— Где? В моем столе?
— Нет, сэр. По-моему, на усадьбе.
— Крадучись, словно злодей в дешевой мелодраме, Пэтч подошел к Дирингу.
— Ты купил этот мяч, не правда ли, Диринг? — тоном исстрадавшегося человека говорил он. — А ведь тебе известно, что правила нашего внутреннего распорядка запрещают приносить сюда свои мячики. Известно, не так ли?
— Да, сэр.
— В таком случае дай мне его, Диринг.
Юноша подчинился. Пэтч положил мячик на пол, раздавил каблуком и вернул Дирингу.
— Извини, я должен подчиняться нашим правилам, как должен подчиняться им и ты. — Он повернулся к подросткам. — Ну-с, ребята, что там у нас на повестке дня?
— По-моему, я. — Поднявшись с кушетки, я представился и спросил, не можем ли мы побеседовать с глазу на глаз.
— Пожалуй, можем, — ответил Пэтч с несколько встревоженной улыбкой, как будто опасался, что я и в самом деле могу оказаться его преемником. — Прошу в мой кабинет, если его можно так назвать. Диринг и Бенсон, оставляю ребят на ваше попечение.
Кабинет Пэтча представлял собой каморку без окон, с заваленным бумагами столом и двумя стульями. Он закрыл дверь, чтобы не мешал доносившийся из вестибюля шум, включил настольную лампу и со вздохом сел.
— Вы хотели поговорить об одном из моих ребят?
— О Томе Хиллмане.
Это имя подействовало на него угнетающе.
— Вы представляете его отца?
— Отнюдь. Мне поручил переговорить с вами доктор Спонти. Я частный детектив.
— Понимаю. — Пэтч сделал гримасу. — Наверное, Спонти, как обычно, валит все на меня?
— Он говорил, что-то об излишней горячности.
— Чушь! — Пэтч стукнул кулаком по столу, его лицо побагровело, потом сделалось бледным, как выцветшая фотография. — Спонти редко соприкасается с этими скотами, а я хорошо знаю, когда и как применять дисциплину, — недаром работаю с подростками уже двадцать пять лет.
— И это, безусловно, сказывается на вас. Пэтч с усилием взял себя в руки:
— Что вы! Я люблю свою работу. Честное слово! Никакой другой профессии у меня и нет. Я люблю детей, и дети любят меня.
— Я видел.
Пэтч не заметил моей иронии.
— Я бы подружился и с Томом Хиллманом, если бы… если бы он остался у нас.
— Почему же он не остался?
— Сбежал. Украл у садовника ножницы, прорезал сетку в окне своей комнаты и сбежал.
— Когда именно?
— В ночь на воскресенье, между моими обходами общежития. Я делаю обходы в одиннадцать вечера и рано утром.
— А что случилось до этого?
— В субботу вечером? Он уговаривал ребят напасть на воспитателей и обслуживающий персонал школы. Я ушел из столовой после ужина и слышал все из своего кабинета. Он пытался убедить ребят, что они лишены тут всяких прав и что им следует драться за них. Кое-кто из наиболее возбудимых подростков, готовы были поддаться на его уговоры, но я вовремя вмешался, велел ему замолчать, и тогда он бросился на меня.
— И ударил?
— Первым ударил я. Да. И не стыжусь. Я обязан поддерживать авторитет воспитателя. — Пэтч погладил свой кулак. — Я сбил его с ног. Здесь необходимо показывать ребятам, что перед ними настоящий мужчина. Они будут уважать только того, кто заставит их считаться с собой…
— Ну а потом?
— Я помог ему добраться до его комнаты, доложил обо всем Спонти и порекомендовал посадить Хиллмана в карцер. Спонти, однако, не внял моему совету. А ведь мальчишка не смог бы сбежать, если бы упрятать его в карцер.
Между нами, во всем виноват Спонти, только, — он понизил голос, — только не ссылайтесь на меня в разговоре с ним.
В дверь кто-то постучал.
— Мистер Пэтч! — послышался женский голос.
— Да, миссис Мэллоу?
— Ребята безобразничают и не хотят ничего слушать… Чем вы заняты?
— Беседую с человеком, которого прислал доктор Спонти.
— Прекрасно. Нам тут как раз нужен человек, если только он настоящий мужчина.
— Да? — Пэтч рывком распахнул дверь. — Оставьте при себе ваши намеки, миссис Мэллоу! Я знаю кое-что такое, что не очень-то понравится доктору Спонти.
— Я тоже знаю кое-что!
Щеки миссис Мэллоу покрывал густой слой румян, крашеные рыжие волосы подстрижены челкой. На женщине было темное форменное платье, фасон которого вышел из моды лет десять назад, и ожерелье из искусственного жемчуга.
Довольно приятное лицо несколько портили глаза, словно выцветшие от всего виденного и пережитого.
— Хэлло! — приветствовала меня миссис Мэллоу.
— Моя фамилия Арчер. Доктор Спонти поручил мне заняться делом Тома Хиллмана.
— Он выглядел очень мило, пока над ним не поработал наш местный маркиз де Сад.
— Да, но я действовал лишь в порядке самообороны! — вскинулся Пэтч. — Не так уж мне приятно причинять боль кому бы то ни было. Но я обязан защищать свой авторитет.
— Отправляйтесь-ка к ребятам и проявите там свой авторитет. Но если вы еще кого-нибудь изуродуете, я сама расправлюсь с вами!
Пэтч мрачно взглянул на женщину, повернулся на каблуках и вышел. Шум в вестибюле немедленно прекратился, словно он захлопнул за собой звуконепроницаемую дверь.
— Бедняга Пэтч! — проговорила миссис Мэллоу. — Слишком давно он тут крутится. Все мы бедняги. От долгого общения с подростками все мы в конце концов становимся психами.
— Что же вас удерживает в «Забытой лагуне»?
— А мы, как заключенные, которые провели в тюрьме долгие годы, настолько привыкаем ко своему окружению, что уже не в состоянии жить вне его.
— Просто поразительно, как охотно все вы тут говорите о своих проблемах, но умалчиваете о том, что хотелось бы знать. Вы можете дать мне четкое представление о Томе Хиллмане?
— Могу поделиться только личными впечатлениями. Он очень неплохой юноша, ему у нас вовсе не место. Том быстро это понял и предпочел сбежать.
— Почему вы считаете, что ему не место у вас?
— Вас интересуют подробности? В Восточное крыло мы помещаем подростков со всякого рода отклонениями, вытекающими из переходного возраста.
Подростков с симптомами нарушенной или дефективной психики мы поселяем в Западном крыле.
— И вы полагаете, что Тома нужно было направить в Западное крыло?
— Его вообще не следовало присылать к нам. Разумеется, это мое личное мнение.
— Но вот доктор Спонти, кажется, считает, что у Тома нарушена психика.
— Доктор Спонти находит нарушение психики у каждого подростка, которого можно заполучить в нашу школу. Вы знаете сколько платят за ребят родители?
Тысячу долларов в месяц плюс всякие дополнительные расходы — за уроки музыки, за лечение и тому подобное. — Миссис Мэллоу с горечью рассмеялась. — В действительности по меньшей мере в половине случаев сюда бы надо помещать самих родителей. Сюда или… в иные места… Да, да, тысячу долларов! Вот почему так называемый доктор Спонти может получать свои двадцать пять тысяч в год.
— Почему вы сказали «так называемый» доктор Спонти?
— Потому что он вовсе не врач и никакой не доктор. Свою ученую степень по специальности «школьная администрация» он получил в одном из колледжей на юге страны, где звания пекутся, как блины. Хотите знать, какую тему он избрал для своей диссертации? «Материально-техническое обеспечение кухни небольшой школы-пансионата». Какой же он…
— Вернемся к нашему разговору о Томе, — остановил я женщину. — Почему отец привез его сюда, если он не нуждался в психиатрическом лечении?
— Не знаю. Может, потому, что просто хотел избавиться от него.
— Почему?
— У юноши были какие-то неприятности.
— Том говорил о них?
— Не говорил, но у меня есть глаза.
— Вы слышали, что он украл автомашину?
— Нет, не слышала, но если так, то кое-что в его поведении становится понятным. Он и в самом деле чувствовал себя в чем-то виноватым. И все же я никак не могу причислить его к закоренелым несовершеннолетним преступникам.
Как, впрочем, и всех остальных ребят.
— Похоже, Том Хиллман вам приглянулся.
— Безусловно. Но я не успела его как следует узнать. Разговаривать со мной он не захотел, а я никогда не навязываюсь ребятам. За исключением классных часов, Том большую часть времени проводил в своей комнате.
Возможно, что-то обдумывал.
— Уж не план ли мятежа?
В глазах миссис Мэллоу промелькнула усмешка:
— Вам уже сообщили и об этом? Тому нельзя отказывать в предприимчивости. Не делайте такого удивленного лица. Я на стороне ребят. Да и как можно иначе?
Миссис Мэллоу начинала мне нравиться. Видимо, почувствовав это, она подошла ко мне и дотронулась до моей руки.
— Надеюсь, и вы тоже. Я хочу сказать, на стороне Тома.
— Я подожду, пока не познакомлюсь с ним. Но что же все-таки произошло между Томом и мистером Пэтчем в субботу вечером?
— Не знаю. В субботу я обычно выходная.
Миссис Мэллоу улыбнулась, и мне показалось, что я понял, в чем она видит смысл своей жизни: беспокоиться о других, не требуя, чтобы кто-то беспокоился о ней.
Глава III
Миссис Мэллоу выпустила меня через боковую дверь здания. Капли дождя упали мне на лицо. Над вершинами гор собирались густые тучи, предвещая затяжное ненастье.
Я снова направился к административному зданию. Понравится Спонти или нет, но я скажу ему о своем решении встретиться с родителями Тома Хиллмана.
Противоречивые отзывы о Томе помешали мне составить о нем определенное мнение. Кто он: дефективный подросток, страдающий манией преследования, психопат, умеющий вызывать симпатии у пожилых женщин, или нечто среднее между двумя этими типами, вроде Фреда третьего?
Я так углубился в свои размышления, что какое-то такси едва не сбило меня, когда я пересекал автомобильную стоянку. Из машины вышел человек в твидовом костюме. Я ожидал хотя бы простого извинения, но он даже не заметил меня. Высокого роста, с седыми волосами, упитанный и, несомненно, тщательно следящий за своей внешностью, он был, вероятно, красив. Сейчас его лицо выражало глубокую озабоченность.
Человек в твидовом костюме быстро прошел в административное здание, я последовал за ним и застал за жаркой перепалкой с секретаршей Спонти.
— Извините, мистер Хиллман, — твердила она, — но доктор Спонти занят, и я не могу входить в кабинет.
— А я требую, чтобы вы доложили обо мне, — резко возражал Хиллман.
— Еще раз извините, но вам придется подождать.
— Я не могу ждать! Мой сын в руках преступников, и они вымогают у меня деньги!
— Это правда? — с заблестевшими глазами воскликнула секретарша.
— Я не умею лгать.
Девушка извинилась и проскользнула в кабинет Спонти, тщательно прикрыв за собой дверь. Я представился Хиллману и сказал:
— Доктор Спонти поручил мне найти вашего сына. Я хотел бы поговорить с вами. Вы не возражаете?
— Пожалуйста.
Хиллман вяло пожал мне руку, и я почувствовал, что он дрожит.
— Вы только что сказали о каких-то преступниках и о вымогательстве…
— Да, да, да! — закивал Хиллман, не сводя взгляда с двери кабинета Спонти. — Ну что она так долго?!
— Это не имеет значения. Если ваш сын похищен, Спонти вам не поможет, теперь дело за полицией.
— Ни в коем случае! Полиция ничего не должна знать. Я получил указание не вмешивать полицию. — Он впервые взглянул на меня и с нескрываемым подозрением спросил: — Вы не оттуда?
— Я уже объяснил вам, что работаю частным детективом и лишь час назад приехал из Лос-Анджелеса. Как вы узнали о похищении Тома и кто дал вам указание не обращаться в полицию?
— Один из преступников. Он позвонил мне и предупредил, чтобы я никому ничего не рассказывал, в противном случае Том никогда не вернется домой.
— Так и сказал?
— Да.
— И все?
— Нет. Заявил, что сообщат, где находится Том, если получат деньги.
— Сколько?
— Двадцать пять тысяч долларов.
— Они уже у вас?
— Будут к полудню. Перед поездкой сюда я побывал у своего брокера и распорядился продать некоторые из акций.
— Завидная оперативность, мистер Хиллман! Однако я все же не пойму, что привело вас сюда.
— Не верю я тем, кто тут работает! — Хиллман понизил голос. — Мне не дает покоя мысль, что Тома выманили отсюда с помощью одного из здешних сотрудников, и теперь дирекция пытается спрятать концы в воду.
— Сомнительно. Я уже беседовал с воспитателем Тома. В субботу вечером у него произошла стычка с вашим сыном, а позже Том разрезал сетку на окне и перебрался через ограду. Один из воспитанников более или менее определенно подтвердил это.
— Вряд ли кто из воспитанников осмелится опровергнуть версию дирекции.
— Ну, воспитанник, которого я имею в виду, осмелился… Если ваш сын похищен, это произошло после бегства отсюда… Скажите, Том никогда не подвергался уголовному преследованию?
— Вы с ума сошли!
— Говорят, он украл машину.
— Это Спонти проболтался? Он не имел права!
— Я узнал из других источников. Ребята, которые решаются на кражу машин, обычно уже не раз вступали в конфликт с законом, подвизаясь, например, в бандах несовершеннолетних преступников и…
— Том не крал машины, — нервно перебил Хиллман, избегая смотреть на меня. — Он позаимствовал ее у соседа и по чистой случайности разбил. Это его страшно расстроило…
Хиллман тоже был до того расстроен, что у него не хватало ни слов, ни дыхания — он открывал и закрывал рот как выхваченная из воды рыба.
— Ну и что же вы должны сделать с двадцатью пятью тысячами? — поинтересовался я. — Держать в готовности до получения новых указаний?
Хиллман угрюмо кивнул. Только теперь я увидел, что в двери своего кабинета стоит доктор Спонти. Когда он появился и что слышал из нашего разговора, я не знал. Обнаружив, что его заметили, он вышел в приемную в сопровождении секретарши и какого-то человека с длинным, худым лицом.
— О каком похищении шла речь? — крикливо осведомился он, но спохватился и уже другим тоном проговорил: — Мне очень жаль, мистер Хиллман…
— Боюсь, вам придется пожалеть еще больше! — прорычал Хиллман. — Я хочу знать, кто взял отсюда моего сына, при каких обстоятельствах и с чьего согласия.
— Ваш сын, мистер Хиллман, покинул нас по собственной воле.
— И вы снимаете с себя всякую ответственность, не так ли?
— Нет, не так. Во-первых, я поручил мистеру Арчеру начать розыски вашего сына, а во-вторых, мы вот советовались сейчас с нашим инспектором мистером Скэрри.
Худой мужчина церемонно поклонился. На его почти лысой голове лежали, как приклеенные, несколько прядей черных волос.
— Да, да! — кивнул он. — И прежде всего решили вернуть вам деньги, которые вы внесли на прошлой неделе. Вот чек.
Он протянул Хиллману полоску желтой бумаги. Хиллман схватил ее, скомкал и швырнул обратно. Ударившись в плоскую грудь Скэрри, комочек свалился на пол. Я поднял его. Это был чек на две тысячи долларов.
Хиллман круто повернулся и выбежал из комнаты. Я устремился за ним, не ожидая, пока Спонти откажется от моих услуг, и остановил Хиллмана уже в тот момент, когда он садился в машину.
— Куда вы едете?
— Домой. Моя жена плохо себя чувствует.
— Разрешите довезти вас?
— Ни в коем случае, если вы человек Спонти!
— Я ничей, сам по себе. Спонти поручил мне найти вашего сына, и я намерен выполнить поручение, если вы и миссис Хиллман окажете мне содействие.
— Что мы должны сделать?
— Рассказать, что представляет собой ваш сын, кто его приятели, где он бывал и…
— Зачем все это нужно теперь? Том в руках гангстеров, они требуют выкуп, и я готов его уплатить.
— Все может быть не так просто, как вам кажется, — сказал я. — Но тут не место для подобного разговора.
Хиллман вышел из такси и расплатился с шофером.
— Кстати, о деньгах, — сказал я, усаживаясь за руль своей машины и приглашая Хиллмана занять место рядом. — Надеюсь, вы все же не станете выбрасывать две тысячи долларов, а? — Я расправил чек и передал его Хиллману.
Положив чек в бумажник, Хиллман вдруг громко застонал, закрыл лицо руками и беспомощно прислонился головой к ветровому стеклу.
— Я не должен был отдавать Тома в эту школу, — спустя некоторое время проговорил он.