— Я не щенок! — тут же возмутился я, обиженно толкнув в бок Миху, пусть сам своих отцов успокаивает, мне и моих за глаза хватает.
От порога раздался голос старшего:
— Все дети — щенки.
Рейв заметил, что я начинаю закипать, примирительно махнул рукой и пояснил:
— У оборотней все малыши считаются щенками, до тех пор, пока за себя не могут ответить. Это общеизвестно.
— Я не…
— Молчать! — тут же перебил меня Кетиль. — Ты зачем дом изуродовал?
— Я не…
— Он случайно, ведь правда, Яр? — скрестив руки на груди, стараясь не засмеяться, уточнил Рейв.
— Я не…
— Как можно случайно вытворить такое?! Дом теперь считает его своим хозяином! Как он обошел защиту?! — энергично жестикулируя, всё больше разорялся Кетиль. Нет, всё-таки старший Михин отец мне больше нравится, во всяком случае он не такой громкий.
— Я и говорю, от них можно всего ожидать, — спокойно пожал плечами Рейв. Вот же предатель! — А всё же, — подходя ко мне ближе, уточнил отец: — О чем ты думал? И что это за странная штуковина в центре? Кровать?
— Гроб, — шкирясь во весь рот, пояснил ему Миха. — В них хоронят…
— Странные обычай… А зачем, чтобы сжечь, нужен еще и этот ящик? — заинтересовался старший.
— У нас редко сжигают, обычно в гробах закапывают в землю, делают могилы и…
— Вы в своем уме?! Не вздумайте в нашем доме могилы устраивать! — разорался снова Кетиль.
— Это теперь наша дом! Хотей и делай могиль, — злорадно ухмыльнулся ифрит.
Младший папик Михи, кажется, был готов взорваться, судя по выпученным глазам и покрасневшему лицу. Благо старший вовремя подошел и прижав того к себе, спокойно заметил:
— Фактически дом действительно сейчас Яроша… Но ведь ненадолго, не так ли?
— Наверное, — осторожно кивнул я, уж очень не хотелось злить снова этого взрывоопасного младшего.
— И значит — ты сейчас перенастроишь его назад? — всё так же спокойно уточнил старший, при этом он исподтишка, чтобы младший не заметил, подмигнул мне.
Всё, мне нравится этот отец! Жаль на Ольвида нельзя поменяться, вот было бы суперски. Пока я замечтался, Миха шустро помог мне подняться и… Я стоял и тупо пялился на стену… Джинн наконец соизволил вылезти полностью из ножа и подплыв к креслу, тут же с гордым видом устроился в нем.
— Скажите хоть, что делать-то? — не выдержал я.
Сзади раздался синхронный вздох отцов. В общем, примерно через полчаса, у меня все же получилось вернуть завитушки в прежнее состояние. Оказалось нужно свою энергию забрать, а с этим были проблемы — отдавать я научился, а забирать — еще нет. Потом Кетиль что-то там настраивал в рунах, а я чувствовал себя как мокрая мышь. Ведь скинуть шубы так никто и не предложил, а у самого мозгов на это раньше не хватило. Пока младший Михин отец разбирался с настройками дома, я прислушивался к тихому разговору между Рейвом и старшим, как выяснилось, его звали Фастрид.
Насколько понял из этой беседы, весь затяжной конфликт между Салюм и Факасами произошел из-за каких-то источников, которые находились на территории клана оборотней и принадлежали их семье. Мои отцы не один раз предлагали выкупить, но оборотни не горели желанием расставаться со своей землей, даже на аренду не соглашались. Вскоре на тех участках стали попадаться опасные ловушки, от которых пострадали многие из клана Факас. Когда все же выловили одного из тех, кто расставлял магические капканы, тот назвал заказчиком саботажа Салюмов. Но по уверениям Рейва, а я ему верил безоглядно, наша семья тут не была замешана никаким боком. Зато оборотни тут же предприняли вылазки и разгромили пару складов, которые принадлежали моим отцам. Те тоже не захотели терпеть такое, и после этого взорвалось несколько предприятий, принадлежащих уже Факасам, благо там народу не было в это время. Короче говоря, эта затяжное вредительство уже длилась более пяти лет, но до смертоубийств пока не доходило. Кто же знал, что младшие, Ярош и Мият, вздумают тоже сцепиться между собой, из-за чего оба погибли, дав Актону возможность вселить нас в их тела.
Пока Рейв и Фастрид жарко спорили у порога, я отозвал Миху, чтобы узнать чем они там в кабинете занимались. Парень пояснил, что почти весь рассказ пришлось повторить, но уже держа руки на камне истины, который тут был не в кольце, как у Гарриша, а в кристалле, при этом он окрашивался в темный, если начинаешь врать и алый — если что-то пытаешься утаить.
— А что решили? — шепотом уточнил я.
— Не успели ничего решить, там Рейв и мой младший батяня сцепились. Как раз, когда мы их разнимали, кабинет начал меняться, — усмехнулся Миха. — Колись, о чем таком похоронном думал, когда готику везде замутил?
— Тьфу на тебя три раза, я ведь переживал! Откуда я знаю с чего вдруг дому вздумалось тоже в траур впасть? — обиженно взглянул на парня. Миха тут же изобразил раскаяние и обнял меня.
А вот как в нашу сторону посмотрели отцы — мне совсем не нравится! Не хватало еще, чтобы нас сейчас сватать друг за друга начали! Заметив мой возмущенный взгляд, Рейв снисходительно покачал головой и продолжил прерванный разговор с Фастридом. Кетиль тоже вернулся к прерванной работе над защитой.
Оглянулся на джинна, но тот безмятежно спал в облюбованном кресле, подперев щеку ладошками. Как же я ему завидую, мне бы такие железные нервы.
Мухлик же вообще пропал куда-то, только когда позвал его, выяснилось, что видите ли я мешаю ему резаться в карты с другом. Научить их что ли в шашки играть? Тогда точно тишь и гладь в моей голове будет гарантирована.
Следующие несколько часов нам пришлось отсиживаться в гостиной.
Просто, как только Кетиль, наконец, закончил восстанавливать защиту, объявился Ольвид. Как выяснилось чуть позже, старший папик, завершив дела у вампиров, явился с Маром в гостиницу, и не найдя там нашей компании, поднял настоящий кипишь, как только по коммуникатору отследил, что мы находимся в доме Факасов. Не долго думая, он на всех парах помчался нас выручать, ни в чем толком не разобравшись.
Всё тихо-мирно, мы с Михой спокойно попиваем чаек, отцы спорят о том, кто виноват в затяжном конфликте семей, джинн похрапывает, уютно свернувшись в кресле. И тут в гостиную врывается Ольвид, на буксире волоча за собой за шкирку слугу, которому не посчастливилось открыть дверь взбесившемуся папику. Этот горе-спасатель даже Мара умудрился раззадорить по дороге, тот вломился следом, готовый рвать и метать всех, кто помешает спасательной операции…
Картина — 'не ждали, а мы приперлись'. Ну ладно Ольвид, но Мар-то мог настроиться на нашу связь и удостовериться, что всё в порядке? А я еще присваивал себе лавры единственного паникера в семье…
Забавно было глянуть на их вытянувшиеся лица, как только они осмотрелись по сторонам. Забыл упомянуть — гостиной так до сих пор не вышло вернуть в первозданный вид. Как выяснилось, дом должен сначала восстановить энергию, после прошлой перестановки. В итоге, впечатлились они довольно сильно. Ржали во всяком случае долго, под недовольное бурчание Кетиля, после того, как Рейв объяснил из-за чего 'обстановочка' вокруг такая 'мрачненькая'.
В общем, нас оставили одних в гостиной. Сами же отцы отправились в кабинет, пригласив зачем-то с собой сонного ифрита. Кетиль специально для меня раз пять повторил, чтобы я ни до чего не дотрагивался. Так и захотелось сделать гадость, и снова настроить дом на себя. Жаль, не знаю как у меня это вообще получилось.
Поскучав чуть, я вслух произнес мучавший меня вопрос:
— Мне вот интересно, нафиг отцам сдался там в кабинете джинн?
И тут меня ждал очередной шок. Мар спокойно пояснил, что оказывается этот гад все время стучит на меня отцам, дятел блин. Оказывается, отцам хотелось побольше подробностей обо мне выяснить, а вместо того, чтоб подойти и открыто спросить, они для этих целей выбрали этого предателя! А гадский балабол рад стараться — тут же выложил всё, что обо мне знает! Причем джинн сам похвалялся вампиру прошлой ночью, как Рейв и Ольвид прислушиваются к его мнению. Вот же зараза… Представляю, что он им умудрился наболтать обо мне. То-то старший папик на меня крысится все время.
Кстати, обедать нам никто не предложил, видите ли, бои лучше проводить на голодный желудок. А как назло, когда нельзя — так хочется. Но из-за солидарности с Михой, решил не клянчить. Буду тоже тренировать выдержку!
Пока оборотень вводил Мара в курс дела о правилах боев, я умудрился задремать на диване, уютно устроившись на плече Михи и закинув ноги на вампира. Поэтому для меня стало неожиданностью, когда толпа папиков ввалилась в гостиную, шумно начав нас поторапливать, ибо скоро начало боев.
Гарриш
Я промурлыкал ему прямо в ухо:
— Ты куда-то торопишься, малыш? — и нежно погладил.
Сейчас даже магии не нужно применять и так ясно, что творится в его белокурой головке. Прижав его к себе покрепче, уткнулся в его шею. Такая нежная кожа и так восхитительно пахнет! Я не ошибся, когда обдумывал, стоит ли связать свою жизнь с Сандром Морнио. А Ярош все-таки идиот, отказаться от такого.
Я впитывал руками его дрожь и вспоминал, как он сопротивлялся мне в ванной комнате. Мокрый, чистый (моими стараниями, между прочим), и глаза сверкают. Сопротивлялся до последнего, даже покусать пытался, глупый, а сам от желания чуть на стенку не полез. И сейчас в глубоком шоке. Потому что сам от себя не ожидал такой реакции. Вот и старается опять построить между нами защитную стену, но никуда я тебя, милый мой не отпущу. Сначала необходимо разобраться в том бедламе, что крутится в твоих мыслях после столь яркого начала дня. Мы никуда не спешим, все в доме еще спят, время есть и нас никто не побеспокоит еще пару-тройку часов.
Потому, обдавая его заалевшее ушко теплым дыханием, я начал шептать ему, успокаивающе гладя по груди, спускаясь на живот и ниже, легкими касаниями, одними кончиками пальцев.
— Успокойся, все хорошо, тебе ведь понравилось, не так ли?
Дрожит и злится на себя, явно не собираясь успокаиваться. Нам такой стресс вовсе не нужен. Поэтому я продолжаю.
— Сандр, я никогда тебя не обижу, ты же знаешь. И никогда ничего не сделаю против твоей воли, — а сам медленно провожу рукой чуть выше паха. Сандр вздрагивает и начинает дышать чаще. — Ты был так прекрасен там, в душе, весь мокрый, гордый и такой желанный…Но и здесь, в постели ты не менее желанен мне, не отгораживайся, этим ты делаешь мне больно.
Он затихает, впитывая мои слова, и понемногу начинает расслабляться, но все еще настороже. Смешной. Рядом с ним я чувствую себя умудренным тысячелетним стариком, хотя разница в возрасте у нас не так уж и велика.
— Я говорил тебе, и буду повторять вновь и вновь, что не пошел бы на передачу прав по обручению, если бы не желал этого. Невзирая ни на какие выгоды или сделки, и ни за что не разделил бы брак с тем, к кому не питаю абсолютно никаких чувств. А ты притягиваешь меня, одним своим видом, знай я раньше, что ты можешь быть таким темпераментным… Первоначальное обручение Яру бы не доверил. — И вновь провожу рукой чуть ниже, по нежной бархатной коже, чувствуя, как юноша напрягается вновь.
И почему у меня такое ощущение, словно я мышь из норы выманиваю? Казалось вот только — она ела сыр из моих рук, а теперь недоверчиво косится бусинкой глаза из норки, не желая выходить? Я слышу ток его крови, бушующий огонь, он уже почти захватил все его существо, но парень упрям, и все равно сопротивляется. Или же…хотя догадка и настигла меня еще тогда, в ванной, но мысль, мелькнувшая словно тень, была прервана более приятными событиями. А сейчас я поймал беглянку и всячески повертев, понял, что опять оказался прав. Сандр…такой горячий и узкий, и моя догадка оправдывается, когда он вздрагивает опять, слыша мои слова…
— Я стал твоим первым?
Тонкий всхлип, когда я касаюсь его там… где уже отчетливо мною заинтересовались.
— Нет… да… — он с трудом выталкивает из себя слова, подаваясь моей ласке, и одновременно пытаясь оттолкнуть мою руку.
Я намеренно останавливаюсь. Решать тебе, мой милый, сейчас ты должен понять — настолько ли тебе неприятны мои прикосновения? Закусив губу, он выворачивается, стараясь различить что-то по моему лицу. Я не мешаю ему. Отпускаю, и он, чуть отодвинувшись, замирает. Так ярко сейчас в нем борются два чувства — сбежать или остаться, принять меня и себя — нас, или отказаться. И я не буду мешать его выбору. Согласие перед отцами — одно. Но сейчас и здесь он должен принять решения для самого себя, и в этом никто не сможет ему помочь. Как и тогда, с некрой… Я могу лишь предложить выбор и поддержать в любом случае. Либо он станет моим целиком и полностью, либо…я его отпущу, как бы больно мне не было.
Как же долго ты мечешься, хороший мой! Твои глаза испытующе смотрят, стараясь уловить нечто столь важное для тебя по моему спокойному лицу. Но я не дам тебе подсказки, ни намека. Мое лицо отразит лишь спокойную уверенность и умиротворение, такие необходимые сейчас для тебя эмоции. И на этом я тебя и подловлю. Ибо прекрасно осознаю — как тяжко нести бремя наследника. А для тебя это еще и двойная ноша, как единственного ребенка в семье. И некра, подтачивающая твою силу воли, исподволь. Я понимаю тебя. А ты?
Наконец, Сандр решается.
— Я не… — краснеет. Это уже интересно. — Я не девственник!
С трудом сдерживаю улыбку. Нельзя его спугнуть, фраза конечно не самая удачная, но по сумбурным выражениям, сменяющимся на его лице несложно понять, что он имел ввиду. Я терпеливо жду продолжения, и оно незамедлительно следует.
— У меня уже были… связи с парнями. — Сказал, как в воду прыгнул.
Думаешь, я не догадывался? Я все о тебе знаю, мой горячий мальчик. И даже то, что ты от себя прячешь. Но я подожду, пока до тебя не дойдет эта мысль. Я не спешу. И пока ты пытливо всматриваешься в меня, огорошиваю тебя:
— Я тоже, Сандр.
Дикий взгляд.
— Но ты… ты же старше, естественно… — он путается, теряя мысль и решимость.
А вот этого уже не стоит допускать, никаких самобичеваний и недомолвок. И я мягко говорю:
— Я знаю, что у тебя были связи. Но не такие, как со мной?
Он сглатывает и кивает.
— Я… меня еще… — он краснеет еще сильнее, и это так возбуждает, что я с трудом сдерживаю порыв сгрести его в охапку и…
Нельзя. Если я хочу завоевать малыша навсегда, сейчас нельзя. А он, не подозревая о моей реакции, все еще не может решиться. Единый! Парень, если бы ты так мялся в городе джиннов, мы оттуда бы не выбрались.
— Сандр…
— Нет, погоди, — говорит он, наконец. — Я спал с другими, их было не так много, но… я всегда был сверху… а теперь…
Да, я оказался прав в своих догадках. Я действительно первый. Конфликт интересов налицо. Единственный наследник, всегда ведущий, и в академии и в любви. Он просто не подозревал, насколько хороша может быть и оборотная сторона. И теперь, окончательно запутавшись в эмоциях, желаниях и долге, никак не может выбрать. Хотя… уже выбрал. Говоря мне это сейчас.
— Сандр, — добавляю в голос бархата, — это не важно — сверху или снизу, главное, чтоб было хорошо обоим, ведь так?
Ярош
Поединки проходили за чертой города, а оградой служили стены и небольшая роща, темнеющая неподалёку, с другой стороны.
К тому времени, как мы подошли, народу вокруг уже собралось довольно много. Стемнело, но магические фонари светили только над рингами, остальная часть площадки тонула в полумраке. Впрочем, сами эти площадки и без подсветки приковывали к себе внимание. Они были круглой формы, а по краям мерцал защитный контур, видимо, чтобы зрители не вздумали вмешаться в бой, или же не вознамерились помогать магически тем, за кого болеют. Напротив друг друга, по разным сторонам круга, находились резные столбы, как мне объяснили, возле них должны находиться противники, до сигнала рожка судьи. К тому же, именно оттуда и велся обстрел иглами с затормаживающим действием. Получается, стоишь возле столба, он каким-то образом запоминает твою ауру, и потом пуляет по тебе же? Сразу захотелось повыламывать их к чертовой бабушке.