— Эйдан? — На этот раз голос ее дрожал. — Что-то не так?
— Нет. Конечно нет. Позволь мне взглянуть на твои вещи. Джошуа считает меня старым другом семьи. Он думает, что вы должны были переехать ко мне и занять комнаты на втором этаже, а твоя болезнь только ускорила переезд.
Большие голубые глаза вспыхнули, и тут же опустились ресницы.
— Мы только хорошие друзья?
На его губах промелькнула улыбка, в эту минуту он стал похож на мальчишку. И снова перед ней был сильный хищник.
— О, мне пришлось сказать, что мы близкие друзья. Очень близкие. И к счастью для меня, Джошуа это понравилось. Он мой верный союзник.
Ее бровь изогнулась, и появились ямочки в уголках губ.
— Тебе нужен союзник?
Она снова готова была поозорничать, и это вызвало у Эйдана улыбку.
— Конечно.
Эйдан наклонил голову набок и посмотрел на Александрию таким голодным взглядом, что у нее перехватило дыхание. Она сосредоточилась на его словах, стараясь не реагировать на этот взгляд и гипнотизирующий голос.
— Надо думать, твой одержимый страж снова захочет тебя увидеть. Он побеспокоил нас, но был очень сдержан и вернул твои вещи. Ты знаешь, что ни Генри, ни маленькому Джошуа он не понравился. И потом, у Джоша есть идея, как заработать денег, так что тебе не придется работать на этого человека. — Эйдан откинул со лба золотистые волосы. — Он похож на акулу, особенно когда улыбается, ты не находишь?
Этот незамысловатый жест буквально заворожил Александрию. Она покачала головой, рассердившись, что в голову лезут глупые мысли.
— Ты говоришь о Томасе Айвэне? Отнесись к нему с уважением. Он гений в своей области. Он искал меня?
Алекс буквально ухватилась за эту новость. Что-то человеческое, нормальное в этом сумасшедшем мире. Томаса Айвэна она хотя бы знала. У них были общие интересы. Она пропустила мимо ушей замечание о том, что он похож на акулу. Мужчина, которого она видела перед собой, не выходил у нее из головы, и одна его улыбка заставляла забыть обо всем.
— Сюжеты его игр — полный бред. Он ничего не знает о вампирах.
В голосе Эйдана звучало презрение. Все-таки он очень красив. Она поймала себя на том, что начала наклоняться к нему, и пришлось резко отпрянуть.
— Никто ничего не знает о вампирах, — уверенно возразила она, — потому что их не существует. Их нет. И его работа не бессмыслица. Его игры просто великолепны.
— А я не слышал, что вампиров не существует, — насмешливо ответил Эйдан. — Если б знать раньше! Возможно, это избавило бы меня от многих проблем в течение столетий. А что касается Айвэна, боюсь, я должен согласиться с Джошуа. Он просто упрямый осел. Но все же вернул твой портфель. Я сказал ему, что ты перезвонишь, когда врач разрешит.
— У меня нет врача.
Мелькнула белозубая усмешка, а золотистые глаза заблестели.
— Я твой врач. Твой целитель.
Она не могла заставить себя ответить на его пристальный взгляд.
— Кажется, у меня уже начинает складываться общая картина. Что еще ты сказал моему брату?
Она оглядела комнату.
— Мои рубашки где-то здесь?
Она взялась за полы шелковой сорочки, которая была на ней надета.
— А то эта мне до колен.
Эйдан откашлялся. Ему нравилось смотреть на Алекс в его рубашке.
— В общем-то, Джошуа знает, что у тебя есть такая привычка — носить мои рубашки. Тебе кажется, что в них гораздо удобнее.
Александрия смотрела на него широко открытыми глазами.
— О, я все время так делаю? А ты жалуешься?
— Часто. Джошу. Мы вместе смеемся над странностями женщин. Впрочем, он считает, что мои рубашки тебе идут.
— И кто это подсказал маленькому мальчику?
— Ну, наверное, я упомянул об этом разок-другой.
Он скользил по ней золотыми глазами, представляя все изгибы ее обнаженного тела под рубашкой.
— В конце концов, это правда. Тебе действительно идет.
— Почему мы с Джошуа должны оставаться здесь?
Она продолжила прерванный разговор, чтобы сменить эту опасную тему.
— Джошуа — маяк, который будет приводить к нам врагов, так же как Мэри и Стефан. Мы остаемся вместе, потому что наши враги постараются нам навредить через близких нам людей. Большинство представителей нашего вида могут становиться невидимыми, но наши враги знают: мы никогда не оставим в беде наших человеческих друзей. Тем более малыша Джоша. Вы в безопасности только здесь, в моем доме.
— Какие враги? У меня нет врагов.
Эйдан сказал все это с легкостью, но Александрия почувствовала, как сердце снова учащенно забилось. Она знала, что он говорит правду, и кем бы ни были эти враги, это необычные противники.
— Павел Йохенстрия был не единственным вампиром в этом городе. Есть и другие, и они знают, что я охочусь на них. Они быстро проведают о тебе и приложат все силы, чтобы тебя заполучить.
Александрия почувствовала, как внутри у нее все сжалось.
— Зачем им я? Не понимаю. Почему это должно случиться со мной?
— Ты сильный экстрасенс, человеческая женщина, способная измениться в представителя нашего вида. Вампиры были карпатцами, прежде чем изменились. Среди нашего народа очень мало женщин, поэтому женщины в большой цене.
Она вскинула голову.
— У меня для вас новость, мистер Сейвидж. Если ваши люди так представляют себе исцеление ваших женщин, как вы исцелили меня, и если так вы относитесь к самой большой ценности, то нет ничего удивительного, что женщин у вас мало. — Она дотронулась до ран, все еще видневшихся на ее шее. — Не могу себе представить женщин, пожелавших для себя подобной участи. Точно знаю, что мне это не понравилось.
— Я просил тебя называть меня Эйдан. Это необходимо, даже когда мы одни. Мы должны вести себя как люди и поддерживать легенду, что мы близкие друзья. Пока так не станет на самом деле.
Его золотые глаза вспыхнули так, что у нее едва не остановилось сердце.
Она крутила в руках концы его рубашки и волновалась все сильнее, несмотря на успокаивающий тон голоса Эйдана.
— Кто еще живет здесь? Я знаю, что есть женщина. Я не забыла, что она не вызвала «скорую», когда я ее об этом просила.
Несмотря на стремление оставаться спокойной, Александрия не могла скрыть горечь.
Эйдан сделал шаг, оказавшись так близко, что она ощутила тепло его тела.
— Моя экономка Мэри была чрезвычайно обеспокоена твоими страданиями, Александрия. Она не совершила ошибки, и я надеялся, ты не поставишь ей это в вину. Мэри знала, что «скорая» тебе не поможет. Я единственный мог облегчить твои муки. Ты должна знать: она очень сердится на меня из-за того, что ты так страдала. Мэри была для меня экономкой и членом семьи в течение многих лет. Именно она будет присматривать за Джошуа днем, когда мы не в состоянии это делать. Поэтому тебе стоит с ней подружиться.
— Ты управляешь ею? Пьешь ее кровь? Заставляешь делать то, что тебе нужно? — взорвалась Александрия.
— Я никогда не пил кровь Мэри и не припомню, чтобы когда-нибудь управлял ею. Она захотела остаться со мной, как делали все в ее семье, по собственной воле. Она переживала за тебя, пока ты была больна, потому что способна испытывать сострадание. Я повторю еще раз, и, может быть, ты поймешь. Она не вызвала «скорую», потому что врач не смог бы облегчить твои страдания.
Эйдан подумал, что не стоит говорить Алекс о том, что врач сразу обнаружил бы странный состав ее крови, а его вид никогда и никем не должен быть обнаружен. Их преследовали не только вампиры, но и человеческие охотники на вампиров.
Его голос снова стал так холоден, что от страха у нее пересохло во рту. В его спокойствии было больше угрозы, чем в яростном крике. Алекс кивнула, чтобы показать, что все поняла. На самом деле ее разум был в прострации.
— Переведи дух. Не забывай дышать, Александрия. Твой мозг пытается справиться. Каждый раз, когда ты получаешь новые знания, твое тело реагирует. Ты очень умна. Ты должна знать, что это будет нелегко, но ты справишься.
Она иронически улыбнулась.
— Справлюсь? Ты так уверен? Потому что ты приказал? — Она вздернула подбородок, а в глазах появился вызов. — Ты так в себе уверен…
Он спокойно смотрел на Алекс, приводя ее в бешенство этой своей манерой. Наконец Александрия перевела дух.
— Не волнуйся, я ни в чем не обвиняю эту женщину.
— Мэри, — прошептал он.
Она сглотнула.
— Хорошо, Мэри. Я буду хорошо к ней относиться.
Эйдан предложил ей руку. Александрия посмотрела на нее и проскользнула к двери. Эйдан двигался за ней, словно тень. Каждой своей клеткой она чувствовала его присутствие, его тепло, его дыхание. Он был так близко, что Алекс слышала, как их сердца бьются в одном ритме.
Туннель, по которому они шли, был узкий и заканчивался наверху, на первом этаже. Алекс вынуждена была остановиться: накатила волна слабости. Она оперлась о каменную стену и попыталась успокоить дыхание. Эйдан сразу обнял ее за талию.
Она вцепились в его рубашку.
— Я не могу. Извини.
Она пыталась оправдаться и не хотела от него зависеть. Он был как скала. Она могла опереться на него. Он держал ее, как ребенка, обещая защиту, несмотря на то, что внутри у него бушевал обезумевший зверь.
— Подумай о мальчике. Ему одиноко без тебя, он напуган. Я сделал все, что в моих силах, чтобы его успокоить. Но он лишился многого, а воспоминания о моем доме, обо мне, о моей семье всего лишь внедрены в его память. Ничто не заменит его любви к тебе. Остальное может пока подождать.
Его волшебному голосу невозможно было сопротивляться.
Чувственный шепот в ее голове убеждал, что, если она последует его совету, все будет хорошо.
Подбородком Эйдан коснулся макушки Алекс, упиваясь ее ароматом, смешивая их запахи. В золотых глазах сквозил голод, но он по-прежнему прикасался к ней ласково и осторожно.
— Пойдем со мной, Александрия. Войди в мой дом по собственной воле. Раздели его со мной. Забудь обо всем на время, дай себе передышку после всех ужасов. Тебе нужен отдых, и в этом нет ничего страшного.
— Представить, что все нормально?
— Если ты хочешь именно этого, пусть будет так.
Его пальцы массировали ей затылок, творя своего рода волшебство.
В ее жизни было слишком много бед и никакого тепла, кроме Джошуа. Эйдан был так нежен, что, даже если это самая большая иллюзия на свете, Александрия все равно приняла бы его заботу. Подсознательно она продолжала цепляться за него, полагаясь на его силу, но отказывалась продолжать в том же духе, опасаясь за свой рассудок. Ей нужна была хотя бы иллюзия нормальной жизни, пусть на короткое время.
Она сделала глубокий вдох.
— Я в порядке. И собираюсь делать вид, что ты хороший человек, а не дикое животное, которое собирается меня съесть, если я не исполню его желания.
Он улыбнулся, обдавая горячим дыханием ее шею там, где бился пульс, и слегка покусывая атласную кожу. Ощущение было скорее чувственное, чем пугающее.
— Я не знаю, откуда у тебя эта мысль, cara. Может, ты насмотрелась игр Томаса Айвэна? Ты должна перестать в них играть. Кажется, они плохо на тебя влияют.
— Но он гений. Наверное, ты тоже играл в его игры? — спросила Алекс, отстраняясь.
Но она все еще оставалась очень близко, затаив дыхание, наслаждаясь ощущением его губ и зубов на своей шее и ужасаясь отклику собственного тела.
— Я не хочу тратить свое драгоценное время на его произведения. Но ты не должна никому говорить об этом. Не то я потеряю свой статус охотника на вампиров.
Он обвил рукой ее талию и помог подняться по узкому туннелю.
— Эйдан, ты сноб? — дразнила она его, пытаясь отвлечься от незнакомых чувств, которые вызывали твердые мускулы, касавшиеся ее тела.
Он был так близко, что сильные руки давали ощущение защищенности. Такого она никогда раньше не испытывала.
— Вполне возможно.
Его голос ласкал кожу, вызывая дрожь.
— Ты не обулась, — заметил он. — А на этом этаже холодно. Надо было надеть тапочки, которые я для тебя приготовил.
Он явно был озабочен.
Александрия обернулась.
— На самом деле это еще одна из моих привычек, которая, без сомнения, будет тебя раздражать. И, как ты понимаешь, у меня их много. Мне всегда нравилось ходить босиком по дому.
Эйдан молча двигался вперед. Она не слышала звука его шагов. Казалось, он не шел, а плыл.
— Итак, какие еще у тебя привычки? — спросил он.
Эйдан говорил, а у нее внутри все таяло.
— Их так много, что не сосчитать. И они действительно ужасные.
Она сказала это почти тепло. Эйдан коснулся ее сознания и понял, что она хотела услышать от него: чтобы они забыли обо всем и жили сегодняшним днем. К ней возвращались теплота и юмор, несмотря на все испытания. Эйдан ощутил гордость за нее. Алекс все время его удивляла. Несомненно, стоило приложить максимум усилий и терпения, чтобы завоевать ее всю, без остатка. Никто никогда не дразнил Эйдана. Мэри и Стефан присутствовали в его жизни уже долгое время. Он видел их привязанность, но она всегда была окрашена знанием того, кем он был.
— Ты не знаешь, что такое плохо. У тебя нет недостатков. Ты не куришь и очень редко пьешь алкоголь. И перед тем как ты обвинишь меня в чтении мыслей, позволь объяснить, что это Джошуа открыл все твои тайны. Он хотел, чтобы я знал твои положительные черты.
— Это он?
Впереди была стена, и Александрия остановилась. Дальше пути не было, только каменная кладка.
Эйдан отодвинул ее в сторону и коснулся одного из загадочных каменных выступов. Стена отъехала, позволяя им пройти к ступеням, которые вели в кухню.
Александрия закатила глаза.
— Как в кино. Секретные ходы и все такое. Тебе надо писать книги, Эйдан. Или придумывать видеоигры.
Он склонился к ней, и от его теплого дыхания по позвоночнику пробежала дрожь.
— У меня нет воображения.
Ее пульс бился прямо у его губ. Эйдан чувствовал тепло, оно его согревало, запах и вкус ее крови, которая манила. На мгновение глаза охотника запылали красным цветом, отражая дикий голод. Посыпались огненные искры. Его кровь кипела в предвкушении, во рту стали удлиняться клыки.
— В самом деле? А я думаю, ты просто врешь, — как всегда, когда тебе это выгодно. Нужно было проявить фантазию, чтобы спроектировать этот дом. И не говори, что это не твоя работа.
Он молчал, и молчание давалось ему с трудом. Александрия вдруг ощутила опасность и замерла, затаив дыхание. Ее неподвижность и запах страха убивали его. Эйдан нежно обхватил ее хрупкое запястье.
— Извини, cara, это было слишком давно. Эмоции сбивают меня с толку. Тебе придется простить меня, если я допущу грубую ошибку.
Его голос ласкал, предлагая безопасную гавань. Александрия до крови закусила губу. Она надеялась, что боль развеет созданную им иллюзию. Она попыталась отпрянуть.
Но Эйдан отказался ее отпустить. Просто не разжал пальцы. Голова его склонилась, золотые глаза удерживали в плену синеву ее глаз.
— Не искушай меня, Александрия. С тобой мне трудно себя контролировать.
Он шептал слова бархатистым голосом, зажигая в ней огонь. Его губы касались ее самой легкой из ласк. У нее прервалось дыхание, когда он слизнул капельку крови с ее нижней губы.
Это было так чувственно, что, когда он медленно поднял голову, Александрия беспомощно смотрела ему в лицо, загипнотизированная огнем в его крови и вожделением. Эта первая откровенная ласка потрясла ее до глубины души. Она испытывала страсть к нему — такому, каким он был. От этой мысли ее бросило в дрожь.
Эйдан почувствовал, как Алекс задрожала, увидел блеск в глубине ее глаз. Она облизала нижнюю губу там, где он коснулся ее языком. Он почувствовал, как тело напряглось от желания, а зверь внутри неистовствовал.
— Эйдан? — В защитном жесте она прижала руку к горлу. — Если ты не собираешься делать мне больно, перестань. Не играй со мной в эти игры. Я не такая сильная и не думаю, что смогу справиться с чем-то еще и не сойти с ума.
— Я не сделаю тебе больно, Александрия, поверь мне.