А от Двух Медведей она словно бы отстранилась. Не из-за того, что он сделал, скорее, из-за того, что мог сделать. В Сиэтле он был наблюдателем, следил за передвижениями Джона Росса, дабы вмешаться, если понадобится. Если Нест не удалась бы ее миссия, Два Медведя должен был предотвратить превращение Росса в слугу Пустоты. И сделать это можно было только одним способом. Он ясно дал это понять Нест.
«Но это было уже давно, — подумала она, пока шла рядом с ним через парк. — Сейчас все изменилось».
— Удивительно, что ты показался Беннетт, — наконец проговорила она, не в силах больше тянуть паузу.
— Ей требовалась защита от злых духов, — он снова устремил взгляд вдаль, и Нест не поняла, говорит ли он серьезно.
— Меня посетил демон по имени Финдо Гаск, — сообщила она.
— Именно такой злой дух, о котором я и говорю. Один из самых худших. Но ты и сама это знаешь.
— Джон Росс тоже здесь. Он привел ко мне цыганского морфа.
— Полон дом неприятностей, если еще добавить эту молодую женщину и ее ребенка, — он говорил спокойно, словно обсуждая с ней погоду. — И что ты собираешься делать?
Она сделала гримаску.
— Я думала, ты скажешь мне. — Пик у нее на плече раздраженно забормотал, но она не поняла, что его беспокоит.
Два Медведя остановился в нескольких ярдах от реки, под старым орешником. Внимательно посмотрел на нее.
— Не мое это дело — рассказывать тебе, что делать, Гнездо Маленькой Птички. Ты уже взрослая женщина, с недюжинной силой ума, сердца и тела. Ты переживала тяжелые времена, сталкивалась с суровой правдой. Теперь тебе искать ответы, не мне.
Она нахмурилась в нетерпении.
— Но ты же хотел поговорить, О'олиш Аманех.
Он пожал плечами.
— Но не об этом. Кое о чем еще. — Он снова двинулся в путь, Нест — за ним. — Полон дом неприятностей, — повторил индеец, огибая сухие кусты по направлению к равнине, лежащей за чащей леса, куда тек незамерзающий ручеек. — Это может превратить тебя в узницу в собственном доме. Для того чтобы освободиться, тебе нужно избавиться от всего злого, что там есть, и заполнить его добром.
— Ты хочешь сказать, я должна выгнать всех вон и начать все заново? — удивилась она. — Позвать новых гостей?
Двигаясь вперед мерным шагом, как будто имея перед собой цель назначения, он не обернулся.
— Иногда перемены необходимы. Иногда мы понимаем эту необходимость, но не знаем, как ее достичь. Ее природа нам неясна. Думаем, что это выше наших сил, отказываясь понять одно: неспособность действовать — это наша собственная проблема, наших рук дело. Мы хотим перемен, но достичь этой цели нелегко. Распознать, что нам мешает, и устранить это — процесс, требующий осторожности и глубокого понимания.
Он продолжал говорить с ней в своей туманной манере — как всегда, когда речь шла о проблемах и путях их решений, предполагая, что каждый сам должен разбираться в сложившейся ситуации, предлагая лишь посветить фонариком в темноте.
— Все в моем доме нуждаются во мне, — тихо произнесла она. — Я не могу просить их уехать, даже если их пребывание чревато опасностью.
Он кивнул.
— Ничего другого я от тебя и не ожидал.
— Так что с бедой в моем доме придется справляться на месте, так бы я сказала.
— Тебе уже приходилось этим заниматься, Гнездо Маленькой Птички.
Она подумала немного. Он говорит о Ба и Старине Бобе, пятнадцать лет назад, когда Джон Росс приехал к ним впервые, а она узнала правду о своей необычной семье. Но на сей раз все иначе. Тайны касаются не ее, а цыганского морфа. И, пожалуй, еще Джона.
Разве не так обстоит дело?
Она резко взглянула на индейца, внезапно догадавшись: он все-таки говорит о ней, дарит ей откровение относительно ее жизни.
— Не все проблемы, тревожащие нас, можно решить, — задумчиво произнес Два Медведя, продолжая путь. — Жизнь дает нам разгадки для некоторых, и нам стоит принимать их так же, как мы принимаем смену времен года. — Он выжидающе глянул на нее.
— Ну, вообще-то я не привыкла сидеть и ждать, пока жизнь решит за меня мои проблемы.
— Верно. От тебя это и не требуется. Ты должна разбираться с теми вопросами, которые тебе понятны, а остальные отложить в сторону. Решить то, что можешь, и принять это как должное. Не стремись объять необъятное. — Он вздохнул. — Когда в доме пожар, не все имущество можно спасти.
Ну что ж, подумала она, спасем то, что удастся. Это справедливо. Но как ей вообще удастся заняться спасением, если пока неизвестно, с чего начать?
— А ты можешь что-нибудь рассказать мне про цыганского морфа? — с надеждой в голосе спросила Нест.
Он кивнул.
— Очень могущественная магия. Совершенно непредсказуемая. Цыганский морф станет тем, чем захочет, если это вообще произойдет. Такое случается чрезвычайно редко. Большинство из них утрачивают форму и просто растворяются в воздухе, возвращаясь в прежнее дикое состояние. Духи понимают это, ибо при помощи морфов они занимают пространство. Они касаются морфа, проходят сквозь него, парят на нем, пока он не станет достаточно плотным и не начнет менять форму. — Он пожал плечами. — Это — загадка, требующая ответа.
Нест выдохнула облачко пара.
— Ну хорошо, а как же я смогу отыскать ответ на вопрос? Морф превратился в маленького мальчика. Что это может означать? Именно ли эту форму он собирался принять? И что ему нужно конкретно от меня? Он назвал Джону Россу мое имя, но теперь даже не смотрит в мою сторону.
Они остановились на шатком деревянном мостике, пересекавшем замерзшее русло ручья. Два Медведя облокотился на перила моста и сцепил руки.
— Поговори с ним, Гнездо Маленькой Птички.
— Что?
— Ты уже разговаривала с ним? С этим малышом?
Она подумала минуту.
— Нет.
— Решение часто кроется в самой проблеме. Если цыганский морф пожелал встретиться с тобой, он может захотеть сказать тебе об этом сам. Но, пожалуй, он ждет твоего первого шага.
Она подумала еще немного. Цыганский морф — ребенок, почти новорожденный, ему меньше месяца от роду, пусть и в виде четырехлетнего мальчика, и ему нужна помощь и поддержка. Она не думала об этом. Даже не пыталась, ощущая нажим со стороны Росса. Морф, может статься, отчаянно нуждается в ней, но нужда в ком-то и доверие — это не одно и то же.
— Хорошо, — решила она.
— Вот и отлично. — Он оторвался от перил и выпрямился. — А теперь я объясню тебе, в чем причина моей просьбы к тебе встретиться и поговорить. Все просто. Я твой друг, и я пришел попрощаться. Я последний из Синиссипи и теперь должен вернуться домой, к своим. И я хотел, чтобы ты это знала, ведь, возможно, мы больше не свидимся.
Нест смотрела на него во все глаза, стараясь не пропустить ни слова.
— Все твои соплеменники мертвы, О'олиш Аманех. Значит ли это, что ты тоже умрешь?
Он рассмеялся, и смех его был добродушным и сердечным.
— Видела бы ты свое лицо, Гнездо Маленькой Птички! Ну разве я смогу умереть, когда на меня смотрят таким пылким взглядом?! Мистер Пик! Посмотрите на нее! Такая решимость в глазах — и такой упрек! Как вы выдерживаете эту силу, когда она обрушивается на вас?
Потом он посерьезнел и покачал головой.
— Это трудно объяснить, но я попытаюсь. Соединившись с моими предками, с моим народом, исчезнувшим с лица Земли, я не покончу со своей жизнью, как ты это себе представляешь. Я буду связан с ними иным образом. Сделав это, я покончу с чем-то в себе самом. Трудно знать заранее, к чему это может привести. На всякий случай я попрощаюсь: вдруг нам все же не удастся больше встретиться.
— Преображение? — спросила Нест. — Ты станешь кем-то другим?
— В известном смысле, да. Хотя так всегда и было. Если я уйду, то уйду не навсегда. Подобно смене времен года, я буду ждать. Словно земля зимой, когда все замирает в предвкушении весны. — Он пожал плечами. — Мой уход — вещь незначительная. Никто и не вспомнит обо мне.
Она возмущенно вскинулась.
— Не говори так. Это неправда.
Наступила долгая тишина, во время которой они смотрели в глаза друг другу.
— Это неправда для тебя, — наконец проронил он. — Я благодарен тебе за это.
Нест все еще не могла свыкнуться с мыслью, что его здесь больше не будет, что он покинет ее жизнь, так же, как Ба и Старина Боб, как ее мать и отец, как большинство друзей. Немного странная реакция по отношению к тому, с кем они прежде встречались лишь дважды — и с такими смешанными чувствами. Пожалуй, напоминает ее отношение к Духу, который исчез после ее восемнадцатого дня рождения, ушел неизвестно куда, пока Нест не обнаружила его внутри себя.
Не так ли произойдет и с О'олишем Аманехом?
— Когда это произойдет? — спросила она напряженным голосом.
— Когда время придет. Возможно, никогда. Может быть, духи моего народа не захотят принять меня.
— Так что же, они избавятся от тебя, когда обнаружат, что ты им без надобности? — проворчал Пик.
Смех индейца гулко разнесся по лесу.
— Если это случится, я приду к вам жить, мистер Пик! — Он кинул взгляд на Нест. — Пойдем, прогуляемся еще немного.
Они направились вниз к излучине реки, потом — вдоль берега, где сплетались ветви деревьев. Воздух был морозным, влажным, свежим — пахло будущим снегом, густым и тяжелым. Река Рок замерзла у санного спуска, и вечером здесь будет катание.
Когда они добрались до границы леса, Два Медведя остановился.
— Даже когда я соединюсь со своим народом, ты сможешь снова увидеть меня, Гнездо Маленькой Птички, — произнес он.
Она наморщила нос.
— В виде призрака?
— Может быть. А ты этого боишься?
Она кинула на него взгляд исподлобья.
— Мы ведь друзья, верно?
— Навсегда.
— Тогда у меня нет причины бояться.
Он покачал головой.
— Если я явлюсь к тебе, то сделаю это, как мои предки пятнадцать лет назад, во сне, помнишь?
Она помнила. Сны, в которых Синиссипи показали ей Ба молодой девушкой, бегущей с демоном в парке, за которой следовали по пятам пожиратели — с диким, безжалостным блеском в глазах. Эти сны показали правду, прежде скрытую.
— Всегда есть причина бояться того, что покажут нам сны, — прошептал индеец. Он нежно коснулся ее лица. — Повтори мое имя еще раз.
— О'олиш Аманех, — проговорила Нест.
— Никто в мире не произносил его так, как ты, доставляя мне столько удовольствия. Ветер унесет твои слова в небеса и рассеет их среди звезд.
Он жестом указал на небо, и ее глаза поспешно скользнули следом.
Когда Нест опустила взгляд, его уже не было рядом.
— Ты мне лучше вот что скажи, — после долгого молчания заговорил Пик. — Ты хоть представляешь, о чем он толковал?
Джон Росс вышел в гостиную и обнаружил там Беннетт Скотт, сидящую в кресле за чтением «Спорте Иллюстрейтед», Харпер же усердно раскрашивала что-то, сидя на полу. Цыганский морф стоял на коленях на диване и не сводил глаз с окна. Он словно превратился в каменное изваяние.
Беннетт подняла глаза.
— Где Нест? — спросил Джон.
Она пожала плечами.
— Вышла в парк поговорить с каким-то индейцем.
У Джона похолодело в желудке. Два Медведя. Он тяжело оперся на посох, подумав: что-то случится, новое противостояние между Словом и пустотой, новая битва в бесконечной войне. Что ожидают от него на этот раз? Он знал — раскрыть тайну морфа. А если не удастся…
Он откинул неприятные мысли в сторону, обнаружив, что они улетают в недоступную даль. Он снова вспомнил о Долине Фей, о своем последнем визите туда, о тайне, которую узнал и ни с кем не мог разделить. От этих мыслей навалилась чудовищная усталость.
— С вами все в порядке? — спросила Беннетт Скотт.
Он едва не рассмеялся: разве с ним когда-нибудь бывало все в порядке?
— Да, — наконец ответил Джон, возвращаясь.
Он налил себе чашку кофе и собирался вернуться, когда в дверь позвонили. Когда звонок раздался во второй раз, он вышел из кухни и посмотрел в сторону гостиной. Харпер сидела на коленях у матери, та держала в руках детскую книжку. Беннетт посмотрела на Джона и пожала плечами, поэтому Росс сам пошел к дверям.
Когда он распахнул дверь, на пороге стояла Джози Джексон.
Глава 12
Прошло уже пятнадцать лет с того дня, когда они виделись, но все было, как будто вчера. Физически оба изменились, постарели: жизнь, полная ожиданий, отразилась на лицах. Оба были среднего возраста, и впереди неясным призраком маячила старость. Но на эмоциональном уровне ничто не изменилось, тут время оказалось не властно над ними. Чувства друг к другу были столь глубоки, а воспоминания о нескольких днях, что они провели вместе, — столь ярки… Все, что разделяло их, словно перестало существовать.
— Джон? — тихо произнесла Джози, и в ее темных глазах отразилась боль.
Она стала старше, но не настолько, чтобы это произвело на него впечатление. В основном, осталась прежней. Все еще загорелая, свежая, и все та же мелкая сеточка морщинок, разбегающихся от носа к глазам. Длинные светлые волосы подстрижены короче, но это лишь подчеркнуло ее лицо, сделало более четкими черты.
Только улыбка исчезла — ослепительная, чудесная улыбка, но он и не ожидал сейчас увидеть ее. Когда они впервые встретились, ее привлекательность была подобна электричеству. Даже осознавая, что их близость может привести к катастрофе, если хотя бы один из них полюбит, он позволил этому случиться. В течение двух дней он представлял себе, на что будет похожа их нормальная жизнь, которую он разделит с женщиной, о которой станет заботиться, и отношения с которой смогут стать постоянными. Они вместе провели вечер в Синиссипи-парке на пикнике и на танцах. Когда на него напали и избили несколько мужчин, принявших его за кого-то другого, она отвезла его домой, обмыла раны, перевязала, утешила и подарила себя. Когда он оставил ее в утро последнего противостояния с демоном — отцом Нест Фримарк — и ушел, она смотрела ему вслед из машины, и Джон думал, что больше никогда не увидит ее.
— Привет, — произнесла она, и тут до него дошло: все это время он хранил молчание. Просто смотрел на нее во все глаза.
— Привет, Джози, — выдавил он, и собственный голос показался неестественным, вымученным и сухим. — Как ты?
— Хорошо. — Шок в ее глазах исчез, но, похоже, она тоже испытывала трудности с речью. — Я и не знала, что ты здесь.
— Мой приезд и для меня явился неожиданностью.
В ее присутствии Джон ощущал себя медлительным, неуклюжим, ему было стыдно своих потертых джинсов, заштопанной рубашки и изношенных ботинок. Его длинные волосы, связанные в пучок, были все еще влажными после душа, в них проступила седина, и они поредели на висках. На загорелом лице и руках проступали шрамы, полученные в битвах с приспешниками Пустоты; больная нога в эти дни терзала его сильнее обычного. Джози же показалась ему по-прежнему молодой и свежей, не то что он: старый, потертый ветеран.
Он опустил взгляд на блюдо с печеньем, которое она принесла, впервые заметив его.
Джози опустила глаза.
— Я принесла это Нест. Она вечно печет всякие вкусности для других, вот я и решила отплатить ей тем же. Можно мне войти?
— Конечно, — поспешно сказал он, отступая назад. — У меня просто все мысли разбежались. Входи. — Он подождал, пока она не перешагнет порог, и закрыл за ней дверь. — Нест в парке, но скоро должна вернуться.
Они смотрели друг на друга, стоя у дверей, слушая тиканье ходиков и мерное бормотание Беннетт, читавшей Харпер книжку.
— Выглядишь усталым, Джон, — наконец промолвила она.
— А ты выглядишь замечательно.
Эти слова слетели с его уст, прежде чем он подумал, что не стоило бы их произносить. Джози зарделась, потом одарила его ослепительной улыбкой, и Джон почувствовал: ничто на свете не может быть милее его сердцу.
— Эта твоя улыбка… я так часто вспоминал ее, — покачал он головой, прислушиваясь к тому, что разгоралось в груди. Нельзя было этого допустить, но что уж поделаешь!