Мисс Уэнтуорт улыбнулась:
— Да уж, за вами нужен был глаз да глаз, мисс.
— За ней и сейчас еще нужно присматривать. — Саймон взял со скамейки свой сюртук и накинул Эмили на плечи.
Тонкая шерсть еще пахла его запахом, и все чувства Эмили пришли в смятение, и искушение зарыться лицом в теплую ткань его сюртука налетело на нее, как враг из-за угла. Она задрожала, но не от холода, и, сорвав с плеч сюртук, протянула негодяю.
— Мне не холодно.
Саймон нахмурился:
— Эмили, ты…
— Какое счастье, что вы оказались рядом. — Анна смотрела на негодяя такими глазами, как будто он был облачен в сверкающие доспехи. — Вы спасли Эмили жизнь.
Эмили поморщилась при этом напоминании. Да, он действительно спас ей жизнь, но думать об этом было неприятно.
— Вы такой замечательный, — прошептала Фиби, с обожанием глядя на негодяя.
Негодяй лишь пожал плечами:
— Рад был оказаться полезным.
Теперь этот мерзавец всерьез вообразит, что она обязана ему жизнью, подумала Эмили. Трудно даже представить себе, что он потребует в качестве награды. Впрочем, вид у него был смущенный от сыпавшихся на него благодарностей и похвал.
— Эмили, накинь что-нибудь. — И он снова набросил проклятый сюртук ей на плечи.
Эмили свирепо уставилась на него. Зачем ей сюртук в теплый летний день? Она снова сорвала его с плеч и швырнула ему. Он поймал сюртук на лету.
— Я же сказала, что мне не холодно.
— Тебе лучше накинуть сюртук. — Он улыбнулся. — По крайней мере пока не доберешься до своей спальни.
— Спасибо. Но мне не нужен твой сюртук.
Хью вдруг закашлялся.
— Блейк прав. Думаю, тебе лучше накинуть его сюртук и пойти переодеться.
— Переодеться? — Эмили посмотрела на свое платье, все в веточках и мелких сучках и зацепках. Ветерок подул ей в спину, обдав прохладой ее исцарапанный зад.
— О Боже, — сказала Одри и прикрыла рот ладошкой. — Эмили, твое платье порвано.
Эмили повернулась и попыталась разглядеть свое платье сзади.
— Прошу прощения, мисс, — сказал Дигби и отвернулся.
— Господи! — Анна, широко раскрыв глаза, уставилась на сестру. — Эмили, у тебя платье разорвано в клочья!
Близнецы захихикали. Фиби испуганно ахнула. Леди Харриет только глаза закатила.
Эмили коснулась рукой своего подола сзади, нащупала разорванные обрывки платья и нижней юбки, а затем — гладкие округлости голых ягодиц. Она ахнула, пытаясь прикрыться обрывками платья.
— Почему ты не сказал мне? — накинулась она на Саймона. — Не мог же ты не заметить, что платье все разорвано сзади, когда мы спускались с дерева!
— Да уж как было не заметить. — Глаза Саймона озорно сверкнули, и он снова предложил ей сюртук.
Щеки Эмили запылали, когда она поняла, какую часть ее тела этот мерзавец успел разглядеть. Настоящий джентльмен отвел бы взгляд. Она выхватила у него сюртук и набросила на плечи.
— Прошу меня извинить, — сказала она. — Мне нужно переодеться.
Саймон смотрел, как Эмили с независимым видом шагает к дому. Гордость ее пострадала больше, чем платье, но она шла с высоко поднятой головой. Да, мужества этой чертовке не занимать. Страшно подумать, как близка она была к тому, чтобы сломать себе шею. У него даже дыхание перехватило при этой мысли.
— Все могло закончиться очень скверно, — сказала леди. Харриет, подойдя к нему.
Саймон повернулся и посмотрел пожилой даме в лицо. В ее золотистых глазах было какое-то странное выражение.
— Могло.
Леди Харриет положила руку ему на локоть, удерживая его под дубом, в то время как все остальные потянулись в сторону дома.
— На редкость славный сегодня денек, даже обидно уходить в дом. Может, останемся здесь ненадолго, поговорим?
Саймон улыбнулся, хотя мысленно схватился за меч — ему предстояло выдержать бой с очень проницательной женщиной.
— Буду счастлив составить вам компанию, леди Харриет.
— Как вы любезны, молодой человек, — произнесла она с улыбкой и обернулась. Почти все уже ушли в дом. — А вы не подумали, что можете разбиться, когда столь героически полезли на дерево спасать мою внучку?
— Я просто залез на дерево. Что в этом героического?
— Скромничаете. Вот уж чего не ожидала от вас. Вы очень занятный молодой человек. — Леди Харриет смотрела на него, прищурившись. — Вы мне кажетесь очень знакомым.
Саймон тоже уставился на леди Харриет. Он понимал, вероятность того, что она догадается, кто он на самом деле, ничтожна.
— Я совершенно уверен, что мы с вами никогда не встречались.
— Верно. Я бы не забыла об этой встрече. — Она улыбнулась, и в глазах ее засветилось лукавство. — Осмелюсь предположить, что любой женщине запомнилась бы встреча с вами.
— Уж не флиртуете ли вы со мной, леди Харриет?
— Будь я на сорок лет моложе, разумеется, флиртовала бы. Атак я просто констатирую факт. — Леди Харриет раскрыла веер и улыбнулась ему. — Я обладаю одним пакостным свойством — знаю абсолютно всех в высшем свете. Видимо, я знакома с вашими родителями.
Ну, сейчас почтенная дама начнет выуживать его секреты, подумал Саймон.
— Ваш отец — пэр, не так ли?
— Почему вы так решили? — Саймон ничем не выдал своего удивления.
— Это чувствуется. — Веер леди Харриет затрепетал. — Кто вы?
Он не опустил глаз под ее пристальным взглядом, губы его тронула улыбка.
— Шеридан Блейк.
— Так. — Харриет отвернулась от него и уселась на скамью под дубом. Когда она снова взглянула на молодого человека, у него возникло ощущение, будто он стоит перед трибуналом. — Однако какой таинственности вы напустили. Надеюсь, вы не убийца, скрывающийся от правосудия?
Он покачал головой:
— Нет, веревка по мне не плачет.
— Тогда объясните, почему вы не можете сказать мне, кто вы?
— Просто это не имеет значения.
— Что за вздор! — Леди Харриет резким движением закрыла веер. — Вы в некотором смысле являетесь мужем моей внучки. И я желаю знать о вас больше.
Никак нельзя допустить, чтобы эта женщина узнала, кто он на самом деле. Но Саймон чувствовал, что упрямая пожилая дама будет настаивать, пока он не удовлетворит ее любопытства хотя бы до некоторой степени. Придется подкинуть ей факт-другой.
— Что бы вы хотели узнать?
Она улыбнулась и медленно открыла веер.
— Сколько лет вы в армии?
Саймон не сводил глаз с розовых кустов — краешек розового сада, расположенного кругом, выглядывал из-за угла дома. Яркие головки роз покачивались на ветру.
— Семнадцать.
— Семнадцать? — На лице почтенной дамы отразилось неподдельное изумление, даже рот чуть приоткрылся. — Выходит, вы начали служить совсем ребенком!
— Я начал служить в двенадцать лет.
— Отправить двенадцатилетнего мальчика на войну. — Леди Харриет поджала губы. Веер в ее руке опять затрепетал. — Ваш отец, должно быть, настоящий деспот, если решил отправить сына в армию в столь нежном возрасте?
Саймон стиснул челюсти.
— Не меня одного послали на войну подростком.
Леди Харриет, приподняв бровь, внимательно посмотрела на него.
— Вижу, разговоры о вашем отце до сих пор задевают вас за живое.
Саймон набрал полную грудь воздуха.
— Если я забуду, что с вами не стоит садиться играть в карты, леди Харриет, вы напомните мне об этом, ладно?
Она торжествующе улыбнулась и похлопала по скамейке рядом с собой.
— По-моему, вам хорошо удается скрывать то, что вы считаете нужным, майор Блейк.
Он сел на скамейку и стал смотреть на плющ, который полз по стене до самого окна спальни Эмили. Ветер шевелил бледно-желтые парчовые шторы, обрамлявшие просвет окна. Он вообразил себе Эмили, которая стоит сейчас в спальне и снимает с себя свое порванное в клочья платье.
— Для Эмили я не опасен.
— Не говорите глупостей.
Он покосился на нее, но на лице почтенной дамы увидел не гнев, как того следовало ожидать, а усмешку.
— И не трудитесь напускать на себя невинный вид. Вам это не к лицу. — Она опустила веер на колени, развернув полностью, так что стали видны бледные розы, которыми был расписан шелк цвета слоновой кости. — Я заметила, как вы смотрите на нее. Вы настоящий молодой самец и жаждете обладать ею.
— Вряд ли найдется мужчина, у которого в жилах течет кровь, а не вода, который бы, увидев Эмили, не пожелал ее. — Саймон улыбнулся, представив себе, что сказала бы мисс Эмили, узнай она, о чем он ведет разговор с ее бабушкой. — Но ей ничто не грозит с моей стороны. Я ни к чему не буду принуждать ее силой.
— Ну, вряд ли кто-нибудь способен принудить Эмили силой к чему бы то ни было. — Леди Харриет принялась похлопывать раскрытым веером по коленям. — Но разумеется, существуют самые разные способы убеждения. И я сильно подозреваю, что вам они известны.
Саймон сумел выдержать пронзительный взгляд почтенной дамы. На память ему сразу пришли те выпавшие на его долю мгновения, когда он прижимал Эмили к себе, и кровь забурлила в жилах. Какая-то искра проскакивала между ними, когда они прикасались друг к другу. И вспыхивало пламя, грозившее поглотить обоих. Он нисколько не сомневался, что сумел бы завлечь строптивую красавицу в постель. И тогда избавился бы от тяжести в налитом от желания теле, а Эмили получила бы возможность переспать с человеком, который, возможно, отправит на виселицу ее отца. Воспоминание об этом предательстве преследовало бы до конца жизни и его, и ее.
— В мои намерения не входит соблазнять вашу внучку.
Леди Харриет подняла бровь и посмотрела ему в глаза.
— Вы, похоже, тверды в этом решении. Но поскольку уже успели признаться, что Эмили вам нравится, то невольно возникает вопрос: почему вы не хотите довести дело до победного конца?
Саймон пожал плечами:
— Ну может быть, я считаю, что соблазнять девственниц — нечестно, да и неинтересно.
— Может быть. А может быть, причина кроется в том, кто вы на самом деле.
Саймон опустил глаза под проницательным взглядом леди Харриет и стал смотреть на ее веер. Золотые пятна солнца, проникавшего сквозь крону дерева, лежали на разрисованном шелке.
— Вы были когда-нибудь женаты?
Саймон не сводил глаз с божьей коровки, которая опустилась на одну из нарисованных роз на веере леди Харриет.
— Нет.
— Что вы вообще думаете о браке?
Он подумал о браке своих родителей: два совершенно чужих друг другу человека, вынужденных жить под одной крышей. Не поладившие друг с другом тигр и тигрица, запертые в одной клетке. Пока его волевая и страстная мать не положила конец этому фарсу. Он никогда не согласится на брак, заключенный ради денег или высокого положения, на расчетливый союз без любви.
— Я думаю, что браки, заключенные на основе взаимной приязни, редки.
— А для вас этот момент важен?
Он все смотрел на божью коровку, которая расправила крылышки и взлетела с нарисованного цветка.
— Да.
— Но, заставив Эмили заключить с вами эту сделку, создав видимость брака, вы лишили себя возможности когда-нибудь вступить в брак по любви.
Хотя догадка Харриет попала не точно в яблочко, Саймон все же прекрасно понимал это, сам смысл его миссии исключал всякую возможность будущего счастья для них с Эмили. Он набрал в грудь побольше воздуха и, не сводя глаз с нарисованных на веере роз, чувствуя, как болезненно сжимается сердце, сказал:
— Не всегда можно получить то, что хочешь.
Леди Харриет молчала. Краем глаза он видел, что она изучает его, анатомирует, разнимает на куски, исследует все слабые места.
— Какие качества вы хотели бы найти в вашей жене?
Перед мысленным взором возник образ — молодая женщина с золотистыми глазами, внутри ее пылает огонь.
— Ум, чтобы противостоять мне. Честность. — Он покосился на леди Харриет, и на губах у него появилась тень улыбки. — Страсть. Но единственным объектом ее страсти должен быть я.
— Понятно. — Леди Харриет поднесла веер к лицу. — Я так и думала, что такому мужчине, как вы, по душе женщины, не обделенные силой духа.
Саймон нахмурился, вглядевшись в лицо пожилой дамы. Она о чем-то напряженно думала.
— Леди Харриет, у меня такое чувство, будто в вашей прекрасной голове зародился некий замысел.
— Не понимаю, что вы имеете в виду. — Почтенная дама прижала раскрытый веер к подбородку и одарила Саймона улыбкой поверх золотой каемки. — А теперь, молодой человек, думаю, вам следует переодеться. Эта глупая кошка расцарапала вас до крови.
Саймон опустил взгляд на рубашку, всю в красных пятнах. Глубоко же Дымка запустила в него когти. И если не поостеречься, еще одна дикая кошка оставит на его шкуре отметины своих когтей.
Глава 8
Эмили прошлась по спальне, дошла до двери и вернулась к окнам. Бабушка все еще сидела под дубом, лениво обмахиваясь веером и улыбаясь с таким видом, словно узнала некую тайну и не собиралась ее никому открывать.
Интересно, что могла бабушка обсуждать с этим мерзавцем? Судя по ее виду, разговор с ним не был ей неприятен. В какие-то моменты Эмили даже показалось, что бабушка едва ли не флиртует с негодяем. Она сложила руки на груди и носком туфельки принялась постукивать по паркету за краем ковра. Неужели этот тип очаровывает всех женщин?
По телу ее пробежала дрожь. Стало трудно дышать. Она ощутила его присутствие в тот самый момент, когда он вошел в комнату. Он двигался бесшумно, как тень в глухую полночь, как дикий зверь.
Она повернулась и увидела, что он стоит у двери. Волосы его были взъерошены и густыми черными прядями падали на лоб, на губах играла усмешка.
Кровь в жилах у Эмили побежала быстрее.
— Вы всегда входите без стука?
Он ухмыльнулся, и на щеке его появилась ямочка.
— В свою собственную спальню — да.
— Это не ваша спальня.
— Просто удивительно, Эм. — Ухмылка его стала кривой, но глаз под ее яростным взглядом он не опустил. — Тебе в детстве не объясняли, что надо делиться?
— Неужели я стану делиться с негодяем, который собирается меня обокрасть?
— Ошибаешься, любимая. — Он открыл дверь гардеробной и повесил свой сюртук на вешалку. — Ничего я не собираюсь у тебя красть.
— Ах, прошу прощения. — Она смотрела, как он снимает голубой шелковый жилет и кладет в один из ящиков, встроенных в стену гардеробной. — Должно быть, я спутала вас с другим негодяем. Тем самым, который вторгся в мою жизнь и разгуливает теперь повсюду, выдавая себя за моего мужа.
Саймон прислонился к косяку и улыбнулся, вынимая запонки из манжет рубашки.
— Я намерен отработать свое содержание.
— В самом деле? — Она смотрела, как он вытаскивает полы рубашки из-за пояса жемчужно-серых панталон. — Неужели вам удалось убедить моего отца в том, что вы способны принести какую-то пользу его компании?
— Между прочим, твой отец был просто в восторге, что смог заполучить меня. — Он стянул рубашку через голову и принялся разглядывать пятна крови на ней.
Она попробовала облизнуть губы, но язык у нее был сухой, как пергамент. Солнечный свет потоками лился в открытые окна и ложился золотыми полосами на его плечи.
— Мой отец не знает, что все это фарс.
Он бросил рубашку в корзину для грязного белья.
— Твой отец уже не надеялся, что появится мужчина, у которого достанет храбрости жениться на тебе.
— Храбрости? — Эмили смотрела, как он наливает воду в таз, стоящий на умывальнике, не в силах оторвать взгляда от мышц, игравших под золотистой кожей. Как странно находиться рядом с мужчиной, который совершает свой туалет! Тем более с таким мужчиной — красивым, своевольным, похожим на великолепное дикое животное, умывающееся в лесной чаще. — Вот уж не думала, что для женитьбы нужна храбрость.
— Чтобы жениться на милой, послушной девушке, храбрость не требуется. — Он склонился над тазом и принялся плескать себе водой в лицо и на грудь. — Такой, как Аннабелла.
Неужели он и вправду считает Аннабеллу намного привлекательнее, чем она? Гордость Эмили была уязвлена.
— По-вашему, большинство мужчин предпочли бы жениться на Анне?
— Сомневаюсь, что Анна полезла бы на дерево спасать кошку. — Он провел мокрой ладонью по груди, стирая засохшую кровь.
— Я полезла на дерево спасать Ливи.