала так сильно. Она снова посмотрела на коробку в его руках. — Можешь… открыть.
Лори поднял крышку и заметил фиолетовую ткань. Совсем как новая, даже блестит немного.
— Что это…
— Он отдал этот плащ мне и сказал, чтобы я сохранила его и однажды… если мне вдруг станет очень грустно и одиноко, если в мире не останется ни одного человека, которому я была бы дорога… чтобы я его надела. — Она посмотрела на мальчика и чуть улыбнулась. — Но благодаря тебе, Лори, мне никогда не было так одиноко. Поэтому теперь я хочу отдать его тебе.
— Я не понимаю… — скорее он и не хотел понимать, не хотел слышать от нее таких слов.
— Я тоже сначала не поняла слова дедушки. Но со временем ты тоже поймешь. Просто сейчас прими этот подарок от меня, и если тебе вдруг однажды станет слишком одиноко… просто надень его.
— Почему ты говоришь так, будто прощаешься? Ты ведь скоро поправишься, верно? Только погляди на себя, мне кажется, ты выглядишь намного лучше. Тебе непременно станет лучше! Уверен в этом!
Илларион говорил с таким жаром, что девочка и сама на какой-то миг поверила его словам. Потом как-то отстраненно улыбнулась, протянула руку и, едва касаясь, пригладила золотые локоны его волос. Вздохнула.
— Ты так красиво умеешь лгать, Лори. Тебя ждет большое будущее, — сказала она в шутку и снова опустила руку на кровать. Даже это движение далось ей с трудом.
— У нас будет общее будущее!
Она отвела взгляд и снова глубоко вздохнула, и этот вздох заставил ее вздрогнуть, что-то больно кольнуло в ее груди. Несколько минут она лежала молча, все смотрела в одну точку, думала о чем-то своем, непостижимом другим. Потом снова заговорила, как будто размышляла вслух сама с собой.
— На этой кровати лежал мой батюшка… и младшие тоже… Вот и мой черед.
— Клара…
— Знаешь, Лори, я всегда знала, что это случится однажды. И все же мне так грустно.
В ее голове было столько неизбежности, что Илларион наконец осознал, чтобы он ей ни сказал, он уже не сможет ее оставить. Пришло время Кларе покинуть его. Мальчик склонил голову и еле подавил всхлипы, рвущиеся из самого его сердца. Быть может, если бы он не оставил ее той зимой… может, он смог бы уговорить отца дать какую-нибудь работу в их доме? Она могла бы жить в тепле… вот только согласилась бы оставить своих младших здесь надолго? И все равно в голове у Лори вдруг зародилось так много различных вариантов. Если бы только он мог исправить один свой поступок в прошлом, всего один.
— Эй, ну ты чего. Не плачь. — Клара протянула руку и вытерла горячие слезы с его щек, но те все равно продолжали катится одна за одной. — Мне почему-то кажется, что мы с тобой еще встретимся.
— Да. Мы встретимся. — Илларион произнес это твердо, даже без оттенка неуверенности в этих словах.
И тогда Клара улыбнулась так счастливо и спокойно. Медленно закрыла свои глаза на вздохе и как будто заснула. На ее лице запечатлелось безмятежное выражение. Ей было всего четырнадцать лет.
Наверное, именно в тот день Илларион впервые осознал, что значит смерть. Он ушел из того дома, даже не обернувшись и ни слова не сказал его жителям. Лори долго брел по широкому полю, словно призрак. Потом останавливается у ручья и только тогда заметил, что его пальцы судорожно вцепились руками в коробку. Он тут же яростно бросил ее на землю, вкладывая в это движение все чувства, терзавшие его сердце. Он даже захотел выбросить эту коробку в реку, но затем вдруг останавливается. Это ведь Клара ему отдала. Она так сильно берегла эту вещь.
Ветер на поляне был таким холодным. Казалось, он пронизывал самые его кости. Мальчик дрожал, но как будто не чувствовал этого холода, боль в его сердце была сильнее. И он все стоял и смотрел на коробку, из которой вывалился край фиолетового плаща. Вдруг из его горла вырвался кашель, и этот противный звук напомнил ему хрипы у Клары. Тогда Лори и взял в руки заветный плащ впервые. Он держал его в своих руках и подумал о том, что эта вещь, возможно, несет в себе в себе какой-то секрет. Словно это был кусочек того мира, в котором всегда жила его подруга.
Плащ был слишком велик для него, но мальчик все равно надел его. И с тех пор никто его не видел. Сколь многих людей Илларион Тринадцатый не посылал на поиски сына, так и не смог его найти. И с того дня в его богатом доме поселилось такое же горе, как в избе обычного трепальщика овец.
Отец Иллариона до конца своей жизни продолжал винить себя в случившемся. Но все, что он мог сделать, так это позаботиться о том, чтобы семья той девочки, с которой так сильно подружился его сын, больше не голодала.
Вот так и закончилась история Лори и Клары. Но ей на смену пришла другая.
***
Лера распахнула глаза и сделала глубокий вдох. Перед ней был величественный расписной потолок Библиотеки. Несколько секунд она лежала неподвижно, рассматривая витиеватые рисунки, а затем поднялась и заметила Хранителя душ. Он сидел напротив уже закрывшегося портала, глубоко задумавшись, как будто все еще был во власти давних воспоминаний. А Лера вдруг заметила, как что-то блеснуло на полу прямо под ее ногами.
— Теперь ты знаешь все, — со вздохом сказал Илларион и обернулся к своей подопечной. Девочка теперь тоже стояла напротив него, и ее взгляд был внимательным, а руки сведены за спиной.
— У меня такое странное чувство… — заговорила она, — как будто я увидела всю историю глазами Клары.
— Я чувствую то же самое. Каждый раз. Но сегодня я впервые досмотрел этот фильм до конца. — Он благодарно посмотрел на Леру. Возможно, без нее он бы и не смог никогда этого сделать. — Что ж… но должен признать, теперь мне стало спокойнее.
Илларион обвел Леру взглядом с ног до головы и вдруг странно засмеялся.
— Что смешного, Лори?
— Кажется, ты еще не осознала этого, верно? Клара и ты — это один и тот же человек.
Это казалось так очевидно, даже удивительно, что девочка этого до сих пор не поняла. И было забавно наблюдать за тем, как на ее лице рождается озарение.
— Так, значит… тем, кого ты искал все это время, была я?..
Хранитель душ проронил вздох, потом снова заговорил:
— Я долго искал твою новую книгу. Для этого мне пришлось спасти множество миров… И вот, однажды я в конце концов нашел тебя. У тебя была уже другая жизнь, чудесная семья, любящие родители, ты росла в любви и заботе. А я был счастлив, что ты наконец-то обрела покой, и мне было достаточно просто наблюдать за тобой со стороны… — Но его счастливый взгляд был лишь мимолетным и вдруг снова помрачнел. — Но через пару лет все изменилось. В тот день твой мир чуть не развалился, и только твои приемные родители помогли тебе справиться с этим. И все же ты снова была несчастна. — Хранитель душ говорил, а девочка слушала его слова и как будто с каждой фразой проживала всю свою жизнь вновь. — А я больше не мог молча наблюдать. В конце концов, ты и в прошлой своей жизни претерпела достаточно, так что я не смог дождаться момента, когда ты вырастешь. Именно поэтому и привел тебя в Библиотеку в столь юном возрасте. Я хотел отвлечь тебя, хотел показать тебе миры… — Девочка чуть слышно всхлипнула. — Прости, что не рассказал тебе всего этого раньше. Правда в том, что я до сих пор продолжаю винить себя в том, что не смог уберечь тебя.
— Но ты же не виноват, Лори! — вдруг воскликнула девочка, небрежно вытирая рукой влажные глаза.
— Хм, ты так думаешь?
— Конечно! Это же был… несчастный случай, разве нет? Уверена, Клара… или я, никто из нас не винит тебя ни чем.
Лори вдруг наклонился к Лере и оказался очень близко.
— Я очень рад это слышать, Лера, — но хоть и сказал это, не было похоже, что он наконец простил себя. — Теперь ты знаешь все.
Сине-серо-зеленые глаза гипнотизирующе заглядывали в самую душу, а зрачки, казалось, были заполнены мелкими витиеватыми узорами, что те рисунки на паркете Библиотеки. И чем сильнее Лера вглядывалась в эти глаза, тем сильнее тем сильнее ее опутывало странное парализующее чувство. Голова у девочки начала кружиться, а веки слипаться. Вдруг так сильно стало клонить в сон.
— И поэтому теперь пришло время забыть. Забыть все.
И в тот же миг Лера будто вновь провалилась в глубокий бассейн, и забытие совершенно пленило ее разум.
========== Глава 38. Комплекс Бога. Часть 1 ==========
В центре Библиотеки уже начинали собираться и другие Хранители, когда Илларион взял девочку на руки. Синий, Зеленый, Желтый плащ… они были, словно мифические персонажи, что вдруг сошли с настенных рисунков. До чего же странно было видеть всех их здесь в одно и то же время.
— Куда вы направляетесь, Илларион? Собрание уже скоро начнется, — обратился к нему один из них и смерил строгим взглядом.
— Я всего лишь хотел вернуть подопечную домой. Она слишком устала за сегодняшний день.
— Боюсь, вы опоздали. Почти все Хранители уже в сборе, а значит, никто из присутствующих не имеет права покидать Библиотеку до вынесения вердикта.
Илларион замешкался под этим многозначительным взглядом, но ему ничего не оставалось, как подчиниться. Не стоит еще больше разжигать конфликт, да и Лера наверняка очнется не раньше окончания собрания. Остается лишь уповать на то, что все это закончится как можно скорее, и проблем не возникнет. Илларион почтительно склонил голову перед гостями и направился в свою комнату с девочкой на руках.
Ожидая, пока все соберутся, Хранители душ прохаживались вдоль книжных стеллажей, будто бы видели их впервые в жизни. Каждый неловко смотрел себе под ноги или куда-то вдаль, но никто не пытался заговорить друг с другом. Не сосчитать, сколько лет они не встречались все вместе, но все равно никто не собирался начинать разговор. Каждый был погружен в собственные мысли, будто бы они все еще находились в тех таинственных историях, что хранила в себе Священная Библиотека.
Факир появился одним из последних, а за ним следом объявился и Дариус. Хранитель красного плаща обвел взглядом всех присутствующих, и в его глазах мелькнул лукавый и победоносный огонек. Ничего не изменилось, все они остались такими же, как прежде. Все так же смотрят только себе под ноги и совершенно не замечают ничего вокруг. Но Факир не придал особого значения их сегодняшней мрачной сдержанности и хмурости. Каждый из Хранителей знал, для чего был созван Совет впервые за столько времени, и то, что сегодня случится, несомненно, оставит отпечаток на каждом из них.
Когда Илларион вернулся, Хранители встали вокруг портала, большого круглого изображения на паркете, как будто заняли свои места в театральной ложе. И в тот же миг изображения на потолке, разноцветные плащи, тоже тускло засветились. Дариус стоял позади них, словно тень, и не произносил ни слова. Нечасто удается застать его в подобном расположении духа, но в этот раз было достаточно причин, чтобы не ронять лишних слов.
Старик, облаченный в синий плащ, чуть хрипло кашлянул и заговорил первым.
— Что ж, думаю, пора начинать. Я и Факир — последние, кому удалось лично присутствовать на предыдущем собрании. Остальные из вас знают о случае с Илларионом лишь со слов своих наставников. Кто бы мог подумать, что однажды нам все же придется снова вернуться к этому случаю… — он замолк, задумавшись. Илларион же стоял тихо, не вмешивался. — Это был первый случай, когда в Библиотеке произошла подобная оплошность.
— Кхм, но не первый, когда Хранители фиолетового плаща своевольничают, — едко подметил Факир, и все взоры обратились на него.
Зеленый, Желтый, Оранжевый плащ — каждый из них выжидающе смотрел на Факира. Любое слово или неудачное преувеличение сейчас могло перевесить чашу весов и переменить их мнение в любую удобную для Красного плаща сторону. Присутствующие были словно глина в его руках, и Факир явно наслаждался сложившейся ситуацией.
— Факир…
— Прошу прощения, конечно, но вынужден напомнить, что я еще тогда говорил, ноша Хранителя душ слишком тяжела для ребенка. Но ко мне никто не прислушался.
— Ты же знаешь, как отлучение от плаща сказывается на Библиотеке! — возразил Хранитель синего плаща. — Мы не могли пренебречь этим фактом.
— Зато теперь нам все равно придется вернуться к делу столетней давности!
— В любом случае, вина Иллариона еще не подтверждена.
Дариус приглушенно кашлянул и протянул Кристоферу, Хранителю синего плаща, свиток со своими наблюдениями. Тот внимательно пробежался взглядом по строчкам. Многое из того, что там было написано, не было тяжкими нарушениями, но все вместе складывалось в не очень-то славную картину. Один из пунктов заставил Хранителя нахмуриться, а потом по-настоящему изумиться.
— Тысяча четыреста шестьдесят семь спасенных миров? — произнес он тихо, но остальные все равно услышали его, и на их лицах отразилось то же непонимание.
«Разве такое возможно?» — шептали Хранители, передавая свиток из рук в руки.
— Этот факт мне удалось подтвердить лишь недавно, — сказал Дариус и бросил взгляд на Иллариона, но тот стоял, не шелохнувшись, а его лицо было непроницаемо. Что ж, все идет именно так, как задумано. Удивительно, но их реакция ничем не отличается от того, что предсказывал Факир. От амулета, что висел на шее Стража, исходили неприятные импульсы, но Дариус лишь поморщился. Только сегодня, ему необходимо смириться с этим всего на один день.
— Лично я хочу сделать замечание, — вмешался Кристофер. — В своде правил по поддержанию гармонии в Библиотеке нет такого пункта, который бы запрещал Хранителю спасать больше тысячи миров.
— Но, тем не менее, Хранитель, перешедший за эту черту, истощается и больше не в состоянии выполнять свои обязанности, — были слова Факира, и остальным было нечего на это возразить. — Что ж, удивительно, что Илларион продержался так долго, но это лишь доказывает его неспособность занимать этот пост в дальнейшем, а также не умаляет всех остальных прегрешений. Все ознакомились с данным документом?