— Вот дурочка! Ты боишься того, о чем понятия не имеешь.
Матильда в ужасе взглянула на дверь и увидела, что там никого нет. Может быть, удастся убежать?
— Бесполезно, милая, — негромко сказал король. — Внизу на лестнице — стража.
И тут девочка внезапно проявила характер:
— Кого она охраняет, милорд? Пусть лучше бы стерегла ваше имущество!
— Ты и есть мое имущество, маленькая Матильда. Все подданные — имущество государя. Помни об этом. И никто не смеет противиться моей воле.
— Мой отец никогда…
— Твой отец, конечно, очень важный господин, — оборвал ее король, — но до короля ему далеко.
Матильда умоляюще взглянула на своего мучителя. Как это ни странно, Джон не испытывал ни малейшего возбуждения, глядя в эти огромные оленьи глаза. Как мало были они похожи на очи Изабеллы, полные страсти и огня. Если Матильда чем-то и привлекала его, то лишь незрелостью форм. Вот Изабелла — та и ребенком уже была полна чувственности…
Может быть, все-таки не миндальничать, попользоваться девицей, да и дело с концом? Ну уж нет, а как же месть ее мамаше? Мстительное чувство возбуждало Джона куда больше, чем детские прелести Матильды.
Лучше он проявит терпение, превратив девицу в распутницу, а ее матушка пусть повесится.
— Тебе нечего бояться, Матильда. Ты мне понравилась, это правда, но ты напрасно веришь клевете, которую обо мне распространяют враги. Увы, монарх часто становится жертвой злословия. Что бы я ни сделал, слухи все искажают и преувеличивают. Признайся, что тебе рассказывали про меня всякие гадости.
Девушка кивнула.
— У тебя будет возможность убедиться, что все это ложь. Я совсем не такой, каким меня считают. Давай с тобой поговорим. Расскажи мне о своей семье, о родителях. Что ты больше всего любишь?
— Больше всего я люблю находиться с мамой.
— Фу, ты говоришь, как ребенок. В детстве каждый держится за материнскую юбку, но человек взрослеет, становится самостоятельным. Я научу тебя такому, о чем тебе мать не рассказывала.
Он взял Матильду за руку, подвел к скамье, усадил рядом с собой. Девушка вся сжалась, и Джон едва сдержался, чтобы на нее не прикрикнуть. Но нет, нужно проявлять терпение. И тогда баронессе будет преподан славный урок. Никто не смеет противиться воле короля. Достаточно того, что он унижен Филиппом Французским. От собственных баронов Джон обиды не потерпит.
Спокойствие, сказал он себе. Месть будет сладкой.
Король принялся рассказывать пленнице о своих путешествиях. Может быть, она слушала его и не слишком внимательно, но, когда Джон стал прощаться, девушка боялась его уже меньше, чем прежде.
Джон поставил перед собой трудную задачу, но отступать не собирался. Он задержался в замке. Много времени проводил со своей пленницей, всячески пытался очаровать ее, чтобы она добровольно стала его любовницей, чтобы он смог бросить баронессе: «Забирай свою дочь, мою пылкую любовницу. Не правда ли, Матильда?» Девица вспыхнет, прикусит язык — ведь ее с детства приучили не лгать. О, какой это будет триумф!
Все произойдет именно так. Воля короля свершится.
Иногда Джон чувствовал, что у него вот-вот лопнет терпение.
— Матильда, ведь я тебе нравлюсь?
Глупышка отвечала:
— Вы — мой кроль.
— Что это значит?
— Вас обязаны любить все. Иначе это государственная измена.
— Ты знаешь, дитя мое, что делают с изменниками?
Девушка вжимала голову в плечи.
Она на самом деле была глуповата. Можно себе представить, как держалась бы на ее месте Изабелла. Такая игра пришлась бы ей по вкусу.
Однажды, не выдержав, Джон попытался подступиться к девице с ласками, но она истошно завопила, зовя на помощь.
Ей-Богу, дура! Неужто она думала, что ей кто-то придет на помощь? Девчонка до смерти надоела Джону, и он давно бы выставил ее за дверь, если бы не чувство мести.
За дни, проведенные в замке, Матильда сильно изменилась, повзрослела. Джон заметил это и понадеялся, что теперь в ней наконец проснется желание. Неужели она не догадывается, что в жизни много интересного и увлекательного? Если бы не Джон, девицу со временем выдали бы замуж за какого-нибудь богатого лорда, причем выбирала бы не Матильда, а ее родители. Что ж, и теперь еще не поздно, думал Джон. Успеют они найти богатого и заботливого муженька для своей дочери. Но сначала пусть побудет любовницей короля. Это лишь пойдет девчонке на пользу — наберется ума-разума, научится получать удовольствие от супружеских отношений.
Однако дело не двигалось. Каждый раз, когда король являлся к Матильде, она забивалась в угол комнаты. Такая добром не уступит. Нужно было принимать какое-то решение — или брать ее силой, или отказываться от всей этой затеи. Вернуть дочь баронессе, чтобы добродетель восторжествовала? Никогда и ни за что!
Джон попытался вразумить девчонку:
— Суди сама, разве я так уж ужасен? Ты же видишь, какое я проявляю терпение.
Кажется, на Матильду его слова произвели впечатление — она и в самом деле догадывалась, что Джон мог обойтись с ней иначе.
— Ты видишь, как я тебя обхаживаю. Я нежен и добр. Что поделаешь, если, увидев тебя в замке, я влюбился в твою красоту! Ты так прекрасна, Матильда. Редко доводилось мне встречать подобное совершенство. Но ты совсем еще ребенок, тебе нужен опытный наставник, искушенный любовник. Любовник в короне!
Увы, все его доводы были впустую.
Девчонка уперлась и ни в какую.
А как-то раз, стоя у окна, вдруг сказала:
— Если вы сделаете хоть шаг в мою сторону, я брошусь вниз.
Король понял, что она не шутит, и призадумался.
* * *
Итак, ничего не вышло. Матильда на уговоры не поддалась. А тем временем люди лорда Фитцуолтера искали повсюду дочь своего господина. Игра становилась опасной. Фитцуолтер слишком могуществен, он вполне может призвать под свое знамя других баронов. Как быть? Спасовать перед леди Фитцуолтер?
А вдруг они обнаружат убежище? Тогда можно оказаться и в осаде.
Джон ходил мрачнее тучи. Ему казалось, что весь мир обратился против него. Не сегодня-завтра начнется междуусобная война.
Все, хватит с него Матильды. Добровольно она ему не отдастся, а насилием Джон пресытился. Оно уже не волновало его, как прежде.
Как же быть? Вернуть девчонку родителям? Никогда!
Однако избавиться от нее необходимо.
Тогда король послал за одним из поваров, славным малым, готовым за деньги на что угодно. Простое дело, никакого риска: даже если повара разоблачат, еще надо будет доказать, что он действовал по приказу короля.
Смышленый малый понял все с полуслова.
К вечеру юная Матильда заболела, а ночью испустила дух.
Слуги рассказывали, что она отравилась несвежим яйцом.
* * *
Тело Джон велел отослать родителям, и девственницу похоронили в часовне замка Данмоу. Безутешная мать лила слезы, вновь и вновь вспоминая тот роковой день, когда дочь похитили у нее из-под носа.
— Что я могла сделать? — вопрошала себя леди Фитцуолтер. — Нужно было последовать за Матильдой, нужно было умереть, но сохранить ее.
Увы, все рыдания были тщетны. Несчастное дитя спало в гробнице вечным сном.
— Я никогда не забуду этого и не прощу, — поклялся Роберт Фитцуолтер. — Я отомщу королю. Он заплатит мне за это злодеяние. Он проклянет тот день, когда замыслил недоброе против моей семьи.
— Что мы можем сделать? — всхлипнула его жена. — Матильду теперь не вернешь.
Но Фитцуолтер мог сделать многое. Огонь мести, бушевавший в его душе, подвигнул барона к действию.
ПОДМЕНА
Джон не мог не видеть, что за годы его правления королевская власть в Англии заметно ослабела. Главным врагом по-прежнему оставался Филипп-Август Французский, захвативший Нормандию и другие заморские владения английской короны. Ныне же французский король вынашивал планы захвата самой Британии. В свое время так же жадно поглядывал на английские берега Вильгельм Завоеватель.
С точки зрения Филиппа, Джон был противником неопасным. Другое дело, если б пришлось иметь дело с Ричардом или Генрихом II. Джону до них было далеко. Что это за король, который развлекается в опочивальне, когда его королевство рушится, когда враг захватывает наследие его великих предков, страна стонет под бременем интердикта, а самого короля отлучают от Церкви? Грех был бы не воспользоваться слабостью человека, совершившего сразу столько глупостей.
И Филипп начал собирать войско, чтобы переправиться через пролив и отобрать у Джона английскую корону.
Тут Джон переполошился не на шутку. С утратой заморских владений он еще худо-бедно мог примириться, но потеря Англии означала бы, что он больше не будет королем! Джон лишился покоя, перестал подолгу валяться в постели. Теперь он без конца разъезжал по королевству, затаскивая к себе в постель всякую женщину, которая обращала на себя его внимание.
Король заключил договор с пятью главными торговыми портами страны, чтобы они снарядили корабли для королевского флота. Это были города Дувр, Ромни, Хайт, Хастингс и Сэндвич, известные под названием Пять Портов. Позднее к договору присоединились еще два города — Рай и Уинчелси. Дувр должен был выставить двадцать один корабль, Ромни — пять, Хайт и Сэндвич — тоже по пять, а Хастингс — двадцать. Каждое судно — и это тоже было важно — прибыло в распоряжение короля с полностью укомплектованной командой и солдатами. В обмен на корабли Джон предоставил городам важные торговые привилегии.
Соглашение было выгодным для обеих сторон — города стали богатеть, а некоторые купцы получили баронский титул.
Но Джону и этого было мало. Он придумал хитроумную систему обогащения при помощи так называемых «штрафов». Теперь человек, совершивший провинность или преступление, мог откупиться от судебной ответственности, платя в королевскую казну «штраф». Раньше такие подношения называли просто «взятками».
Далее король взялся за евреев. Он знал, что у этой публики водятся деньги, а потому решил поживиться за счет иноверцев. По приказу короля всех евреев посадили в тюрьму, и за свободу они должны были платить выкуп.
Естественно, многие из них не пожелали расстаться со своим состоянием, отчего король прогневался и велел предать несчастных пыткам. Избавиться от истязаний можно было, лишь уплатив огромный выкуп. Одного богатого еврея из Бристоля король приговорил к выплате десяти тысяч марок, баснословной суммы, составлявшей все достояние купца. Когда еврей отказался платить, король повелел каждый день вырывать у него по одному зубу. Семь дней бедолага терпел, а затем не выдержал и уступил.
Джон придумывал все новые и новые способы выкачивания денег. Если двое людей спорили из-за какого-нибудь участка земли, король решал дело в пользу того, кто платил ему больше денег. Подобным же образом в королевскую казну перекачивались не только монеты, но и скотина, золото, любые ценные вещи.
По традиции богатая и знатная девушка могла выйти замуж лишь с согласия монарха. Джон и здесь усмотрел источник доходов. К примеру, собрался Джеффри де Мандевиль жениться на Хадвизе, разведенной жене Джона. Она все еще была очень богата, и жених уплатил королю за разрешение на брак двадцать тысяч марок. Не брезговал Джон и маленькими суммами: некий Ричард де Ли задумал жениться на вдове Стивена Фалконбриджа и заплатил в казну восемьдесят марок, после чего король заявил, что не возражает против этой свадьбы. Однако у вдовы были собственные планы на будущее. Она пообещала королю сто фунтов стерлингов, если разрешение будет отменено, и Джон тут же аннулировал свое предыдущее решение. Этот случай подсказал ему новую идею. Приглядев какую-нибудь богатую вдову, желавшую сохранить свободу, король подыскивал ей мужа, а затем, в обмен на выкуп, так и быть, освобождал несчастную от неугодного ей брака. Графиня Варвик, чтобы сохранить свободу, заплатила королю тысячу фунтов и десять слитков золота.
Джон выискивал все новые и новые методы вымогательства. Целые города облагались поборами, чтобы получить разрешение на ведение торговли. Лондон выплатил королю сорок тысяч марок, чтобы иметь возможность отмерять ткани определенной длины. Злополучный епископ Норвичский, решивший преподнести королю в подарок кольцо с изумрудом, был оштрафован за то, что преподнес свой дар не вовремя, на глазах у посторонних.
Ни один состоятельный человек не мог чувствовать себя в безопасности, а королю особое удовольствие доставляло изобретать все более циничные способы грабежа.
Так долго продолжаться не могло. Бароны роптали, да и простонародье уже жалело, что королем Англии стал Джон, а не Артур. В этой связи вновь и вновь возникал вопрос: что же произошло с Артуром? Многие не сомневались, что исчезновение Артура — дело рук короля.
Джон чувствовал общественное недовольство, но делал вид, что оно его не волнует. Пусть не забывают, кто в стране государь. А деньги — что ж, они нужны королю для того, чтобы бороться с внешними врагами. Не к лицу государю обращать внимание на всякие пустяки.
Бароны тайно встречались друг с другом, сетовали на пагубное состояние государства. Король был непредсказуем — то разворачивал кипучую деятельность, то впадал в апатию. Мог быть остроумным, живым собеседником, а в следующий момент превращался в обезумевшего от ярости монстра, находиться рядом с которым было опасно.
С годами сладострастие короля не угасло, а, наоборот, еще более усилилось. Он делался все менее разборчив. Его в равной степени привлекали и служанки, и жены знатных лордов. Если Джон желал заполучить какую-нибудь женщину, никто не смел ему перечить.
Вот какая история произошла с супругой барона де Веши.
Юстас де Веши верой и правдой служил Ричарду Львиное Сердце, сопровождал короля в крестовом походе. После смерти Ричарда барон присягнул на верность Джону, однако со временем убедился, что этот король очень мало похож на брата и отца.
Веши был одним из тех, кто осуждал короля за злодеяния. Будучи человеком смелым, он без конца повторял другим баронам, что мириться с произволом более невозможно.
Веши пользовался большим влиянием в Шотландии, потому что его жена Маргарет была незаконной дочерью шотландского короля Вильгельма Льва. Не раз Джон отправлял барона де Веши с посольством в Шотландию, ибо знал, что у Юстаса там обширные связи.
Как-то раз, гостя у Юстаса де Веши, король пожелал одарить вниманием его жену Маргарет. Барон побелел от ярости — неужто Джон думает, что ему дозволено домогаться добропорядочной женщины, да еще в присутствии ее мужа?!
Однако буйный нрав короля был Юстасу хорошо известен, и барон понимал, что находится всецело во власти тирана.
Юстас попытался перевести все на шутку, сделать вид, будто не верит, что Джон и в самом деле хочет обесчестить жену гостеприимного хозяина, к тому же являющуюся дочерью шотландского короля.
— Вы очень любезны, милорд, столь высоко оценивая мою супругу, — осторожно сказал он.
— Она настоящая красотка, — кивнул Джон. — Обожаю таких женщин. Этот тип мне хорошо известен. Я вообще отлично разбираюсь в слабом поле. У меня много практики, барон.
— Это мне известно, — ответил Юстас. — К сожалению, моя жена сегодня должна уехать — она обещала навестить своего отца.
Тем самым Юстас еще раз напоминал Джону, что Маргарет — дочь короля Шотландии.
— Ну, сегодня она не уедет, — отмахнулся Джон. — Ибо ночью я желаю видеть ее у себя в постели.
Юстас едва сдержался, чтобы не сбить Джона с ног ударом мощного кулака. Однако последствия такого поступка предугадать было нетрудно. Чем сможет Юстас помочь своей жене, если окажется в темнице, да еще с отрубленными руками и выколотыми глазами?
— Вы это твердо решили, милорд? — медленно произнес барон.
— Тверже не бывает, — злорадно улыбнулся король.
Он хорошо знал барона де Веши, человека ограниченного и начисто лишенного воображения. С точки зрения такого ханжи, внебрачные забавы — тяжкий грех. Его супруга из того же теста. Кроме того, сразу видно, что она до смерти страшится короля, а Джона это возбуждало. Вряд ли ей случалось делить ложе с кем-либо, кроме собственного супруга. Очень пикантная ситуация!