Ширл Хенке
Глава 1
— Последние два года вы пытались закрыть мое заведение, а теперь вы же намереваетесь воспользоваться моими услугами?
Амбер Лихай Вулвертон, словно в задумчивости, прошлась по своему кабинету и наконец, прищурившись, пристально посмотрела на стоявшего перед ней мужчину.
Когда его лицо вспыхнуло, приобретя цвет весеннего тюльпана, Амбер ощутила приятное чувство удовлетворения.
— Это не касалось вас лично! — приглушенным голосом буркнул Роберт Эмери Криспин Сент-Джон, шестой граф Баррингтон.
Тщетно пытаясь прочистить горло, Роб представил себе выражение лица мадам — наверняка сейчас она походила на кошку, увидевшую перед собой блюдце с вкусными жирными сливками, и, хотя он не видел ее лица, Роберт был почти уверен в этом. Почувствовав, что необъяснимая скованность превратила его — пламенного оратора, способного своими речами заворожить почти всех членов палаты лордов, — в косноязычного школяра, Роб, еще раз откашлявшись, молча сунул руку во внутренний карман жилета и достал кошелек.
— Прошу вас, уберите деньги. Я не принимаю оплаты, пока не выясню совершенно определенно, чего именно хочет джентльмен. Не все… скажем так, фантазии могут быть реализованы здесь. Но если то, о чем вы просите, окажется приемлемым, у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить стоимость услуг.
— Полагаю, моя фантазия покажется вам вполне ординарной, — произнес Роб с ноткой иронии в голосе.
Отметив про себя некоторую нервозность джентльмена, Амбер Вулвертон опять внимательно посмотрела на него.
— Об этом позвольте судить мне.
Роб мог видеть лишь сияние ее глаз. Единственным источником света в этой большой, роскошно обставленной комнате были несколько свечей, горевших в высоком канделябре, стоявшем за спиной мадам. С одной стороны, Роберту хотелось рассмотреть ее, но, с другой стороны, полумрак был ему на руку, ведь при дневном свете его уверенность в правильности принятого решения могла бы легко испариться. Так что его сиятельству приходилось довольствоваться лишь созерцанием контуров великолепной фигуры Амбер Вулвертон.
На Амбер было платье какого-то темного цвета. Возможно, синего или фиолетового. Мягкая ткань окутывала ее бледные плечи, а на нежной шее поблескивало сапфировое ожерелье. Несмотря на то что Роберт никогда не проявлял особого интереса к женским платьям и украшениям, он вполне был в состоянии оценить высокое качество и утонченность как самого наряда, так и его владелицы.
Сглотнув очередной поднявшийся к горлу комок, он ответил на ее невысказанный вопрос:
— Мне необходимо получить некоторые, м-м-м… инструкции, точнее указания у самой искусной из ваших красавиц.
— Девушки, которые у меня служат, призваны исполнять пожелания и указания джентльменов, а не наоборот, — сухо ответила Амбер, хотя сама буквально сгорала от любопытства.
Граф прошелся по толстому, изумрудного цвета ковру, подчеркивавшему роскошь кабинета.
— Если бы мне была нужна женщина, потакающая моим желаниям, я, черт возьми, просто завел бы себе любовницу, — разочарованно выпалил он, чувствуя, как его лицо вновь заливается краской.
— Да, но если бы в палате лордов стало известно, что вы содержите любовницу, как бы все восприняли ваши выступления против всеобщей распущенности?
Амбер заметила, что после этих слов на щеках собеседника взбугрились жесткие желваки, впрочем, они тут же исчезли. Интересно, верно ли она догадалась о том, что граф собирается сказать?
— Я не выступаю против распущенности.
Интересно, он когда-нибудь улыбается? — размышляла она.
Граф, стараясь казаться спокойным, ожидал ее решения, но его глаза пылали зеленым огнем, — даже в своем раздражении он был привлекателен. Женщины, наверное, падают в обморок у его ног. Что же могло заставить такого мужчину решить, что он нуждается в уроках любви?
Амбер понимала, что спрашивать об этом было бы неразумно.
— Хорошо. То, что вы предлагаете, вполне приемлемо.
— Есть кое-что еще…
Он чуть замялся.
— Да?
Амбер вдруг с удивлением поняла, что ей очень не хочется, чтобы он испортил такое неплохое начало каким-нибудь скучно-разумным дополнением.
Граф, сделав несколько шагов по комнате, решительно отбросил со лба прядь волос; не оборачиваясь к Амбер, он медленно, не терпящим никаких возражений тоном произнес:
— Спальня должна быть затемнена.
— Если вы действительно провели расследование, касающееся моего заведения, то вы знаете, что ни одна из моих девушек никогда не опустится до шантажа, — резко произнесла Амбер. — Даже если предметом шантажа окажется столь соблазнительный объект, как мистер Уилберфорс и его «святоши».
— Я отдаю себе отчет в том, что некоторые из моих коллег в парламенте весьма удивились бы, услышав, какое заведение я посетил, а узнав о моем предложении, они, пожалуй, были бы просто шокированы. Но я даже в мыслях не допускал возможности шантажа.
— Тогда в чем дело?
Амбер понимала, что она играет с ним, но по какой-то причине не могла воспротивиться этому. Стараясь сохранить спокойствие, граф сильными пальцами так вцепился в изогнутую спинку чиппендейловского стула, что побелели суставы. Неожиданно Амбер охватило чувство вины… и чего-то еще. Но когда он вновь заговорил, она отбросила беспокоившие ее мысли.
— В темноте я буду чувствовать себя более комфортно… и, кроме того, я уверен, что так моя будущая наставница будет менее стеснительной.
Амбер заметила, как торопливо он произнес вторую часть фразы. Она кивнула с серьезным видом, гадая, нет ли у него какого-то скрытого увечья, возможно, какого-нибудь безобразного шрама? Нет, скорее всего граф именно такой, каким кажется — неопытный и неуверенный. Хотя она, конечно же, не знала причин, по которым это произошло, Амбер преисполнилась решимостью выяснить, в чем же тут дело.
— Вы на удивление деликатны, милорд.
— Когда же мы начнем? — спросил он, желая прекратить становящийся все более неловким разговор.
Она откинулась на спинку стула из мастерских Адама и задумчиво потерла подбородок.
— Мне понадобится некоторое время, чтобы подобрать женщину, которая наилучшим образом будет отвечать вашим требованиям. Ну, скажем, дня три. Это вас устроит?
Роберт поборол неожиданно возникшее желание броситься к двери, послав ко всем чертям эту безумную идею. Но он зашел слишком далеко. Осталось продержаться совсем немного.
— Вполне, — ответил он сухо и кивнул.
— А вот теперь можете достать свой кошелек, милорд. — Леди Фантазия позволила себе улыбнуться. — В качестве первоначального взноса…
Роб осторожно вышел через черный ход «Дома грез» и поднял воротник своего серого редингота, не только защищаясь от холодного ночного ветра, но и стараясь остаться неузнанным. Если о его визите в это заведение станет известно в обществе, скандала избежать не удастся. Он не только лишится столь необходимой ему поддержки реформистов в парламенте, но и скорее всего потеряет вдову, за которой намеревался ухаживать. Что может подумать благородная леди, если узнает, что он собирается брать уроки любви у проститутки, пусть даже и самой дорогой? Роберт почему-то сомневался, что его избранница постарается вникнуть в причины, побудившие его решиться на такой поступок, — по всей вероятности, она просто отвернется от него с искренним отвращением. Беседа с хозяйкой заведения прошла не слишком гладко, но ведь он и предполагал, что вести этот разговор будет чертовски неловко. И все же этот дом, да и сама Леди Фантазия оказались не такими, какими он себе представлял.
Расположенный на довольно обширном участке земли, который являлся продолжением Альфа-роуд, этот недавно построенный небольшой, но очень изящный особняк был окружен садом, который, в свою очередь, окружала высокая каменная стена, все это вместе обеспечивало «Дому грез» и его посетителям столь необходимую уединенность. Среди горожан этот район был известен как Сент-Джонз-Вуд, и Роберт мысленно усмехнулся столь явной иронии. Шагая по присыпанной мелким гравием дорожке, он старался не думать о том, что может происходить среди этих аккуратно подстриженных кустарников теплыми летними вечерами. Действительно, уж лучше не воображать себе обворожительных нагих нимф, со смехом убегающих от преследующих их сатиров!
Дом был построен в стиле неоклассицизма и представлял собой элегантное трехэтажное здание из простого белого кирпича. Внутреннее убранство не было ни вычурным, ни излишне крикливым, однако выглядело достаточно богатым. В коридорах и в комнатах не было ничего вроде шелковых обоев темно-красного цвета, бордовых занавесок или шкур животных на полу. Скромные драпировки, четкие абрисы мебели от Роберта Адама и приглушённые расцветки огромных восточных ковров создавали здесь доброжелательную атмосферу свободного пространства и великолепного вкуса. Странно, что дом, в котором мужчины воплощали свои сексуальные фантазии, был декорирован с такой художественной утонченностью.
В самом деле, этот особняк производил лучшее впечатление, чем многие дома в Мейфэре с их безвкусным смешением египетской, турецкой и китайской мебели. Вспомнив довольно уродливую обстановку дворца принца-регента в Брайтоне, Роберт поморщился… Неумеренность стала олицетворением эпохи.
Сама мадам, загадочная и отстраненная, остроумная и неожиданно изысканная, была совершенно не похожа на опытную сводницу, которую он рисовал в своем воображении. Судя по ее правильной речи и манерам, она была хорошо образованна и некогда вращалась в обществе. Он слышал разные предположения относительно того, кто скрывается под именем Леди Фантазия. И в полумраке своего кабинета эта женщина явно старалась остаться неузнанной. Вспомнив, как элегантное темное платье великолепно облегало ее фигуру, Роберт понял, что на любом модном рауте эта дама оказалась бы в центре мужского внимания.
Что же заставило красивую женщину из хорошей семьи обратиться к такому низменному занятию? Возбуждающее презрение к благопристойности? Может быть, ее семья оказалась в затруднительном положении и ей потребовались деньги? В том, что у этой женщины в его деле есть свой интерес, не было никаких сомнений. Он заплатил огромную сумму авансом и должен будет заплатить еще больше, когда обучение завершится.
Роберт предпочел бы никогда больше не встречаться с этой женщиной, которой он признался в некоторой своей интимной… несостоятельности. Но он знал, что еще как минимум одной встречи не избежать, если он твердо намерен осуществить свой план. Кого она выберет для этих уроков? Хотя какое это имеет значение? Он ведь поставил условие, что встречи с девушкой будут проходить в темноте, почувствовав, что такая дама, как Верити, предпочтет именно такой способ. Конечно, и Кределия настаивала на том же… хоть это и не помогло.
Роб попытался прогнать мучительные воспоминания, и перед ним возникли образы испанских женщин. Их встречи были редкими и совершенно неудовлетворительными. «И тем не менее я вновь здесь и плачу женщине, чтобы она легла со мной».
Роб отбросил и эту мысль. Не пройдет и недели, и его долгое монашеское существование закончится. К худу ли, к добру ли, но он начал осуществлять свой план.
Роберт подошел к воротам, и молчаливый сторож открыл их, даже не попытавшись взглянуть налицо посетителя. Створки ворот на хорошо смазанных петлях раскрылись совершенно бесшумно.
Роб был благодарен густому туману, который словно одеялом накрыл город. Плотная пелена скрыла узкую аллею позади дорогого участка, где его ожидал неприметный черный экипаж. Как только Роб материализовался из густеющего тумана, его лакей Фрог, расторопно спрыгнув с козел, распахнул перед господином дверцу. Аллея выходила на Альфа-роуд, которая в этот ветреный вечер была абсолютно пустынна. Подковы звонко застучали по булыжной мостовой, оставляя шестого графа Баррингтона наедине с горькими воспоминаниями.